Последний Рывок

- Вот оно. То самое, правда? То, ради чего стоит жить. Мягкая улыбка, отраженная в зеркале, светящиеся глаза являются ему ответом. - Финн? – оклик застает его у самой двери, заставляет обернуться, вновь встретиться взглядом с той, от которой так не хочется уходить. - Возвращайся скорее, ладно? Губы сами собой расползаются в улыбке, и он коротко смеется, сам толком не понимая, почему. Она смеется тоже – и на одно короткое мгновение ему кажется, что они дома, на его старой кухне, где у стола не хватает ножки, в нос бьет острый запах рыбы и свежести, а голова идет кругом от пьянящей свободы и вседозволенности. Смех замирает на губах так же резко, как и вырвался изнутри, а улыбка постепенно сходит на нет. Какое-то время он просто смотрит на нее «тем-самым-глупым-взглядом», от которого Джоанну тут же стошнило бы, и не может отделаться от мысли, что если пробудет здесь еще хотя бы пару минут,то его маленькому отряду явно придется пойти на штурм, чтобы вытащить его из комнаты. - Иди уже, - она снова смеется и склоняет голову на бок, лукаво щурясь.И кто, в такие моменты посмеет назвать ее сумасшедшей? Боги, она прекрасна. - Глазом моргнуть не успеешь, - он на ощупь хватается за ручку и тянет дверь на себя, не находя в себе сил отвернуться. Последний раз скользит взглядом по ее лицу, еще раз отпечатывая в памяти знакомые черты, опускает глаза – платье ей немного не в пору, - хотя кому придет в голову жаловаться на одежду в таких условиях! – кажется большим и скрывает то, что могло бы быть заметно при других обстоятельствах. Хотя нет, не могло – слишком рано. Но он все равно видит. Он хмурит брови и буравит ее живот взглядом достаточно долго, чтобы в итоге надуть щеки и важно произнести – так, как, по его мнению, должен говорить образцовый папаша: - Не шали. Она смеется еще раз, откидывая голову назад, качает головой. Дурак, ага. Он и сам знает. Они молчат еще какое-то время, после чего он поворачивается спиной и тянет дверь на себя. Когда та, наконец, закрывается с тихим щелчком, в глаза ему бьет тусклый свет от мигающей лампы, а где-то вдалеке раздается голос Койн. Ощущения сродни тем, будто с разбегу нырнул в холодную воду – резко, непривычно, отрезвляюще. Он стукается затылком о дверь, на секунду закрывает глаза. Открывает их уже не он – солдат. Собранный, сосредоточенный, бесстрашный. Готовый к Последнему Рывку. Ведь и правда же, последний, думается ему, пока один коридор сменяется другим, а звук шагов эхом отражается от стен. По сравнению с тем, через что они прошли, в предвкушении того, что еще будет, предстоящее дело кажется едва ли не пустячным. В одном из коридоров он сталкивается с Питом – и тот выглядит слишком подавленным, чтобы вовлекать его в разговор, но он все равно рискует: - Выше нос, мистер Мелларк. Все образуется, со временем. Блондин буравит его взглядом, и они продолжают идти по коридору вместе, плечо к плечу. Пальцы рассеянно шарят в глубоком кармане куртки, нащупывают узел – он с тихим смешком вытаскивает находку – и протягивает ее Мелларку. - Держи. Тебе нужнее сейчас. - Зачем? - вопрос звучит с опозданием, немного хрипло – и перед глазами возникает непрошеная картинка – тот же вопрос, тот же пустой взгляд, только вместо молодого мужчины маленькая, потерянная девочка, запутавшаяся в собственных кошмарах. Он моргает, отгоняя наваждение, и всовывает веревку в расслабленные пальцы. - Когда есть, чем себя занять, время летит быстрее. Становится легче. Пит медленно переводит взгляд на свои руки, задумчиво кивает. - Энни рассказывала… Он улыбается одними уголками губ, чувствуя то самое тепло, которое, казалось бы, оставил в комнатке, кучу коридоров назад. - И ты когда-нибудь расскажешь. Ей. Пит усмехается – больше похоже на гримасу – качает головой. - Это уж вряд ли. - Поговорим об этом лет через двадцать, ага? Голос Койн все ближе и ближе, перемежается с другими голосами – весь отряд уже в сборе, ждут только его, как пить дать. Пит не доходит до двери каких-то несколько метров – останавливается. Осторожно шагает назад. Он делает вид, что не замечает растерянности и страха, мелькнувшего в голубых глазах, и протягивает ладонь для прощального рукопожатия. Мелларк цепляется за его пальцы, словно утопающий за спасателя, и долго, пытливо смотрит, прежде чем неуверенно произнести: - Присмотри за ней, ладно? Он кивает, с мягкой улыбкой, и уже повернувшись спиной, слышит знакомое: - И возвращайтесь скорее. Да вернутся они, куда денутся - не дураки. Помереть прямо на финишной черте – что может быть глупее, в самом деле?