Мои враги

            Всю жизнь Бет боролась. В приюте - за личное время и пространство. В подвальчике - за право играть и побеждать. В приемной семье - за право быть здесь. И только на доске ей было не с кем бороться. Шестьдесят четыре клетки. Тридцать две фигуры. Две равные армии сошлись в странном бою. И она дирижировала этим боем, рисуя картину контрударов. Враг понятен. А потому он будет уничтожен.       И вот, казалось бы, жизнь наладилась. Турниры, полеты, шикарные отели. Сво-бо-да. Но с этого же момента жизнь Бет начала двигаться вниз. Свобода - опасная вещь. Она раскрепощает, манит вседозволенностью, манит в веселящую дымку пьяного угара. Свободу могут пережить лишь сильные личности. Бет ей не была.       Природа щедро отсыпала ей талантов. Наделила способностями и трудолюбием. Обеспечила качество. Которое необходимо будет разыграть, довести до финальной комбинации. Но стремительный старт восходящей звёзды мировых шахмат растаял в безграничной свободе. В месте, где нет ориентиров, сложно найти верный путь.       Богрова Бет впервые встретила в Париже. Представительный, состоявшийся человек, не лишенный некой гордости и внутреннего стержня. Он не мнил себя непобедимым, и мгновенно смог оценить уровень соперницы. Скупые, выверенные ходы. Фигуры Богрова неумолимой поступью, словно когорты Великой Римской Империи, прижимали фигуры Хармон к королю. Противостояние системы и одиночек... Король делает ход назад. И это ломает Бет. Напротив нее сидит человек, которого она не может понять. Не может понять его стиль, не может выстроить в голове модель поведения. Кровь приливает к голове, стучит в висках, добивая остаток равновесия. Она вскакивает и убегает - чтобы вернуться и проиграть. На лице Богрова нет радости или самодовольства - только лишь тень чего-то непонятного. Он пожимает руку, наклоняется чуть вперёд и тихо произносит на плохом английском: "Эта дрянь вас убивает".       Бет прошибает током. "Как? Откуда? Зачем ему?" Мысли неслись со скоростью сверхзвукового "Конкорда". А под ногами снова расстилались родные Штаты, где-то впереди ее ждал собственный дом, ей было девятнадцать лет и отчаянно хотелось жить на полную. Дышать, радоваться яркому летнему Солнцу. Вот только рука конвульсивно тянулась к баночке с зелёными таблетками.       Через две недели пришло письмо. С обратным адресом - Москва, СССР. Внутри - лист плотной белой бумаги. Два символа: "d4". Враг снова бросил ей вызов. Бет на секунду задумалась - и вывела чуть ниже "d5". "Хотели сыграть сицилианскую, мистер Богров? А я буду играть гамбит".       Как ни странно, но игра по переписке продолжилась. Почтовый конверт метался через океан, преодолевая половину экватора, неся очередной ответ Врагу. Постоянным спутником Бет стал целый десяток шахматных сборников. Десятки прочитанных исследований, разобранных партий... Приносили некоторые плоды. Но на тридцать втором витке вокруг земли листок из плотной бумаги всё-таки принес зловещий восклицательный знак. Белый слон вышел на убойную главную диагональ и черному королю оставалось только принять условия капитуляции.       "Одиночке не победить систему. Ваш Враг".       Бет развила бурную деятельность. Чем-то ее зацепил этот покровительственный тон русского. (Хотя как можно передать интонацию через бумагу?). Турниры шли один за другим. Вокруг Хармон скапливались люди. Бенни, выполняющий роль спарринг-партнера - или мальчика для битья, Гарри, на должности Шахматного Аналитика С Большой Буквы, Уолкер, добывающий сотни интересных партий. Бет обрастала командой, искренне считая, что развивает свою индивидуальность. Управлять столь разными людьми было куда труднее, нежели фигурами на доске. И настолько же интереснее.       На турнир в Москве Хармон полетела одна - в сопровождении хмурого АНБшника. Её команда осталась висеть на телефоне - она очень надеялась, что русское КейДжейБи не заблокирует связь.       В аэропорту их встречали. Москва обрушилась на Элизабет своей чуждостью. Ей приходилось бывать в других городах, в других странах. Доводилось видеть старые как сам мир улочки Парижа, громады небоскребов Нью-Йорка. Москва была другой. Какой-то неуловимо другой. Лёгкий снег медленно падал, словно продираясь сквозь вязкий воздух. ЗиЛ-114 катил по широким улицам, улыбчивый шофер в форменной фуражке изредка поглядывал по сторонам. Гостиница встретила Бет несколько небогатым, но аккуратным и стильным номером. Впрочем, Москва не Париж, сюда она приехала совершенно за другим.       Турнир был изнуряющим. Пять сложнейших матчей подряд. Иногда Элизабет казалось, что она не сможет добраться до кровати - настолько ее выматывало противостояние сильнейшим шахматистам мира. А ещё ей нравилось внимание. На Родине её знали лишь любители шахмат. А здесь... Ее узнавали на улице. Ей улыбались прохожие, подбегали за автографом школьники из шахматных кружков. Она грелась в лучах славы и внезапно поняла: это то, чего она хочет. Быть известной. Быть Королевой.       На финал она пришла задолго до начала матча. Она до сих пор со стыдом вспоминала свое опоздание в Париже. Богров же явился точно во время. Поправил манжеты рубашки. Посмотрел ей в глаза, немного скривил губы и запустил отсчёт.       Матч вышел жестоким. Двое суток, больше семи часов суммарного времени. Опираясь на информацию от Бенни и Генри, Бет держала позиции. Богров давил. А потом пружина лопнула. Хармон увидела едва заметную брешь в обороне. Жертва - и на правом фланге сдваиваются пешки, открывая путь вперёд. Черные откатываются назад, но наступление развивается слишком стремительно. Богров делает десятиминутная паузу - потом по старой, совершенно забытой традиции опрокидывает короля на бок и протягивает руку. Враг был повержен.       Богров снова наклоняется чуть вперёд. И теперь уже на чистом русском произносит: "Слава опасная вещь." И уходит. На Бет накидываются журналисты из различных изданий. Рядом вырастает АНБшник, который помогает ей пройти сквозь репортёров. Богров обнаруживается снаружи здания. Он курит, запрокинув голову, рассматривая вечернее небо. Бет подходит, не зная зачем. И произносит его же фразу: "Эта дрянь вас убьет". - Король умер - да здравствует Королева. - Мистер Богров. Почему вы это делаете? Почему вы играете со мной?       Богров на секунду задумывается. Выпускает колечко дыма. - Вы борец, Элизабет. Вы сражаетесь на доске и сражаетесь лучше всех. Но доска - это не вся жизнь. Я вырастил множество соратников, новое поколение советских шахматистов. И я создал им Врага, с которым не зазорно будет скрестить мечи. Спасибо за игру, мисс Хармон. - До встречи за доской? - Навряд ли. Прощайте, Элизабет.       Силуэт растворился в наступившей темноте. Сегодня Элизабет победила. Вот только противник, как всегда, оставил ее далеко позади. Внезапно она поймала себя на странной мысли, что восхищается своим Врагом. Побежденный, но не сломленный, он смотрел в будущее дальше, чем кто-либо. Бет умела рассчитывать партии от начала до конца. Враг умел рассчитывать ходы следующих партий. Холодный зимний ветер донес до нее обрывки слов: "Нас создают наши Враги".