Уходи и не смотри назад

Изрезанная крыльями бабочек На тысячи кусков душа Страдает от болезни А имя ей любовь Закатное солнце неумолимо падало вниз. Конец дня, конец их пути, конец их жизни. Так было суждено. Так было предопределено. Так было известно с самого начала. Враг был побежден. Убийца наказан. Долг был оплачен. Они стояли на вершине невысокого холма, с которого открывался вид на долину и темную цепочку гор у самого горизонта. Плечи Мэй дрогнули, и она еле смогла сдержать приступ удушливого кашля. О нет, только не сейчас, только не при нем. Он не должен знать. Ронин осторожно коснулся рукой ее подбородка. Девушка подняла голову и взглянула в его глаза. — Мэй, обещай, что сходишь к лекарю, — встревоженно сказал он. — Угу, — вновь опустив глаза, промычала она. Бывает, ждешь чего-то и секунды кажутся вечностью, а сейчас время неумолимо неслось куда-то. Красный солнечный диск уже наполовину скрылся за горными хребтами. — Тебе пора, — непривычно холодно сказал Араи. — Масамунэ… — тихо прошептала девушка, вновь посмотрев на него. Слезы капали из глаз, застилая взор. Она не выдержала и крепко прижалась к его груди. Ронин нежно погладил ее волосы. Девушка резко отскочила от него, вновь давясь глухим кашлем. Она упала на колени, зажав рот руками. Кицунэ, сама по сути являясь легендой, никак не могла поверить, что древняя детская сказка о болезни влюбленных окажется явью. Батохаки или как там прозвали эту хворь. Очередной удушливый приступ и несколько светящихся бабочек вылетели из ее рта. Весь мир, казалось, замер. В звенящей тиши был слышен шелест от их крыльев. Насекомые сели на голову и плечи Араи. Солнце уже село. Голубоватый мерцающий свет от крыльев бабочек освещал черты его лица. Видно было, как подрагивают его губы. Как он напряжён. — Уходи, Мэй. И не оборачивайся, — хрипло прошептал он, хватаясь за рукоять меча. Девушка встала на ноги и быстро побежала вниз по холму. На полпути она остановилась и резко обернулась. Мэй сдавленно всхлипнула: ронин вонзил оружие себе в живот и рывком вспорол его до груди. Он упал на колени, а из разреза светящимся роем вылетели пурпурные бабочки. Они сделали несколько кругов над телом своего хозяина, а затем полетели вниз. Бабочки ловко цеплялись за длинную рыжую шкуру. Садились на острые уши и пушистый хвост. Из глаз лисицы капали крупные янтарные слезы, утопая в густой шерсти. Она обратилась в кицунэ навсегда, ведь лисы не должны уметь плакать, так ведь? Она отряхнулась и бросилась в лес. Свет исходящий от крыльев бабочек тихо угасал, и они безжизненно падали на землю.