Суп из моих фантазий

— Ты злишься? Хотя мужчина молчал, ты знала, что он и правда злился. Для такого спокойного и достаточно рассудительного человека, как Роджерс, было в новинку беспокоиться о ком-либо до едва сдерживаемого желания накричать на этого же человека. Как минимум за совершенную глупость, а вообще можно еще добавить вызванное волнение, заставившее сердце вырываться из груди, и проваленную миссию. Капитан Америка крайне редко нарушал собственные принципы, тем более, ради кого-то, однако ради тебя он был искренне готов на многое. В любом случае вернемся в настоящий момент: блондин до чертиков зол на тебя за беспечность во время столь важной, а главное сложной работы. Расхаживая туда-сюда, он не мог перестать поджимать губы и сжимать кулаки. И почему именно ты свалилась на его голову? — Нет, — начал отрицать очевидное Роджерс. — Брось, я слишком хорошо тебя знаю... — Тогда ты должна знать, что я чертовски волнуюсь, — с непривычной резкостью отозвался кэп и сразу стушевался. Ты улыбнулась, хотя скула ныла от назревающего синяка. Подобное поведение выглядело неимоверно мило, да и чувства вины ты не испытывала, несмотря на все, что было. — Не выражайся, — Стив заметно расслабился и даже усмехнулся на эту фразу. Почему-то он боялся, что ты воспримешь его заботу намного острее: в конце концов, ты не любила быть опекаемой. Однако всё закончилось хорошо, пусть царапины на руках, синяки на теле никуда не делись. Иногда приходилось тяжко, и ты любила обнимать Роджерса, потому что в его сильных руках всегда было тепло и безопасно. Вообще если рядом находился этот мужчина, все волнения и терзания растворялись в приятных мурашках, пробегающих марафон вдоль спины и обратно. По привычке обернув свои руки вокруг крепкого торса, ты сделала глубокий вздох и закрыла глаза. Капитану нравилось видеть твое умиротворённое лицо — его это успокаивало сильнее всего на свете. — Только ты заставляешь меня нарушать собственные принципы. — И это стоит того? — в твоих глазах мельком проскочили искры радости и смущения, поэтому светловолосый улыбнулся. — Ты стоишь всего мира, малышка.