Сильна, как смерть - любовь

Первое, чему нас научили старшекурсники, перед новогодними корпоративами — вовремя уходить. Каждый корпоратив имеет несколько стадий, говорили они. Первая — «смирно», официальная часть. Все чинно, поздравления начальства, тосты, приглушенные разговоры. Вторая — «вольно», все уже немножко поели и выпили, чуть расслабились. Разговоры погромче, позы свободнее. Третья — «развязаная», все наелись настолько, чтобы развязать пояса и выпили столько, чтобы развязались языки. Стадия шумная, но еще управляемая. Четвертая и последняя – «отказная», когда отказывают мозги и тормоза. Уходить надо в начале третьей стадии, в крайнем случае - в середине. Однажды мы опоздали, впечатлений хватило на год вперед. Не думаю, что корейские корпоративы сильно отличаются от российских. И я точно знаю, когда мне нужно уйти. Намерение мое, сесть с краешку - провалилось. Я специально задержалась на входе, потом долго мыла руки в туалете, в надежде, что все «козырные» места займут, и я втиснусь ближе к выходу. Однако когда я вошла в обеденный зал, то увидела машущего мне рукой Чунхо. Он за центральным столом, вместе с режиссером, помошником режиссера и одним из продюссеров. Хе Сон сегодня не снималась и ее нет. - Ю Ли! Сюда! Я тебе место занял Я постаралась, чтобы радость не слишком сильно исказила мне лицо. Села рядом. Между ним и сценаристкой. Благо столы и стулья европейские. Ресторанчик с барбекю. На столах жаровни, над жаровнями вытяжки. На жаровнях уже жарится порция мяса. - Я тебе сикхе заказал, - говорит Чунхо - Что это? - настороженно спрашиваю я - Сладкий напиток, надо же тебе будет чем-то поддерживать тосты - О. Спасибо Ну и все как обычно на корпоративах. Все те же стадии. Я последовала совету Чунхо, сказав, что пить мне не позволяет вера. Никто не поинтересовался – что за вера. Нельзя, стал быть нельзя. Здесь, оказывается, к вопросам веры относятся очень серьезно. У нас, в России, такое бы не прокатило. Приятно удивило, что Чунхо фактически не пил. Выпил буквально пару первых рюмок, остальные только пригубливал. Народ же вокруг веселел буквально на глазах. Вот и третья стадия подошла. - Господин Ли! - Чунхо-оппа! - Спойте, пожалуйста! - Песню! Чунхо улыбается и кланяется. - Обязательно, - говорит он, - но сегодня у нас гостья из другой страны, давайте дадим ей спеть первой Все глаза обращаются на меня. Я понимаю, что по тихому уйти не получится. Кошусь на Чунхо. И зачем ему это? Он улыбается в предвкушении. Со всех сторон раздаются голоса - Спойте! - Спойте, нам, пожалуйста! Присоединяется режиссер. - Госпожа Со, правда, почему бы вам не спеть для нас? Я вынуждено киваю. - Хорошо, конечно, - оглядываю лица в раз замолчавших людей, - я спою песню очень популярную в России, ее знают фактически все, и обязательно исполняют, если поют за столом. Песня про мужчину, возвращающегося из поездки зимой, к семье, домой. Набираю в грудь воздуха и начинаю. Ой, мороз, мороз, Не морозь меня. Не морозь меня. Моего коня… Песня короткая, как раз такая чтобы не успели заскучать. Ну и постепенное крещендо от первого куплета, тоже разнообразит простую, в сущности, мелодию. Я так часто пела ее в компаниях, за столом, вместе с Веркой на два голоса. Прикрываю глаза, вывожу последние верхние ноты. Песня кончилась. Русская песня в корейском ресторанчике… Открываю глаза. Вокруг чужие лица, разгоряченные, красные от выпитого, кричат, хвалят, хлопают в ладоши. Чунхо что-то говорит, но его не слышно в общем гвалте. Я вдруг перестаю понимать корейский, он превращается в непонятную тарабарщину. Трясу головой. Мне определенно нужно на воздух, подальше от этого всего. Я встаю, кланяюсь, благодарю и сама не узнаю голоса. Говорю, что сейчас вернусь и выскальзываю из-за стола. Запуталась в дверях, в результате вышла на задний двор ресторанчика, совсем маленький. Здесь стоят деревянные столы со скамейками. Я сажусь на ближайшую. После ресторанного чада и шума здесь благословенно свежо и тихо. Возвращаться не хочется. Уже сумерки, как быстро темнеет в Корее, или я просто не заметила, как время пролетело? И тут в тишине я слышу звук. Где-то определенно плачут. Оглядываюсь, все столики пусты, но плачут явно снаружи, не внутри. Встаю, иду на звук. Заворачиваю за угол здания, тут небольшой «карман-апендикс» между забором и стеной ресторана. Стоит маленький пластиковый стол и пара таких же стульев. На одном сидит девочка-стафф и самозабвенно рыдает, уткнувшись лицом в ладошки. Я ее видела, но имени не помню. Совсем молоденькая, лет двадцать, а то и меньше. Сажусь на стул напротив. - Эй! Чего плачешь? Кто-то обидел? Девчонка испугано поднимает лицо. Распухший нос и глаза, трясущиеся губы. - Что случилось? – повторяю вопрос Она испугано, рукавом, вытирает лицо. Кланяется - Ничего страшного, госпожа Со, - лепечет, - не обращайте внимания - Тебя обидели? – пьяная компания, у некоторых мужиков, под воздействием алкоголя, мозги перетекают в трусы, при виде симпатичной девочки… Она трясет головой, шмыгает носом, старается не всхлипывать. Вздыхаю. - Тебя как зовут? - Ким Джиен, госпожа - Ну, вот что, Ким Джиен, ты либо говоришь сама, что случилось, или я сейчас вернусь в ресторан и на весь зал спрошу – кто тебя обидел. Выбирай У девчонки трясутся губы, она не выдерживает, снова всхлипывает и затыкает рот рукой. Я делаю вид что встаю. - Не надо, госпожа, пожалуйста. Это только моя вина - Это не ответ, - говорю я, - кто тебя обидел? Почему ты плачешь? В конце концов Джиен начинает говорить. Как оказалось – она одна из реквизиторов, а в частности отвечает за еду, которой я буду кормить Чунхо как кухарка. Изначально на это был заложен приличный бюджет, но что-то пошло не так и его урезали. Теперь на эти деньги она может купить разве что тарелку супа в европейском ресторане. Она пробовала найти ресторан подешевле – помощник режиссера отвергла все найденные. И теперь она не знает что делать, а ей эта работа очень нужна и важна. Я сижу, смотрю на вновь принявшуюся плакать девчонку, и думаю. Я могу не вмешиваться, вмешаюсь и возможно пожалею, как на это смотрят в Корее, кто знает? Но и смотреть как ребенка «топят» тоже не могу спокойно. - Вот что, - говорю, - прекращай реветь. Я знаю, что мы сделаем. Стафф поднимает зареванные глаза, вытирает лицо. Рукава у нее, поди, насквозь мокрые - не к месту думается мне. - Пожалуйста, госпожа Со, - говорит она, - не надо никому говорить - Не собираюсь, - фыркаю я, - мы с тобой сами решим эту проблему - Как, госпожа? – она недоверчиво смотрит на меня - Ты покупаешь продукты, я готовлю. Что думаешь? Справишься? Девчонка хлопает глазами, соображает. - И что мне нужно будет сделать, госпожа? – наконец говорит она - Я же говорю, купить продукты по списку, который я тебе дам, ну и привезти их мне. Я приготовлю. Европейскую кухню я знаю и готовлю неплохо - Госпожа Со, вы это сделаете для меня просто так? - неуверенно спрашивает она - Нет, - говорю, - не просто так. Ты должна будешь, прямо сейчас, прекратить реветь. Вот такое мое условие. Согласна? Она смотрит на меня круглыми глазами и вдруг резко вскакивает и кланяется, чуть ли не в пояс. - Спасибо! Спасибо большое! Я никогда не забуду вашей доброты, госпожа Со! Я не знаю, как реагировать на такое, поэтому просто, молча, киваю. - Сядь, - киваю на стул напротив, она с готовностью садится. - Список продуктов я составлю. Завтра утром пришлю тебе. Я достаю и протягиваю ей свой телефон. - Номер свой мне оставь. Если что-то будет не понятно, то завтра у нас чтения, в десять утра. Найдешь меня до начала, я объясню. Поняла? Девчонка трясет головой, смотрит предано, прямо сейчас готова за продуктами рвануть. - Ты продукты то выбирать умеешь? – спрашиваю, памятуя по дорамам, что не все корейские девы умеют готовить - Да! Я справлюсь! – чуть ли не кричит она, и так кивает, что я опасаюсь – как бы в стол лбом не врезалась - Если что, мне мама поможет, - уже тише говорит она - Хорошо, - говорю я, - тогда до завтра. Иди, повеселись, пока еще можно Она вскакивает, еще раз кланяется, благодарит и убегает. Я вздыхаю. Кто бы подсказал, правильно сделала или нет? - А я гадаю – где ты? – раздается у меня за спиной Я вздрагиваю и поворачиваюсь. Чунхо. Улыбается. Расслабленый. Руки в карманах брюк, рубашка расстегнута на две пуговицы. Широкие плечи, узкая талия. Такой красивый, что у меня сердце замирает. Я отворачиваюсь, чтобы не пялиться. И вспоминаю, как он на меня посмотрел на площадке, когда дверь квартиры открыл. Этот взгляд, пристальный, оценивающий и такой сексуальный, пробрал меня до мурашек. Хорошо, что реплику я сказала раньше, чем на него посмотрела. Дальше все как в тумане, только к третьему дублю немного пришла в себя. Я невольно краснею. Сижу, рассматриваю стол. Чунхо садится напротив меня. Практически ложится грудью на стол – заглядывает мне в лицо. - Все хорошо? - Да, - смущенно поднимаю глаза - Да не стесняйся ты, ты хорошо спела, мне понравилось - А? Он подумал, что я застеснялась при нем петь? Ну и славно, пусть так и думает. - Я давно не пела, - говорю, - а одна, вообще никогда - А с кем ты пела? - С Верой. Летними вечерами мы садились на крыльце дома, родители жарили хлеб и сосиски на мангале в огороде, а мы с ней пели, негромко, что бы тишину вечера не нарушить. Сосед, дядя Митя выходил к забору послушать. А потом пили ароматный сладкий чай с сосисками и хлебом, отмахиваясь от комаров. Дядя Митя рассказывал старые анекдоты, а мы делали вид, что раньше их не слышали и смеялись. Или днем, расстилали одеяло в огороде, на траве под грушей, садились спина к спине и подпевали маленькому радио, которое папа выносил, чтобы работалось веселее. Груша была раскидистая, и мне так нравилось, подняв лицо вверх ловить пробивающиеся сквозь листву лучи. К осени на ней поспевали маленькие твердые груши, с толстой кожицей. Мы с Веркой их собирали, а мама консервировала. Зимой откроешь банку, а они пахнут летом и медом. Я улыбаюсь, вспоминая те беззаботные и счастливые дни. *** Она улыбается. Улыбается по-настоящему. Глаза сияют, лицо светится. Мне немножко обидно, что не я причина этой улыбки, но сижу тихо-тихо, чтобы не спугнуть. Любуюсь. Слушаю рассказ о доме. Наверно впервые она так разговорчива в том, что не касается работы. Она замолкает, сидит, смотрит в небо и мечтательно улыбается. Я таю от ее улыбки, руки тянутся к телефону – сфотографировать ее сейчас. И в то же время, боюсь нарушить момент. Поэтому просто смотрю и пытаюсь запомнить все до мельчайшей детали. - Почему ты так смотришь? Все закончилось, я подавляю разочарованный вздох. - Засмотрелся. Ты такая красивая, когда улыбаешься, - говорю я Она фыркает и качает головой - Гений пикапа! А вот это обидно. - Я вообще то не поэтому, не для этого… - путаюсь в словах и смыслах, она смотрит насмешливо, и я злюсь - Что? Что? Я не могу просто так сделать комплимент красивой женщине? Которая мне… - Чунхо! - Что? – она опять закрылась, спряталась как улитка в раковину - Не нужно видеть во мне женщину, - голос у нее спокойный, но вот в глазах грусть, - не нужно относиться ко мне как к женщине - А как к кому тогда? - Как к коллеге по работе, просто человеку. Хорошо? Я молчу, нечего мне сказать, да и не могу. Горло сжалось, будто ледышку проглотил. - Я устала. Поеду домой. Если спросят – скажи, что голова разболелась. Хорошо? Я, молча, киваю. - Спасибо, - она встает из-за стола и уходит. Провожаю ее глазами. Я сегодня специально почти не пил. Хотел ее в Чхонгечхон после всего свозить прогуляться. А она мало того что сбежала, так, похоже, еще и отшила… Если она просит не относиться к ней как к женщине, значит, не хочет, чтобы в нее влюблялись? А это значит, что сердце ее не свободно, и я в пролете? И любовь у нее безответная? С чего бы еще так грустить? Но как ее можно не любить? Или, возможно, он умер? Вопросы-вопросы, одни вопросы без ответов. Как достало! Бью кулаком по столу. Пытаюсь представить шведа – соперника. Не выходит. А может это Рэйн? Любовь с первого взгляда и все такое? Трясу головой – бред. Как же мерзко внутри. Это отвратительное чувство бессилия, разочарования. Я бы сейчас тоже с удовольствием ушел, но мне нельзя, скажут - зазнался. Придется возвращаться, хотя ни пить, ни петь, ни есть, желания нет. Как же так получилось, что она меня так зацепила? И так быстро? Неделя прошла, как мы впервые встретились. Вспоминаю улыбку… Я, я хочу быть для нее причиной всего. Смеха и радости, грусти и слез. Хочу, чтобы думала обо мне, хочу, чтобы у нее так же замирало сердце при взгляде на меня. Разве многого хочу? Почему же опять мимо? Тоскливо так, хоть вой. Тру лицо руками, и только после вспоминаю про грим. Вот ведь! Тоже ради нее не стал умываться, чтобы выглядеть красивее. - Здравствуй, мальчик Поднимаю глаза, там где недавно сидела Ю Ли, теперь сидит старушка. Наклонила голову к плечу по-птичьи и внимательно на меня смотрит. Откуда взялась? Не видел, не слышал, как подошла. - Здравствуйте, хальмони, - говорю в ответ - Узнал меня? Рассматриваю ее, старушка как старушка, ничего примечательного. Седые волосы венчиком. Лицо как печеное яблоко. Повседневный ханбок. Абсолютно не знакомая. - Нет, хальмони, не признал, простите Старушка всплескивает руками - Айгу! Я ему предсказала, что знаменитым будет, а он меня даже не помнит! – она поджимает губы и отворачивается Снова ее рассматриваю, не помню ее. Но на всякий случай встаю, низко кланяюсь - Простите, пожалуйста, хальмони, не узнал. Да я вас тогда не разглядывал! И спасибо за ваши слова, они мне помогли. Старушка довольно кивает. - Сядь и послушай меня мальчик. Послушно сажусь, рассматриваю ее, нет, не помню. - Девушка, которая сейчас отсюда ушла, в ней половинка твоей души, а в тебе ее. Потеряешь эту девушку – на всю жизнь останешься половинкой. Всю жизнь будете друг-друга искать, а счастливыми не будете. Так что, не упусти ее. Понял ли? - Да, понял - киваю, - спасибо, хальмони, что рассказали - Ну, тогда мне пора, - она встает и собирается уходить - Подождите, хальмони, - я вскакиваю, - почему вы мне помогаете? Старушка поворачивается, смотрит на меня и вздыхает. - Задолжала я твоей семье, но теперь долг выплачен Она разворачивается и неторопливо идет к выходу - Спасибо, хальмони, я вас не забуду теперь, - говорю я - Можешь забывать, - говорит она, удаляясь, - мы больше не встретимся Сажусь обалдело обратно на стул. Это что сейчас было? Когда мне было пятнадцать, и я был трейни, ко мне в пустом автобусе подсела старушка. Я возвращался из агентства с тренировки, было уже очень поздно, и я был такой уставший. И все равно удивился, когда в пустом автобусе женщина выбрала место рядом со мной. Какое то время мы ехали молча, а когда стали подъезжать к моей остановке, старушка вдруг ни с того, ни с сего проговорила - Через три года будешь знаменит, мальчик И это сбылось. Я до сих пор вспоминаю этот случай. Даже рассказывал о нем на нескольких шоу. Но вот лица этой старушки не помню. Да я и не смотрел на нее, если честно. Сейчас это была она или нет? За прошедшие годы, жизнь приучила быть меня осторожным в отношении незнакомых людей. Правда ли она та самая хальмони? Или просто услышала мою историю и решила… что? Посмеяться надо мной? Может здесь скрытая камера и меня снимают? Оглядываюсь… Как понять? Пора возвращаться в ресторан, но в голове такой сумбур. Если старушка та самая, то получается нам с Ю Ли суждено быть вместе? Значит – не все потеряно? Голова сейчас просто взорвется. Нужно пойти и выпить, решаю я, иначе с ума сойду. *** В такси пытаюсь думать про меню для съемок. Нужно будет у Джиен спросить график съемок с едой – чтобы с днем не промахнуться. Что же сготовить на первый раз? По сценарию, я должна так удивить своей едой Пэк Со Джуна, чтобы он принял меня на работу без рекомендаций. Так что же приготовить? Что любит Чунхо? В который раз мысли возвращаются к нему. Как он восторженно-зачаровано на меня смотрел. Каким красивым показался сегодня. У меня сладко замирает сердце и в животе щекотно, и снова мурашки. Я невольно улыбаюсь. Как я хочу, чтобы он так на меня и дальше смотрел. Что он хотел сказать, когда я его прервала? Женщине, которая мне… что? Нравится? Прячу лицо в руках. Вот и Верка сказала, что я ему определенно нравлюсь… Я вздыхаю. Я хочу продолжения. Хочу улыбок, внимания, комплиментов и флирта. Хочу строить ему глазки, смеяться над его шутками. Хочу чувствовать его взгляд, куда бы ни пошла. Хочется тепла и головокружения. Хочется хоть чуть-чуть почувствовать себя счастливой. Беззаботной. Похоже я … влюбилась? Вздыхаю, качаю головой – снова, на те же грабли. Только теперь все еще хуже. Я замужем, он айдол. Да и не простит он обмана, когда узнает о Даге. Нам в любом случае – не судьба. Я правильно сказала, не нужно ему в меня влюбляться. Не получится у нас ничего. Сглатываю комок в горле. Ничего, главное выдержать до конца съемок и не давать ему никаких надежд. Четыре месяца? Легко, и не такое терпела. Выдержу. Я вздыхаю.Что ж ему приготовить то, в самом деле?