Приехали они уже ночью. Решив не беспокоить остальных Харгривзов, они тихо зашли в дом. После дороги им сильно хотелось есть, поэтому Клаус и Кайла зашли на кухню. Кайла захотела поесть в гостиной, Клаус, поняв, что она хочет побыть одна, оставил ее и сам ушел в комнату. Взяв еду, они разошлись.
Кайла зашла в гостиную с тарелкой картофельного пюре в руках — первое, что успела приготовить Грейс, — и плюхнулась на мягкое большое кресло. Она взяла вилку и уже хотела начать есть, пока не услышала тихое сопение. Посмотрев в сторону дивана, Кай увидела спящего Пятого с очередной книжкой в руках. Челка спала на лоб, ресницы слегка дергаются во сне, брови сведены к переносице. Даже сейчас он хмурится, но это не делает его менее красивым.
Она встала с кресла и, как можно тише, обошла стол. Присев так, чтобы их лица находились на одном уровне, Кайла положила свою руку ему на плечо, несильно подталкивая. Тот резко открыл глаза и несколько секунд смотрел на лицо сидящей перед ними девушки.
-А это ты, — сказал вдруг он, принимая сидячее положение. Глаза сделались более сонными, а длинная челка продолжала мешать глазам, спадая на лоб. — Как мама с папой? — спросил он сонно, потирая глаза.
-Они умерли, — сходу ответила Кай, словно не ходила кругами в приступе истерики. Какая она истеричная в последнее время.
-Прости, — извинился Пять, перестав тереть глаза, с сочувствием смотря на Кайлу. — Мне жаль.
-Прости, что разбудила. Я подумала, что ты предпочтешь спать у себя в кровати, — сказала она грустно, меняя тему. — Что читал?
-Нашел в библиотеке отца. Не знал, что отцу интересен роман какого-то русского писателя. Пушкин, кажется. Евгений Онегин называется. Чушь собачья, но затягивает и отвлекает, — объяснил Пятый.
-Дашь мне потом почитать? — спросила Кай, приподнимая уголок губ. Пятый лег обратно на диван и повернул голову к Кай, не отводя взгляда от грустных, но не перестающих быть теплыми, глаз Кайлы. Она тоже смотрела на него как-то завороженно.
-Конечно, — тихо с небольшой хрипотой в голосе ответил Пять, продолжая смотреть.
-Спасибо, — также тихо поблагодарила она.
Кай медленно подняла руку, все также смотрев на него слегка туманным взглядом. Он следил за движением ее руки, и когда холодные кончики тонких пальцев дотронулись до его щеки, он прикрыл глаза, а по спине прошлась стая мурашек., а когда Кайла уже хотела убрать руку, он взял ее ладонь в свою, обратно прислонив к щеке, снова взглянув на нее.
-Возможно влюбиться снова? — тихо спросила Кала, немного пораженная его действиями. — Я бы хотела.
-Я тоже, — прошептал он в ответ, поглаживая тыльную сторону ладони.
-Ты говорил, что не любил меня, — сказала она с обидой в голосе.
-Ты мешала мне напиться, вот и сказал, не подумав, — ответил он, посмотрев на нее виновато. Она отвела взгляд куда-то в пол. Взяв ее за подбородок другой рукой, Пятый повернул ее лицо к себе. — Прости.
Вместо ответа Кайла приблизилась к его лицу и тихо, в губы, сказала:
-Прощаю, — она прильнула к его губам, наслаждаясь вкусом горького кофе. Этот поцелуй был, словно глоток воздуха, лучом такой важной и нужной надежды, в их измученных, искалеченных жизнях. Пятый, будто обезумевшей, целовал Кай сначала нежно, слизывая вкус малины с бледно-розовых губ, потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей ее прижаться к нему, как к своему единственному спасению. Оторвавшись друг от друга, они прислонились лоб ко лбу, часто задышав.
-Интересно, — вдруг шепотом сказал Пятый. — Это чувство, что я ощущаю, находясь рядом с тобой, можно назвать любовью?
-Если любовь к человеку — это безграничное к нему доверие, ощущение рядом с ним нескончаемого тепла и душевная привязанность, то, думаю, я могу сказать, что люблю тебя, — шепотом ответила Кайла, продолжая часто дышать. Открыв веки, она показала свои нежные светло-карие глаза и также тихо сказала: — Я люблю тебя, Пять. Снова.
На этот раз Пятый притянул ее к себе, целуя страстно и желанно, будто пытаясь так ответить на ее признание. Он точно знал, что еще никогда ни по кому не сходил с ума так, как с нее. Черт. Да он, вообще, никогда не чувствовал привязанности к человеку. В моменты проведенные с Кай, Пять забывал о всех печалях, пусть даже самых сильных и горьких. Знала бы она, как Пятый ждал ее приезда из дома, как измучился он, как жалел о словах, сказанных ранее.
-Я тоже…люблю тебя, — ответил слабо Пять, отрываясь от ее малиновых губ. Кайла поднялась и легла рядом с ним, укрывая обоих легким пледом. Она тесно прижалась к нему, положив свою голову ему на грудь, а он аккуратно обнял ее, сжимая ее в кольце рук. -Правда люблю…
***
-Боже мой! Скажите, что я не один это вижу! — воскликнул Клаус, заходя с Харгривзами в гостиную.
-Теперь понятно, почему они пропустили завтрак, — сказала Эллисон, с улыбкой смотря на Пятого с Кайлой, лежавших в обнимку на диване.
-Ну, они были парой до этого. Ведь, да? — спросил Лютер, потирая затылок.
-Они прекрасная пара. Я уже думала, что Пятый плюнул на мой совет, — сказала Ваня, улыбаясь милой улыбкой.
-Ты знала? — удивленно спросил Клаус, переводя взгляд с Вани на спящую пару.
-Только вчера узнала. Точнее подозревала давно, а вчера Пятый сам сказал, — объяснила Ваня, вспоминая вчерашний вечер.
***
-Пятый, это что? Коньяк? — Ваня решила пойти на кухню, чтобы попить воды, но услышала звон посуды, доносящийся из гостиной.
-Отстань, Ваня. Я занят, — грубо сказал Пять, снова не заботясь о тоне.
-И чем же? Пьянствованием? — недовольно спросила Ваня. На Пятого это не похоже. Он должен быть слишком подавлен, чтобы приняться за бутылку. — Пять?
-Аргх! — он с размаху кинул стакан в стену, от чего Ваня подскочила на месте. Пятый сорвался на крик: — Хочешь знать, как у меня дела?! Дела дерьмо, Ваня! Диего сдох, его дочь теперь сирота, а я не могу разобраться в своих чувствах к этой… ААА! — второй стакан тоже полетел в стену напротив.
-Погоди. В чувствах к кому? — Ваня нахмурила брови. Неужели это та, о которой она думает.
-Вань, уйди, пожалуйста, — попросил Пять, доставая еще один стакан.
-Ну, уж нет. Это Кайла? — с ходу задала вопрос Ваня, усаживаясь на кресло.
-Да, — буркнул Пять, наливая янтарную жидкость в емкость.
-Положи эту гадость и иди сюда, — наставительно произнесла Ваня, указывая на диван. — Сейчас же, номер пять.
-Не нужны мне твои нравоучения, сам разберусь. И не говори тоном голосом отца, — сказал Пять.
-Я могу позвать Эллисон, и тогда ты не отвертишься. Иди сюда, — Пятый отказался ее слушать и попросту игнорировал. Тогда Ваня сконцентрировалась на звуке стаканов, которые случайно задел Пять, тем самым, создавая звон, позволившей седьмой взорвать стакан, из которого только что выпил содержимое Пять.
-Твою ж. ВАНЯ! — крикнул обезумевший от алкоголя и гнева Пятый.
-Признайся ей, — сказала спокойно Ваня.
-Ч-что? — весь пыл, как рукой сняло.
-Признайся ей в любви. Ты же любишь ее. Так ведь? — Ваня улыбнулась — впервые за долгое время, после смерти Диего. Любовь действительно способна осветить самые печальные дни, даже смерть близкого человека.
-Я не знаю… — он сжал кулаки и посмотрел в сторону седьмой, но смотря, будто сквозь нее. — Иди к черту, — с этими словами он покинул гостиную, проклиная Ваню, себя, весь мир.
***
-Думаю, очередной семейный совет можно перенести. Не хочется будить этих двоих, — сказала Эллисон, улавливая тихое сопение Кайлы с Пятым. Как они еще не проснулись от такого шума?
-Как же Диего? — спросил Лютер, не отрывая глаз от спящей парочки.
-Боюсь, если Пятый, проснувшись, увидит нас, то хоронить придется не только Диего, -глупо отшутился Клаус, хотя на душе скребли кошки от упоминания о погибшем брате. Четвертый даже не может его увидеть, ведь тот уже ушел к свету.
-Пошлите. Как проснуться. так и проведем, — сказала Ваня, выходя из комнаты. Ее примеру последовали и остальные. А Кайла и Пятый продолжали наслаждаться теплом друг друга, ароматом горького кофе и сладкой малины.
