Меня перепутали с трупом или Романтическая история моего лета.

Когда-то я думал, что хуже уже быть не может. Фигня! В этой бездонной яме всегда найдётся комок грязи для моего лица. Телефон мне так и не удалось вернуть. Дядька сказал, что вернет его, когда увидит хотя бы малейшее просветление в моей голове. И теперь я один… - Зомби наступают… - тихо прозвучал знакомый голос из-за спины. - … Бдыщь! Совсем один… - … Бдышь! – По моим расшатанным нервам. На меня накатило чувство ярости и обиды, но потом в голову пришла бредовая мысль. Оказывается, я настолько привык к моему родному айпаду, что эта вспышка словно вопила о диагнозе таком же, как и у Сеньки: я зависим от этой тупой жестянки! - Пу-ух! Есть! Ну все, с меня хватит! Достало! Я развернулся к предателю Сеньке и выхватил его игрушку из рук. - Эй! Ты…ты чего? – Он жалостливо потянулся вслед за моей рукой. - У тебя уже зависимость. - Скажи, что ты просто бесишься из-за Вадима! – обиженно кинул он мне в лицо. А что я мог сказать? Да, он меня бесил! Да еще как! Я молча положил игрушку в карман, точно так же как сделал это Вадим пять минут назад. Только… Я уверен, что он испытывал неземное удовольствие, наблюдая, как медленно закипает во мне злость, а я чувствовал себя гадко! Ведь именно из-за меня Сенька сейчас здесь! Я отвернулся, поглощённый самобичеванием, и не заметил, как пнул впереди стоящую кушетку, накрытую простыней. Металлический звук эхом улетел вглубь коридора, а кушетка проехала некоторое расстояние. Мы остановились, тупо уставившись на очертания человека, накрытого с головой. И это говорило только об одном диагнозе – последнем в карточке этого несчастного. - Это что?.. Труп? – тыкнул друг пальцем, заходя за мою спину. Видимо, игры на него плохо влияют. Я даже стал волноваться за его психику. - Ну, походу, - хладнокровно ответил я, облокотившись на край кушетки. - Ты что собираешься делать? – Он уставился на меня, словно я труп своровать собираюсь. - Ну, мы же все-таки санитары! Поэтому, я думаю, отвозить трупов в морг тоже входит в наши обязанности. -Жесть! – выпалил Сенька, который, казалось, только что понял, где находится. - Щас отвезем, а потом свалим по-тихому, - успокоил я друга. – Не парься… - хотел я его приободрить, но краем глаза заметил, что он в этом не нуждается. Тот перезарядил свою, я догадываюсь насколько, впечатляющую невидимую пушку. Вы не подумайте, это я про оружие! И беспощадно стал палить по таким же невидимым врагам, защищая мой тыл. И этот человек один из выдающихся студентов в нашем потоке! Такое ощущение, что я его совсем не знаю! - Птиу…птиу… - шептал он, чтобы не раздражать мою психику. «Заодно надо к психиатру сходить…» - подумал я, толкая перед собой больничную койку. Прежде чем найти царствие вечного Морфея, мы исколесили всю больницу, проезжая, наверное, третий круг мимо открытого кабинета с роковым названием «Архив». Маруся еще после первого раза странно покосилась, крикнув уходящему подальше от этого места мне: «Митичка, тебе невероятно идет голубой! Прямо под цвет глаз!» «О боже! Чур меня, чур!» - перекрестился я, чего раньше не делал. И вот когда движимая мною кушетка, к моему несчастью, ещё и скрипящая, проехала очередной раз мимо архива, я представляю, какой вывод сделала Маруськина пергидрольная голова! - Может, заглянешь, - подмигнула она, загородив мне путь. А меня в очередной раз передернуло. И я, забыв о всяком там больничном этикете, мысленно попросив прощения у лежащего (но ведь клятву Гиппократу я не давал!), со всех ног бросился к свету в конце тоннеля. - Сенька, валим… - произнес я, набирая обороты. - Я прикрою! – неожиданно выдал Сенька, хотя мне было уже, в общем-то, все равно, как и моему молчаливому пассажиру! Наверное, со стороны это была полная ржака, простите за мой черный юмор! Санитар, несущийся с трупом по коридорам больницы, и его чокнутый друг, который уже не стеснялся и красочно описывал боевые действия, регулярно забрасывая белокурого преследователя гранатами. Он не сумасшедший, нет. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь! Просто так убегать от возбужденной Маруси было куда веселее! А я все бежал и бежал, иногда оглядываясь, чтобы мой боевой товарищ не попал в плен к этой ненормальной.