Союз

Наверное, это не хорошо – оставлять селение на двух-трёх доверенных, не имея ни советников, ведь часть людей всё ещё боялись смотреть Мадаре в лицо, ни постоянных помощников, потому что Хината порой использовала клонов, чтобы бегать по селению в разных его районах; но с другой стороны, дома дым коромыслом, сыпется побелка, а рабочие получают свою плату, однако находиться там было совсем туго… Ведь сначала ты чинишь кухню – по нужде и по глупости, потом от неё идёт трещина в коридор, потом в ванной сыро, а потом квартира уныло сдалась, отрастив плесень по углам, и запросила основательной помощи. Сказано – сделано. Только временно жить там стало ещё хуже. Так что как чудесно оказалось сбежать оттуда в их нежданный второй дом, увидеть знакомый уже лес и, глядя на него, поразмышлять. Приближалась осень. Дети росли, как деревья по весне. Если верить Мадаре – как сорняки. Но он любя. Вон как часами «сорняков» своих тренирует, ругается, извиняется за ругань, потом снова ругается и мечется между тем, что им нужна будет практика и глухой стеной понимания, тяжелой от гибели всех в его прошлом, что даже на простой вылазке опасно. Можно получить ранение – а вдруг смертельное. Можно попасть в плен – или ещё что похуже. Хината разделяла его паранойю молча. Женщина сама тихо-тихо грызла ногти, понимая, что ведь потянет их прочь – потянет ещё как… Но у неё никогда не погибали близкие. А потому вряд ли она до конца понимала вернувшиеся в Аме кошмары Мадары. Однако лес вдруг излечил их. Учиха расслабился, перестал глядеть вглубь себя и вглубь прошлого и принялся гонять старших на износ. А Хьюга вдруг плюнула на всё, решила, что он прав, и поставила условие – учить сражаться без шарингана. Шаринган пробуждается болью, страданием, напряжением… Никакой лишней боли для её детей! К тому же, у них и так получалось неплохо. Карасу сделал ложный выпад, ушёл влево. Изуна почувствовал воздух, увернулся, схватил его за пояс, чтобы бросить… И оба споткнулись и покатились по земле. - Всё не так! – выкрикнул им Мадара и закурил. - Ну па-а-ап… - Ладно! Перерыв! Близнецы издали стон облегчения и остались валяться на земле. - Ты слишком строг с ними. - Тяжело в учении… - Учиха щёлкнул зажигалкой. - Фу, не кури тут. - Они далеко. Хината поглядела на сыновей. Кажется, сил вставать у них не было никаких - значит, от дыма останутся далеко. Какие уставшие. Как она когда-то выдыхалась и падала. Но теперь ей думалось, что всей жёсткостью и строгостью к ней отец мог лишь хотеть защитить её… - Ну ладно. Дай мне. - Серьёзно? – удивлённо. Хьюга села рядом, привалилась к чужому плечу. Учиха закинул руку ей на плечи – а Хината прикурила с ладони и закашлялась. Мадара пренебрежительно фыркнул. Чёлка качнулась, и женщине захотелось запихать её в общий хвост на его голове. Последнее время ей не нравилось видеть его лицо лишь частично – потому что это и без того было странное достаточно не лицо. Без возраста, не меняющееся… Хината потеребила кулон на шее. Даже Бьякуган не открывал ей, что в нём, но у неё почти не было до сих пор морщин. Но Мадара обещал рассказать – значит расскажет. Хьюга ему верила. - Как тренировки? – незаинтересованно спросил вдруг он, и Хината забыла о доверии к нему, о котором думала. - Тренировки прекрасно, Мадара. Но нет, - Хьюга погрозила ему пальцем, - копировать джукен я тебе не дам. Учиха прищурился. И Хината прищурилась. Мужчина моргнул первым – чертыхнулся. Хьюга засмеялась, схватила за шею и поцеловала его в ухо, в шрам, уродующий мочку. Хината начала учить джукену Минене чуть раньше, чем начала учиться сама. Она ориентировалась на Ханаби – а Ханаби в семь лет уже умела многое. Тренировки же с дочерью делились на две противоположные стороны. Сначала ты час объясняешь всё, раскладывая на шаги, на составляющие, копишь терпения, тратишь размеренные слова; Минене могла прослушать, могла не желать слушать вовсе. Но на исходе второго часа к Минене приходило понимание, картинка в её голове складывалась, и дочь училась за неделю тому, что у Хинаты когда-то требовало месяца тренировок. Честно говоря, такие способности могли бы пугать, как в Мадаре. Но Минене научилась забираться на деревья, чтобы сутками рассматривать птенцов в гнёздах – это у неё вдруг образовалось хобби. Воинственностью она не страдала. Просто тренироваться ей было весело. Кстати, о. - Минене! Детка, ты как там?! – крикнула Хината, приложив ладонь ко рту. Минене свесилась из листвы ближайшего дерева. Судя по тому, что она была вертикально вверх ногами, к ветви она приклеилась. Она помотала головой. - Точно, солнышко? - Тут четыре птицы. Они хорошие. Главное было понимать то, что птицы четыре. Когда число было нечётным, Минене интересовалась чему угодно слабо. Четыре птицы, шесть кусков мяса из набэ*, восемь тренировочных кунаев в яблочко из восьми, десять заколок невидимок. Так сейчас надо – надо так надо. - Ладно. Но к обеду спустишься! Минене кивнула и ускользнула обратно в ветки. Мадара уже выстроил теорию, что где-то там есть таинственным образом исчезнувшая драпировка со стены, на которую дочка залипла, когда впервые осторожно осматривала дом. Учиха сделал глубокую затяжку, подбросил окурок в руке и крохотным катоном спалил его дотла. Это была единственная марка сигарет, которой он дал шанс против трубки, а теперь дымил этой гадостью временами, как печка. - Пошли потренируемся. - Я что ли? С тобой? - Страшно? – он ухмыльнулся. - Очень, - серьёзно кивнула Хината. – У меня ноль шансов. - Да ладно. Ты затылком видишь. Дай я в тебя кунаев покидаю хотя бы. - Делать тебе нечего – кунаи в меня кидать? Мадара властным движением привлек к себе за талию. Хьюга чуть покраснела: меньше от смущения, больше от удовольствия. - Возможно, - на грани шепота выдохнул он. Оглядываясь назад, Хината понимала, как бы страшно отругала своих детей за собственные выходки в восемнадцать лет. Хьюга считала себя тихоней, в Конохе все считали ещё большей мышкой, но ей хватило ума прилипнуть в баре к незнакомцу и куда-то с ним пойти, видеться с ним, зная, что он преступник, влюбиться по уши – зная всё тоже самое… А потом бросить всё и сначала сбежать с этим преступником в двадцать, с его могуществом самого Бога и фанатичными идеями в недалёком прошлом, а потом ещё добровольно родить от него троих детей. Сумасшествие и только. Хината Хьюга – главная сумасшедшая селения Листа. Мадара тоже был сумасшедшим. Тоже рванул и убежал от прошлой жизни: мясорубки крови, боли, ужаса… И как они оба только не убились по дороге? Были ведь все шансы. - Ладно, уговорил. Давай попробуем. Мадара лениво пересчитал кунаи на ладони, прикинул, сколько их у него ещё в сумке осталось. Хината чуть разминалась – и если для чужого могло показаться, что она плоха как куноичи и не способна сразу с места в карьер, то Учиха знал, что Хьюга с годами стала достаточно ловкой, чтобы после двух беременностей её суставы это не любили. Хотя сама Хината чаще считала себя до сих пор слабой. Ну, ладно. Она не дура – это в восемнадцать чуть дурой была. Но он тоже хорош: присматривался-присматривался, не гнал от себя, не считал врагом… Доприсматривался. Да так, что провалился по уши в холодный омут, а вода в нём чисто-хрустальная, лёгкая, и унесла она течением всё гнилое мясо с рук – не выплыть. Да и не хотелось… Хьюга отобрала у него резинку для волос. Технически, все резинки для волос в доме покупались ею для себя – а потом растаскивались. - Пока у меня кунаи не закончатся? – Учиха прокрутил в ладони один. - М… Наверное? Женщина неуверенно дёрнула плечом. Но вены Бьякугана уже зазмеились по её вискам, и Учиха активировал шаринган. Если она использует вращение, чтобы всё отразить – это будет слишком скучно. Отлично. Не использовала. Кунаи задевали разве что её волосы – длинной волной не поспевающие за хозяйкой. Если ты всё время убегаешь от боя, то рано или поздно начинаешь делать это очень быстро. Мадара метнул сразу – два в голову, один в корпус. От первых двух она увернулась, кувыркнувшись на руках и пропустив их мимо ног, но третий Учиха потерял из виду, и вдруг чужая чакра толкнула его в ноги, заставив отступить влево. А третий кунай вылетел из рук Хьюга, срезал на нём сумку с ножами и пришпилил её к дереву. Хината замерла. Она тяжело дышала, запыхалась слегка. - Кажется, у тебя кунаи закончились, - невинно заметила Хьюга. - Это не считается, - фыркнул Учиха. - Мама победила-а-а… ву-ху! – донеслось восторженное, но слабое со стороны кучи, в которую превратились его сыновья. Хината смущённо улыбнулась и заправила выбившуюся из хвоста прядь за ухо. Пф, жертвы несчастные. Пусть уж сейчас пашут, под присмотром – в будущем обоим будет легче. Вдруг Хьюга ойнула, задрала голову и вытянула вверх руки. Минене кубарем свалилась матери на руки, ни капли не испугавшись, хотя в животе Мадары что-то ухнуло. - Детка, ты упала?! - Я спрыгнула, - спокойно заявила она. - Не надо так прыгать, тебе пока высоковато… - покачала головой Хьюга. - Папа прыгает, и я прыгаю. - Папа падает и больно ударяется. Каждый раз. - Он плачет? - Да. - Эй! Хината прижала палец к губам и покачала головой. Близнецы сдавленно захихикали, и Мадара решил, что перерыв закончен, и пора их кучу распутывать или хотя бы схватить за торчащую ногу и отволочь с полуденного жаркого солнца в тень. Учиха всю жизнь считал, что бежать от своего прошлого позорно. Но, возможно, оно было клеткой – и то было не бегство, а побег. Чтобы начать всё сначала.