Танец длиною в жизнь

***

— Вова, ты с дуба рухнул, объясни мне? Какие танцы? — Балан тяжело вздыхает. Господи, только не это. — Дан, ну, послушай, чего ты так сразу сгоряча. Во–первых, тебя давно не было на экране, а тебя любят и ждут, и это будет эпическое возвращение. Во–вторых, зрители увидят тебя в новом амплуа, поверь, и им, и тебе это будет интересно. В-третьих, ты сам хореограф, поэтому, я уверен, здесь проблем не возникнет. Ну, и в-четвёртых, у нас в этом году немного новый формат, я уверен, он зайдёт тебе. Дан хмурит лоб и мнет губу. — Тебе 'Голоса' не хватило, что ли? Опять за рейтингами гонишься? — Дан, — Вова тяжело вздыхает, — я не буду скрывать — люди тебя любят, и рейтинги растут, да. Отрицать очевидное я не буду. — Так, что ты хочешь от меня тогда? — сглатывает. — Чтобы ты принял участие. Это новый сезон, новый формат. Будет интересно. — Где-то я уже это слышал, Вова. Новое придумать не мог? — Дан, ну неужели тебе не хочется попробовать себя в чем-то новом, ярком, красочном? Ты же невероятно двигаешься, магия в каждом движении. Магии в каждом мгновении. — Да и к тому же, Дан, я слышал у тебя сейчас сложно, мотаешься по миру, себя найти не можешь. Так может тебе этот проект поможет. Тебе нужна эмоциональная встряска, Дан. Подумай над этим, пожалуйста. Я буду ждать твоего ответа. Дождливый Лондон. Дождливый я. Балан закусывает губу, сбрасывая трубку. Танец — магия. Танец — движение. Движение — жизнь. А может и вправду? Хотя… Вспоминает один из сезонов танцев. И ухмыляется. Анонсы, интриги и прочее. Поставят в пару с ним какую-то смазливую красотку. И понесётся. Не не не. Но, с другой стороны. Чем не встряска. Чем не новые эмоции и опыт. Мотает головой, пытаясь снять наваждение. Надо подумать. Просто нужно подумать.

***

— Тинка, привет. Как ты там? Кайфуешь там с Венькой, да? Родной голос Палача разносит тепло по всему телу. Улыбается. — Да, Паш. Сын спасает, — усмехается. — От чего спасает, Тин? — Орлов недовольно хмурит брови, чувствуя что-то неладное. Кароль прикусывает язык, понимая, что ляпнула лишнее. Палача совсем расстраивать не хочется. — От соблазна всякого. Чтобы пирожные и тортики не ела, — заливается смехом. Но кого переубедить пытается так и не понятно. Тина не хочет открываться. Паша пока не лезет. — Ти… не хочу отвлекать, но появились дела срочные, работа кипит. — Пашааа, нееет, — ноет в трубку. — Я хочу еще немного побыть с сыном. — Тинуль, я всё понимаю, но ты нужна здесь. Появились срочные дела, и без тебя никак. — Что, прям совсем никак? — Совсем–совсем, Ти. — Ладно, Паш, поняла. Скоро буду. Тяжёлый вздох. Работа есть работа. И от нее никуда не деться, к сожалению.

***

— Венюююшааа, мне так не хочется уезжать, — прижимает сына к себе, что есть силы. Не может терпеть расставания с ним. Глаза наполняются слезами. Аэропорт для неё всегда будет местом слёз. Как радости. Так и печали. — Мамуля, ну ты чего? Я приеду через две недели же. — Эти две недели будут длиться для меня вечность, сын, — растирает слезы по лицу, пытаясь выдавить улыбку. — Не успеешь, ма, — щёлкает её по носу, — работа же, время быстро пролетит. Треплет его по волосам. Не верит, что ее сын уже такой взрослый. — Буду скучать, родной мой, буду очень скучать, — целует в лоб. Целует в лоб и замирает. Дежавю. — Я тоже, мам. Люблю тебя. Беги на регистрацию, а то опоздаешь, и Палач тебе жизни не даст. В последний раз целует сына и отправляется на регистрацию. Веня смотрит вслед и грустно улыбается. Верит, что всё обязательно будет.

***

Тащит тяжёлый чемодан и сглатывает слёзы. Витает в облаках. Вдруг чувствует удар. — Мужчина, а можно как-то поаккуратнее? Не видите, женщина с тяжёлым чемоданом идет, — возмущается она, поднимая глаза на незнакомца. Странный он какой-то. Побитый. Помятый. Потерянный. В капюшоне и тёмных очках. Словно тьма. Хотя, чему удивляться? Три года назад она выглядела точно также. — Внимательнее нужно быть, женщина, а не в облаках летать, — тихо произносит он. Брови Кароль ползут вверх от возмущения. — Что вы себе позволяете? — Ничего лишнего. Дайте пройти, у меня рейс, — немного задевает её плечом. — Нахал! — кричит Кароль и ему вслед. А на глаза почему-то вновь наворачиваются слёзы.

***

— Завадюк, какие танцы? Она не согласится! Ты что забыл, с каким боем мы ее тогда на паркет с Юлей вытащили? — Орлов тяжело вздыхает, поправляя очки на переносице. — Да и тем более у нас масса проектов, съёмок и всего прочего. Поэтому нет, Вова. Нет. —Паша, да подожди ты, не кипишуй. Я понимаю, что у всех графики, туры и я со своим предложением как снег на голову, но всё же. Новый сезон. Новый формат. Думаю, должно быть интересно. Я понимаю, что реакция и ответ могут быть разными. Но, всё же, я прошу тебя, сообщи ей. Я просто не могу ей дозвониться. — Ладно, Вова, хорошо. Но ни на что не рассчитывай, прошу тебя.

***

Спускается по трапу самолёта и вдыхает уже такой родной воздух Украины. Всё-таки эта страна его. Это его дом. Во всех смыслах. Ступает на землю и понимает, что все ответы были здесь, в этой родной ему сердце стране. Но ему нужно было мотаться несколько лет по миру, чтобы это понять. Ловит такси, и в голове лишь несколько мыслей. Душ. Еда. Сон. И подумать. Обязательно надо обо всем подумать. Принимает душ и освежается. Смотрит на себя в зеркало и приходит в ужас. В кого он вообще превратился? Приводит себя в порядок и заказывает что-то из ресторана. Хотя так хочется чего-то домашнего, что аж скулы сводит. А потом он вырубается на несколько часов, так, что до него никто не может дозвониться. Потому что сон — лучшее лекарство.

***

— А, так ты уже прилетел, Данчик? — оживлённый голос Андрея будит его. — А чего так? — Домой я вернулся, Андрюш, домой. Смелое заявление. Но он так чувствует. — Ну, с приездом, дорогой. Рад, что после всего, что произошло, сердце вернуло тебя в родные пенаты. — Спасибо большое. Андрей, — тяжело вздыхает и тянет время, — мне поговорить с тобой нужно. Давай сегодня в нашем кафе. Понимает, что ему срочно нужно выговориться. Попросить совета. И, наверное, даже выпить. Выпить, чтобы заглушить боль. — Всё так плохо, Дан? — Да, Андрей, да, — тяжело вздыхает. Вечер обещает быть тяжёлым. Тяжёлым, но нужным.

***

— Так, что вот так вот, Андрей. Сначала Веня, потом известие о Тине. Запутался я, в общем, — залпом выпивает стакан виски. — И с Тиной, я так понимаю, ты не виделся? — Не виделся… Не знаю, может, я поступил неправильно, может, дурак я, но… не хотел я делать ей больно, Андрей. — Не хотел делать ей больно? Дан, ты серьёзно? У тебя был такой шанс… — Андрей также наливает себе в стакан немного алкоголя. — Хотя, даже не знаю, что хуже; страдать от того, что увидел бы её или от того, что она рядом, а ты не можешь даже увидеть её, — мужчина также опустошает стакан и ухмыляется. — Дурак ты, Дан. Влюблённый ты дурак. Дан мнёт губу и усмехается. По телу разливается тепло. Тепло, которое должно заглушить боль. Но почему-то этого не происходит. — Кстатиии, — протягивает, — мне Завадюк звонил, предлагал участие в 'Танцах'. Андрей слегка свистит от удивления. — Вот это поворот, друг. И что ты? Согласился? — Ты же знаешь… я не люблю такого рода шоу. Голос как голос. Но танцы. Я же видел этот проект. Сплошные интриги. Поставят меня в пару с какой-то смазливой девчонкой, и всё будет пестреть этими слухами, — тяжело вздыхает, трогая волосы. Как же сложно открываться. Как же сложно говорить о том, что поистине болит. — Но с другой стороны — новые эмоции, новый опыт. Тем более по профессии я хореограф. Да и к тому же Вова говорил, что новый сезон, новый формат и должно быть интересно. Но не знаю… У этой ситуации есть две стороны медали. И определиться я не могу. — А третью сторону ты не рассматривал? — Какою третью, Андрюш? — Дан усмехается, кладя в рот кусочек лимона. — А то, что это судьба, Дан. Вселенная в очередной раз вас сводит, а вы, дураки влюблённые, никак сойтись не можете, — возмущается мужчина. — О чем ты? — Балан хмурит лоб, ничего не понимая. — О том, что это 'Танцы'. 'Танцы', которые Тина твоя ведёт уже которой год. И это ваш очередной шанс. Это судьба, Дан. Когда людей столько раз сталкивает жизнь — это судьба. И я уверен, что это будет происходить до тех пор, пока вы не поймёте, что вы те самые люди друг для друга. Дан замирает, слыша это. А ведь действительно. Там может быть Тина. Только вот как это обернётся. Либо лечением раны, либо ее кровотечением. — Поэтому подумай над этим,Дан. Это очередная подсказка Вселенной. Так что прочувствуй ее. Прочувствуй её и прими правильное решение.