У Лукоморья дуб срубили...

— Давайте-ка мы почитаем, — спохватился Фред. — Давно что-то не брали в руки книгу, — подхватил Джордж. Секрет такого невероятного желания состоял в том, что близнецы успели подсмотреть название следующей главы. И они решили, что лучше им перестраховаться. — Глава 10. — Торжественно провозгласил Фред. — Карта мародёров, — на лице Джорджа появилась ухмылка. — Наша карта? — переспросил Джеймс. — Откуда?.. У нас её Филч отобрал на седьмом курсе. Гарри бросил хитрый взгляд на близнецов. По настоянию мадам Помфри Гарри пролежал в больнице все выходные. Он ни на что не жаловался, не спорил, но не позволил ей выкинуть щепки и прутики, оставшиеся от «Нимбуса». Он знал, что это глупо, что метлу не починить, но ничего не мог с собой поделать: как будто потерял самого лучшего друга. — Я живу квиддичем, — развёл руками Гарри. Гарри навещали друзья, старались приободрить. В субботу вечером Хагрид прислал охапку желтых цветов, похожих на кочаны капусты. Джинни Уизли, отчаянно краснея, подарила самодельную открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Открытка сама собой раскрывалась и пела истошным голосом, так что Гарри пришлось придавить ее вазой с фруктами. — Прости, — смутилась Джинни. — С громкостью случайно получилось — перестаралась, когда заклинание накладывала. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чем Гарри не винит. — Это меня, конечно же, подбодрило, — саркастично вставил Гарри. Рон и Гермиона сидели у Гарри с утра до ночи. А Гарри по–прежнему был в подавленном состоянии, и никто не догадывался, что дело не только в метле или проигрыше. Он никому не рассказал о Гриме, даже Рону с Гермионой. Рон испугается, а Гермиона фыркнет: она не верила предсказаниям профессора Трелони. Но никуда не денешься: Грим уже дважды являлся, и дважды Гарри едва не погиб. Первый раз чуть не попал под волшебный автобус, теперь вот упал с такой высоты. Сириус виновато склонил голову. Похоже, призрак пса не отстанет, пока Гарри не свернет себе шею. Что же, так всю жизнь и оглядываться с опаской, нет ли Грима поблизости? И дементоры… Мерзко на душе и стыдно. Их все боятся, но кто еще при их появлении слышит голоса погибших родителей и падает в обморок? Гарри догадался, что это кричит мама. Ночью он долго не мог уснуть, глядел на полосы лунного света на потолке и ему все слышался ее голос. — Ох, Гарри… — по щеке Лили скатилась слеза. Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние минуты ее жизни; она пыталась защитить его от Волан–де–Морта, а тот, убивая ее, смеялся. Гарри задремывал, но ему снились полусгнившие осклизлые руки и отчаянная мольба; Гарри просыпался и в ушах снова стоял крик матери. В понедельник Гарри вернулся в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось сносить насмешки Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. — Что-то новенькое? — удивился Регулус. — Я-то думал, ты дементоров до конца года изображать будешь. На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. — А-а-а, — Регулус возвёл глаза к потолку, — я рано радовался. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снейп вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов. — Это максимум пятнадцать, Северус! — воспылала праведным гневом Минерва. — Если защиту от темных искусств опять ведет Снейп, я притворюсь, что болен, и не пойду, — сказал Рон после обеда. — Гермиона, погляди, кто в классе. Гермиона заглянула в дверь и сказала: — Заходи, не бойся. За учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрепанная одежда висела мешком, под глазами синели круги, но, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Ученики первым делом стали жаловаться на Снейпа. — Больше же нечего делать, — пробурчал Северус. — Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание! — Мы ничего не знаем об оборотнях... — ...целых два свитка! — Нужно было сказать профессору Снейпу, что вы еще оборотней не проходили. — Люпин слегка нахмурился. — Я понял, что ты хотел своим финтом ушами сказать, — пожал плечами Римус. Класс загалдел громче: — Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали… — Он и слушать ничего не хотел… — Целых два свитка!!! — Кому это там так эти два свитка покоя не давали? — посмеиваясь, поинтересовался Седрик. — Симусу, — фыркнул Гарри, — он у нас тот ещё боец. Общее возмущение было велико, но Люпин только улыбнулся. — Ничего, я поговорю с профессором Снейпом. А его задание можете не делать. — Ну, вот! — огорчилась Гермиона. — А я уже сделала. Урок прошел замечательно. Люпин принес стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма. — Заманивает людей в болото, — диктовал Люпин. — Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идет на свет, он все дальше… А с трясиной шутки плохи… Драко поёжился и побледнел. Нарцисса тут же его приобняла. — Драко в детстве пошёл на поиски приключений за пределы поместья, — пояснила она, — залез в какое-то болото. Мы его в последний момент вытащили, — теперь и Нарциссу била крупная дрожь. При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, не хуже чем ножом, так что весь класс передернуло. Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу. — Одну минуточку, Гарри, мне нужно тебе что–то сказать. Гарри вернулся, Люпин накрыл тряпкой ящик с болотным чудищем. — Слышал о вашем матче. — Люпин стал запихивать в портфель книги. — Жаль твоей метлы. Ее можно починить? — Не думал, что всё так серьёзно. — Нет, — ответил Гарри. — От нее только щепки остались. Люпин вздохнул. — Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснется ствола. — Когда я об этом вашем развлечении услышала, меня чуть удар не хватил! — неодобрительно покачала головой МакГонагалл. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. — Нет, ну надо было додуматься! — не успокаивалась Минерва. Ее лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела. — Вы и о дементорах слышали? — с трудом проговорил Гарри. Люпин бросил на него внимательный взгляд. — Да. Профессора Дамблдора в такой ярости еще не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство... разъярились, что их не пускают на территорию школы... Ты из-за них упал? — Да, — признался Гарри. И, сам того не ожидая, спросил: — Ну почему? Почему из–за них я падаю в обморок? Я что... Люпин словно прочитал его мысли. — Нет, ты не трус. — Как такое вообще можно было подумать, — закатила глаза Гермиона. — Твой организм же сам моментально так реагировал! Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережил такое, чего другим и в страшном сне не снилось, — сказал Люпин. На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамленное седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца. — Дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают все хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нем остаются только самые страшные воспоминания. — Которые потом съедают его изнутри, — глухо сказал Сириус. — От этого практически нет спасения. Если, конечно, это длится достаточно долго. Так что нет ничего удивительного, Гарри, что ты при их виде падаешь в обморок — страшнее того, что ты испытал, трудно придумать. Любой бы на твоем месте упал. И стыдиться тут нечего. — Когда они рядом, — Гарри опустил глаза, в горле у него стоял комок, — я слышу, как Волан–де–Морт убивает маму. Рука Люпина дернулась, будто он хотел взять Гарри за плечо, но передумал. — Мне бы тогда это помогло, — искренне произнёс Гарри, посмотрев на бывшего профессора. — Я подумал, что на тот момент мы были не в тех отношениях, — развёл руками Римус. — И зачем только они явились на матч? — понурился Гарри. — Они голодны, — ответил Люпин и защелкнул портфель. — Дамблдор не пускает их в школу, и им не из кого сосать радость — они ведь ею питаются... А на стадионе собралось столько болельщиков! Ликование, радость, для дементоров это настоящий пир. Они и не удержались. — В Азкабане, должно быть, ужасно, — глухо сказал Гарри. Люпин нахмурился и кивнул. — Да, крепость стоит в море на маленьком островке, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. — Азкабан не только из-за этого ужасен, — пробормотал Сириус. — Там очень холодно, ты моментально простужаешься, но тебе не дадут ничего, чтобы облегчить страдания. Даже большую порцию еды. Почти все очень скоро сходят с ума. — Но ведь Сириус Блэк сбежал... Портфель Люпина соскользнул со стола, и Люпин поймал его на лету. — Это была щекотливая тема, — вздохнул Римус. — Да, сбежал, — ответил он, выпрямившись. — Блэк, похоже, нашел способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил... — Сириус всегда был очень эмоциональным, его бы эмоции моментально выпили, — пояснил Римус. — Но он нашёл выход. Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остается в их власти... — Ужас, — прошептал Йос. — А ведь вы прогнали дементора тогда, в поезде, — вспомнил вдруг Гарри. — Есть... особые приемы... Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться. — Научите меня этим приемам. Пожалуйста. — Я, Гарри, вообще-то не мастер сражаться с дементорами... — А вдруг они снова придут на матч? — И это твоя мотивация? — вскинул брови Регулус. — Я уже говорил, что живу игрой, — напомнил Гарри. Люпин нерешительно поглядел на умоляющее лицо Гарри. — Ну ладно, — сказал он. — Я тебе помогу. Только, боюсь, придется подождать следующего полугодия, у меня очень много дел. И угораздило же меня заболеть в самое неподходящее время! Гарри повеселел: Люпин научит его отгонять дементоров, и, стало быть, он больше не будет слышать маминого предсмертного крика, от которого разрывается сердце. Гарри закусил губу: он вспомнил, как тяжело ему далось это решение. В ноябре когтевранцы наголову разбили пуффендуйцев, и у Гриффиндора еще оставалась надежда выиграть Кубок школы, нельзя только проиграть следующий матч. Вуд неистово тренировал команду, несмотря на холодный дождь, который исправно лил в декабре изо дня в день. Дементоры больше не появлялись: гнев Дамблдора был так велик, что они не осмеливались уходить со своих постов. — Они чувствуют, что он достаточно силён, чтобы их уничтожить, — удовлетворённо кивнул Регулус. За две недели до начала каникул небо прояснилось, стало светло–опаловым, ударил легкий морозец, и, проснувшись как–то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. — Красота-а, — протянула Джинни. — Ляпота-а, — вторил ей Кот. Студенты в предвкушении каникул обсуждали, что будут делать дома. Рон и Гермиона решили остаться в замке. Рон клялся, что не вынесет две недели дома с Перси, а Гермиона уверяла, что ей нужно порыться в библиотеке, но Гарри–то отлично понял, что они остаются ради него, и был им за это благодарен. — Нам несложно, — подмигнул Рон. К радости всех, кроме Гарри, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде. — Вот здорово! — захлопала в ладоши Гермиона — Там и запасемся подарками к Рождеству. Мама с папой очень обрадуются волшебным гостинцам! Гарри снова весь день предстояло быть в замке единственным третьекурсником. Чтобы убить время, он взял у Вуда каталог «Выбери себе метлу». Он тренировался сейчас на допотопной школьной метле — медленном, тряском «Метеоре» — Её выпустили ещё при нас, — сделал большие глаза Джеймс. — Почему мётлы такие старые? — Просто Попечители с Министерством любят совать нос в дела школы, но вот деньги давать не любят, — процедила Минерва. и понимал, что нужна собственная новая метла. В воскресенье утром Гарри проводил Рона и Гермиону до холла, помахал им из дверей и побрел по мраморной лестнице в свою башню. За окнами падали крупные хлопья снега, в замке было все спокойно и тихо. — Гарри, — кто–то тихонько позвал его, когда он шел по коридору четвертого этажа. Гарри обернулся и увидел за статуей горбатой одноглазой ведьмы Джорджа и Фреда. Близнецы шутливо поклонились. — Ребят… — Гарри со значением посмотрел на книгу. — Постараемся, — кивнул Джордж. — Всё будет в лучшем виде, — согласился Фред. — Мы же тоже имеем в этом интерес, — хором закончили они. — Почему вы здесь? — удивился Гарри. — Я думал, вы ушли со всеми в Хогсмид. — Мы хотим сделать тебе праздничный подарок, чтобы ты не скучал, — ответил Фред и лукаво подмигнул. — Иди сюда... — И он кивнул на открытую дверь пустого класса. Гарри вошел вслед за близнецами, Джордж тихонько закрыл дверь и сияющими глазами взглянул на Гарри. — Вот тебе наш подарок на Рождество. — Он вытащил из–под мантии большой квадратный лист старого пергамента и торжественно протянул Гарри. — Как же вы его достали? — прошептал Джеймс, готовый чуть ли не молиться на братьев. — Ловкость рук… — …и никакого мошенничества. — Почти! Пергамент был совершенно чист, на нем не было ни единой строчки, и Гарри решил, что это очередная шутка близнецов. — И что же это такое? — Это, Гарри, секрет нашего успеха, — ответил Джордж и нежно погладил пергамент. — Нелегко с ним расстаться, — сказал Фред. — Но мы решили, что тебе он нужнее. — Мы-то его наизусть знаем, — прибавил Джордж. — Поэтому и вручаем тебе. Нам он больше ни к чему. — Нет, он полезен тем, что расположение показывает, — исправился Джордж. — Но он в любом случае принадлежит тебе по праву. — И что я буду делать с куском старого пергамента? — С куском старого пергамента?! — Фред зажмурился и скорчил рожу, как будто Гарри смертельно его обидел. — Объясни ему, Джордж. — Когда мы учились на первом курсе, Гарри, мы тогда были совсем еще зеленые, беззаботные и невинные... Гарри хмыкнул. — Во всяком случае, более невинные, чем сейчас. Ну так вот, мы как–то рассорились с Филчем. — Обычное дело, — понимающе кивнул Сириус. — Если бы не я, вы бы с ним ещё чаще воевали, — фыркнул Римус. — Никто не умаляет твоих великих достижений, Лунатик, — замахал руками Джеймс. — Взорвали в коридоре грязевую бомбу, а Филч почему-то на нас разозлился… — ...затащил в свой кабинет и, как водится, стал грозить... —... наказанием... — ... четвертованием... — ... мы слушали, слушали и вдруг заметили особый ящик с табличкой: «Конфисковано, очень опасно». — Кажется, я начинаю понимать… — протянул Джеймс. — Рисковые вы ребята! — Стараемся! — ухмыльнулись близнецы. — Только не говорите... — улыбнулся Гарри. — Ну, а как бы ты поступил на нашем месте? — пожал плечами Фред. — Джордж кинул еще одну бомбу, и, пока Филч суетился, я открыл ящик и взял вот этот кусок пергамента. — Что тут плохого? — прибавил Джордж. — Может, то, что это является воровством? — изогнул бровь Северус. — Профессор! — Как вы можете так говорить! — Этот пергамент Филчу не принадлежал! — А настоящим хозяевам мы бы сразу его отдали! — По востребованию! — Филч не знал, как с ним обращаться. Хотя, раз отобрал его, наверное, догадывался, что это такое. — Он успел увидеть, как я стираю карту, — поморщился Джеймс. — И вы знаете, что с ним делать? — Знаем. — Фред самодовольно улыбнулся. — Этот свиток научил нас такому, чему не научит ни один учитель. — Ого! — Что, здорово? То–то! Фред достал волшебную палочку, слегка коснулся ею пергамента и произнес: — Произнёс пароль, — вмешался Джордж. — Да ладно вам, — Кот махнул лапой. — Никто из здесь сидящих не будет разглашать эту информацию и как-либо ей пользоваться. Ведь не будет? — Обещаем, — пронеслось по гостиной. — Ладно… — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость. — Хоть убей, не понимаю, как вы кодовую фразу разгадали! — признался Джеймс. — Долго мучались… — …а в итоге случайно всё получилось. — Придумали новый розыгрыш… — …и Фред должен провернуть опасную вещь. — И тогда я сказал Джорджу эти слова. — И карта открылась. Тотчас на пергаменте, в том месте, которого коснулся Джордж, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелеными чернилами слова:

Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост! Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ.

На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. — Ваши бы способности — в мирное русло, — вздохнула Минерва. — Потрясающее изобретение, очень высокий уровень магического мастерства, но вы же всё это на шутки тратили! Гарри в восхищении склонился над картой. В левом верхнем углу профессор Дамблдор вышагивал в своем кабинете; миссис Норрис, кошка завхоза, кралась на четвертом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале почета. Были там еще закоулки и потайные ходы, где он никогда не был. Некоторые из ходов вели... — Прямо в Хогсмид. — Фред указал один из них. — Таких ходов семь. Филч знает об этих вот четырех, об остальных — только мы. В тот, что за зеркалом на пятом этаже, можешь не ходить. Мы сунулись было прошлой зимой, а там потолок обвалился. И вот сюда тоже лучше не ходить: прямо над выходом Гремучая ива. Зато этот ведет прямо в подвал «Сладкого королевства». Близнецы незаметно пропустили предложение, в котором было указано местонахождение прохода. — Спасибо нашим предшественникам, — вздохнул Джордж и дружески похлопал по названию карты. — Благородные, славные помощники новому поколению проказников, — провозгласил Фред. — Всегда рады помочь! — лихо тряхнул головой Сириус. — Верно. Да, Гарри, не забывай стирать карту... — предупредил Джордж. — ... а то кто-нибудь еще узнает ее секрет, — закончил за Джорджа Фред. — Дотронься до нее волшебной палочкой и скажи: «Славная вышла шалость!» — и карта исчезнет. — Ну, дорогой Гарри, — сказал Фред голосом Перси, — веди себя хорошо. Фред схватился за сердце. — Я что, был похож на него? Гарри хмыкнул, кивнув. — Какой кошмар! — Увидимся в «Сладком королевстве», — подмигнул на прощанье Джордж. И близнецы, довольные собой, удалились. Гарри любовался чудесной картой. Вот крохотная точка, миссис Норрис, повернула налево и принюхалась к чему-то на полу. Если Филч и вправду не знает... а мимо дементоров–то проходить теперь и не надо... Гарри не помнил себя от восторга, но тут ему на память пришли слова мистера Уизли: «Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме?» Волшебная карта как раз из таких опасных вещей... — Она думать не умеет, — покачал головой Римус. — В ней заложены определённые алгоритмы, но не более. «вспомогательные средства для волшебников-шалунов»… А так хочется в Хогсмид! Что он, украсть что–нибудь хочет или обидеть кого? Да и Фред с Джорджем вон сколько лет картой пользуются — и ничего... Гарри провел указательным пальцем вдоль тайного хода от замка до «Сладкого королевства». Потом быстро, будто кто ему приказал, свернул карту, сунул под мантию, подошел к двери и сквозь щелку выглянул в коридор. Пусто. Гарри осторожно вышел из класса и спрятался за статуей одноглазой ведьмы. Что теперь? Гарри вынул карту из-под мантии и с удивлением обнаружил новую фигурку с подписью: «Гарри Поттер». Фигурка стояла как раз в том месте, где стоял сам Гарри, — посреди коридора на четвертом этаже. — А потом что-то произошло, и Гарри нашёл проход, — как ни в чём не бывало объяснил Фред. — Может, нам профессора пообещают, что не будут ничего делать с этим проходом? — склонил голову Кот. — Да не будем мы ничего делать, — фыркнул Северус. — Уизли и так найдут ещё какой-нибудь проход, если заколотить этот. — А мистер Поттер с друзьями не склонен без особой нужды куда-то лезть, — вздохнув, закончила Минерва. Фигурка малюсенькой палочкой стукнула статую. Гарри торопливо сделал то же, но ничего не произошло. Он снова поглядел на карту. У головы фигурки появилась надпись: «Диссендиум!». — Диссендиум! — прошептал Гарри и снова тронул статую. Горб старухи открылся, — Я так и знал, — самодовольно хмыкнул Северус. — Я чувствовал, что с этим горбом что-то не то. и появилось отверстие, как раз такое, чтобы в него пролез мальчик. Гарри огляделся по сторонам, спрятал карту и нырнул в статую вниз головой. Каменный склон скоро кончился земляной площадкой, и Гарри встал на ноги. Темно, хоть глаз выколи. Гарри достал палочку, произнес «Люмос!» , и холодное пламя осветило низкий и узкий земляной коридор. Гарри поднес пергамент к глазам, тронул кончиком волшебной палочки, сказал: «Славная вышла шалость!» — и карта исчезла. Он осторожно свернул пергамент, спрятал под мантию и с замирающим сердцем пошел по коридору. Коридор петлял словно нора гигантского кролика. Гарри держал палочку с пламенем на конце над головой, но то и дело спотыкался. Идти пришлось долго, и он уже подумывал, не вернуться ли, — Да, с непривычки может показаться, что там просто бесконечный путь, — понимающе кивнул Римус. но вспоминал про «Сладкое королевство» и шел дальше. — Вижу цель — не вижу препятствий! — Джеймс ухмыльнулся. Ему стало казаться, что он идет уже целый час. Наконец коридор пошел вверх. Гарри прибавил шагу, сердце у него забилось, лицо пылало, а вот ногам было холодно. Скоро показались ступеньки, вырубленные прямо в земле, некоторые из них обвалились. — Это проходы времён Основателей, — развёл лапами Кот, — через буквально век про них забыло руководство школы, поэтому ремонт там не проводился несколько столетий. Гарри стал подниматься, глядя под ноги, — как бы не упасть и не наделать шуму. Он принялся считать ступени, но скоро сбился со счету и вдруг стукнулся головой обо что-то твердое. Похоже было на люк. Потирая макушку, Гарри прислушался: все тихо. Он медленно приоткрыл крышку люка. Над ней оказался подпол, заставленный деревянными ящиками и корзинами. Гарри выбрался из подземелья и опустил крышку. Она легла так плотно, что если про нее не знать, то и не догадаешься, что в этом месте начинается подземный ход. — Главное, чтобы всякие нехорошие личности про этот ход не узнали, — задумчиво произнёс Фред. — Вдруг обворуют, — согласился Джордж. На цыпочках прокрался к деревянной лестнице. Наверху отчетливо слышались голоса, скрип входной двери и звон колокольчика. Гарри не решался идти дальше, но вдруг дверь в подпол распахнулась, и кто–то стал спускаться. — И не забудь коробку желатиновых червячков, дорогой... — крикнул кому–то вдогонку женский голос. Гарри притаился за большой корзиной, кто-то прошел мимо и стал передвигать ящики в дальнем конце подпола. «Пора», — решил Гарри. Тихонько вышел из–за корзины и поднялся по лестнице, глянул вниз: в ящике роется толстяк с блестящей лысиной. Гарри проскользнул сквозь полураскрытую дверь и очутился за прилавком «Сладкого королевства», пригнулся, выполз из–за прилавка и выпрямился во весь рост. — И никто внимания на тебя не обратил? — удивился Седрик. — Ты же всё-таки лицо узнаваемое. — Все были поглощены разглядыванием и распробованием сладостей, — хмыкнул Гарри. — Куда там мне, есть дело поинтереснее. «Сладкое королевство» было битком набито учениками Хогвартса, никто не обратил на Гарри внимания, и он стал разглядывать полки со сладостями. Дадли перекосило бы от зависти, знай он, где сейчас Гарри. — Ты мог бы его подкупить, — заметил Драко. — Подкупил его одного — слушаются все Дурсли. Чего только не было на полках! Огромные куски нуги, грильяж с дробленым кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада. Посреди магазина громадный бочонок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое, о котором говорил Рон. Целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс» (из нее можно выдувать огромные синие пузыри, которые потом несколько дней летают по комнате), мятные нитки для чистки зубов, перечные чертики в пакетах с надписью «Дохни огнем!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат — «В желудке прыгают, ногами дрыгают», — Если в животе кто-то будет прыгать, мне лично не особо понравится, — скорчил гримасу Йос. хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы. — Столько вкуснятины описывается! — Лили изобразила страдальческое лицо. — Я распоряжусь подать такие сладости, — пообещал Кот. Гарри протиснулся сквозь толпу шестикурсников. В дальнем углу магазина под надписью: «О вкусах не спорят!» — стояли Рон с Гермионой и разглядывали леденцы. Гарри незаметно подкрался и встал позади. — Фу, — поморщилась Гермиона, — гадость какая! Гарри они уж точно не понравятся. И цвет, и вкус скорее для упырей, чем для людей — А может, возьмем вот это? — Рон сунул под нос Гермионе банку с тараканами. — Любишь ты Гарри, ничего не скажешь, — подняла брови Джинни. — Мы искали что-нибудь необычное, — обиделся Рон. — Еще чего! — возмутился Гарри. Рон чуть не выронил банку. — Гарри! — Гермиона вздрогнула от неожиданности. — Ты что тут делаешь? Как ты сюда... — Вот это да! — Рон раскрыл от удивления рот. — Ты что, научился трансгрессировать? — А если бы ты меня лучше слушал, помнил бы, что на территории Хогвартса нельзя трансгрессировать, — нахмурила бровки Гермиона, но тут же улыбнулась. — Нет, конечно, — ответил Гарри и шепотом — рядом стояли шестикурсники — рассказал друзьям о Карте Мародеров. — Надо же, мне Джордж с Фредом ни разу ее не показали! — обиделся Рон. — А я им все–таки брат. — Мы предпочитаем не распространяться о наших делах, — пожал плечами Фред. — Для надёжности, — внёс ясность Джордж. — Какая разница? — пожала плечами Гермиона. — Гарри все равно не оставит карту у себя, он отдаст ее профессору МакГонагалл. Верно, Гарри? — Ну нет! — ответил Гарри. — Ты что, спятила? — выпучил глаза Рон. — Отдать такую ценность! — Если ее отдать, придется объяснить, откуда она у меня, — сказал Гарри. — И Фреду с Джорджем влетит от Филча. — А вдруг Сириус Блэк знает тайные ходы в замок? — не унималась Гермиона. — Нужно предупредить учителей! — Я, конечно, знаю эти ходы, но карту отдавать нельзя, — твёрдо сказал Сириус. — Я не говорю о том, что я не преступник, поэтому Гарри ничего не грозило. Но если допустить на мгновение, что я действительно по его душу, то карта помогла бы ему меня избегать: посмотрел на карту перед тем, как выходить в коридор — оп! — увидел меня на территории Хогвартса и где-нибудь затаился. И всё, в огромном замке я так просто Гарри не найду. — Никого предупреждать не нужно, — возразил Гарри. — На карте семь тайных ходов. По словам Фреда и Джорджа, Филч знает четыре. Из трех других один завален, у входа во второй Гремучая ива. А тот, через который пришел я, он... откуда Блэку знать, что вход в него в подсобке магазина? — Действительно, — ухмыльнулся Сириус. Гарри подумал: «А что, если Блэк все же знает о потайном ходе?» Рон важно кашлянул и указал на объявление на двери магазина:

ПО УКАЗУ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ

Сообщаем покупателям, что дементорам приказано каждую ночь после заката солнца обходить улицы Хогсмида. Эту временную меру предосторожности отменят после поимки Сириуса Блэка. — Меня так и не поймали, но дементоров отозвали, — криво улыбнулся Сириус. Советуем покупателям после захода солнца оставаться дома. Счастливого Рождества! — Хотел бы я поглядеть, как Блэк проникнет в «Сладкое королевство», ведь в деревне дементоры кишмя кишат. Да и хозяева услышат шум, попробуй он сюда вломиться. — В школу я попадал и через этот проход, — снисходительно посмотрел на Рона Сириус. — Не услышали. — Но ведь... Но ведь... — Гермиона подыскивала возражение, которое воззвало бы к благоразумию друзей. — Гарри не дали разрешения ходить в Хогсмид. Если кто–нибудь узнает, что он здесь, его могут даже исключить. — Не могут, — покачала головой МакГонагалл. — Отработки на месяц в худшем случае. Исключить могут за нарушение Статута Секретности или за особо тяжкое преступление. И солнце еще не село, вдруг Блэк нагрянет в Хогсмид сегодня? Прямо сейчас? — Да он в такую метель Гарри и не разглядит. — Рон кивнул в сторону улицы, за окнами магазина валил густой снег. — Верно, — кивнул Джеймс. — Будет тебе, Гермиона. Рождество на носу, что, Гарри хуже других, что ли? Гермиона в тревоге закусила губу. — Ты на меня наябедничаешь? — улыбнулся Гарри. — Как ты мог вообще такое подумать! — возмутилась Гермиона. Гарри поднял руки. — Ну что ты! Нет, конечно. Но все-таки, Гарри... — Гарри, ты свистульки видел? — перебил Гермиону Рон, схватил Гарри за руку и потащил к бочонку с конфетами. — А желатиновые червячки? А кислые шипучки? Помню, Фред дал мне одну, мне было тогда семь лет, она мне язык насквозь прожгла. Мама его тогда здорово метлой отлупила! — Рон задумчиво уставился на корзину с шипучками. — Что за жизнь без риска! — поморщился Фред. — А что, если угостить Фреда тараканьей гроздью и сказать, что это засахаренный арахис, он поверит? — И это брат называется! — сделал вид, что ужасно обижен, Фред. — Беру пример с тебя, — фыркнул Рон. Рон с Гермионой заплатили за сладости, и друзья вышли на завьюженную улицу. Хогсмид походил на рождественскую открытку. Сказочные домики под соломенными крышами, магазины в снежных шапках, на дверях венки из остролиста, кроны деревьев украшены гирляндами волшебных свечек. Гарри оставил мантию в замке и теперь ежился от холода. — Ты не заболел? — озабоченно спросила Лили. — Нет, — неуверенно ответил Гарри. — Вернее… Не знаю. Друзья шли по улице навстречу ветру, Рон и Гермиона сквозь шарфы кричали: — Здесь почта... — А там магазин «Зонко»... — Можно пойти в Визжащую хижину... — Пойдемте лучше в «Три метлы», выпьем сливочного пива, — предложил Рон, стуча зубами от холода. Гарри обрадовался: дул пронизывающий ветер, и у него совсем закоченели руки, было бы очень кстати посидеть в тепле. Друзья перешли на другую сторону улицы и вошли в уютный паб — первый этаж крохотной гостиницы. В пабе было людно, шумно и дымно. — Как всегда, — с теплотой в голосе произнёс Регулус. — Помню, мы с Барти сидели… Хорошо было. Что вы на меня так смотрите? — в него упёрлось несколько взглядов, в которых странным образом смешивалось сочувствие и презрение. — Скоро ты узнаешь, что случилось с Барти, братец, — выплюнул Сириус. — Тебе не очень понравится. За стойкой расположилась компания весельчаков, они смеялись и громко разговаривали, полная миловидная женщина едва успевала наполнять бокалы. — Это мадам Розмерта, — сообщил Рон. — Пойду принесу нам всем по кружке, — прибавил он и слегка покраснел. Близнецы засвистели. Гарри и Гермиона уселись за маленький столик в дальнем углу между окном и нарядной рождественской елкой. Рядом потрескивал камин, было очень тепло и празднично. Рон принес три кружки пива. Оно было горячее и дымилось. — Счастливого Рождества! — весело пожелал Рон и поднял кружку. Гарри пил большими глотками: чудесный напиток согревал все тело до кончиков пальцев. Вдруг входная дверь отворилась, и сквозняк взъерошил волосы на голове Гарри. Он глянул в сторону двери и чуть не захлебнулся. — Что случилось? — испугалась Лили. В бар вошли МакГонагалл и Флитвик, за ними — Хагрид с министром магии Корнелиусом Фаджем, толстячком в темно–зеленом котелке и полосатой мантии. Все четверо увлеченно о чем–то беседовали. — Нет, — Минерва прикрыла глаза, — нет-нет-нет. Только не говорите, что вы слышали наш разговор… — Слышал, — лицо Гарри болезненно дёрнулось. В мгновение ока Рон с Гермионой оба нажали ладонями на макушку Гарри. Гарри соскользнул со стула и очутился под столом, вылив на себя остатки пива. Сжимая в руках кружку, он видел ноги вошедшей компании: вот они подошли к стойке бара, постояли немного и, развернувшись, двинулись прямо к нему. Гермиона над его головой прошептала: — Мобилиарбус! Рождественская елка оторвалась от пола и, плавно покачиваясь, полетела. — Помню, мы несколько удивились, когда ёлку передвинули, — поведала Минерва, — но не придали этому значения. С глухим стуком приземлилась возле их столика и загородила его пушистыми ветками. Сквозь ее нижние лапы Гарри видел, как к соседнему столику придвинулись восемь пар ножек четырех стульев, и на стулья — кто крякнув, кто вздохнув — сели учителя и лесничий с Фаджем. — Теоретически, Хагрид тоже является учителем, — заметил Римус. К ним сейчас же приблизились лаковые туфли бирюзового цвета на высоком каблуке. — Маленькая кружка минеральной... — спросил женский голос. — Это мне, — ответила профессор МакГонагалл. — Горячий грог... — Спасибо, Розмерта, — пробасил Хагрид. — Содовая с вишневым сиропом и зонтиком... — М-м-м... — чмокнул губами профессор Флитвик и протянул руку за бокалом. — Стало быть, вам, господин министр, смородиновый ром. — Пьянствует практически на рабочем месте, — поджала губы Нарцисса. — Спасибо, Розмерта. Рад вас видеть! Посидите с нами? — Благодарю, господин министр, с удовольствием. Блестящие каблуки ушли и снова вернулись. У Гарри сердце ушло в пятки: как это он забыл, что у учителей сегодня тоже выходной? Они еще, чего доброго, здесь дотемна засидятся. А ведь ему еще надо вернуться в «Сладкое королевство», а то и в школу не попадешь... Гермиона думала о том же и нервно постукивала ногой. — Каким ветром вас сюда занесло, господин министр? — спросила мадам Розмерта. Гарри увидел, как задвигалась нижняя часть упитанного туловища. Фадж, похоже, обернулся посмотреть, не подслушивает ли кто. — Если уж он так хочет приватности, что ему мешает чары от подслушивания наложить? — вскинул брови Регулус. — Ясно каким. Сириуса Блэка, дорогая моя, ищем. — Хорошенько он ищет, — с иронией в голосе произнёс Люциус. Вы ведь слышали, что он учинил в школе на Хэллоуин? — Слышала, слышала. — Вы, Хагрид, всем успели рассказать, всему пабу? — с укоризной спросила МакГонагалл. — Думаете, Блэк все еще поблизости? — тревожно спросила хозяйка гостиницы. — Уверен. — Хоть когда-то он оказался прав, — фыркнул Сириус. — Дементоры уже дважды обыскивали мой паб, распугали всех клиентов, одни убытки... — Розмерта, дорогая, мне и самому дементоры не по душе. Но что ж поделать? Как иначе прикажете вас охранять? Раз ваша гостиница стоит именно здесь, значит, дементоры еще не раз к вам зайдут. Я только что с ними встречался, они в бешенстве: Дамблдор не пускает их в школу. — Он с ума пока не сошёл, — буркнул Гарри, — а вот некоторые… — И правильно делает, — вступилась за директора школы МакГонагалл. — Как мы стали бы преподавать в присутствии таких чудовищ? — Верно, верно, — тоненьким голоском поддержал коллегу малыш Флитвик, не достававший ногами до пола. — Что поделаешь... — сдержанно заметил Фадж. — Они охраняют вас от злодея. — А кто от них охранять будет? — мрачно поинтересовался Драко. Блэк способен на все... — А мне как-то не верится, что Сириус Блэк мог переметнуться на сторону Темного Лорда. Это на него не похоже... — задумчиво сказала мадам Розмерта. — Помню его студентом Хогвартса... Скажи мне тогда кто–нибудь, что из него выйдет черный маг, я бы подумала, что этот человек выпил слишком много медовухи. — Хоть кто-то это понимает! — взмахнул кулаком в воздухе Джеймс. — Обвинили честного человека не пойми в чём и убедили в этом остальных!.. Но не всех! — Вы, Розмерта, и половины всего не знаете, — угрюмо ответил министр. — Люди не знают самых страшных его дел. — Что может быть страшнее убийства невинных людей? — удивилась хозяйка. — Кое–что может. — Сомневаюсь. — Может, но такие преступления не караются законом, — сдвинул брови Римус. — Вы, Розмерта, говорите, что помните его студентом, — заметила профессор МакГонагалл. — А помните, кто был его лучший друг? — Ну, как же? — Розмерта усмехнулась. — Два неразлучных приятеля. Они часто бывали здесь. Столько от них было веселья! Друзья — не разлей вода. Так и стоят перед глазами — Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Гарри выронил кружку, и она грохнулась на пол. — Тогда это казалось абсурдом, — вздохнул Гарри. Рон ткнул его ногой. — Верно, — подтвердила МакГонагалл. — Блэк и Поттер. Зачинщики всевозможных проказ. Оба блестящие ученики, на редкость блестящие, но отчаянные сорвиголовы! Таких ни раньше, ни позже не было! — Ну это еще неизвестно, — промычал Хагрид. — Фред с Джорджем Уизли, пожалуй, дадут им фору. — Спасибо, Хагрид, — «прослезился» Джордж. — И они были как братья, — вставил Флитвик. — Как два неразлучных брата. — И остаёмся ими! — воскликнул Джеймс, ударяя кулаком по кулаку Сириуса. — Именно, — подтвердил Фадж. — Поттер никому не доверял так, как Блэку. Они и после школы дружили. Блэк был шафером на свадьбе Джеймса и Лили. Потом родился Гарри, и Блэк стал его крестным отцом. Гарри, конечно, ничего об этом не знает. Узнает, будет очень страдать. — Узнал, — кивнул Гарри, — страдал. — Из–за того, что Блэк стал сподвижником Сами–Знаете–Кого? — прошептала мадам Розмерта. — Хуже... — Фадж понизил голос. — Не многим тогда было известно, что Поттеры знают: Вы–Знаете–Кто за ними охотится. У Дамблдора, который, разумеется, всегда боролся против Вы–Знаете–Кого, было много тайных агентов, и один из них сообщил, что Джеймсу и Лили грозит опасность. Дамблдор тут же дал им знать и посоветовал спрятаться в тайном укрытии. А для верности подсказал воспользоваться заклятием Доверия. — Про заклятие Доверия он сказал намного позже, — опровергла высказывание Лили. — Мы спрятались спустя несколько месяцев, буквально за пару недель до Хэллоуина. — Что это такое? — Мадам Розмерта слушала, затаив дыхание. Профессор Флитвик откашлялся и стал тонким голосом объяснять: — Заклятие Доверия — одно из самых сложных, оно запечатывает тайну в сердце человека. — Хранителя Тайны, как его называют. Эту тайну раскрыть невозможно, разве что сам Хранитель ее выдаст. Вы–Знаете–Кто мог годами искать Лили и Джеймса и не нашел, даже если бы сунул нос в окно их дома. — Значит, Блэк был Хранителем Тайны Поттеров? — догадалась мадам Розмерта. — Да. Джеймс Поттер говорил Дамблдору, что Блэк скорее сам погибнет, чем их выдаст, — Это сущая правда! — горячо заверил Сириус. — Я в тебе никогда не сомневался, Бродяга, — слегка улыбнулся Джеймс. что он и сам подумывает об укрытии, — ответила профессор МакГонагалл. — Но Дамблдор все равно за них тревожился. Он даже сам себя предложил в Хранители Тайны. — Я посчитал, что я обижу своих друзей, если не позволю кому-то из них стать Хранителем, — Джеймс поморщился. — Все предлагали себя и… — он махнул рукой. — Значит, он подозревал Блэка? — Не то чтобы подозревал, но ему сообщили, что кто–то из друзей Поттеров переметнулся на сторону Вы–Знаете–Кого и сообщает ему об их передвижениях. Он уже какое–то время знал, что среди нас завелся предатель. — Он в понятие «нас» никогда не входил, — фыркнул Римус. — Он был работником Министерства, которое практически ничего не делало для нашей победы в противостоянии. — Но Джеймс Поттер настоял на своем? — Да, настоял, — вздохнул Фадж — Заклинание Доверия применили, а две недели спустя... — Блэк предал их? — выдохнула мадам Розмерта. — Да. Ему надоело быть двойным агентом, он хотел открыто объявить, на чьей он стороне, потому и выдал Поттеров. А дальше вы знаете: Тот–Кого–Нельзя–Называть убил Джеймса и Лили. Хотел убить и малыша Гарри, но лишился волшебной силы. Мощь его исчезла, и он бежал. — Что-то его слова различаются с теми, что он твердит последние два месяца, — сжал губы Гарри. — Тут он говорит, что Волан-де-Морт сбежал, лишившись волшебной силы, а теперь заявляет, что Волан-де-Морт всё это время был мёртв, поэтому вернуться не может! Блэк остался ни с чем: его патрон сгинул как раз, когда предательство его обнаружилось. Оставалось только спасаться бегством... — Гнусный, смердящий душепродавец! — прорычал Хагрид на весь бар. — Как это хорошо описывает Петтигрю! — восхитился Джеймс. Соседи притихли и повернулись в их сторону. МакГонагалл зашикала на него. — Я тогда его видел. — Хагрид понизил голос. — Наверное, самый последний перед тем убийством. Это я спас Гарри, вынес его из развалин, Лили–то с Джеймсом уже погибли. Я его тогда вытащил, а у него на лбу рана... а тут этот... Сириус Блэк на своем мотоцикле. Я–то тогда не знал, чего он явился... что он Хранитель Тайны. Я подумал, он... э–э... прилетел помочь. Бледный как смерть, весь трясется. А я–то, я–то! Я его утешать стал! — Хагрид разрыдался. — За что я Хагриду очень благодарен, — вставил Сириус. — Иначе я мог не только в Азкабан угодить, но и сам умереть. — Хагрид, пожалуйста, умерьте голос, — взмолилась МакГонагалл. — Откуда мне было знать, что ему наплевать на Лили и Джеймс, что он шпион. А он еще говорит: «Я крестный Гарри, отдайте его мне, я, мол, о нем позабочусь...» — Но если бы он отдал Гарри мне, я бы никогда не погнался за Петтигрю, — с горечью произнёс Сириус. — Я бы обустроился, сообщил бы о Петтигрю мракоборцам… Эх! Ха! Я Гарри не отдал, Дамблдор велел мне отвезти его к тетке. Блэк поспорил–поспорил и согласился. И дал мне свой мотоцикл отвезти Гарри: «Мне, говорит, он больше не нужен». — А зачем мне мотоцикл, если я жить не хотел! — с болью в голосе прокричал Сириус. И как это я не догадался! С чего это он отдает любимый мотоцикл? И как это он больше не нужен? Эх, дубина я, дубина! Дамблдор–то знал, что Блэк — Хранитель Джеймса. Блэк думал улизнуть в ту ночь, думал, у него есть часа два, пока Министерство узнает. А отдай я ему Гарри!.. Он бы повез его на мотоцикле да и кинул бы в море. — Тогда я хотел скинуться сам… — прошептал Сириус. Сына–то лучшего друга! Да чо уж там, переметнулся волшебник на сторону темных сил, нет для него ни свата, ни брата... Хагрид замолчал, и никто долго не решался заговорить. — Но далеко он не убежал, — произнесла удовлетворенно мадам Розмерта. — Министерство магии сцапало его на другой день. — Увы! — вздохнул Фадж. — Не мы его нашли, к сожалению. Его нашел друг Поттера Питер Петтигрю. Он чуть с ума не сошел от горя. Знал, что Блэк — Хранитель Тайны Поттеров, и сам стал искать Блэка. — Ага, конечно, — язвительно фыркнул Джеймс. — Петтигрю, Петтигрю... уж не тот ли толстячок, что еще в Хогвартсе всюду таскался за Поттером и Блэком? — припомнила мадам Розмерта. — Он самый, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Он души не чаял в Блэке и Поттере. Он им был, конечно, не ровня, не те способности, а я была чересчур строга с ним. Как я теперь раскаиваюсь... — МакГонагалл всхлипнула. — Уже не раскаиваюсь, — процедила Минерва. — Он не просто убил кучу людей и предал друзей, Петтигрю подставил своего же друга, обвинив в этих преступлениях его! — Ну будет, будет, Минерва, — похлопал ее по плечу Фадж. — Петтигрю умер как герой. Очевидцы, маглы — мы потом стерли им память, — Как это всё у них просто! — всплеснула руками Лили. — уверяли, что Петтигрю со слезами укорял Блэка: «Как ты мог, Сириус! Лили и Джеймс наши друзья!» — Он понял, что я загнал его в угол, — хрустнул пальцами Сириус, — и решил разыграть спектакль. Потянулся за волшебной палочкой, но Блэк, разумеется, опередил его. От Петтигрю почти ничего не осталось... Профессор МакГонагалл высморкалась и сказала севшим голосом: — Глупый, глупый мальчишка... Дуэли никогда у него не получались! Зачем только он сам... Ведь есть же Министерство... — Эх, добраться бы мне до Блэка раньше Петтигрю! — взревел Хагрид. — Уж я бы с ним не канителился, я бы его голыми руками на куски... — Со мной бы у него вряд ли это прошло, — пожал плечами Сириус, — но вот с Питером… — Нет, Хагрид, вы бы с ним не справились, — покачал головой Фадж. — Схватить его могла бы только полиция маглов. Я в те времена был заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда не забуду того, что я там увидел: посреди улицы глубокая воронка, всюду искореженные трупы, маглы кричат, а Блэк стоит и хохочет над тем, что осталось от Петтигрю — кучкой окровавленной одежды и... и... каких–то фрагментов... — Я хохотал над тем, как он ловко всё обставил, — глухо произнёс Сириус. — В тот момент я думал, что схожу с ума. Что просто сплю, а когда проснусь — все будут живы, никто никого не предавал и не собирается этого делать. Фадж замолчал. Все пятеро достали носовые платки. — Вот, Розмерта, что содеял Блэк, — глухо продолжал министр. — Блэка забрал оттуда патруль волшебной полиции, Петтигрю посмертно получил орден Мерлина первого класса — слабое утешение для его бедной матери. — Жалко его мать, — посочувствовала Лили, — вырос такой мерзавец. Да и она наверняка считает, что он действительно умер. А Блэка упрятали в Азкабан. Мадам Розмерта протяжно вздохнула. — А правда, что он лишился рассудка? — По–моему, нет, — ответил министр, растягивая слова. — Могу одно сказать: поражение хозяина временно помутило его рассудок. — Смерть друзей временно помутила его рассудок, — грустно вымолвил Римус. Убийство Петтигрю и всех тех маглов, жестокое, бессмысленное, было действием отчаявшегося, загнанного в угол человека. — Да-да, я загнал его в угол. Но недавно я был в Азкабане и разговаривал с ним. Все заключенные там явно безумны, сидят в темноте, что–то бормочут, а Блэк... он выглядит и говорит как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому все надоело. Увидел у меня газету, спросил, прочитал ли я ее и не могу ли дать ему, сказал, что соскучился по кроссвордам. — Там невыносимо скучно, — пробормотал Сириус. Дементоры круглые сутки дежурят у двери, а ему хоть бы что. — Как по–вашему, господин министр, зачем он сбежал из тюрьмы? — поинтересовалась мадам Розмерта. — Уж не хочет ли он вернуть Вы–Знаете–Кому силы и примкнуть к нему? — Думаю, что это его... э–э... конечная цель, — уклончиво ответил Фадж. — Но мы надеемся поймать Блэка раньше. Вы–Знаете–Кто сейчас один, но... дайте ему преданного и способного слугу… Подумать страшно, что будет... — Нет, вы только его послушайте! — пылала возмущением Гермиона. — «Вы-Знаете-Кто сейчас один», бла-бла-бла… Фаджу бы напомнить, что он утверждал пару лет назад. За соседним столиком помолчали. Гарри услышал, как кто–то поставил на стол свой бокал. — Нам пора в замок, Корнелиус, — заметила профессор МакГонагалл. — Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору. Стулья отодвинулись, запахнулись полы мантий, блестящие каблуки мадам Розмерты вернулись за стойку. Слышно было, как открылась входная дверь, в бар ворвался вихрь снега, и вся компания вышла. — Гарри! Рон с Гермионой заглянули под стол, все трое молча смотрели друг на друга, не находя слов. Гарри устремил взгляд куда-то вдаль.