Суп из моих фантазий

— Слушайте, вы не обязаны это делать, всё... — Если она еще раз скажет, что всё в порядке, я точно убью этого мудака, — Сириус закатил глаза. Ему начинало надоедать то, что ты вечно говоришь о "нормальности", хотя, очевидно, всё далеко не так. — Ага, — Поттер усмехнулся, — только представьте заголовки: "Невероятный Сириус Блэк осужден за убийство какого-то безымянного неудачника". [прим. любитель по тюрьмам шастать, дада, вхахпх] — Не, его даже не осудят за это, — быстро включился в разговор Реджи, с полуулыбкой пожимая плечами, — уверен, все всё поймут. С твоих губ невольно сорвался тихий смешок. Парни сразу обменялись довольными взглядами, мысленно давая друг другу пять. Что-что, а нести всякий бред они умели лучше всех, и, Мерлин, они знали, что тебе это нравилось как никому другому. Было очень приятно раз за разом видеть поддержку и заботу со стороны этих ребят, ты просто не находила слов для благодарности, однако в глубине души знала, что, окажись они в похожей ситуации, ты сделала бы для них тоже самое. Суть была не в благодарности и даже не в твоей проблеме, а в том, что, к удивлению, совсем незаметно за эти несколько лет совместной учебы вы до такой степени сблизились. В какой же момент ты стала неотъемлемой частью Мародеров? Может, когда помогала им воровать зелья у профессора? Или всё дело было в твоей безоговорочной заботе о них, в том, как ты всегда приходила на помощь каждому из них в любой ситуации? Всего и не упомнишь. В один из следующих дней ребята устроили полный бардак на уроке Зельеварения. Они обвели профессора Слизнорта вокруг пальца, сорвали урок, каким-то образом наколдовали безобидные фейерверки, которые взрывались прямо в классе со звуком лопающихся мыльных пузырей, и по громкоговорителю наговорили столько глупостей, назвав тебя чуть ли не новой королевой Англии и устроив тебе торжественный выход из кабинета по ковровой дорожке, усыпанной цветами, и с подходящей музыкой... От такого цирка смеялись все, кроме хлоднокровных слизеринцев, которые только и делали, что закатывали глаза и морщились. — Мерлин, вы такие придурки, — смеясь, ты закрыла лицо руками. Это было несомненно смешно, но твое лицо горело алым из-за смущения и огромного внимания к своей персоне. Римус рассмеялся, разводя руками и опуская громкоговоритель, который тут же перехватил Сириус. Его темные волосы были в легком — как он сам говорил — эстетичном беспорядке, а в глазах сияли искры озорства, как и в глазах Римуса. — Она рассмеялась, дамы и господа, ура! — этой фразой брюнет заставил учеников одобрительно похлопать и даже посвистеть. Кажется, у тебя мыщцы лица уже начали болеть от широкой улыбки. — Ну всё, хватит, — мягко пихнув друга плечом в плечо, ты улыбнулась. — А где Сохатый? Парни вдруг замялись. Ну да, всё не могло быть идеально. Поэтому уже в течение следующего получаса ты объяснялась профессору Слизнорту и нескольким другим преподавателям, заступаясь за друзей. Все были в курсе проделок Мародеров и никогда не спускали им это с рук, заставляя отбывать дополнительные часы в кабинетах, убираясь или делая какую-то еще более мерзкую работенку. Хотя парни даже тогда не унывали, умудряясь самое неприятное мероприятие превратить в клоунаду. — Подожди, Т/И, ты не должна... — Это я во всем виновата, профессор, — смахнув ладонь Поттера с плеча, ты виновато улыбнулась, — ребята из-за меня устроили весь этот балаган. Хотелось быть искренней, ведь именно профессор Слизнорт всегда понимал тебя и в принципе шел ученикам навстречу, однако ты всё еще не могла произнести это вслух. Он спал с какой-то слизеринкой за твоей спиной. Он просто играл с твоими чувствами, как бы банально это не звучало. Твоя неуверенность в себе вылилась в такую всепоглощающую черную дыру, что, очевидно, дело уже было не в этом лицемерном говнюке, а в тебе само́й. Внимательный взгляд профессора скользнул по твоему лицу. Он надеялся, что ты передумаешь, поскольку наказание было не из приятных— чистить все котлы следующие две недели. — Вы уверены в этом, мисс Т/Ф? Подумайте, а то можете пожалеть о таком поспешном решении. В какую-то секунду в твоих глазах мелькнула такая боль, что даже Слизнорт замялся. Забавно, что в день, когда ты узнала правду о своем парне, это ты была той, кто кричал ему в спину о том, что он еще пожалеет. Но кто теперь действительно жалел? Может, было бы лучше, если бы ты и дальше не знала всей правды?.. — Нет, профессор, не слушайте ее, мы всё сами сделаем, — теплая ладонь Римуса на плече вернула тебя в реальность, заставляя посмотреть на друзей. С другой стороны Поттер блеснул фирменной улыбочкой, взяв тебя под руку: — И извините за беспокойство, мы пойдем пока проблюемся перед тем, как приступить к наказанию. Ты и не заметила, как стены кабинета сменились коридором. Кажется, мысли снова сжимали невидимую лапу самоуничижения на твоей шее. Приподнятое настроение ушло в ноль, и это не ускользнуло от внимания парней. Они переглянулись, взволнованные твоим молчанием, ведь обычно ты их отчитывала в подобных ситуациях, а они вызывали твой смущенный смех, называя мамочкой. Сейчас же в твоей голове звучали все фразы, слетевшие с некогда любимых губ и застрявшие в сердце словно осколки — маленькие, но очень острые. Мерлин, он тогда наговорил столько всего... — Хэй, принцесса, — Лунатик заботиво убрал прядь твоих волос за ухо, надеясь поймать опущенный взгляд, — ты как? В груди стало тесно от подступающих слез. Почему они так любили тебя? За что? — Теперь вам придется все вечера торчать в кабинетах, — ты не заметила, как твой голос надломился, — хоть отдохну от вас, а то вечно влипаю в неприятности из-за того, что у кого-то шило в одном месте. Стоило тебе поднять голову и выдавить жалкое подобие улыбки, как всё встало на свои места. — Принцесса... — Что?... — почувствовав влагу, ты коснулась щек и сразу с неверием взглянула на подушечки пальцев, чтобы убедиться в происходящем. — Но я... я не.. Сердце каждого из троих парней болезненно сжалось. Слезы покатились из глаз, оставляя влажные дорожки на твоих красивых чертах лица. Ты ведь чувствовала, что больше не будешь плакать, так почему же теперь не могла успокоиться? — Я просто... Ребята буквально подумали об одном и том же (блять, почему ты выглядела так, будто извинялась за собственные слезы?). — А что, если дело во мне?.. Черт, Сириус, кажется, действительно собирался убить человека и при этом не сесть в тюрьму. У этого мудака, когда-то зовущегося твоим парнем, явно нет мозгов, раз он сказал что-то такое, сумевшее натолкнуть тебя даже на маленькую мыслишку о собственной вине. Люпин же наконец-то мягко обнял тебя, позволяя слегка успокоиться в своих теплых руках. — Мерлин, принцесса, что ты такое говоришь? — Джеймс всплеснул руками, явно недовольный твоими мыслями. — Это не твоя вина, что он такой лицемерный придурок, который считает, что может вот так играть с чувствами других, и в его поступках виноват лишь он сам — даже не та слизеринка и уж тем более не ты!.. Всхлипы становились с каждым вздохом всё тише, ладони Римуса выводили беспорядочные круги на твоей спине, заметно успокаивая, ком в горле разглаживался, и ты надеялась, что больше не расплачешься, словно маленькая девочка. Небольшой всплеск эмоций. Последний такой всплеск. Отпрянув от Люпина, ты провела ладонями по лицу. Наверняка выглядела ужасно. Но не в глазах ребят, разумеется, — они находили твое покрасневшее лицо довольно милым, а легкий беспорядок на голове придавал какой-то уютности, хотелось обнять тебя и не отпускать. Они всегда были такими заботливыми по отношению к тебе, они были твоей семьей, черт возьми. — Выкинь эти мысли из своей умной головушки, милашка, — Сохатый ткнул в твой лоб пальцем, слегка улыбаясь. — Ты — просто чудо, и никто этого не изменит, запомни это. — Да, лучше перестань винить в произошедшем себя, принцесса, а то кто-то точно сядет за убийство, — Римус пошутил, но три пары глаз всё равно устремились на Блэка, отвлекая того от размышлений. — Что? — Только попробуй что-нибудь учудить, Бродяга, — ты строго прищурилась, смотря на друга. Тот сразу расплылся в ухмылке: — Ну, если что, ты ведь будешь навещать меня в тюрьме, мамочка? Ты вдруг покраснела и закатила глаза, когда парни рассмеялись. Вечно они со своими шутками. Но как же безумно эти три сорванца тебя любят, а ты — их.