Принц Персии - Схватка с Судьбой

Глава 23. Пленник

      Из нас двоих сомнения не одолевают только его. Нергал уверенно движется к своей не совсем понятной мне цели и не думает сворачивать с намеченного пути. Он готов буквально идти по головам. А я не убил бы его, даже если бы хотел, ведь без его знаний мне будет очень сложно вернуть всё к исходному виду. К сожалению, создание Песочных Часов идёт не так быстро, как хотелось бы. Кажется, я превратился в догоняющего.       Его бесчинства достигли внешней части Острова – стали пропадать люди, матери не узнают своих сыновей, которых набирают якобы для защиты Острова от какого-то страшного врага. Вот только никакого другого врага, кроме Нергала у них нет! Люди жалуются на новые порядки, а я даже не могу ничего поделать – мне отрезали путь туда! И ещё одна большая для меня проблема: Нергал, кажется, действует от моего имени, разрушая всё то, чего я добивался и к чему так долго шёл. Людям нужен тот, кого можно обвинить во всех бедах, а я даже не соизволил ни разу предстать перед ними. Поэтому даже если бы я мог сбежать, появляться для меня там было бы опасно.       Я решил отправить на внешний остров Джатту. Она будет моими глазами и ушами. И чтобы эта связь была действительно сильной, я надел ей на ошейник медальон. Имея кинжал, я ничего не потеряю, но зато смогу незаметно следить за тем, что происходит за пределами Дильмуна. Хотя, кажется, этим названием сейчас пользуюсь лишь я один. По слухам, люди вспомнили древние названия – Усакар для внешней части Острова в форме полумесяца и Саггиг для центральной, где стоит крепость. Теперь они считают её источником зла, поэтому название «чёрная голова» имеет явно отрицательный окрас. О Дильмуне говорят же только в прошедшем времени, называя так Остров до потопа.       Джатта переплывёт пролив под покровом ночи, а затем будет бродить вокруг единственного теперь поселения, стараясь избегать неприятелей – ей это отлично удаётся. Мне же остаётся лишь наблюдать, чтобы хотя бы оставаться в курсе замыслов Нергала и быть готовым к любым его внезапным действиям. И моё бессилие страшно давит на меня – я лишён возможности помогать людям, своему народу. Я лишён своего честного имени. Мне остаётся лишь довериться своей отчаянной надежде, что ведёт меня сквозь лабиринты коварной Судьбы и бросает с волны на волну в океане времени, и продолжать заниматься созданием Часов и Вечной тюрьмы. Но, может, это я достоин её, как никто другой?

Дневник Намтара, запись 75

***

      Принца спасли считанные секунды – металлическая решётка позади него на мгновение задержала зверя. Но лишь на миг – Дахака был по-прежнему неумолим, воздух вокруг Принца дышал его холодной яростью и, впиваясь в горло, тянул того в пропасть, мешая бежать, путая мысли и размывая образы перед глазами. В один момент в его голове родилось столько вопросов, что казалось, будто она вот-вот лопнет. Тяжёлые мысли замедляли его, ранили и Принц бежал, не разбирая дороги. Ноги несли его вдоль уступа, который всё больше сужался под натиском одной из стен крепости. Что это, ещё одна насмешка судьбы?       В какой-то момент Принц уже не мог бежать. Прижавшись к стене и разведя руки, он продолжал спешно идти по узкому уступу. Он был на достаточно безопасном расстоянии от Дахаки и его щупальца не могли дотянуться до Принца и схватить его, а сам зверь был не в состоянии идти тем же путём. Тогда, издав грозный рык, он ударил мощными кулаками в стену и ступил в образовавшийся провал, скрывшись из виду. Принцу потребовалась буквально секунда, чтобы понять план чудовища: оно собирается догнать его изнутри и сбросить его с обрыва на острые скалы внизу. Хотя, судя по его неотступности, он не станет полагаться на случай и доведёт дело до конца, схватив Принца и прикончив его самостоятельно. Он поглотит его как ошибку времени, инородное тело, которого вообще не должно было здесь быть.       И всё же время было тяжёлым и неповоротливым, раз его можно было обмануть хоть ненадолго. Оно стремилось к целостности и прямолинейной определённости, но игра, которую Принц невольно затеял с ним, была благосклонна к обоим, делая их фигурами равноценной силы, подкидывая обоим одинаково полезные преимущества. Казалось, целью этой игры был хрупкий баланс на грани отчаяния Принца, который стремился продолжать эту партию до бесконечности. И раз за разом в тюрьме, которое время построило для него, Принц находил изъян, какой-нибудь лаз, через который он, пусть даже в самый последний момент, сбегал из плена сжимающихся прутьев его клетки. Уже будучи готовым сорваться вниз (лишь бы только не попасть в лапы Дахаке!), Принц вдруг увидел под собой разлом в стене, который вёл внутрь крепости, но в комнату или зал, что был ниже того, в котором сейчас находился зверь. Наверняка этот пролом образовался от старости стены, от того что время вновь оступилось, сделав неправильный ход против Принца и предоставив ему кратковременное преимущество.       Он свесился на руках с уступа и прыгнул в неизвестность – тёмный провал скрывал высоту помещения за стеной, а кирпичи по его краям могли обвалиться, рухнув на Принца или вообще не дать ему удержаться за край разлома. Однако стена, уходившая вниз, была немного наклонной и выступала вперёд, позволяя Принцу не идти на очевидное самоубийство, а хотя бы попытать удачу. И не успел он даже приземлиться, как сверху послышался грохот рухнувшей стены и груды разлетающихся в разные стороны камней. Ожидания Принца подтвердились, но он уже был на шаг впереди. Но только лишь пока бежал. А что же станет тогда, когда выдохнется и не сможет больше скрываться от зверя? Когда иссякнут все силы, кончатся хитрости и удача в этой безумной игре окажется не на его стороне? Ответ был вполне очевидным. Ведь стоило ему остановиться и на секунду убедить себя в приятной лжи после победы над Кайлиной, как весь мир тут же рухнул, без объяснения причин и каких-либо предупреждений. Вновь.       Приземлившись, Принц, с трудом ориентируясь в полутьме, спотыкаясь, падая, вновь поднимаясь и бросаясь вперёд, побежал прочь от этого места, слыша, как сзади разъярённый зверь, круша камни, спускается и рвётся за ним вслед.       Когда глаза Принца попривыкли к темноте, он обнаружил, что находится в протяжённом и многоярусном помещении, состоящем из нескольких залов, разделённых когда-то крепкими массивными дверьми. В залах было устроено множество переходов, лестниц, а ярусы поддерживались редкими крупными колоннами и множеством более мелких в обхвате. Принц бежал вдоль сгнивших решёток и обвалившихся дверей – это место когда-то было тюрьмой. Он слышал, как где-то позади, совсем неподалёку, грузно шагал Дахака. Он ни за что не собирался останавливаться или прекращать погоню. Принц заметил, что зверь практически не бегает, но от этого скрыться от него проще не становилось. Несколько раз Принц спускался на нижние ярусы в надежде спрятаться и переждать, но каждый раз слышал эти грозные шаги и понимал, что ему несдобровать. Секунда промедления и эта тюрьма станет его собственной могилой.       Пробежав из одного конца в другой, Принц увидел, что она заканчивается одной единственной дверью на самом нижнем ярусе и поспешил туда, в надежде выбраться из столь ограниченного пространства и, наконец, оторваться от преследования. Погоня невероятно утомляла его: он бежал, постоянно цепляясь за неровности в полу, куда-то падая и изо всех сил вглядываясь в темноту. Теперь она не просто настигала его – она уже была повсюду. Кроме этого, его движения сковывал страх и отчаяние. Что пошло не так? Почему Дахака всё ещё гонится за ним?       Пробежав за гигантскую металлическую дверь, что нависала над выходом, Принц оказался в зале с высоким потолком. На нём была расположена решётка, через которую проникал тусклый свет. В зале не было ничего примечательного, кроме того, что выходом он вовсе не являлся – тут была устроена ещё одна камера, дверь в которую была открыта. Но как можно было бежать из такого места?       Тем временем, Принц вновь услышал тяжёлые шаги неподалёку. Он сам загнал себя в ловушку! Ему больше некуда бежать! Закрыться в камере он не мог – такая решётка не остановила бы зверя ни на секунду. Сам же зал был очень мал и в любой его точке Дахака с лёгкостью дотянулся бы до Принца с помощью своих щупалец. А совершенно отвесные стены не оставляли никакого шанса взобраться наверх – хотя это бы и не помогло, потому что кроме решётки на потолке вариантов сбежать у Принца не было. И тогда он принял единственное возможное решение: он вернулся назад и, столкнувшись почти лицом к лицу со зверем, перерубил толстый канал, удерживавший массивную дверь, и отступил вовнутрь, соглашаясь на добровольное заточение. Здесь, за этой дверью, Дахака не сможет добраться до него – дверь была крайне тяжёлой и была сделана из металла – она будет не под силу даже такому существу. Стены же, окружавшие зал, оказались невероятно толстыми. Буквально через мгновение послушалось несколько глухих ударов в дверь и в стену. С древних кирпичей посыпалась вековая пыль, но она выдержала натиск. Из-за двери раздался глухой грозный рык и через мгновение всё стихло. Теперь у Принца будет достаточно времени, чтобы в тишине и спокойствии подумать обо всём. Возможно, это был единственный выход из всей этой истории: Принц мог оставаться в безопасности от Дахаки только в заточении. Впрочем, он всё равно рано или поздно умрёт от жажды или голода. Кажется, страж судьбы в любом случае победил. У Принца лишь оставалось время на осознание своих ошибок и примирение с ними. И тогда, возможно, он решится на последний отчаянный шаг и покончит с жизнью, не дожидаясь мучительной смерти.       Тяжело дыша, он присел на небольшом возвышении в центре зала и погрузил лицо в ладони, сложенные клином. Во тьме, которую он видел перед собой, мелькал грозный взгляд его убийцы. Он смотрел на него со всех сторон и не было ничего иного в этой тьме. Никакого выхода, ни единого просвета. Надежда умерла. И глухая тишина, что буквально резала слух, была тому подтверждением. Принца ожидал бесславный и даже глупый конец. И уже через несколько минут он думал о том, что зря решился на такой шаг. Струсил вместо того, чтобы взглянуть смерти в лицо. Появись сейчас Дахака где-нибудь поблизости, он сам бы вышел к нему из тьмы со словами:       – Так приди же за мной!       Отчаяние на лице Принца сменилось безразличием. Он почувствовал невероятную усталость. Ту, что копилась годами и терзала его душу. Бежать теперь было некуда. Да и незачем – время словно бы остановилось. Замерло на месте, как топор палача на мгновение зависает над головой приговорённого к смерти. Принц что-то неразборчиво бормотал, чуть слышно, едва шевеля губами. Он был не в силах даже пошевелить рукой – его охватило оцепенение, он проникся осознанием всей тщетности своих попыток. Воображение рисовало перед ним ещё тысячи других вариантов развития событий, но все они были так же безнадёжны и обречены на неудачу. С самого начала у него не было шансов в этой безумной гонке, и он лишь подыгрывал судьбе всё это время. Но едва ли это походило на схватку.       «Выходит, и правда – нельзя изменить то, что написано в линии времени. Никто не может изменить свою судьбу. Вся жизнь – это либо погоня за смертью, либо бег от неё. Но итог всегда один…», – думал Принц и ненавидел себя за то, что сдался и теперь лишь искал оправдания. За то, что не находил в себе сил бороться дальше. И даже если бы нашёл, то не смог бы ими воспользоваться – он сам загнал себя в ловушку.       Теперь он понимал, о чём хотела сказать ему Кайлина перед смертью. Несмотря на то, что она боролась с судьбой точно так же, как и он, её ждала погибель, так или иначе. И она знала это, говоря о том, что линия времени не ошибается. Принц вспомнил выражение её лица и то, что читалось в её глазах при этих словах – они дались ей очень тяжело. Она противоречила сама себе и это мучило её ещё сильнее. Ведь как бы она ни старалась – смерть пришла к ней в назначенный час, словно по расписанию. И это при том, что она была не в пример изобретательнее Принца в своих попытках этой смерти избежать. Она обманывала, убивала, пряталась, притворялась и кто знает, на что ещё Императрица была способна. Но коварная шутка судьбы в том и заключалась, чтобы продемонстрировать Принцу как заведомо более сильный противник проигрывает битву, когда это предписано свыше. О, это сладкое мгновение ложной надежды, слепой уверенности в собственном превосходстве!       Но теперь пришло время разочарования и раскаяния. То, как он вонзил меч ей в спину, было отголоском его собственного ближайшего будущего, которое уже наступило. И он точно так же падёт, пусть даже не от рук Дахаки, но по его вине. И свершится справедливость. Слишком долго Принц продлевал свою жизнь за счёт чужих смертей! Дарий, потом вся его команда, включая Хараза. Затем Шади, хотя к ней он и не испытывал никакого сочувствия; и, наконец, Кайлина, что так и не стала для него в полной мере той Императрицей, которую он столь сильно ненавидел. Она оказалась для него человеком со сложной судьбой, поразительно похожей на его собственную, и оттого он хорошо понимал её, как никто другой. И перед лицом смерти она пыталась сказать ему о самом важном. Но он был ослеплён своей удачей и не желал ничего слушать. Теперь пришло время усвоить и этот урок.       И вдруг, мысленно прокручивая произошедшее в тронном зале, Принц вспомнил яркую вспышку, которая буквально ослепила его. Тело Кайлины разлетелось на тысячи, миллионы песчинок, причём с такой силой, что Принца отбросило, и он ненадолго потерял сознание. Он старательно игнорировал всё, что происходило после этого, не замечал знаков и думал лишь о том, как поскорее покинуть Остров, наивно полагая, что оказался сильнее его могущества. И в одно мгновение он ощутил этот неприятный холод, что забирался к нему под кожу, туманя разум и вырывая из него душу. Это были Пески Времени, те самые, с которыми он столкнулся в Азаде, когда сам же и высвободил их из Песочных Часов. Воспоминания оживали, даже несмотря на то, что сейчас их не было рядом. В этот же раз Пески были заключены в теле самой Императрицы – вот чему она обязана своими способностями! И именно поэтому она была так слаба во время их схватки. Она готовилась к важному моменту – переносу Песков из своего тела в Часы. Она и есть первоисточник этого зла! Она породила Пески и собиралась придать им ту форму, в которой он впервые познакомился с ними. Но важна была отнюдь не форма, а содержание. То, что она годами носила внутри себя, обрекая мир на страдания и разрушения. И Принц ничем не отличался от неё, в итоге. То, что он действовал неумышленно, не было оправданием для него ни тогда, ни теперь. Он вновь открыл Пески Времени. Он помог Императрице создать их! Да, наверняка, она собиралась выпустить их как-то иначе, но, в конечно счёте, это было неважно. Принц был и остаётся вершителем своей погибели, разрушения своего мира и единственной причиной своих страданий. Он сам и был своим злейшим врагом. Надеясь остановить Кайлину и не дать создать ей Пески, он сделал всё за неё. И сейчас Принц был уверен, что как бы ни развивались события, они всегда имели бы одинаковый исход.       В изнеможении, Принц опустился и сел на пол, упершись спиной в одну из стен и скользнув по ней вниз. До этого он ходил в размышлениях из угла в угол, но теперь он окончательно упал духом. Осознание произошедшего, того, что крепость сотрясалась не от скорби по Императрице, а из-за выпущенных на волю Песков Времени, начисто лишало его сил и мотивации. Ещё мгновение и он рухнул бы на бок и более никогда не поднимался, если бы вдруг не услышал звон медальона, что случайно выпал из-за нагрудной брони. Он так и не успел выбросить его. Сейчас же, когда Принц потянулся за ним, он на мгновение задумался о том, как хорошо было бы выпустить его из рук и оказаться в другом месте и времени, как это уже однажды произошло с ним. Принца устроил бы абсолютно любой вариант, отличный от настоящего. Но теперь все сомнения рассеялись, и он просто поднял медальон с земли, вновь завязал узел на верёвке и одел на шею. Он сделал это без всякой цели, скорее интуитивно, по привычке, нежели надеясь на что-то.       Разум Принца заполнился тяжёлыми мыслями, тягучими и полными безысходности. Словно бы повинуясь им, он впал в забытье и смотрел в одну точку, почти не двигаясь, лишь продолжая вращать в руке медальон. Принц сомневался, был ли он вообще для него полезен? Что, если это он привлекает зверя? А победа над Кайлиной – слепая случайность, провидение судьбы. У него было достаточно оснований считать, что всё было вовсе не таким, каким казалось. И он заблуждался практически во всём. Но этот медальон… Даже сейчас он словно бы спасает его, вытягивая из пучины тёмных мыслей и отчаяния и заставляя думать о чём-то другом.       Вдруг, коснувшись пальцем его рельефной стороны, Принц вспомнил об отпечатке медальона в дневнике, что он повсюду носил при себе с тех самых пор, как случайно нашёл его в Азаде. Оттиск медальона появился там не случайно, и многое значил для его владельца, которым, должна была быть Кайлина. Но почему тогда его носила Шади? Ведь книжица тоже наверняка принадлежала Императрице. Вряд ли Шади было бы интересно вести записи в книжице, которая, возможно, была дневником с заметками и наблюдениями. Принц так много раз пытался разобрать, что же в нём написано, что однажды навсегда бросил свои безуспешные попытки и с тех почти не заглядывал в него. Однако всё равно продолжал носить его при себе. За всё время пребывания на Острове Принц почти ни разу даже не вспомнил о нём. Но сейчас ему вновь захотелось взглянуть на отпечаток медальона. Что, если он будет отличаться от оригинала?       Принц нащупал дневник во внутреннем кармане под поясом и достал его. Открыв первую страницу, он обнаружил, что вода размыла чернила, и символы из непонятных превратились в абсолютно неразборчивые. Всё так же в правом верхнем углу страницы была какая-то надпись из двух строчек, которые были перечёркнуты. Очевидно, писавший начал с какого-то утверждения, но пересмотрел свои взгляды в процессе работы и, считая ошибочным, перечеркнул его. Пролистав записи примерно до середины, Принц обнаружил, что символы вновь стали разборчивыми – их вода не тронула. Но на некоторых страницах – решительно непонятно почему – были размыты отдельные фразы. Чернила, не тронутые водой, имели чуть отличный оттенок от тех, что были смыты. Принц продолжал вглядываться в до боли знакомые знаки и почувствовал, будто проваливается куда-то. Реальность вокруг него уходила в тень, а и без того глухая тишина превращалась в абсолютное беззвучие. И в этом отрешённом от мира состоянии Принц осознал, что начинает понимать что-то из написанного. Ну конечно! Он же понимал речь Кайлины и всех, кого встречал на Острове, пусть и очень странным образом, будучи не в силах объяснить значение каждого отдельно взятого слова. Все произнесённые фразы он воспринимал как бы целиком, в виде их сути, вложенного в них смысла. В их первозданном виде. Это чувство было знакомо ему ещё с того случая в Азаде, поэтому столкнувшись вновь с этим явлением, Принц не придал ему особого значения. Он знал истинную причину этого – Пески могли проникать в сознание и, сливаясь с ним, наделять его удивительными способностями. Принц неизбежно пользовался этой чрезвычайно полезной возможностью, но его всегда не покидало чувство тревоги и он сопротивлялся их влиянию. Но что если они не были только лишь злом?       Удивительно, как он не подумал о дневнике раньше? Быть может, он бы знал что-то больше о том месте, куда он отправляется. Чтение давалось ему намного сложнее и, не окажись он в этой темнице, он возможно так и не смог бы ничего понять из написанного. Но сейчас, пусть и с большими усилиями он прочитал о том, как кто-то (имени нигде не упоминалось) пытался с помощью Песков спасти Остров от наводнения. Но его попытки обернулись неудачей и новыми проблемами – он потерял контроль над Песками и они обнажили свою истинную природу. Принц отбросил случайную мысль минутной давности о возможной полезности Песков. Обман и внушение – это их основа, они способны склонить на свою сторону кого угодно, стоит лишь дать слабину. Но всё же Принц усвоил урок, поняв, что был слеп и не воспользовался раньше таким шансом понять больше о Песках и Острове.       Кем же был тот неизвестный, что вёл эти записи? Это точно не была Кайлина – рассказ вёл мужчина и он говорил о совсем иных событиях и о другом времени. Какова же тогда была её роль во всём этом? Вероятно, рассказчик жил задолго до неё, а Пески, должно быть, много старше, чем Принц полагал до этого. Как же давно это происходило? И почему медальон был так важен для него? Дневник обрывался на полуслове – далее следовало несколько вырванных страниц, после которых шла та самая, с отпечатком медальона. Принц внимательно сравнил его и медальон, но не увидел никакой разницы. Это был отпечаток именно с него. Тогда он вернулся примерно на тридцать страниц назад и снова погрузился в чтение. Среди бесконечных происшествий и неприятных открытий, о которых говорил незнакомец в своих записях, Принц нашёл несколько упоминаний о медальоне, из одного из которых он понял, что тот – это реликвия древности, об истинном его происхождении не знает даже автор дневника. Он предпринимал какие-то попытки узнать о медальоне побольше, но неизвестно, что из этого вышло – в записях ничего об этом так и не говорилось. Выходит, более всего его привлекала тайна. Безымянный рассказчик желал раскрыть её – загадку, непостижимо древнюю и невероятно могущественную. Возможно, он знал или видел что-то ещё; нечто такое, что сулила разгадка тайны. А, может быть, это был обман, очередная уловка Песков? Однако возраст медальона отрицать было невозможно. Даже по меркам рассказчика он был невероятно древним – настолько, что до него даже не дошло ни одной легенды или мифа. Мрак веков сгустился над медальоном, не давая разглядеть даже крошечного обрывка правды о нём.       Принц ещё немного полистал дневник, а затем закрыл его и решил пройтись – он, всё же не привык подолгу сидеть на одном месте. Книжица не дала ему ответов, которые он искал – лишь только новые вопросы. Разве что, он понял, что Кайлине не принадлежит главная роль в истории возникновения Песков, которая корнями уходит в глубину столетий, в самые незапамятные времена. Её достижения зиждутся на чужих открытиях, она – лишь последователь великих людей древности. Куда более могущественных провидцев и творцов, которые, меж тем, так и не смогли победить смерть.       Но всё это не слишком-то заботило Принца. В его голове была приятная пустота – мрачные мысли отступили, хотя места для надежды по-прежнему не было. Ей было неоткуда взяться. Она не могла просочиться сквозь решётку на потолке подобно тусклому свету. И даже если бы могла, то, как и свет, она не могла бы скапливаться в этом зале, делая его светлее. Но Принц, ещё не осознавая того, привыкал к безысходности и смирялся с отсутствием этой самой надежды. И как его глаза всё больше привыкали к полутьме, так и его положение уже не казалось ему таким ужасным. Он просто начинал осознавать, что оно практически всегда таким и было. Всё и так было из рук вон плохо, с той самой ночи. Сейчас его положение стало лишь немногим хуже. Ситуация просто окончательно обрела свои очертания и в этой полутьме он видел её даже яснее, чем когда-либо. Поэтому сейчас им двигало простое любопытство – в застывшем времени и этой нескончаемой, необъятной тишине была интересна каждая мелочь, любая деталь. Принц осматривал чуть ли не каждый кирпич в стене, меряя шагами зал вдоль и поперёк. Он ещё успеет вернуться к чтению дневника, хотя вряд ли он найдёт там ещё что-нибудь интересное. Любопытными оставались лишь несколько вырванных страниц, которые значили, наверняка больше, чем вся книжица, включая её размытую водой часть. Но, увы, эта тайна, скорее всего, умерла вместе с автором.       Нечто подобное искал Принц и в своей ситуации. Он отлично знал, чем он располагал – это касалось его положения и того места, где он находился. Но он желал найти то, что отсутствует, некий недостающий элемент. Что-то недоступное, что дополняло бы окружающую картину до цельной, меняя её и превращая нечто совершенно иное. И ответ напрашивался сам собой: вряд ли эта тюрьма была возведена специально для Принца. В этой темнице не хватало самого пленника. Да, понятное дело, что его уже давно не было в живых, но Принц не видел ни останков, ни истлевших лохмотьев одежды – ничего. Безусловно, прошло очень много лет с тех пор, но Принц уже успел убедиться, как время по-особенному течёт в этом месте, и как медленно стареет крепость и всё, что в ней находится. Любая другая крепость превратилась бы в руины всего за пару столетий, а в этом случае, со слов Кайлины, речь шла о тысячелетиях! Поэтому вывод был прост как никогда: пленник смог каким-то невероятным образом сбежать отсюда. И в этот момент Принц почувствовал, как к нему вернулась надежда.       Стоя напротив открытой двери камеры, Принц думал о том, что ничего не скажет лучше о человеке, которого сейчас здесь не было, чем следы, оставленные им. Может быть это будут какие-то записи или знаки на стенах, может быть ещё что-то. Но, подобно следам на песке, они могут многое поведать, сохранив, в некотором смысле, форму его мыслей. Человек состоит не только из того, что он хранит внутри себя, но и из его дел и намерений. Из вчера и завтра. И по этим следам можно как бы воссоздать его образ, мысли и чувства. Выходит, нечто подобное воспоминаниям есть не только у людей. Линия времени – это огромное хранилище воспоминаний любых форм и размеров.       Подойдя ближе к камере, Принц увидел, что дальняя стена разрушена у основания, словно бы в ней был проделан лаз. Ему даже показалось, что сквозь него пробивается тусклый свет. Получается, всё это время, пока Принц сокрушался о своей неудаче и впадал в отчаяние, этот лаз только и ждал, чтобы его нашли? Недолго думая, он шагнул внутрь камеры, решив не тратить время на сомнения, хотя и чувствовал себя невероятным глупцом, так легко сдавшись.       Стоит отметить, что, даже привыкнув к темноте, Принц по-прежнему плохо видел всё вокруг – только общие очертания. Свет был слишком тусклым, а в камеру он вообще почти не попадал и лаз вполне мог ему померещиться. Его разум мог выдавать желаемое за действительное – с этой мыслью он и сделал этот первый шаг внутрь камеры. Но дело было вовсе не в сомнении. Скорее, Принц готовил себя к наихудшему варианту исхода событий. Здравый смысл подсказывал ему, что такой вполне возможен, однако лучшее, что он может – извлекать максимум пользы из любой ситуации, даже подобной этой. Но вот к чему он готов не был, так это к тому, что судьба подкинет ему нечто вроде приятного сюрприза. Стоило Принцу пересечь порог, как он вдруг оказался в хорошо освещённом факелами помещении, которое по-прежнему было тюремной камерой, но вместо серых, потрескавшихся и поросших мхом стен Принц увидел ровные ряды кирпичей, которые ещё не выцвели от времени. Позади него выход из камеры затягивала дрожащая дымка, за которой виднелись очертания решётки и остального зала. Он сразу же узнал это явление – он сталкивался с ним прежде, когда прошёл через пролом в стене внутрь башни на внешней части Острова и оказался словно бы в другом времени, которое существовало только внутри этого странного пузыря. Тогда Принц едва ли понимал, что именно происходит и его посетила ложная догадка о том, что вся крепость окажется внутри гигантским временным пузырём, в котором было скрыто прошлое. Но он достаточно быстро убедился, что это было совершенно не так. Мест, подобных этому, он не встречал более нигде на Острове. И это значило, что они были по-настоящему особенными. Возможно, кто-то специально спрятал их, желая что-то сохранить в тайне. Если внутри такого пузыря живёт прошлое, то идёт ли вообще в нём время?       Осмотрев камеру, Принц обнаружил, что на дальней стене не было никаких провалов. Она была совершенно целой в этом времени. Возможно, в настоящем там действительно что-то было, но временной пузырь преграждал ему путь и он никаким образом не мог это проверить. Поэтому он быстро переключился на другой вопрос – кого могли держать в такой особенной камере? Почему ради этого человека был выстроен отдельный зал с такой массивной дверью? Он явно был кем-то особенным, раз удостоился такой чести. И, наверняка, очень сильно насолил Императрице или кому-то до неё.       Однако же, кем бы он ни был, Принц не увидел на стенах ни одной пометки. Пленник не отсчитывал недели или месяцы своего заточения, как это обычно бывает с заключёнными. Он не сходил с ума, рисуя что-то бессвязное, не пытался оставить никакого послания. Принц уже было хотел выйти наружу, но, сделав случайный шаг вперёд, почувствовал, как случайно толкнул ногой какой-то небольшой лёгкий предмет. Он опустил взгляд и обнаружил точно такой же дневник, как и у него. Вернее не такой же, а тот же самый! Принц запустил руку за пояс и нащупал книжицу – та была всё ещё при нём. Тогда он поспешил наклониться и взять неожиданную находку в руки. Как же могло так получиться, что дневников было два? Причём он держал оба в руках, это не было похоже на раздвоенный кинжал. Раньше Принц думал, что линия времени не допускает существования копий. Если что-то переносится из одного времени в другое, то по возвращении путешественника в исходную точку, вновь оно обнаружено не будет – так считал Принц до этого момента. Но линия времени продолжала удивлять его, ведь произошедшее уже не могло быть очередной уловкой Императрицы – она было мертва.       Принц бегло пролистал только что найденный дневник, и убедился, что он действительно был точной копией того, что принадлежал ему. Разве что, этот экземпляр явно не оказывался в воде, поэтому сохранился целиком. И выглядел свежее – страницы не только не истлели и не потрескались, а наоборот, сохранились практически в первозданном виде. Принц поспешил воспользоваться находкой и принялся читать начало дневника (последние страницы тоже были вырваны). Из него он узнал, что медальон достался Намтару – в первой половине дневника имя его автора всё-таки упоминалось, но буквально единожды – от его предков, но история его происхождения по-прежнему не была ясна. Намтар случайно обнаружил Пески и с удивлением открыл для себя их силу и могущество. И поначалу всё складывалось действительно неплохо – Остров преобразился, а Намтар нашёл способ подчинять и контролировать Пески. Однако Принц уже знал, чем всё это закончится и его теперь интересовал другой вопрос: эта камера была построена для Намтара? Выходит, что это именно он был заточён в ней? В таком случае Принцу очень хотелось бы встретиться с ним лично и поговорить о Песках. Они оба совершили одну и ту же ошибку, выпустив их в этот мир. Наверняка, Намтар смог бы о многом поведать ему…       Размышления Принца прервал глухой, но мощный удар позади него. Звук исходил откуда-то из зала, его источник находился вне камеры и вне пузыря. Принц обернулся и увидел сквозь дрожащую дымку, как Дахака, проломив решётку в потолке, приземлился в центре зала. Зверь поднялся с колен и начал осматриваться вокруг. Принц, стоявший в нескольких метрах от него, оторопел, не ожидав такого поворота событий. Но Дахака, даже подойдя на вытянутую руку к камере, не видел Принца. Тот стоял молча, едва переводя дыхание и боясь пошевелиться. С одной стороны, прямо перед ним сейчас была возможность, о которой молил час назад. Но он не спешил ею воспользоваться – жажда жизни вновь перевешивала, особенно после всех его открытий и находок. И с каждой секундой в нём росла уверенность, что он поступает правильно – Дахака стоял напротив него, тяжело дыша и продолжая пристально вглядываться в тёмную пустоту, будто бы подозревая или чувствуя что-то. Но ничего не видел. Выходит, предыдущее укрытие было не таким уж и надёжным для Принца, и сейчас он был весьма рад своей находке.       Его предположение было верным – он находился в ином времени. Хотя при этом был способен видеть ту часть зала, что осталась в настоящем. Вероятно, пузырь был устроен подобно временному порталу, но работал несколько иначе. Словно бы только в одном направлении. Если кто-то уже находился внутри, то никто снаружи не мог попасть в него. И тут Принца посетила идея. Предположение, которое ему было даже трудно выразить бы в словах. Получалось так, что он, находясь в любом времени, мог попасть внутрь пузыря, когда тот был свободен, и оказаться в прошлом, что жило в нём. А это значит, что и выйти обратно он мог в любую точку времени, по собственному желанию. Но он совершенно точно не понимал, как это работает – сходство с порталами было слишком уж приблизительным. Поэтому он вновь обратился к дневнику, в попытке найти хоть какое-то упоминание или подсказку, что помогла бы ему.       Спустя несколько минут беглого чтения, Принц долистал до страницы с отпечатком медальона. Что же он скрывает, какую тайну? Принц провёл кончиками пальцев по отпечатку и обнаружил кое-что новое, то чего он не замечал раньше: полумесяц был вдавлен и ощущался как неровность, тогда как кружок в центре был гладким – он был просто нарисован. Принц проверил свой дневник, но от воды страницы разбухли и сморщились – сложно было сказать что-то наверняка. Вернувшись к найденной недавно копии, Принц решил проверить, как отпечаток в нём выглядит с обратной стороны и каков он наощупь. Эта неуловимая тонкая разница невероятно интриговала его. Но уже спустя секунду он обнаружил нечто большее; то, на что он даже и не рассчитывал: на следующей странице записи продолжались! Он готов был поклясться собственной жизнью, что в его копии этих записей не было. Когда-то он перелистал дневник вдоль и поперёк, внимательно изучая каждую страницу, но ничего подобного там не было!       Записи были сделаны всё на том же языке, но не так аккуратно. Очевидно, эти строки были написаны в спешке, без стола и чернил, чем-то вроде уголька. Принц всё так же, не без усилия, но уверенно смог разобрать их. Они гласили следующее:       Мне следовало любой ценой сохранить медальон! Он знает любой ответ и помог бы мне сбежать. Но теперь я заперт здесь, а беспощадное время отсчитывает оставшиеся минуты моей последней ночи. Утром придёт палач, и моя участь будет решена. Теперь, когда Императрица создала Пески, я ей уже не нужен. Ни один из секретов, что мне известен, её более не интересует. Я оставляю здесь этот дневник в надежде, что кто-нибудь однажды найдёт его. Он будет предостережением нашедшему – не нужно идти по моим стопам!       Принц находился под впечатлением от прочитанного. Это послание объясняло невероятно многое, в то же время выходило, что действительность сильно отличалась от его догадок. Получается, дверь в камеру была открыта не потому что Намтару удалось каким-то образом бежать, а из-за того, что он был казнён. Кайлиной! Неужели он пробыл в заточении так долго? Со времён описываемых им в начале дневника до дня создания Песков Времени? Уже само по себе это было чудовищной пыткой. Пусть время в пузыре и стояло на месте, а он не старел – всё равно было совершенно невообразимо, через что же ему пришлось пройти. Удивительно, как он вообще не сошёл с ума! И очень странно, что он за всё это время сделал лишь одну запись, которая говорила только о разочаровании в собственных стремлениях, в противопоставление написанному им же ранее о последователе и продолжении борьбы.       Дневник был отголоском эпохи, которой никогда не было. Ведь Принц убил Кайлину в прошлом, изменив ход событий. А это значит, что никто не пришёл за пленником и он всё-таки смог выбраться сам, но лишь когда ржавчина разъела решётку. Выходит, что своими действиями Принц обрёк его на дальнейшие страдания – заключение Намтара продлилось ещё на одну-две тысяч лет. Ведь у него не было медальона – очевидно, несмотря на все попытки спрятать его, медальон был найден.       Принц чувствовал вину – его действия принесли ещё больший вред тому, на чью долю выпали и так невероятно тяжёлые испытания. И если уж он не был уверен в том, что в состоянии хоть как-то помочь самому себе, то решил освободить пленника, который, к тому же, сможет пролить свет на многие тайны. Ему лишь оставалось понять, как он может выбраться отсюда с помощью медальона. Принц не сомневался, что всё дело в нём – об этом недвусмысленно говорила последняя запись в дневнике.       Сказанное в тексте заставляло Принца взглянуть на него с другой стороны. Он с самого начало зал, что медальон является своего рода ключом для дверей в потоке времени. С его помощью возможно путешествие в нужный момент. Но сейчас Принц, наконец-то, понял, в чём заключалось его предназначение. Он был проводником между сознанием человека и Песками и потому был так ценен. И если поначалу Императрица использовала его во зло, чтобы затуманивать ему разум и сбивать с толку, то впоследствии набралось немало примеров того, как медальон оказался полезен для Принца, выручив его из множества безвыходных ситуаций. Будучи посредником, медальон мог работать в обратном направлении, через прикосновение передавая человеку знание. И, пусть, оно было во многом обманчивым и опасным, но в некоторых ситуациях оно всё же могло быть спасительным.       Это знание могло быть даже опасным для Песков. Но, если человек, соприкоснувшийся с ними своим сознанием, оказывался достаточно стойким, то мог даже научиться управлять ими – вот что ещё вынес Принц из записей Намтара. И они подчинялись, действуя, в первую очередь, сообразно своей природе. Возможно, они сопротивлялись этому, имея отличные цели, но они были медлительны и неповоротливы в таких малых масштабах времени. Должно было пройти достаточно времени, чтобы сопротивление обрело форму и что-то изменило.       Покрепче сжав в руке медальон и закрыв глаза, Принц увидел вместо привычной темноты золотистый свет от миллиона песчинок, которые неспешно плавали вокруг него. На границах пузыря свечение было особенно отчётливым. Всё вокруг него говорило о том, что он находится внутри песчаного вихря, вроде того, образуется в порталах. Но он был больше и имел иную форму, а внутри него царили тишина и спокойствие. Теперь, видя это сходство, Принц искал лишь последнее звено в цепочке ответов – как именно заставить Пески подчиниться его воле? В отличие от порталов, которые уже были соединены с конкретной точкой во времени, это место не было привязано ни к чему. Пузырь обладал несравнимо большим могуществом и мог помочь Принцу переместиться в любое время, по его желанию. Но первая его попытка потерпела неудачу – понимая, что не имеет смысл отправляться на две тысячи лет назад, когда решётка всё ещё была заперта, и пленник был на месте, он попробовал сконцентрироваться на точке времени, что была лишь на час раньше текущей. Но тщетно. Однако эта неудача была особенной – Принц чувствовал, что использует медальон правильно, дело лишь в том, что пузырь сопротивлялся его воле. Так, словно бы Принц пытался сдвинуть с места целую гору. Он чувствовал, что прикладывает силу в нужном направлении, но этого было попросту мало. И тогда Принц понял, что это не имеет смысла. Ему всего лишь нужно было найти выход, а не пытаться забрать с собой весь пузырь целиком. Получалось, что усилие должно было быть приложено к границе, отделяющей его от остального мира. В этой, на первой взгляд, тонкой и хрупкой оболочке он должен был каким-то образом открыть своеобразную дверь.       Место, в котором он находился, было по-настоящему особенным. Поскольку время текло в нём совершенно иначе, оно существовало словно бы на пересечении реальностей, разных миров с отличным друг от друга ходом событий. И Принц даже опасался оказаться не в той линии времени, из которой он попал сюда. Один вход и множество выходов – как выбрать нужный? В какой-то момент ему даже показалось, что это не пузырь существует внутри остального мира, а наоборот, вывернутый наизнанку мир существует внутри пузыря. И раз уж он не мог сдвинуть с места эту глыбу, то, значит, Принц должен был с её помощью повлиять на ход времени всего, что простиралось за её границей. Он должен воздействовать на неё с помощью медальона, но извне. Однако, покинув пузырь, он ничего не добьётся. Но и разделять себя и медальон он тоже не мог – у этой реликвии была слишком короткая память, Принц убедился в этом, когда пробовал трюк с возвратом во времени на несколько секунд. Медальон оказался не способен на такое, он не был столь же могущественен, как кинжал. Он был скорее инструментом, посредником, но не более. И поэтому единственно возможным путём, который видел Принц, была попытка поймать эту тонкую грань, когда сам он оставался внутри, а медальон уже находился бы снаружи. И он выставил его перед собой, сжимая за ребро кончиками пальцев, буквально одними ногтями, и повторил мысленные усилия, которые делал до этого.       Ничего не происходило, и Принц просто шагнул вперёд и вышел из пузыря – он не придумал ничего лучше, чем проверить, сработала ли его идея или нет. В зале не было Дахаки, а сверху, через решётку, бил всё тот же тусклый свет. Когда глаза Принца чуть попривыкли к темноте, он увидел, что дверь в темницу была открыта. Ему удалось! Он вернулся назад во времени, совсем ненамного, на час или около того – на большее медальон вряд ли был способен. Он ещё не пробегал через эту дверь и не перерубал канат, а Дахака не гнался за ним по всем этим залам. Значит, путь был свободен, и теперь ему нужно было найти портал, чтобы вернуться в прошлое и спасти пленника.       Найдя выход, Принц преодолел подъём, затем длинное узкое ущелье – единственный путь к тюрьме, над которым в скалах располагались дозорные посты и переходы между ними в виде узких мостков. Отвесные стены ущелья и его ширина делали побег попросту невозможным. Бдительная неусыпная охрана не пропустит никого – любой беглец обязательно будет пойман.       Меж тем, Принца не покидало чувство смятения. Ему казалось, что всё получается как-то слишком легко. Что из любой, даже самой безвыходной ситуации, он каким-то образом находит выход, раз за разом. Но, вместо того, чтобы радоваться этому, он испытывал мучительное томление, опасаясь, что ничего из этого не реально. Словно всё это происходит где-то во сне, а не наяву. Казалось, что ещё один шаг и всё растает, потеряется в тумане и ускользнёт, подобно миражу.       В конце ущелья располагалась ещё одна крутая лестница, которая вела к Сторожевой Башне, в которой Принц уже бывал дважды. Он бегло оглядел дорогу, по которой передвигалось Существо при их встрече, но решил не следовать ей, а вернуться в башню – там был портал.       Он отличался от пузыря тем, что им он не мог так же легко управлять, выбирая точку во времени. Временной портал заранее был подчинён воле Императрицы, тогда как обнаруженный им пузырь был устроен чуть иначе. Несмотря на то, что он обладал несравнимо большим могуществом, он не производил такого впечатления. Он скорее походил на сырье, материал из которого с помощью нужного инструмента можно было сотворить нечто. И, казалось, что с самого момента его появления, Принц был первым, кто предпринял хоть что-то в этом направлении. До этого же колоссальное скопление Песка лишь удерживало время внутри пузыря на одном месте.       Медальон, как и прежде, перенёс Принца в прошлое, в тот самый момент, когда он покинул его после смерти Кайлины, наивно полагая, что избавился от кошмара, что преследовал его последние семь лет. Но теперь он вновь возвращался к тому, что оставил позади. И, вероятно, Дахака теперь будет преследовать Принца даже в прошлом.       Принц, обнаружив неприметную дверь в тренировочном зале, – в прошлый раз он был слишком увлечён погоней за Существом и не заметил её – попал в солдатские казармы. Всюду были видны следы разрушения – выпущенные им Пески сеяли повсюду хаос, а стены всё ещё содрогались под натиском мощной стихии. Вокруг никого не было, и Принц беспрепятственно добрался до тракта, ведущего по ущелью к тюрьме. И даже тут он не встретил какого-либо сопротивления – мостки между дозорными пунктами обрушились, завалив проход, который, впрочем, Принц преодолел без особого труда.       За всё это время, ни на прямом, ни на обратном пути он, к своему огромному облегчению так и не повстречал Дахаку. Принца удивляло это: по его догадкам чудовище уже должно было явиться за ним. Он всё время ждал, что монстр появится в самый неподходящий момент. Но вокруг никого не было и Принц беспрепятственно продолжал свой путь.       Предоставленный самому себе, он размышлял о Песках. Его очень тревожили те знания, которые он получил от них с помощью медальона. Избавиться от него он не мог, но у него возникало чувство, что судьба манипулирует им, пытаясь склонить ко всё большему овладению знаниями о могуществе Песков Времени. Он боялся стать их рабом и потерять волю. Принц определял это знание как запретное, и старался пользоваться им как можно реже, исключительно для собственного выживания. Кроме того, у него перед глазами был отличный пример – Намтар, который начинал с чего-то подобного. Но он не успел увидеть ту скрытую опасность, что таили Пески, прежде чем стало слишком поздно. Принц не хотел повторять чужих ошибок, ведь он уже совершил достаточно собственных. Но, как бы он ни пытался, он не мог до конца контролировать свои мысли. Он не смог бы забыть ничего из этого, не мог просто избавиться от этого знания, как от Перстня, который он выкинул в Бездну. И, более того, он чувствовал, как его разум погружается в эту пучину с каждой минутой всё глубже. И занятнее всего была странная мысль о том, что Пески начали так сильно влиять на него именно сейчас, после смерти Императрицы… Ему начинало казаться, что он понимает их природу и то, как ими можно управлять. И подспудно чувствовал, какие огромные возможности, какое могущество скрыто за этими знаниями. Это пугало его – ещё одна опасность, которая делала его своим собственным врагом.       «Неужели нет другого пути? И как далеко мне придётся зайти?» – размышлял Принц. Он даже сомневался, стоит ли ему вообще идти на встречу с Намтаром.       Достигнув входа в тюрьму, он прошёл внутрь и обнаружил, что почти никто из немногочисленных пленников не выжил – их поглотили Пески и превратили в свирепых песчаных монстров, что никак не могли покинуть свои камеры. Их глаза горели жёлтым светом и были исполнены безумия и жестокости. Принц поспешил пробежать мимо них, не желая ввязываться в схватку с ними, не имея кинжала. В зале, предшествовавшем тому, где должен был находиться в заточении Намтар, Принц увидел несколько охранников – они продолжали обход, несмотря ни на что. Их одежда отличалась от прочих солдат крепости, а в качестве оружия они носили булаву с острыми шипами – возможно больше для устрашения, нежели для реального применения. Вряд ли заключённые за решёткой представляли такую опасность. Но вдруг Принц увидел, как один счастливчик, который не был тронут Песками, выбрался из-за покорёженной решётки и бросился убегать. Однако он почти мгновенно был окружён охраной и они незамедлительно использовали своё грозное оружие, буквально казнив беглеца. Их удары отличались особой силой и жестокостью, каждый из которых словно бы доставлял им удовольствие, определяя смысл их существования.       Принц несколько опешил, увидев перед собой эту кровавую бойню. Бедняга едва успел испустить предсмертный крик, прежде чем расстаться с жизнью. На его счастье, это произошло действительно быстро. Принц вовсе не собирался сдаваться, но понимал, что схватка с охраной неизбежна и в этот раз победа не будет лёгкой. Выходит, эти солдаты были обучены не только устрашать своим видом, но и подавлять любое сопротивление силой.       Расправившись со сбежавшим пленником и завидев Принца, тюремные охранники первыми бросились к нему, с ходу атакуя его ударами своих булав. Принц уклонялся и пытался нанести ответный удар, но солдаты искусно владели оружием и умело защищались. Когда же он сам пытался сдерживать их удары, закрываясь мечом, то ему это еле удавалось – столь сильными они были. Принцу пришлось отступить – он взбежал по лестнице на один ярус выше, надеясь заполучить преимущество. Но охрана бежала за ним по пятам. Чтобы отбить один из ударов, Принц с размаху распахнул двери одной из камер и послышался металлический лязг. Удар был невероятной силы, но решётка сделала своё дело и защитила Принца. Он удивлялся тому, насколько хорошо тренированы эти солдаты и то, с каким рвением они бросаются в бой. Неужели охрана тюрьмы требовала существования такой суровой боевой школы? Видимо, когда-то эта тюрьма была переполнена и такие меры были действительно оправданы. Сейчас же это было лишь пережитком, отголоском древней эпохи. Однако отголоском вполне убедительным. Принцу приходилось напрягать все свои силы для того, чтобы просто сдерживать натиск противников – охранников было трое.       Вскоре Принц понял, что их основная мощь и ударная сила сосредоточены в верхней части корпуса, и они почти не пользуются ногами для схватки. Он рассёк голень одному из тюремных охранников (хотя скорее их можно было назвать палачами), замедлив его, и продолжил отступать. Добежав до угла зала, Принц, чувствуя, как враг буквально дышит ему в спину, на бегу ухватился за одну из многочисленных колонн, что поддерживали следующий ярус и, сделав один оборот, со всей силы ударил врага в спину. Упав, тот выронил оружие. Принц подбежал к нему, но времени на атаку у него не оставалось – третий солдат уже занёс булаву над головой и поэтому Принц резко отскочил в сторону. Удар пришёлся прямо в голову поваленного тюремщика. В этот же момент Принц отрубил нападавшему голову. На этот удар у него были считанные доли секунды. К этому моменту подоспел ещё один охранник, тот, которого Принц ранил в ногу. Он перемещался с большим трудом и его движения стали неуклюжими, поэтому Принц уже без труда избегал мощных ударов и, улучив момент, столкнул врага со второго яруса и прыгнул вслед за ним. В момент их приземления меч Принца вошёл в тело охранника, лишив его жизни.       Дверь в зал, где располагалась камера Намтара, была закрыта. Принцу пришлось воспользоваться хитроумным механизмом, для того, чтобы поднять гигантскую металлическую плиту. Пройдя внутрь, Принц обнаружил ещё двух охранников – видимо, они никогда не покидали свой пост. В этот раз схватка прошла почти молниеносно – Принц уже знал слабости своего нового врага и был невероятно близок к своей цели. Это воодушевляло его и уже спустя минуту тела тюремных охранников лежали на полу, пожираемые Песками.       Вокруг воцарилась тишина, если считать низкого гула от дрожащих стен и далёких металлических стуков, доносившихся из камер с обратившимися в песчаных чудовищ людьми. Как Принц и ожидал, камера Намтара была заперта. Он вгляделся за решётку и увидел смутный силуэт, который как тень скользил по внутреннему пространству камеры. Принц отыскал у одного из убитых охранников ключ, подошёл к двери и отпер её. Замок поддался не сразу, видимо, будучи однажды закрытым, он никогда и никем более не открывался. Но и даже после этого дверь не поддавалась – решётка приржавела и не отворялась до тех пор, пока Принц несколько раз не ударил по ней ногой. Наконец, она поддалась, и он распахнул её. Зная, что пленник внутри камеры бдительно наблюдает за происходящим – скорее всего он видит нечто подобное впервые в своей жизни! – Принц отошёл от входа, предварительно положив на пол свой меч, выражая тем самым миролюбивый настрой. Полагая, что пленник вряд ли выйдет из камеры сразу же, Принц поудобнее устроился на полу.       Прошло около десяти минут и, утомлённый ожиданием, Принц хотел было уже что-то сказать, но вдруг увидел, как из пузыря вышел темноволосый юноша лет шестнадцати. Принц поначалу очень удивился его возрасту, но зная, насколько могущественны Пески и как далеко Намтар зашёл в их изучении, посчитал, что это может быть легко объяснимо. Юноша молчал и смотрел на своего освободителя, лишь на мгновение бросив взгляд на лежавший на полу меч.       – Как твоё имя? – спросил Принц, желая проверить, действительно ли перед ним стоит Намтар.       – Меня зовут Аджит, – ответил пленник, протягивая Принцу обратно его меч.

Глава 24. Творец

      Всё ещё хуже, чем я думал.       Предатели оказались даже среди моих учеников. Не только крепость и Остров поделены надвое, но и люди. Те, кому я вчера доверял, сегодня становятся моими врагами. Одна половина пожирает другую, причём я на стороне жертвы. А хищник ещё только расправляет гигантскую шею, чтобы нанести свой главный удар. Зулу, который получил новый титул, теперь командовал целой армией – мой отряд не выдержал бы прямого столкновения с ней, мы вынуждены прятаться и отсиживаться за непреодолимыми для них песчаными завесами. Сам же Нергал управляет умами и сердцами людей, настраивая их, в том числе, и против меня. Правда растоптана грязными сапогами, будущее разрушено и впереди я вижу лишь тьму. Судьба перестала говорить со мной. Одна лишь Джатта всё ещё всецело верна мне, но я слышу от неё лишь плохие вести. Вершитель Зулу превратил Дозорные Башни в символ угнетения простых людей, которых он держит в постоянном страхе. Бесчисленные патрули, огромные налоги и почти рабский труд – всё это в одночасье рухнуло на их головы вместо светлого будущего, которое я им обещал. И в довесок ко всему (как будто этого мало!) – неурожай, голод и болезни. И самая опасная из них – заражение Песком. Нергал и не думал использовать их во благо – только для ослабления и подчинения. Как далеко он собирается зайти? И может ли вообще существовать предел его бесчинствам?       После всего этого я был вынужден, не закончив создание Часов, подкинуть их ему раньше срока. Сбить с толку, обмануть его – всё, что мне оставалось. Часы не давали мне той силы, на которую я рассчитывал, они лишь отвлекали его внимание на себя. Обставив всё так, будто я прятал нечто очень важное, я позволил его конвою заполучить их. Но у него не было кинжала, и долгое время он лишь ходил вокруг них, рассматривая и прислушиваясь. Не знаю, точно ли он знал, что делать или двигался наощупь, наугад, но вскоре он решил пойти моим путём – его изворотливость не знает границ – и создать предмет подобный кинжалу, наделённый особой силой и которому Часы будут подвластны. Им стал посох, с верхом в виде головы змеи. Но он оказался ничтожно слаб, даже для незаконченной версии Часов. В этом я его явно превосхожу. Этот посох оказался способен лишь на небольшие шалости – он позволял управлять временем, но буквально в пределах одного дня. Он мог создавать из людей чудовищ или наоборот, вытягивать из них Песок (это убивало монстров), не пропитываясь им и не делаясь могущественнее. И всё происходило достаточно медленно и точечно – Нергал не мог подчинить себе целиком даже частичку Бездны. И даже более того, в попытках это сделать, он несколько раз сильно обжёгся – Песок вышел из-под контроля, совершенно перестал подчиняться и учинил разрушения в половине крепости. Много людей погибло, а Нергал даже не думал останавливаться, создавая новых чудовищ из останков старых.       Я должен надёжно укрыть те вещи, что есть у меня. Получи он доступ к кинжалу или к медальону, он уже будет неостановим. Может быть, лучше было бы уничтожить их, а не спрятать? Хорошо, что ему известны не все секреты, а этот дневник надёжно хранит их.       Но знаю ли я сам все тайны, что скрывают эти магические предметы? Пришло время задавать вопросы вечности и находить ответы. Память, как эхо прошлого, живёт ещё долго и хранит в себе обрывки воспоминаний. Я вдруг почувствовал чудесную магию простых прикосновений – через них, подобно отражению в зеркале, я могу увидеть это прошлое. Запредельно далёкое, за тысячи лет до этого момента: дни, когда медальон был создан и человек впервые притронулся к нему. Я слышу его, будто странную музыку вдалеке – глухие удары барабанов где-то за горизонтом времени зовут меня в путешествие. Я отправляюсь туда, куда ещё не ступала нога человека. И сам я не буду в полной мере человеком. Буду лишь бестелесным наблюдателем, безголосым дуновением ветра. Если я не потеряюсь, не заблужусь где-нибудь по дороге, то я увижу великое начало. Возможно, даже само зарождение Песков! И это позволит узнать мне их слабость.

Дневник Намтара, запись 77

***

      Призрак сидел в лодке, напротив Масгика, и смотрел ему в глаза. Они были полны стремления, буквально горели желанием достичь цели. Он всё сильнее налегал на вёсла, несмотря на усталость и почти непроглядную тьму, едва разбавленную светом звёзд и молодой луны. Его разум был устремлён к цели, которая не давала ему покоя долгие месяцы. Масгик чувствовал себя так, что не выполни он задуманное – его жизнь будет прожита зря. Он один увидел то, чего не увидели остальные, один понял тайные знаки. И теперь плыл к истине, смело сражаясь с волнами. Он постоянно прощупывал одежду на груди, боясь потерять медальон, который висел у него на шее.       Призрак, даже если бы мог, не попытался сейчас с ним заговорить или остановить его, хотя он прекрасно знал, что задумал Масгик. Да и как можно останавливать творца? В этот волшебный, хрупкий момент созидания? Призраку было дозволено наблюдать за ним и за тем, как он создаёт новый мир. Не было точно известно, что именно двигало Масгиком, и кем он себя возомнил, но они оба точно знали, что он делает.       Однажды, около четырёх месяцев назад, Масгик отправился на охоту. Дорога обратно была длинной и трудной, и он остался ночевать в лесу. Он нашёл открытую поляну на холме, развёл костёр и растянулся на земле, смотря в небо. Но, спустя несколько минут, он понял, что ему совершенно не хочется спать, и решил пройтись по краю небольшого обрыва, рассматривая ночную даль. Остров – из этой точки Масгик мог охватить его взглядом почти целиком – плавно изгибался, утолщаясь в середине, и уходил острым краем в морские глубины. Он носил название Усакар. Люди на острове давно заметили, что по форме он очень похож на месяц луны, который как раз светил в ту ночь. Эта мысль захватывала его сейчас – он впервые наблюдал это так явственно. Гладь океана и небеса были зеркалом друг друга. Луна – это небесная земля (её ещё звали «небесной горой»), которую небо породило в ответ на рождение океаном суши. Иногда она становилась больше, но потом непременно уменьшалась – так же как и суша испытывала на себе постоянные приливы и отливы океанских вод. Таким был мир, каким его знали все жители острова, включая самого Масгика. Бесконечный океан, бесконечное небо и две земли – его родной остров и луна. И больше ничего, ни единого клочка суши до самой линии слияния неба и океана, до которой не доплыть ни на одной лодке. И только звёзды вызывали у людей вопросы с незапамятных времён. Что они хотели сказать, причудливо складываясь в рисунки на небе? Почему одни из них были ярче, чем другие? И где их отражение? Ведь вокруг не было другой суши!       Масгик вдруг обнаружил себя уснувшим сидя у края обрыва – он присел буквально на минуту и сон тут же настиг его. Нехотя он встал и вернулся к костру – ночь была холодной и рано или поздно он всё равно потянулся бы к теплу. Он подкинул пару поленьев в костёр и вновь погрузился в сон. В нём Масгик видел себя, идущим в абсолютном одиночестве – на всём острове не было ни души. И вдруг он услышал голос, но вокруг по-прежнему никого не было. Он шёл отовсюду – из земли, из воздуха и изнутри него самого. Он не мог разобрать ни слова – это вообще не походило ни на что – ни на речь человека, ни на крик животного. Но он по-прежнему был уверен, что это голос. Он закрыл во сне глаза и увидел, в абсолютной тьме, как эти неведомые слова превращаются в образы – из тьмы рождался океан, и ему эхом вторило небо. Ещё мгновение – и он стоит на суше, на хорошо знакомом острове. Хотя в таком виде он с трудом узнавал его, образ передавал только самую суть, но не детали. Отчётливо он видел лишь себя. В его руке, неизвестно откуда, был медальон из странного металла, которого он не видел прежде. Он взглянул на него (всё ещё держа глаза закрытыми) и тут же ощутил в руке холод металла. Он открыл глаза, и голос вдруг стих. Но медальон теперь был у него в руке. И он откуда-то знал, что он должен с ним делать. На медальоне был изображён не то остров, не то лунный месяц. Масгик сжал его меж двух ладоней, держа их горизонтально, и вновь закрыл глаза. В этом слое своего сна он словно бы имел власть над окружающим его миром. Он сдавил ладони сильнее – и остров почти исчез, погружаясь в воду. Медальон при этом стал ощущаться почти плоским, без рельефного рисунка. Он потянул одну ладонь вверх, и остров вновь вознёсся над водами океана. Затем он нашёл на небе самую яркую звезду и заслонил её кончиком указательного пальца, словно бы касаясь её. А потом коснулся медальона в центре и потянул палец вверх. И земля сотряслась у него под ногами – он раскрыл глаза и увидел, как из океана растёт ещё один остров, похожий, скорее, на большую гору.       – Найди меня, – вдруг отчётливо сказал ему голос.       Масгик проснулся на рассвете и обнаружил в руке холодный камень, который он, видимо, схватил во сне. Не придав этому особого значения, он отправился домой, забыв о странном сне и размышляя лишь о том, как бы ему поскорее добраться до своей хижины.

***

      Прошло несколько дней – Масгик стоял на берегу и ждал рыбацкую лодку с вечерним уловом. От скуки он поднял круглый гладкий камень, лежавший рядом, и бросил в воду. И в тот самый момент, когда камень вылетел из его руки, с Масгиком что-то произошло – у него слегка закружилась голова, ему на секунду показалось, что он находится не в своём теле и делает что-то от лица другого человека. Спустя мгновение, камень плюхнулся в воду, на глади которой сначала ненадолго образовалось углубление, а потом всплеск. Масгик закрыл глаза, пытаясь справиться с головокружением, и окончательно потерял себя. Он вспомнил свой странный сон. И увидел впереди огромную гору, растущую из воды. Испугавшись, он открыл глаза, и, конечно, же, не увидел ничего кроме водной глади. Кажется, где-то вдалеке замаячила рыбацкая лодка, но его это уже не интересовало. Тот, кем он был мгновение назад, остался во времени по ту сторону закрытых век. Он услышал откровение и переменился навсегда. Он стал тем, кем ему секунду назад показалось он был. Тем другим человеком. Человеком? Ещё мгновение и он сорвался с места и умчался куда-то. Прибывшие на обычное место рыбаки не обнаружили Масгика на берегу. Его и раньше считали чудаковатым – когда-то давно он потерял сестру (жены и детей у него не было) и с тех пор вёл себя немного странно, а теперь с ним вообще никто не захотел бы иметь дело. Время от времени жители острова видели его – исхудавшего, грязного и дико озирающегося по сторонам. Иногда он даже что-то говорил или кричал, но скорее отдельные слова и фразы, которые всем казались бессмысленными. Он называл себя повелителем (никогда не уточняя, чего именно) и предпочитал спать в глубоким ямах, которые он рыл по всему острову, стараясь закопаться в песок как можно глубже.       – Я слышу её, она зовёт меня! – однажды сказал он кому-то, схватив того за руку. Тот отшатнулся и поспешил удалиться прочь.       Его же самого почти не волновало, что люди думали о нём. Он чувствовал себя так, будто находится на острове совершенно один. Однажды он устал от поисков и почти отчаялся. Он нашёл того, кого он скорее остальных мог бы назвать когда-то своим другом и поведал ему свою историю, обрывочно и непонятно, но доступнее обычного:       – Я видел сон, понимаешь? В нём было всё! Этот остров, океан, небо и луна. И даже больше! Понимаешь, мир ещё не сотворён до конца! Я видел вспышку, озарение! У меня есть особое знание, вот увидишь! Мёртвые не мертвы, небо и океан не застыли в равновесии. Всё движется, всё меняется, если этого захотеть. Спящий должен проснуться! – сбивчиво проговорил, буквально выкрикивая каждую фразу, Масгик.       – Тогда что же ты ищешь? Нарыл повсюду ям, как сумасшедший. Что это за такое особенное знание? – иронично спросил его собеседник. Он понимал, что бедняга сошёл с ума, но совершенно безобиден для остальных. Ему стало интересно, чем Масгик объяснит своё поведение – его рассказ хоть и был глупой выдумкой, но в нём был какой-то свой смысл.       Масгик рассказал ему, что ищет кусок неизвестного металла. Он прекрасно представлял, как он выглядит, он запомнил его во всех деталях. Ему даже казалось, что он видел такой давным-давно в детстве, когда они играли вдвоём с сестрой, но сейчас ему никак не удавалось найти ничего похожего. Ему следовало вернуться назад во времени, но этого он сделать явно не мог.       – Хм… Если ты не можешь найти то, что ищешь на суше, то почему тебе не поискать в океане? Он бескрайний, найдётся что угодно! – резонно и вполне серьёзно ответил ему приятель. Он решил, что если Масгик найдёт желаемое, то, может быть, он успокоится и придёт в себя. Забудет свои бредни и вернётся к нормальной жизни. Но он и подумать не мог, что же на самом деле собирался сделать Масгик.       Едва уловив мысль собеседника, он вскочил с места, и, не дослушав его, убежал прочь. Тот лишь недоумённо пожал плечами, не считая необходимым говорить что-то ещё или следовать за ним.       Добежав до воды, Масгик не останавливаясь, бросился в неё. Проплыв некоторое время, он принялся нырять, стараясь что-то рассмотреть или нащупать на дне – на таком расстоянии от берега оно было ещё вполне достижимо даже для такого неопытного ныряльщика.       Пока его руки были заняты ощупыванием дна, его голова гудела от роя новых мыслей. Во-первых – какой же он глупец, что сам не додумался искать в море! Во-вторых – наверняка был кто-то до него, но ошибся и сделал что-то не так. В очередной раз вынырнув из воды, Масгик увидел яркую звезду, что горела чуть ниже луны. Кто-то нашёл медальон в прошлом, но выбрал не то место! Все эти звёзды – отражения несуществующих земель, чужих ошибок. О, если бы ему выпал шанс – он бы нашёл то самое место! Но каждая из его попыток заканчивалась ничем. Однако он даже и не думал сдаваться, раз за разом ныряя, как одержимый. Он буквально был готов расстаться со своей жизнью, всего лишь единожды услышав неведомый голос. Он невероятно переменил Масгика, всё его сознание. Он словно бы увидел что-то, прозрел, познал величайшее откровение и теперь смысл его жизни заключался только в одном.

***

      Неизвестно, сколько времени прошло с последнего нырка, когда Масгик обнаружил себя лежащим на песке, у океана. Шелестел прибой и уже близилась ночь – где-то на небе загорались первые звёзды. Что с ним произошло? Неужели всё это было сном? Тогда где он оказался, в каком из миров? Какая из частей всего произошедшего была правдой, а какая ему лишь привиделась? Он почувствовал себя потерянным, оторванным от мира. То, во что он верил, могло попросту никогда не существовать! Какой сейчас день? Неужели тот, когда он стоял на берегу, дожидаясь возвращения рыбаков?       Он привстал на руках и осмотрелся по сторонам. На большее ему сейчас не хватало сил – растерянность и слабость брали своё. Вдруг, ему бросилось в глаза, что где-то вдали плывут несколько лодок. Рыбаки возвращаются с вечерним уловом. Всё кончено. Всё зря. Мираж, сон, случайное видение. Масгик лёг обратно на песок и зарыдал, задыхаясь от собственной беспомощности.       Спустя несколько минут послышались всплески весёл, чьи-то разговоры, потом прыжки в воду и мягкие удары лодок о песчаный берег.       – Пришёл в себя? Глупец, ты что, решил утопиться? Нырять так глубоко, ты сумасшедший! – бросил кто-то из прибывших, обращаясь к Масгику.       – Нам пришлось вытаскивать тебя из воды и отвозить на берег! Из-за тебя мы лишились половины улова сегодня! – добавил кто-то.       – В следующий раз мы просто бросим тебя, одни только неприятности! Будь только добр – утопись надёжно и не занимай нашу землю больше. Без тебя тут станет лишь свободнее! – злобно проговорил старик, последним выбравшийся из лодки. Он был настолько разгневан, что кто-то даже остановил его рукой, чтобы не случилось ничего плохого.       – Уходи, – сухо процедил он.       Масгик почувствовал невероятный прилив сил. Он буквально вскочил на ноги, крича:       – Не зря! Всё не зря!       И стремглав побежал куда-то. Никто из стоявших рыбаков не понял, что именно произошло – они лишь переглянулись, пожали плечами и принялись выгружать скромный улов. Все уже давно привыкли к его странному, необъяснимому поведению и не придавали ему особого значения.       Но Масгику вновь не было дела до них. Он ещё сильнее укрепился в своём желании пробудить гору, спящую на дне океана и сделать остров большим, так, чтобы на нём хватило места всем, даже таким изгоям, как он. И тем, кто когда-то умер. Возможно, остальные когда-нибудь поймут его и примут то, что он дарует им.       Он совершенно не знал куда бежит. Не имея конкретной цели, Масгик просто скрывался из виду, чтобы не злить рыбаков. Остановившись, он посмотрел на луну. Её полный диск сиял на фоне уже чёрного неба, а рядом висела бледная звезда, которой он не видел вчера. Словно бы небесная земля отторгала часть себя. Или, наоборот, породила новую жизнь.       Полная луна была сильно не похожа на сам остров, который всегда имел форму полумесяца. Теперь Масгик понимал, что дело не в приливах и отливах – всё зависело от него самого. Но он невероятно отставал от небес – их способность к дальнейшему сотворению мира была более явной и продуктивной. Он недостаточно хорошо понял все данные ему подсказки и, очевидно, делает что-то не так, раз до сих пор не нашёл медальон или то, из чего его можно сделать.       Постепенно он добрёл до края скалы и уставился вдаль. Повсюду шелестел бескрайний океан. Огромная пустота, в центре которой лежал этот остров. Может дело не в том, что небеса мешают ему творить, а дело в самом океане? Породив, однажды сушу и людей, он ненавидит собственное творение и не хочет продолжать всё это. Хочет безраздельно властвовать бесконечными просторами, один. Единый и единственный. Оставить в прошлом глупое соревнование с небесами. Отменить само существование прошлого и будущего – стереть точку отсчёта времени, начатого с появлением суши. Масгик вдруг почувствовал, что может попросить помощи у небес в своём противостоянии с океаном. Он не желал погружаться в небытие, стирая время и всякую надежду на перемены. Он желал управлять этим миром – творить новые земли и повелевать временем. Он толкнул ногой лежавший у края обрыва валун, тот покатился и шумно упал в воду. О, если бы он мог найти достаточно камней и земли, чтобы расширить остров, отвоёвывая у воды клочок за клочком!       Помощь пришла к нему во сне, когда он устал от своих мыслей, бесплодных надежд и уснул, сидя под деревом и рассматривая ту самую звезду. В его сне она дрожала, становясь то ярче, то бледнее. Она меняла свой цвет, превращаясь из белой в ярко-жёлтую, а потом, вдруг, почти рыжую. Масгик протянул к ней руку в мольбе, и вдруг она полетела по небу, оставляя за собой след. Падающая звезда! В детстве сестра учила его загадывать желание, когда он видит её. Но как назло, такого почти никогда не случалось либо же он просто не успевал. Но сейчас его единственное желание сидело в нём так крепко, что потребовались мгновения, чтобы осуществить это. Казалось, что звезда летела по небу дольше обычного. Под необычным углом, прямо к земле! Он видел, как она влетела в лес где-то в глубине острова. В место падения мелькнула короткая вспышка, и послышался жуткий треск и грохот.       Масгик проснулся от очередного удара грома. Над островом разразилась гроза. Он обвёл взглядом небо, но не мог увидеть ни луны, ни звёзд. Не раздумывая ни секунды, он отправился в то место, куда упала звезда. Из-за проливного дождя он плохо видел дорогу и то место, куда он направлялся. Спустившись со скал, он бежал, полагаясь только на то, насколько хорошо он знал остров. Призрачная надежда была для него сейчас самой реальной вещью, реальнее, чем вся его прошлая жизнь. Ему не поможет попытка ориентироваться на дым, даже если бы он видел его – дождь потушит всё раньше, чем он доберётся до нужного места. Всё опять зависит только от него.       Спустя полчаса Масгик стоял возле поваленного, обгоревшего дерева, неподалёку от того места, где он увидел тот самый сон с таинственным голосом. Рядом лежал небольшой оплавленный кусок металла рыжего цвета. Он протянул руку – тот был уже холодным. Призрака это ничуть не удивляло – эта бесформенная железка пролежала здесь тысячи лет. Она не упала с неба – ударившая рядом молния лишь слегка исказила его изначальную форму. Когда-то древний вулкан выбросил этот металл из своего жерла, прежде чем уйти под воду и навсегда затухнуть. Но Масгик верил в иное и был слеп. Как и любой настоящий Творец. Он потерял границу между реальностью и сном. Реальность теперь заключалась для него в том, что он сжимал в руках заветный медальон, который ждёт лишь того, когда ему будет придана настоящая форма. И тогда Масгик наконец-то сможет осуществить всё задуманное.       Сам металл действительно был необычным – Пески, ещё на заре времён, не желая сгинуть окончательно, вплавили часть себя в этот кусок, чтобы выстоять, даже попав в воду. Ведь вода уничтожит Пески, если они соприкоснутся с ней. Запечатанные же в металл, они могли тысячелетиями ожидать того, кто найдёт их. Неважно где – на дне моря или посреди лесной чащи. И время пришло. Достаточно лишь прикосновения и Пески смогут приблизиться к разуму человека. Люди всегда недооценивали силу прикосновения. Оно обладает особой силой, оно может передавать энергию и знание, он способно даже менять то, чего человек касается! Хотя многое зависит и от самого человека. Если он слаб, то оно может работать против него – как открытая дверь, прикосновение впустит в душу и разум человека нечто чужеродное и губительное. А форма медальона – это лишь фантазии человека под влиянием этой странной силы, которые просто обуславливают внешний облик тех творений, которые он думает, что производит сам. Однако совершенно не важно то, как оно выглядит. Важна суть творения, его подлинная сущность, скрытые силы. И эти силы сейчас вовсю устремились в разум Масгика. Если бы кто-то стоял рядом с ним сейчас, то увидел бы, как его глаза на секунду блеснули рыжим, затем жёлтым, а потом приобрели свой нормальный вид.       Пески – могущественная сила, одна из природных стихий, но им нужен сосуд – человеческий разум, взаимодействие с ним. Поэтому Пески могу становиться похожими на того, с кем они контактируют. Но только если этот человек не боится их, а имеет достаточно смелости повелевать ими. Иначе, они проникают так глубоко в человека, что он перестаёт быть собой, становясь частью единого тела Песков. Человек превращается в послушную марионетку, преследующую цели, которые кажутся ей собственными и невероятно важными. Но такими опасными Пески станут много столетий спустя, сейчас же они были подобны ребёнку. Словно они – уязвлённое и напуганное животное, зализывающее раны. И Масгик всё ещё действовал скорее по своей собственной воле, хоть его рассудок и был затуманен.       Ночью он пробрался в деревню, пока все спали, в надежде украсть подходящий инструмент для придания куску металла нужной формы. Той, что он видел в своём сне. Хотя сам он привык скорее считать его видением, божественным откровением, Масгик относился к нему как к чему-то крайне серьёзному, реальному. Единственно важному.       Побродив от одной хижины к другой, стараясь производить как можно меньше шума, он наткнулся на дом кузнеца. Рядом с ним под навесом хранились изготовленные им ножи и различные инструменты, необходимые для работы. Молоты, щипцы и меха были совершенно бесполезны, но спустя несколько минут Масгик случайно наткнулся на точильный камень, лежавший на краю стола так, что от лунного света его закрывала тень навеса. Он обрадовался, схватил камень и поспешил удалиться из деревни – здесь он был отныне незваным гостем.       Следующие несколько недель Масгик провёл, усердно корпя над маленьким кусочком металла, придавая ему сначала форму диска, а затем вырезая символ полумесяца и небольшого кружка. Он потерял счёт времени, питался лишь изредка, когда ослабевал настолько, что уже почти не мог работать. Всё его внимание было сконцентрировано на будущем медальоне. За это время Песок, вплавленный в него, проложил путь в глубины его сознания, всё сильнее захватывая его и увлекая за своими целями. А Масгик рассматривал медальон как некий недостающий элемент, который нужно бросить в воду в правильном месте, чтобы породить заветную гору. Он считал себя единственным, кто сумел прочитать знаки в окружающей природе, услышать тайный зов и найти в себе достаточно сил, чтобы самоотверженно последовать за ним до самого конца.

***

      И вот наступил тот самый день. Вернее, ночь того самого дня. Лодка мягко летела по волнам, разгоняемая вёслами, которыми Масгик грёб изо всех сил. Призрак читал на его лице целую гамму эмоций – восторг, страх (не тот, что заставляет отступиться в ужасе, а скорее благоговейное волнение, тянущее вперёд к неизвестному) и предчувствие освобождения. Вся его жизнь сейчас стянулась в эту точку во времени. Не имело даже смысла то, что будет после. Только сейчас. Неизвестно, что именно двигало в этот момент Масгиком – его желания и мечты переплелись между собой так, что были неотделимы друг от друга. Вместо того, чтобы разбираться с этим, он просто продолжал грести вперёд, а Призрак – наблюдать за творцом.       В какой-то момент Масгик резко начал тормозить лодку – он почувствовал вдруг, что это то самое место. Он вынул из кармана медальон, вытянул руку над водой и застыл на мгновение. Мгновение, которое изменит всё. Тонкая грань между двумя разными мирами – прошлым и будущим. Таким разным, и всё благодаря ему! Люди на острове во времена Масгика жили простой жизнью – ловили рыбу, не ведали счёта времени, не спешили и испытывали трепетный страх лишь перед Океаном. Поначалу они вряд ли примут то, что произойдёт. Примут его за ещё большего безумца, чем сейчас. Но настоящим безумством было бы остановиться сейчас.       И он не колебался более ни секунды. Медальон, чуть заметно сверкая жёлтым светом, соскользнул с руки и упал в воду, стремительно уносясь на дно. И вдруг оглушительная тишина обрушилась на Масгика. Океан стих, волны почти перестали биться о борт лодки, он словно бы остался один посреди абсолютной пустоты. Весь мир перестал существовать, всё застлала тьма.       Так продолжалось около часа. Всё это время Масгик пребывал в лёгком оцепенении, прислушиваясь к океану. Призрак наблюдал за ним, за тем, как на его лице робко мелькали те или иные чувства – разочарование, отчаяние и страх, которые он старался отогнать от себя. Он не позволял мыслям о том, что ничего не произойдёт, проникать глубоко в сознание, и убеждал себя, что нужно лишь ещё немного подождать. Масгик пытался вообразить, что должно произойти, вспоминая отрывки из своего сна. Он представлял себе всё происходящее очень образно, наделял особым смыслом. Он видел это как борьбу стихий между собой, возможно, даже как некое соревнование, нежели чем открытое противостояние. Наивные представления Масгика – Призрак имел все основания считать их таковыми – были на самом деле не бесконечно далеки от истины. Призрак видел вещи глубже, чем любой из людей, его восприятие мира было намного шире. Действительно, всё было порождено океаном, который был источником всей жизни и её же последним пристанищем. Это было самое настоящее Сердце мира, которое билось с первого мгновения его возникновения. Огромный океан энергии, который рождал, в том числе и людей, чьи жизни, как вода в фонтане устремлялись сначала ввысь, но затем замедлялись и падали обратно, в бескрайнее лоно, растворяясь в нём без остатка. В этом океане одновременно соединялись все четыре стихии, сосуществуя в гармонии. И эту гармонию и собирался нарушить Масгик, подняв Пески с океанского дна, обрывая их связь с остальными стихиями, потакая их глубинному желанию порвать все связи и безраздельно владеть частью мира. Или всем миром.       Тишина сменилась гулом и шумом вспенившихся волн. Люди на острове проснулись от того, что земля под ними затряслась, качая их жилища. Они тоже слышали гул. Все в ужасе выскочили наружу, испуганно переглядываясь. С островом никогда не происходило ничего подобного. В это время из толщи воды стремительно выпрыгнула вершина новой горы и устремилась ввысь. Масгик радостно закричал, изо всех сил хлопая в ладоши. Через несколько секунд вздымающаяся земля достигла и его лодки, расколов её и швырнув его самого в сторону, туда, где ещё была вода. Но вскоре его бессознательное тело было поднято растущей горой, которая на глазах превращалась в гряду скал, некоторые из которых имели просторные плато на своих вершинах.       Масгик до последнего размахивал руками так, будто это он вытягивал скалы из воды, придавая им форму так же, как делал это с медальоном. Медальон! Он должен его… И тут он потерял сознание, погрузившись в очередной сон-видение, в котором он снова находил медальон. Но на сей раз легко и быстро. Его творение придавало ему сил и уверенности в себе. Он сделал всё правильно, он продолжил великий ход творения и изменил мир. И это его чувство больше всего восхищало и захватывало Призрака. Он чувствовал, что именно оно – полностью настоящее, такое человеческое и совершенно искреннее. Пески нашептали ему, что сделать. Но не сказали как именно и тем более зачем. Он сам создал этот новый мир, пусть и не до конца осознавая всю суть происходящего.       На будущее утро люди с острова увидят огромную гору – никто и не поймёт, что это Пески позволили ей вырасти за такой короткий срок, ускоряя ход времени – на некогда совершенно пустом горизонте. Они отправятся туда и встретят Масгика, который выйдет к ним как мессия, пророк и творец чуда. Но они увидят в нём лишь полного и безнадёжного безумца, зловреда, который связался не с теми силами природы и чуть не уничтожил всю их жизнь. Он попытается показать им медальон, для устрашения и подтверждения своей силы, но его побьют и отберут реликвию, чтобы он не успел натворить ещё дел. Медальон будет увезён с горы обратно на остров и надёжно спрятан старейшинами. Все будут бояться его неведомой силы. Не желая породить ещё большие проблемы, старейшины примут решение не пытаться уничтожить его или овладеть его могуществом. Именно тогда появится строгое наставление, которое будет передаваться от одного его хранителя к другому: «Медальон никогда не должен покидать остров». Со временем его истинный смысл забудется и потеряется, а остров и гора станут единым целым – огромные равнины медленно поднимутся из водной пучины. И люди привыкнут жить в новом мире, забыв о том, что было, не оставив даже легенды. А Масгик найдёт Песчаную Бездну, но, теперь по-настоящему, сойдя с ума, бросится в неё, будучи не в силах вернуть себе медальон, рискнёт жизнью в надежде на чудесное соединение с Песками. Какое-то время, гора будет расти, время от времени сотрясая остров. Бездна не будет давать покоя людям, вызывая у них страх и тревогу, и тогда зародится идея закидать её камнями, которая потом превратится в непонятную традицию. В таком виде она и дойдёт до Намтара, а он поведает о ней в своём дневнике.       Остров-гору в океане люди назовут Саггиг [прим.: от шумерского «saĝ gíg ga» – «чёрная голова»]. Она будет долго пугать людей и будоражить их умы, но со временем они привыкнут к ней. Гора будет расти и две части Острова будут сливаться воедино, пока не станут однажды одним клочком суши. И, подобно тому, как внешняя часть острова будет постепенно обхватывать гору, так и название «Усакар» [прим.: от шумерского «usakar» – «полумесяц»] будет обвивать имя «Саггиг» с двух сторон. И, в конце концов, Остров нарекут «Усаггигкар». В этом названии сплетутся все смыслы и значения. Старые же практически забудутся – никто уже не будет помнить о том, что Остров когда-то не был единым целым. Может, только лишь Пески.       Со временем все забыли о страхах, связанных с центральным островом и горой. На ней был возведён замок и люди почитали за благо, что Остров стал крупнее, чем в прежние времена. Масгик в легендах из безумца превратился в божество, которое разделило небо и землю и завершило сотворение мира. Он принёс людям откровение – хоть все и затруднялись объяснить, какое именно – и покинул их, уйдя в подземный мир. Его имя было практически забыто и обросло мифами и небылицами, полностью стерев облик настоящего Масгика из истории. Он стал невесомым и незаметным, как ветер.       Все эти промежуточные события пролетели перед Призраком за одно мгновение, со скоростью молнии. Целых две тысячи лет. Они не имели особого значения, потому что от Масгика до Намтара, за всё это время, больше не найдётся ни одного смельчака, который бросил бы вызов самой природе, всему миру и попытался воплотить волю человека в великом творении. И он должен был увидеть обе истории своими собственными глазами. Сам он не был человеком – сейчас Призрак чувствовал это как никогда ранее – но мог так же менять мир вокруг себя. Закрыв и вновь открыв глаза, он увидел вокруг себя мир, совершенно непохожий на человеческий. Призрачный мир. В котором, фактически, он был совершенно один, не считая Джатты.       Теперь он наконец-то полностью готов к тому, что предлагал ему этот мир. То, чего не мог предложить ему мир людей, за который он так долго цеплялся. Свободу творить. Что-то менять, а не сокрушаться о том, что не в силах ни на что повлиять. Призрак многому научился и теперь он готов. В конце концов – надо же как-то скрасить собственное одиночество. Отныне всё время мира было в его распоряжении.       Воздух здесь был совсем иным – не таким прозрачным, в какой-то туманной дымке, которая имела явно выраженный оранжевый оттенок, отчего казалось, что всё вокруг подсвечено каким-то пламенем. Земля тоже была совсем другой – пепельно-серая, из которой струились вверх какие-то нити или целые лоскуты. И куда бы он ни пошёл – всюду одно и то же. Взгляду было попросту не за что зацепиться. И именно это Призрак воспринимал теперь не как проклятье, а как особенный дар. Он осознал, что может придать этому месту любой вид, любую форму. Он, как и Масгик [прим.: от шумерского «mašĝik» – «ночное видение»], понимал, наконец, что процесс сотворения этого мира ещё не завершён. Он, можно сказать, ещё даже не начат. Насколько они с Масгиком похожи? Превзошёл ли он его? В отличие от Масгика, Призрак действительно способен был менять что-то по своей воле, не полагаясь на случай и не выдумывая невероятных объяснений случайному, хоть и поистине уникальному, но всё же совпадению. Оказался бы он здесь, существовал ли бы он вообще, если б не Масгик? Пожалуй, ни одному творцу не под силу увидеть истинный масштаб своего творения и того, что за ним последует.       Призрак задумал возвести в этом царстве оранжево-серой пустоты огромный замок, окружённый горами с одной стороны и чёрной, как ночь бездной с другой. Через бездну будет перекинут огромной длины мост, колонны которого уходят куда-то вниз, в самую глубь пропасти, сменяя свой оттенок с мраморно-белого на тёмно-пурпурный, прежде чем окончательно пропасть из виду. Призрак был вдохновлён крепостью на Острове Времени – несмотря на все её тёмные тайны и опасность, она была настоящей жемчужиной Острова. Он брал идеи одну за другой, взмахивал руками (хотя это было вовсе и ни к чему) и они воплощались в жизнь. Его замок был выше, светлее и просторнее. Он мог теперь прогуливаться по множеству широких балконов, наслаждаясь видами, которые сам же и создал. В этом месте всегда был вечер. В тот его хрупкий момент, когда солнце вот-вот закатится за горизонт и стемнеет. Но этого не происходило. Мгновение застыло, в воздухе висел лёгкий холодок. Конечно, он не собирался пребывать здесь вечно. Но он вечно желал сюда возвращаться, поэтому это место должно быть особенным, всегда приятным, несмотря на безмерное одиночество.       Бороться со скукой он собирался, продолжая свои небольшие путешествия – неважно, во времени или в пространстве. И этот замок был продолжением его самого и его идей. Отдельные коридоры вели в определённое время или место. Стоило перешагнуть порог – и он оказывался там. Он мог уложить в залах целые измерения, разворачивая их в миры просто приближаясь к ним. Замок стал центром его мира и, одновременно, его оболочкой. Он был повсюду и нигде разом. С каждым переходом всё выворачивалось наизнанку относительно того места, куда он приходил. И не было никаких границ, даже само Время отступало перед этим местом.       Мир призрака – это его воображение. Составленное лишь из воспоминаний и переживаний, оно быстро угаснет, станет безликим и слабым. Ему нужна подпитка и Призрак всячески работал над этим. Он задавал вопросы вечности – и всегда получал ответы. Это довольно быстро даже вошло у него в привычку и перестало удивлять его. Самым интересным было придумать нужный вопрос. И тогда ответ был по-настоящему желанным, он утолял, хотя бы ненадолго, его любопытство. Зачастую, он предпочитал получать новые знания и опыт именно из своих путешествий – он мог оказаться где и когда угодно, увидеть любое событие. И именно непредсказуемость людей, за которыми он наблюдал, больше всего подпитывала его интерес к такому существованию. Он – вечный наблюдатель. Он может увидеть и узнать что угодно. Его опыт бесценен и необъятен. И оттого даже опасен – никакой человеческий разум не выдержал бы такого объёма. Но передать эти знания у него никакой возможности и не было. Вселенная распорядилась иначе.       Всего остального Призрак был лишён – он не мог почувствовать дуновение ветра, капли дождя на коже и даже простого прикосновения. Он не видел снов, подобно людям, потому что вообще не спал. Не испытывал голода, не знал физической боли и не страдал от болезней. Даже то, что он ходил по замку, было условностью – он мог, например, летать. Или заставить двигаться замок относительно себя. Единственное, хоть что-то напоминающее человеческие ощущения, ему было даровано в тот миг, когда он отыскал Джатту. Он мог погладить её мягкую белую шерсть, заглянуть в глаза и увидеть в них отклик – то, чего ему больше всего недоставало. Пусть она – всего лишь собака, животное. Но она была ему самым лучшим другом в целом мире. И её меньше всего заботило, как уродливо он выглядел. И вместе они путешествовали, без остановки. Будто что-то искали, нечто невероятно особенное и уникальное. Что-то такое, что даже Призрак не в силах сотворить сам.       Находясь вне времени, он видел события особенным образом. Подобно человеку, что смотрит на реку, видит её исток, русло, притоки и знает что-то о том, как далеко-далеко она впадает в море. Призрак чувствовал себя находящимся в одном и том же месте, но в разные времена. В любом из времён. Образы, что он видел пред собой, размывались, накладывались друг на друга, смешиваясь в единый поток красок. Но он всегда мог находиться только в одном месте, неважно каком, – сидеть в лодке Масгика, наблюдать за Намтаром или следовать за Принцем в его метаниях по Острову Времени. Он мог менять место сколь угодно быстро, но он не мог разделиться на несколько частей. А время для него измерялось теперь лишь воспоминаниями и чем-то ещё непознанным, неизведанным. То, чего он ещё не знал – было будущим. То, через что уже прошёл – прошлым. И в такой системе отсчёта времени он мог существовать только с одной скоростью – своего разума. Касаемо же будущего людей, Призрак понял, что оно слишком туманно и неопределённо. Когда-то Пески диктовали свою волю, и судьба всего мира была прописана до мельчайшей подробности. Те, кто с помощью порталов отправлялся в будущее, попадали лишь в тот его вариант, который был предусмотрен Песками. Теперь же, после спасения Аджита, Призрак убедился, что порой судьбу можно изменить, и версии будущего так же многочисленны, как звёзды на небе. Но ход времени не вращается вокруг одного конкретного человека – изменения должны быть более значительными и глубинными – лишь тогда река потечёт по новому руслу.       Однако, Призрак точно понимал, что вряд ли можно изменить свою природу. То, кем он являлся на самом деле. И, лучшее, что он мог сделать (и уже сделал), – это принять всё как есть. Вечный странник, хранитель мудрости – кто угодно, но только не человек. И если что-то было в нём от людей, то оно стремительно убегало теперь прочь. Неизвестно, удастся ли ему полностью избавиться от этого, но пути назад не было в любом случае. И ему никак не удастся оборвать свою жизнь. Единственное, что он мог сделать – продолжать развивать своё воображение, которое заменяло ему сны – иногда было невероятно трудно побороть душевное смятение и найти покой. Человеку в этом всегда помогает сон, а Призраку – длительное путешествие безо всякого плана и ограничений. Он мог часами падать в пропасть, просто прыгнув с моста в пурпурную бездну. Когда тьма застилала всё вокруг, он начинал видеть звёзды, которые каждый раз были расставлены в новом порядке. И с каждой секундой они проносились мимо него всё быстрее. А маленькое пятно света где-то наверху окончательно пропадало из виду. У бездны не было дна – как и конца у его вечной жизни. Это падение помогало ему постигать разумом бесконечность – то, на что не способен человеческий разум, который отлично живёт среди ограничений. Не важно, естественные ли они, или выдуманные. Но теперь ограничений для него не существовало. Разве что он не брал Джатту с собой в такие моменты. Она была не способна так широко раздвинуть границы своего сознания: в конце концов, она – всего лишь собака. И самое главное – спустя какое-то время Призрак успевал соскучиться по ней. И возвращение всегда было подобно утреннему пробуждению.       Так кто же он сам? В чём его цель и предназначение? Эти вопросы тоже не имели теперь значения. Он мог меняться бесконечно, быть кем и чем угодно. Сколько бы он не пытался, он никогда не пересечёт вечность. И любая цель была достаточно иллюзорной, в масштабах Вселенной – всего лишь сиюминутной идеей. И полная невозможность взаимодействовать с реальным миром выглядела даже несколько логично. Ему не даровано даже оставлять следы на песке. Потому что он сам – этот след. Отпечаток своей прошлой жизни, высеченный в граните. Тень, что потерялась и обрела собственную. Он – отражение в зеркале жизни, которое не могло родиться само по себе, но будучи порождённым, может существовать отдельно. Едва ли такое отражение было противоположностью того, что её породило. Скорее дополнением до целого. Маленьким кусочком, который идеально подойдёт, если его приделать обратно. След, по которому можно судить, что здесь прошёл человек, а не зверь. И Призрак был этим отражением, дополняющим картину до целой. Но вот целостным он мог быть и без породившего его образа. Эти идеи оказались справедливыми не только для людей и призраков. На них строилось всё мироздание. Оно целиком состояло из образов и отражений, которые в сумме давали целостное бесконечное ничего. Но правильно разделённые – неважно, в пространстве или во времени, они давали невероятно богатую и разнообразную картину. Осознав однажды эту сложную концепцию, Призрак стал собой. Он – творение. Каждый человек от рождения – творец. И до самой смерти. И, может быть, даже после нее.

Глава 25. Тот, кто не был побеждён

      Кажется, ещё немного и я останусь совершенно один. Мне и тем немногим, кто ещё верен мне, уже приходится скрываться, используя всевозможные тайные ходы, маскировку и прочие хитрости. Нергал нашёл способ использовать силу Часов даже несмотря на то, что не имел над ними полного контроля. Его посох обладал одним интересным свойством – достаточно было ненадолго коснуться человека, и он заражался Песками. Они словно яд змеи медленно пропитывали тело жертвы и постепенно делали его послушным чудовищем, сводя с ума.       Все предпринятые мною меры слабеют на глазах – он, так или иначе, обходит их. Моя ошибка была в том, что я изначально оборонялся, а не нападал. А ведь любая защита рано или поздно даст брешь и падёт. Тем более, я не был готов идти на любые меры, как он. Как можно противостоять такой беспринципности и жестокости? И он не собирается останавливаться на этом, кажется, он задумал что-то ещё.       Но теперь я слеп и более не вижу будущего. Хотя, кажется, словно бы я наоборот прозрел – я понял, что Судьбы просто не существует. Видение прошлого, показанное медальоном, открыло мне правду. Я придумывал бесконечные объяснения, сложные смысловые конструкции и теории, винил своё невежество, но не видел главного – Судьба это лишь выдумка Песков. Они с самого начала манипулировали мною. Теперь я вижу их злую сущность, хотя и не понимаю её до конца. Почему то, что даёт нам разум, должны быть чем-то плохим? Возможно, сознание, предоставленное долгое время лишь само себе, иссыхает и прогнивает насквозь. И рассыпается в безжизненную пыль. Не хватает чего-то, что может уравновесить его и оттого стихия бушует, покуда не погубит сама себя и всех кто рядом. То же самое с огнём или водой. Стихии разобщены, а оттого враждебны и смертельно опасны. Так же обстоят дела и с человеком – он не может жить только тем, что диктует ему разум. Он должен слушать и голос своего сердца. Но вместе с духовной жизнью не забывать и телесную – ведь он человек, а не бесплотный дух. Человек и есть тот сосуд, что вбирает в себя все стихии и примиряет их. А если он отдаёт предпочтение чему-то одному, как Нергал Пескам, – он перестаёт быть человеком. Но это происходит не случайно – он явно знал, что делает и на что он шёл. Он желал пропитаться Песками и стать их частью. Он уже был таким, каким я вижу его сейчас, ему не хватало лишь оружия и могущества. Получается, что Пески, отрицательные по своей природе, всё же принимают форму сосуда, в который они попадают, и перенимают черты своего хозяина. Именно поэтому они были так податливы, когда я один взаимодействовал с ними – я видел им только хорошее применение. И моё тело не приемлело таких экспериментов. Но стоило Нергалу вернуться и соприкоснуться сознанием – а затем и телом – с Песками, как произошло нечто необратимое. Теперь они – это яд, воплощение зла и грозное оружие. Они лишь коварно ждали момента, когда им встретится тот, кто даст разрастись их могуществу в полной мере. Если дать им волю – они поглотят весь мир! Который затем рассыплется в прах и перестанет существовать. И останется лишь бледное эхо минувших эпох, которым не суждено повториться.       Что ж, теперь я даже рад, что мои иллюзии наконец-то рушатся, одна за другой. Ощущения эти явно не из приятных, но они подобны излечению от болезни. И не тому чудодейственному и мгновенному излечению, что дали мне Пески Времени, а вполне реальному, настоящему. Теперь я устою перед чем угодно, ему ничем не затуманить моё сознание!       Всё, что произошло со мной за эти последние годы – лишь череда случайностей. Судьба выдумана Песками, которые желают контролировать всё, до единого вздоха. Это та дорога, которой они ведут людей к своей собственной цели, лишь притворяясь источником бесконечной мудрости и всезнания. Всё началось с Масгика и, сквозь тысячелетия, протянулось до меня. И, признаюсь, могущество Песков столь велико, что изменить их планы действительно настолько сложно, что обман становится как бы правдой. Навязанной истиной, от которой сложно скрыться или убежать. Многие пытались избавиться от них, засыпать Бездну камнями, но время перебороло их всех, отчего борьба стала просто глупым ритуалом, а настоящие знания были утрачены. И я сам был орудием в этих руках и нёс эту лже-истину людям! Но теперь обману и заблуждениям пришёл конец.

Дневник Намтара, запись 80

***

      Опомнившись от погони в тюрьме, Принц не только предавался отчаянию, но и размышлял над одной странностью – Дахака гнался за ним словно бы вполсилы, как будто его что-то сдерживало. Принц часто терял его из виду, воздух не был слишком тягучим и холодным, как это бывало прежде. Вряд ли это можно было объяснить привычкой – к такому просто невозможно относиться спокойно. Всякое хладнокровие отступало, когда Дахака оказывался рядом. Но, всё-таки, в этот раз определённо что-то было не так.       Ответы на вопросы, которыми задавался Принц, были у него буквально под носом. Но он не мог ни увидеть, ни услышать их. Призрак по-прежнему никак не мог заявить о себе Принцу. И, более того, не видел в этом смысла – он не сможет ему помочь, спасти его от неминуемой гибели. Он видел её собственными глазами. Но даже если бы он захотел, то не смог бы сдерживать Дахаку вечно. Поэтому он решил, что должен ещё один, последний раз, отсрочить эту смерть, чтобы спасти другую жизнь. Призрак, с помощью Имана, подбросил дневник в камеру Аджита и, ненадолго вселившись в Дахаку, лишь направил Принца туда. Он не преследовал цели явить Принцу новых откровений, он лишь обманом и хитростью вёл его к цели. Сначала к дневнику, а затем и к Аджиту. Подделка, оставленная им в камере, не имела ничего общего с правдой – Призрак лишь желал искупить вину перед Аджитом и спасти его. Даже несмотря на то, что вскоре должна была прибыть экспедиция Магараджи и сделать то же самое. Но планы Призрака были куда более далеко идущими – он рассчитывал целиком изменить судьбу пленника и помочь ему более никогда не сталкиваться с Песками Времени. Он и так достаточно пострадал от них, сполна расплатившись за чужие ошибки.

***

      Лицо Аджита едва ли казалось Принцу знакомым – они так ни разу и не встретились в Азаде. К тому же, сейчас он был значительно моложе. И это само по себе занимало Принца куда больше – он даже ничего не ответил пленнику, когда тот представился. Он понимал, что перед ним стоит человек, которому, скорее всего, несколько тысяч лет.       Не дожидаясь ответа Принца, Аджит сказал:       – Ты не тот, кого я ждал.       Он явно не слишком-то интересовался тем, кем был его спаситель, а холодный, сухой тон говорил о безразличии вообще ко всему. В его глазах читалось глубокое разочарование, которое невозможно было объяснить удивлением внезапному освобождению из многолетнего заточения. Это чувство укоренилось в нём, глубоко въевшись в его сознание. И решительно никак не вязалось с его возрастом – черты лица, фигура и даже голос – буквально всё выдавали в нём совсем ещё молодого юношу. Принц и представить себе не мог, как изменил Аджита весь жизненный опыт, что однажды вдруг свалился ему на плечи. Он был несоизмеримо больше всего того, что когда-либо переживал Принц.       – Кого же ты ждал? – спросил тот.       – Никого, – со вздохом ответил Аджит.       – Но… как? Вернее, что ты имеешь в виду? – не понимал Принц.       – Это сложно объяснить. Но я и не хочу. Всё это – сплошной обман, – пояснил юноша, хотя Принц не стал лучше понимать собеседника. – Когда-то ждал, но теперь не жду.       Повисла пауза и Аджит, видя смятение Принца, всё же решил сказать:       – Благодарю тебя за моё спасение. Но как ты нашёл меня? Люди никогда не приходят на этот остров, чтобы спасти кого-либо. Зачем же ты здесь?       Последний вопрос пленника был исполнен подозрительностью и Принц поспешил развеять сомнения собеседника:       – Ты прав. Я попал сюда по собственным причинам. Можно даже сказать, не по своей воле. И я потерпел неудачу. Но там, где закончился мой путь, открылся новый – я нашёл дневник, в котором ты оставил лишь страницу. И, не стану скрывать, я решил спасти тебя от неминуемой гибели, в надежде, что ты спасёшь от неё меня, – объяснил Принц.       Аджит оценивающе выслушал Принца и кивнул, смотря в сторону.       – Стало быть, ты хочешь продлить жизнь, избежав смерти? – спросил он.       – Да, – ответил Принц. – Ты единственный, кто выжил в этом ужасном месте.       – Вот только я не оставлял никаких записей, – ответил Аджит. – Я не понимаю, о чём ты говоришь.       – Но как же ты объяснишь вот это? – спросил Принц, протягивая дневник Намтара пленнику, раскрытым на последней странице, – Я нашёл его в твоей камере, спустя две тысячи лет после твоей смерти.       – Это подделка. Как и медальон, что висит у тебя на шее. Понимаешь, всё это место – один сплошной обман. И всё не то, чем оно кажется! – выпалил Аджит.       Принц наконец-то разглядел, что же именно пленник прятал за своим безразличием – это была глубоко засевшая обида. Неизвестно, на кого-то определённого или на весь мир в целом. Но, чем больше он говорил, тем сильнее становился похожим на обычного юнца. Однако ему явно что-то было известно, и Принц постарался выведать больше:       – В каком…, – едва успел он раскрыть рот, как Аджит перебил его:       – Понимаешь, неважно, что и кем там написано. Всё это – одна большая ложь. Ты, верно, думаешь, что медальон определённо настоящий, раз помог тебе перенестись на две тысячи лет в прошлое? Что ж, когда-то и я заблуждался, как ты. Но время изменило меня.       – Стало быть, не было никакого Намтара? А медальон – простая безделушка? – недоверчиво переспросил Принц.       – Едва ли, – ответил Аджит.       – Но ты противоречишь сам себе, – недоумевающе спросил Принц.       – Нет, нисколько. Вопрос не в том, настоящая ли вещь в твоих руках, а в том, с настоящей ли целью она была создана. Или просто лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза? Чтобы создать иллюзию правды, откровения? – с горечью в голосе ответил пленник.       Аджит смотрел на Принца так, будто тот был в чём-то виноват перед ним, поэтому он не сразу нашёлся, что ответить.       – Кажется, я понимаю, о чём ты говоришь. Я сам столкнулся с чем-то подобным, и не раз, – наконец ответил Принц.       – Понимаешь? Серьёзно? Да что ты можешь знать об обмане? – разгорячился Аджит. Обида в его глазах горела всё ярче, и Принц решил немного смягчить его и расположить к себе:       – Расскажи мне свою историю, – ответил он.       – Но ты ведь не за этим сюда пришёл, верно? И у меня нет никаких причин доверять тебе! Если и вправду тебя не подослала ко мне Императрица, то знаешь, что я тебе скажу? Хочешь спасти свою жизнь? – Тогда прошу, заходи в мою камеру, а я запру за тобой дверь. Только так ты познаешь истинную ценность вещей. А с меня довольно! – продолжал распаляться Аджит.       – Постой! – чуть сердито одёрнул его Принц. – Если не хочешь – можешь ничего не рассказывать мне. Но тебе ничего не поделать с тем, что теперь ты свободен. А Императрица – мертва!       Аджит, который только что собирался сказать ещё что-то, осёкся. Он что-то обдумал и спустя полминуты вновь заговорил, уже гораздо более спокойным тоном:       – Я знал Намтара – он жил на самом деле. Вот только он вовсе не тот, за кого выдавал себя. Он – Хранитель, как и Кайлина. Он – самый первый, она – последняя. И каждый из них внёс свою лепту в этот обман. Они зачем-то использовали меня, обманом заманив в эту камеру. Я потратил вечность, чтобы понять их мотивы и так до конца и не разобрался! Намтар погряз в склоках со своим сыном и пытался осуществить моими руками какой-то коварный план. Он много всего рассказал мне, и что-то даже было правдой. Но лишь затем, чтобы усилить обман.       Принц заметил, что Аджит осторожничает и выбирает слова, стремясь не рассказать ничего лишнего. Но ему начинало казаться, что тот почти ничего и не знал – он лишь выдавал собственную трактовку того, что Принцу уже и так было известно. Тем временем, Аджит продолжал:       – И медальон он создал для того, чтобы как-то навредить своим врагам. Намтар сам называл его подделкой, а те возможности, которыми он обладал, были лишь отвлекающим маневром.       – Какова же твоя роль во всём этом? – спросил Принц.       Аджит замер на месте и посмотрел на Принца. В глазах пленника читалась растерянность. Кажется, он не знал ответа…       – Я провёл тысячу лет в этой камере, прежде чем ты нашёл меня. И, судя по твоим словам, минуло бы ещё две, до того как я обрёл бы свободу. Внутри клетки время остановилось, и я остался наедине с тишиной и собственными мыслями. Они копились годами и никак не хотели покидать мою голову. Каждый сон, что я видел, каждая случайная мысль, каждый звук – всё запечатлено в моей памяти. Но едва ли мне это нужно. Знаешь ли ты, каково это оказаться в полной тишине на годы? Поначалу мне казалось, что все проблемы ушли. Но со временем я стал лучше различать детали и, должно быть, сошёл бы с ума, если бы не эти проклятые Пески, что не давали мне свободы. Ты видишь? Моё тело ничуть не изменилось, а мой разум уже несколько раз состарился и рухнул под собственным весом. Оказалось, что развитие, взросление и мудрость – это временное явление. За ними приходит упадок. Я – развалина, которая ни во что не верит, – на одном дыхании, с надрывом в голосе проговорил Аджит.       Принц слышал боль в его голосе. Теперь он говорил правду, хотя бы отчасти. Испытание, что выпало на его долю, было поистине мучительным и он вышел из него непобеждённым. Но, кажется, он был по-настоящему сломлен. И даже более того – он не был готов к этому случайному освобождению. Он не знал, что делать дальше со своей жизнью, как ему распорядиться вновь обретённой свободой.       – Хранители приходили ко мне; один сменялся другим, но каждый пытался выведать у меня что-нибудь. И никто из них не решался выпустить меня. В моей же власти было лишь никого не впускать. Ты первый, кто открыл эту дверь за тысячу лет. Я не знаю, что именно тебе нужно, но ты не похож на Хранителей, – продолжал Аджит.       – А тебе действительно было что-то известно? – поинтересовался Принц.       – Ничего из того, что бы было правдой. Лишь ложь, искусная ложь о Песках. Но сейчас я – никто. Моя память – погребальная урна, где правда неразделимо перемешалась с вымыслом, где мои же домыслы затуманивают мой разум. Прости, я вряд ли смогу тебе помочь. Выходит, мне нечего более делать в этом месте, если последний Хранитель мёртв, – удручённо пробормотал пленник. – И ничего из того, что я якобы знал, не подтвердилось, не сбылось, понимаешь? Ничего, за целую тысячу лет! А ведь я даже был согласен на смерть, я мечтал прервать этот бесконечный кошмар…       Принцу казалось, что он отчасти прочувствовал то невероятное бремя, что упало на плечи юного когда-то Аджита. Он нырнул с головой в неведомую ему стихию, может быть даже сам того желая, но оказался в её плену. И, вместо озера с приятной прохладной и чистой водой, она оказалась мутной и грязной бездонной лужей, на поверхности которой отражались чьи-то лживые обещания. Впрочем, его слова по-настоящему не удивляли Принца – он уже успел отлично убедиться в обманчивости этих мест и в том, что нельзя доверять Хранителям (хотя и повстречался лишь с одним из них).       Ненадолго каждый из собеседников погрузился в собственные мысли. Аджит пытался успокоиться после своего эмоционального рассказа и, возможно, сообразить, что же ему делать дальше. Но, впрочем, это у него едва ли получалось. Принц же думал, что они в чём-то похожи. Несмотря на то, что Принц бежит от судьбы всего лишь последние семь лет, в отличие от Аджита, что был её пленником целую тысячу, ему казалось, что он смотрит на своё собственное отражение. Аджит – это он сам в будущем, измотанный и измождённый. И максимум его возможностей – играть с судьбой на равных, используя все свои силы и навыки лишь для того, чтобы просто не ухудшить своё положение. Однако, глядя на пленника, он сомневался в том, что из подобной схватки можно выйти победителем. Однажды он так же устанет от всего и станет похож на Аджита – для этого даже не придётся ждать так же долго. А судьба, как ни в чём не бывало, продолжит свою гонку.       Принц первым нарушил молчание, и, кажется, Аджит был даже рад этому – пучина собственного разума вновь тянула его на дно:       – В самом начале беседы ты сказал… Кого же ты, всё-таки, ждал? – спросил Принц.       – Ответ «никого» по-прежнему в силе. Намтар являлся ко мне в образе туманного видения, духа. Тот Намтар, которому я доверял, кому я отдал в руки свою судьбу, – его никогда не существовало. Фантом, вымысел, пустое заблуждение, которое я много лет назад оставил позади, но, как ты понимаешь, так и не смог забыть. Что ж, может быть теперь моя память начнёт угасать? Я лишь хочу своими глазами увидеть это. Я желаю самолично убедиться в том, что последний Хранитель мёртв.       Принц надеялся, что Аджит ещё воспрянет духом и поведает ему хоть что-либо полезное. Он чувствовал, что сделал хорошее дело, освободив несчастного пленника и, если бы имел возможность, то помог бы ему ещё в чём-нибудь. Но он сомневался в том, что это возможно. И даже возможность воочию увериться в смерти Императрицы будет ему лишь во вред. Ложь закончится, а правду он уже давно упустил, потерял в тумане собственного разума. Аджит едва ли походил на того, кто сможет помочь Принцу и у него не оставалось вообще никаких зацепок.       Сейчас Принц в полной мере осознал, что оказался перед лицом ещё большей неизвестности, лицом к лицу со своим настоящим врагом – Песками. Он с радостью вернулся бы назад, к уже привычному противостоянию с Кайлиной, которое хоть немного двигало его вперёд, пусть это и происходило каким-то неочевидным образом, не благодаря, а вопреки.       Интересно, что скажет Аджит на то, что Принц хотел бы сейчас вернуть Кайлину к жизни? Это было не лишено определённого смысла! Пусть даже он сделает это лишь для того, чтобы убить её вновь, но уже в настоящем – только тогда Пески не будут созданы или хотя бы никогда не попадут в руки Магараджи и он будет наконец-то свободен. Принц почувствовал воодушевление от внезапной идеи – его план казался ему чрезвычайно простым. Но был ли он таковым на самом деле?

***

      Призрак, всё это время наблюдавший за Аджитом, был попросту обескуражен его поведением. Тот был вовсе не тем человеком, каким он его запомнил по событиям в Азаде. Несколько суровым, но целеустремлённым и неотступным. Сейчас же он видел перед собой жалкого, слабого душой человека, что вообще не был готов продолжать жизнь. Поразительно, во что может превратиться человек, которому не во что верить. И который безмерно, бесконечно устал.       Стоя перед Принцем, Аджит не мог выразить и десятой доли тех чувств, что бушевали в его душе. Она пронзительно, неистово кричала, но он сдерживал себя и внешне держался относительно ровно, опасаясь, что Принц не поймёт его. Как он вообще мог бы понять его, прочувствовать ту боль в каждом его слове, если не проходил через такое испытание сам? После стольких лет он даже не знал, человек ли он вообще. Он стал лишь тенью, его подобием, который всё ещё мог ходить и дышать, но не имел к этому особенной воли. Он двигался лишь по инерции, падая в бездну собственного отчаяния.       Аджит был человеком без прошлого – оно угасло и затуманилось, и без будущего – оно не имело для него смысла, ведь всё было построено на лжи. Ему ничего не вернуть и ничего не построить вновь. И смерть последнего Хранителя не приносила ему какой-то особенной радости, а, напротив, ставила крест на его жизни. Он был ненужным элементом в этом времени. Впрочем, он, кажется, не был им и в свою эпоху. Чья-то злая шутка навсегда перечеркнула шансы прожить нормальную жизнь. И даже право на достойную смерть. Теперь он в лучшем случае мог бы стать скитальцем, который бесцельно бежит от себя самого, но не в состоянии найти другую, новую личность. Он отчаянно мечтал, чтобы кто-нибудь взглянул ему в глаза и увидел бездонную пропасть его горя, что веками напролёт точило его душу, превратив её в пыль. Но это было попросту невозможно – чувствами нельзя поделиться. Можно только помочь их испытать. Но вряд ли его спаситель собирался так глубоко разбираться в его душевных переживаниях и оттого Аджит лишь плёлся за ним ко входу в крепость. Практически безо всяких мотивов, просто как запущенный однажды часовой механизм, что успел проржаветь и загрязниться от времени, но отчего-то всё ещё шевелился.       Мстить было уже некому. Вообще любое действие, по мнению Аджита, не имело более смысла. Приятная когда-то пустота превратилась в ненужную, бесполезную свободу. Аджиту хотелось вернуться в заточение – к такому страданию он хотя бы привык, а новое было попросту невыносимым. Судьба завладела им полностью.       Пытаясь разобраться во всём, Призрак пристально смотрел сквозь мысли Аджита и искал ответ. Но его сознание было столь затуманено, что ничего, никакой из ответов, ни одна из находок не были определёнными и достоверными. Его разум был омрачён бесконечными скитаниями, которые происходили только в его голове, и потерей всякой надежды. Всё, чего он когда-либо ждал, не сбылось, не произошло и превратилось в ложь. А ушедшее, утерянное время теперь не имело смысла даже для него самого. И тогда Призрак отвлёкся и взглянул на другую версию событий, ту, к которой он не приложил свою руку. В ней Аджита спас Магараджа и поначалу он вышел из временной тюрьмы точно таким же, но водоворот событий подхватил и увлёк его, да так, что всё сложилось совершенно иначе.

***

      В один из обыкновенных дней, границы между которыми Аджит давно перестал различать, он вдруг увидел, что в зале перед его камерой что-то происходит. Поначалу охрана суетилась, а затем и вовсе произошло немыслимое – солдаты покинули свои места, впервые за сотни лет! Больше они не возвращались, а спустя какое-то время к нему пришёл человек, представившийся индийским Магараджей. Он стоял в окружении отряда воинов и только что освобождённых ими пленников из общей тюрьмы.       Как и в случае с Принцем, Аджит не сразу вышел к нему, испытывая недоверие и страх перед неизвестностью. Но спустя несколько минут, после короткого разговора, скепсис и безразличие взяли верх над Аджитом. Однако Магараджа продолжал настойчиво расспрашивать пленника о его заточении. Когда их разговор дошёл до Хранителей, Магараджа принялся расспрашивать о великой и ужасной Императрице, с которой он и его спутники ещё не успели столкнуться, но знали о неизбежности этого.       – Она – всего лишь последний из Хранителей, – объяснил Аджит. – Тот, кто создал Пески Времени. Среди прошлых были и куда более могущественные, великие и грозные Хранители.       Магараджа внимательно слушал пленника, но ничего не ответил ему, обдумывая полученную информацию. Вдруг в разговор включился человек, который представился Амаром, визирем Магараджи, задав вопрос:       – Что это за Пески Времени, о которых ты говоришь?       Аджит не спешил раскрывать все тайны и ответил достаточно расплывчато:       – Они повсюду вокруг. Пески – источник её могущества и необычайной разрушительной силы. Они диктуют судьбу, каждый шаг человека и несут невероятную опасность, особенно тем, кто посмел бросить им вызов. И их невозможно уничтожить.       Последней фразой Аджит чуть слукавил, ведь он знал, что уйди Остров целиком под воду – Пескам не миновать гибели. Но он сам не верил в осуществимость этого сценария, поэтому его слова вряд ли можно было счесть ложью. Скорее, он просто упускал несущественные детали.       – Ты говорил о других Хранителях. Как ты узнал о них, находясь в заточении? – спросил Магараджа.       – Я видел каждого из них лично. Они сами приходили ко мне, – ответил Аджит, ожидая следующий вопрос. Тот не заставил долго себя ждать:       – И сколько их было? Вернее, скольких ты застал? – поинтересовался Магараджа.       – Я затрудняюсь ответить, достаточно много, чтобы забыть многих из них. Но за тысячу лет, что я провёл в заточении, я немало их повидал, – ответил Аджит.       – Тысячу? – удивлённо переспросил Магараджа. На его лице появилась улыбка или даже усмешка. Он и ещё несколько людей было подумали, что пленник лишился рассудка и выдумывает небылицы.       – Всё верно, я …, – продолжил Аджит.       – Погоди, это всё тоже благодаря Пескам Времени, о которых ты говорил? – вновь вмешался в разговор Амар. Он был серьёзен и казался очень заинтересованным. – Их сила заключается именно в этом?       – Да. Время в моей камере однажды остановилось и я видел, как проносятся эпохи, век сменяется веком, а вместо одного Хранителя приходит другой, – ответил пленник.       – И всё это время ты противостоял им? – вмешался в разговор ещё один человек из окружения Магараджи, представившийся Зороастром. Кажется, он тоже верил словам Аджита и одновременно испытывал к нему сочувствие и преклонялся перед силой его духа.       Тогда пленник и поведал им свою историю, понемногу приоткрывая завесу тайны над загадочными Песками Времени. Он по-прежнему был аккуратен, но он видел в Магарадже и его воинах союзников, которые помогут ему осуществить его последний план, тот, который в отличие от всего остального, был правдой. Он должен ею быть – хоть какое-то шаткое оправдание его мучительно долгой пытке. И, рассказывая, Аджит чувствовал, как силы возвращаются к нему, он чувствовал желание жить, пусть даже ради одной единственной цели – смерти последнего Хранителя. К его великому сожалению, Магараджа прибыл слишком поздно и ему не удалось предотвратить создание Песков Времени. Но он знал, что то, что нельзя уничтожить, можно надёжно укрыть. Здесь на Острове Пески никогда не были и не будут в недосягаемости от безумцев и храбрецов, что найдутся в любые времена и обязательно пожелают бросить вызов этой силе, завладев ею. Власть и могущество, что она сулила, манила к себе многих, и Магараджа мог запросто оказаться одним из них. Но у Аджита были идеи, как он сможет убедить его пересмотреть свои взгляды и научиться держаться от них подальше, охраняя мир и Пески друг от друга.       Первой частью плана Аджита было убийство Императрицы. Он отлично знал устройство крепости, многие из её секретов и тайных ходов. Отряд Магараджи (который оказался гораздо более многочисленным) укрепился в тюрьме, готовясь к наступлению. Аджит предупредил, с какими угрозами предстоит столкнуться воинам Магараджи; предложил пути, которыми отряд должен был пробраться в тронный зал. План, кроме того, включал в себя несколько засад и резервных отрядов, что могли помочь в критический момент, внезапно переломив ход боя. В крепости, обладая могуществом Песков, Императрица была куда как опаснее, чем даже несколько сотен её воинов на открытой местности вне крепости. И потому тщательная подготовка была попросту необходима.       Единственным условием, которое выдвинул Аджит, было то, что он сам должен будет убить Императрицу. Он не знал её имени, но предпочёл бы не использовать его в любом случае. Обращение к человеку по имени меняет само отношение к нему. Он же никак не желал этого, им двигала жажда мести. Ведь в какой-то мере она была ответственна за все преступления предыдущих Хранителей, раз продолжала их путь. И, лишь вонзив по рукоять меч в её плоть, он почувствовал бы хоть что-то. То, чему он точно поверил бы и поставил точку в многолетнем кошмаре.       Магараджа и его спутники прислушивались к Аджиту и относились к нему с величайшим почтением и уважением, несмотря на его юность. Большинство из них понимало, кто в действительности стоит перед ними – тот, кого не сломили века, кто выстоял под ударами времени, но так и не был побеждён. Человек величайшей воли, мудрец из древней эпохи. Он был кем-то большим, чем человек. Тот, кто перешагнул смерть, и оказался на новом этапе духовного роста. Многие, и в особенности Зороастр, неустанно расспрашивали его о долгих годах в заточении. И его не слишком интересовало воздействие Песков – с ними было всё более-менее понятно, а скорее то, как ощущал себя Аджит сейчас. Тот, что прошёл над вечностью по натянутому канату и, несмотря ни на что – одиночество, утрата близких и уговоры Хранителей выдать тайны, – всё же оказался на противоположной стороне этой пропасти и до сих пор твёрдо стоял на ногах, как никогда полный решимости.       Убив Императрицу, Аджит собирался выпустить Пески Времени. Он не знал точно, чем это грозит, а его воспоминания лгали ему. Поэтому он приготовился к каждому из вариантов. Самым простым был сценарий, при котором Пески, лишённые связи с Хранителем, просто рассеялись бы и прекратили существовать. Но это было бы маловероятным, и наиболее реальным он считал такой вариант развития событий, при котором Пески, вырвавшись на свободу, устроят настоящий хаос, превращая людей в чудовищ, куда более свирепых и опасных, чем стражи Острова. И это показало бы Магарадже величину опасности, которые таят в себе Пески и заставило бы его изменить своё отношение к Пескам. Тогда Аджит, воспользовавшись кинжалом, вновь вобрал бы Пески внутрь Часов. И тогда всё вернулось бы к своему первоначальному виду, люди обрели свой исходный облик, а Магараджа наверняка смог бы убедить остальных и придумать достойное решение по этой проблеме.       Аджит обманул Императрицу, предложив сдаться ей и рассказать всё, о чём знает от Намтара. Она знала, что пленник оказался на свободе благодаря неприятелю, чья армия напала на Остров, но любопытство брало над ней верх, потому что Аджит начал выкладывать тайны одну за другой, не дожидаясь согласия Императрицы. И в этот момент отряды Магараджи начали наступление. Аджит успел рассказать Императрице о том, что медальон, которым когда-то владела Шади, – Императрица избавилась от неё после создания Песков – был фальшивкой. Он обманом завладел им и кинжалом буквально за мгновение до нападения.       Когда началась битва, Аджит ненадолго скрылся и, улучив момент, передал медальон Магарадже, но оставив кинжал при себе. Затем он появился в нужный момент и убил Императрицу. Она умерла скорее как обычный человек, будучи уязвимой и смертной. После этого, Аджит воспользовался кинжалом и выпустил Пески. Он не знал точно, что произойдёт дальше, но последствия превзошли все его самые смелые ожидания: Пески, буквально сорвались с цепи и устроили повсюду хаос. Стены крепости дрожали и рушились, люди разбегались в ужасе, а сквозь провалы в потолки было видно, как облака вихрем закручиваются над Островом и к небесам вздымается гигантский столб света. Произошедшее невероятно впечатлило Аджита, ненадолго погрузив его в трепетное восхищение, хотя он чувствовал во всём этом нечто знакомое, уже виданное ранее. Но вскоре к нему вернулось самообладание и он занялся поисками Магараджи в общей суматохе, пробираясь сквозь толпы чудовищ.       Призрак же видел, что на закулисье этого плана претворялся в жизнь ещё один. Амару каким-то образом удалось отыскать посох Нергала и он устоял перед разрушительной силой Песков. Посох подсказывал ему, как владеть их силой, хотя и не позволял делать этого. Но он привёл его к знаниям – в библиотеку Императрице, где помимо прочих книг, визирь отыскал тот самый дневник Намтара. У Амара хватило времени прочитать его, и он обезумел от истинной силы Песков. Он понял, что ему необходимо завладеть кинжалом, но он так и не решился выступить открыто против Магараджи, когда Аджиту удалось исправить последствия разрушений.       Однако то, какой путь пришлось проделать Аджиту и Магарадже прежде, чем Пески вновь оказались заключены в Часах и было тем изъяном в плане, на который Аджит не рассчитывал. Он никак не мог себе представить, что вся та ложь, которую теперь, после освобождения, он стремился забыть, окажется абсолютной правдой. Она была предельно проста: за Аджитом пришёл Дахака. Он всегда приходит за тем, кто открывает Пески Времени. И Аджит, подобно Принцу, начал свой бег от судьбы, что подтолкнула его к важнейшей находке – истинному, настоящему медальону. И он привёл Аджита ещё к одной лжи, неожиданно оказавшейся правдой – Маске Песчаного Духа. С её помощью Аджит предотвратил открытие Песков, а медальон помог ему передать Магарадже знание об опасностях Песков и о приключениях, что они пережили бок о бок, но о которых тот неизбежно позабыл.       Магараджа проникся к Аджиту невероятным доверием и уважением. Он почитал его превыше друзей и слуг. Он стал для него кем-то вроде родного брата. Аджит же, опасаясь дальнейшего преследования Дахаки и понимая, что его прошлая жизнь закончилась, и он ничем более не был связан с Островом, попросил Магараджу позволить ему присоединиться к его отряду и отправиться вместе с ним в Индию. Он никогда прежде не слышал об этой стране, и ему предстояло многое познать, в том числе и выучить совершенно незнакомый, чуждый язык. Магараджа с радостью принял его просьбу и чествовал его, прославляя перед подданными, вкратце пересказывая их приключения. Он даже предлагал Аджиту один из высочайших титулов при дворе по возвращению на родину. Тот вежливо отказался от такого щедрого предложения, но согласился стать начальником стражи города: Магараджа поклялся ему ревностно оберегать Пески от всего остального мира и от любых посягательств извне, а Аджит с гордостью возглавил бы дворцовую охрану. Ведь он как никто иной знал, как важно не допустить повторения всей этой истории в каком-либо виде. Но Аджит почти не заметил странностей в поведении Амара и того, что он скрывает. Посох же визиря не вызвал у него особых подозрений, попросту потому что он никогда не видел его воочию, а Намтар рассказывал о нём лишь поверхностно.       Аджит уплыл вместе с Магараджей с Острова и оставил позади своё прошлое. Наконец-то время вокруг него вновь шло в нормальном ритме и его память начала понемногу освобождаться от болезненных тягучих воспоминаний. Единственное, что хоть как-то поддерживало их – это слава, некоторое время опережавшая его. Его почитали как героя, хотя никто и не знал всех подробностей произошедшего, кроме него самого и Магараджи. Впоследствии, имя Аджита настолько прочно закрепилось у индийцев как синоним стойкости и героизма, став буквально нарицательным, что сделалось весьма распространённым именем и навсегда укоренилось в Индии, хоть сама история его происхождения и забылась.       Магараджа попросил Аджита втайне хранить у себя истинный медальон, желая не знать всего того, что он содержал в себе. Он безмерно доверял своему другу и знал, что тот с лёгкостью перенесёт подобное испытание. Часы же и кинжал Магараджа спрятал в своей сокровищнице, которая с тех пор охранялась и днём и ночью усиленным караулом. А фальшивый медальон Магараджа носил сам, зная, что он не представляет особой опасности для него и, в случае чего, он послужит защитой от Песков. Спустя много лет он решил отдать его своей дочери, Фаре, надеясь уберечь её, если что-либо всё-таки произойдёт.       С тех пор Аджит почти не вспоминал о Дахаке – судьба, воплощённая в страшном звере, кажется, перестала его преследовать и до событий в Азаде никак себя не проявляла. Аджит полагал, что Дахаке было очень сложно отыскать его и это обстоятельство позволило ему прожить много лет в тишине и покое. Возможно, истинный медальон как-то помогал в этом Аджиту, но ничто не могло длиться вечно. Он, порой, опасался чудовище никогда не прекратит свою погоню и однажды разыщет его. Что и произошло в Азаде, где Призраку и Джатте придётся спасать его. Однако даже смерть Аджита всё равно была необычной, вопреки всем планам судьбы. Он лишний раз оправдал данное ему имя.

***

      Призрак находился в той точке времени, когда ничего из вышеописанных событий ещё не произошло, и Аджит ещё не был связан судьбой по рукам и ногам. Благодаря вмешательству Призрака, он оказался свободен, хоть сам и не слишком-то желал этого.       Следующим пунктом плана Призрака была замена Принца Аджитом – первый был обречён и думал лишь о спасении собственной жизни. Но Призрака удивляли и крайне удручали апатия и безвольность второго. До тех пор, пока Призрак не изучил иную версию событий, со спасением Аджита Магараджей, всё выглядело так, что Принц мог добиться хоть каких-то успехов в борьбе с Песками, даже не слишком стремясь к этому. Аджит же едва был способен, образно говоря, просто стоять на месте. Призраку нужно было подтолкнуть Аджита, заставить его воспрянуть духом, найти в себе силы вновь действовать – точно так же, как и в другом варианте будущего. И тогда у Призрака созрело необычное, но единственно верное решение. Он решил впервые использовать возможность контролировать Дахаку не для помощи Принцу, а для того, чтобы убить его. Это всё равно случилось бы рано или поздно, но зато это произведёт на Аджита нужное впечатление. Это будет для него подобно пробуждению, настоящему, истинному. Глоток свежего воздуха после душного и затхлого подземелья. Хотя его настоящей темницей был собственный разум. Его-то Призрак и собирался, наконец, освободить.       Принц и Аджит шли по Центральному Залу, направляясь к месту, где погибла Императрица. Оба молчали практически всю дорогу от тюрьмы: Принц терялся в догадках о том, что же ему делать дальше – ведь на помощь спутника он уже не рассчитывал, а Аджит непонимающе озирался по сторонам – он так и не смог прийти в себя после столь длительного заточения. Лишь оказавшись у входа в тронный зал, Аджит заметил нечто, что его заинтересовало – вдали чуть заметно светился силуэт Песочных Часов. И только лишь он начал вглядываться вдаль, как произошло нечто совершенно для него неожиданное: перед ними предстал Дахака.       Чудовище выглядело точно так, каким его описывали, поэтому Аджит, несмотря на затуманенные воспоминания, сразу понял, кто находится перед ним. Зверь, ведомый Призраком, взглянул на него и направился, было, к Принцу, но сознание Аджита пробудилось и переменилось в один миг. Он выхватил меч, подобранный им ранее по совету Принца в Сторожевой Башне, и бросился в схватку. Дахака отбросил его в сторону, собираясь завершить начатое, но Призрак не рассчитал силу удара и Аджит отлетел на несколько метров, сильно ударившись о стену. Он потерял сознание и выронил меч из рук.       Дахака застыл на месте – Принц решил, что сейчас зверь пришёл за Аджитом, а сам он в безопасности, и бросился к раненому спутнику. Тот истекал кровью – удар был слишком сильным и, кажется, он случайно поранился мечом. Принц попытался привести спутника в чувство, боясь, что тот уже погиб. Но спустя некоторое время тот открыл глаза и отчего-то улыбнулся.       – Как ты? Он пришёл за тобой? – проговорил Принц, постоянно оглядываясь на зверя.       «Если он здесь из-за Аджита, то почему же бездействует?» – подумалось ему.       Но Принц тут же нашёл ответ на свой вопрос – Аджит, попытавшись что-то сказать, откашлялся кровью и снова улыбнулся. Он умирал и, видимо, чудовище просто наблюдало за этим. Для Принца всё это выглядело очень странным, но в душе у Аджита бушевала новая буря:       «Я потратил вечность на то, чтобы сделать неправильные выводы!», – думал он. – «Но, значит, всё это было правдой? Всё, о чём говорил мне Намтар? Но почему же тогда он обманул и покинул меня навсегда?».       Аджит понимал, что ему оставалось жить буквально несколько секунд. Тогда он собрал все силы и ответил Принцу, который тормошил его всё это время:       – Освободи… Пески…, – прохрипел он, ещё раз улыбнувшись, после чего его тело обмякло и он упал на Принца, сидевшего перед ним.       Аджит умер, зная, что есть тот, кто может продолжить его борьбу. Он умер, увидев, что его жизнь не была сплошной ложью, пусть даже правда и оказалась смертельной для него. Но он знал, пусть уже давно и не верил в это, что судьба настигнет его однажды. За то, что, использовав Пески, он обманул смерть и прожил тысячу лет, вместо отмеренного ему срока.       Принц, понимая, что его спутник уже мёртв, поспешил удалиться в направлении Часов, подальше от Дахаки, который хоть по-прежнему и стоял недвижимо, всё же вызывал у Принца неподдельные тревогу и страх.       Призрак же пребывал в оцепенении вместе с Дахакой. Вернее наоборот, этим объяснялась неподвижность зверя. Произошло что-то совершенно не входившее в планы Призрака: он случайно убил, пусть и чужими руками, единственную надежду. Аджит, что пронёс сквозь века дух борьбы, пусть и изрядно потускневший, в итоге оказался пробуждён лишь для того, чтобы по-настоящему уснуть. Каким-то непостижимым образом судьба вновь добилась своего. Его смерть – тяжёлый урок для Призрака, суть которого заключается в том, что даже он не всесилен, со всеми его способностями и умениями. И, опасаясь ещё большей неудачи, он к своему сожалению понимал, что предпринимать ещё одну попытку не имеет смысла: главная цель его плана оказалась невыполнимой, а слепо гонясь за ней, он мог испортить что-либо ещё. Например, помешать Иману и команде спастись и уплыть с Острова.       И тогда Призраку предстояло познать один из главных уроков: увидеть всю глубину пустоты. Аджит, который едва напоминал ему человека, мог поведать невероятно много своим опустошённым безмолвием. Выжженная земля в его душе – это не только кладбище воспоминаний, это ещё и множество следов, оставленных временем. И по ним можно было читать события, чужие мысли и действия. По крупицам, мельчайшим неровностям угадывались очертания чего-то огромного, непостижимо большого даже для Призрака. В этот раз отражения были намного больше самих следов, но Призрак теперь видел то, что дополняло пустоту в душе Аджита до полной картины. Он читал его, словно открытую книгу, несмотря на то, что страницы были вырваны или сожжены.       Призрак осознал, что на самом деле он в некотором роде (пусть и не лучшим образом) исправил совсем другую, куда более старую ошибку. Намтар поступил с Аджитом необдуманно жестоко, даже несмотря на то, что преследовал благую цель. Пришло время положить конец этому, раз и навсегда. И улыбка на лице Аджита говорила лишь о том, что он умер счастливым, как бы странно это ни звучало. И не даруй Призрак Аджиту желанное избавление от мук, неизвестно, чем кончилась бы его встреча с Принцем. Скорее всего, она вылилась бы в противостояние, которое затмило бы эту цель, и сбила бы обоих с пути. Поэтому пришло время, и судьба сделала свой выбор. Призрак знал, что сам он свободен от её капризов, но забыл, что от неё по-прежнему зависят все те, кому он пытался помочь.       Все следы вели в далёкое прошлое. Кажется, даже зная всё о происхождении медальона и открытии и изучении Песков Намтаром, Призрак уделил недостаточно внимания ему самому. Поначалу он оценивал Намтара как человека, который совершил огромную ошибку, но осознал её слишком поздно. Но теперь он понимал, что тот был вовсе не так прост. Зачем он оставил после себя Аджита? Ведь он всегда считал, что важен не конкретный человек, а сама цель. Выходит, что он до сих не понимал истинной цели Намтара и недооценивал масштаба его замыслов?       Призрак задумался – если даже союзник считает что-то ложью, то враг и подавно – не это ли идеальный способ спрятать нечто? Что-то большее, невероятно ценное и почти недостижимое? Он уже убедился на примере Маски и медальона, что Намтар создавал особые тайники, которые невероятно сложно найти. Может быть, и вовсе невозможно, если только достоверно не знать о них. И Аджит наверняка знал, но, находясь при смерти, не успел бы рассказать Принцу всего, что ему было известно, и дал лишь одну подсказку, единственную, имевшую шанс на успех. Лишь она могла запустить нужную цепочку событий. Разве что Аджит не знал, что Принц уже выпустил Пески однажды.       Призрак мог с лёгкостью вернуться в прошлое и лучше изучить Аджита в тот редкий и краткий момент просветления, когда он словно бы заново обрёл себя. Ему бы не составило труда погрузиться в его сознание и найти множество нужных ответов. Но он выбрал иной путь, решив вернуться к первоисточнику: истоком всех событий был именно Намтар. И, возможно, важным было не только всё то, что он хотел скрыть, но и то, что он наоборот хотел запечатлеть. Те самые вырванные страницы из конца его дневника могли поведать о чём-то важном, и Призраку предстояло найти момент во времени, когда они ещё существовали. Неудобная правда, которую они скрывали, могла заставить его по-новому взглянуть как на самого Намтара, так и на события, эпицентром которых он стал.       Призрак оставил Дахаку и удалился, бросив события на самотёк. Он сдерживал зверя всё то время, что Принц продвигался в тюрьму, чтобы выручить пленника. Но как оказалось – совершенно напрасно. И ничто не имело более значения без нужного знания. Тем временем, Принц, уже находившийся в тронном зале, услышал рык чудовища позади и понял, что ему опять нужно бежать со всех ног – зверь расправился с одной жертвой и теперь собирался приняться за другую.

Глава 26. Великое Преображение

      Мало просто сражаться с Песками – когда я останусь один, я сгину в небытие, а память обо мне и моих делах угаснет во тьме вечности. Я должен найти какой-то способ бросить ей вызов и сохранить истинное знание. Мне нужно оставить Послание. Записей в этом дневнике недостаточно – он просто уничтожит его, если найдёт. Нергал попросту сотрёт меня из истории Острова. Я должен сотворить нечто нерушимое, вечное. Например, его определённо позлила бы моя статуя, сделанная из особого материала, который невозможно разрушить. С помощью Песков я мог бы полностью остановить ход времени для неё, превратив в монолит, с высеченной на нём истиной. Любое прикосновение позволит кому угодно прочесть моё послание сколько угодно времени спустя. И тогда борьба будет продолжена. Но справится ли он? Если его поймают, всё будет кончено!       Тем временем я узнал, что же замышляет Нергал. Как я и предполагал когда-то, он ищет вечной жизни. Он хочет превратить самого себя в некое существо, почти лишённое человеческого облика. Оно будет бессмертно, станет подобно божеству. Не знаю, что именно он хочет получить, но он ослеплён этой идеей и не способен увидеть или услышать истину. Кажется, я слишком часто повторяю это и мне пора уже смириться с реальностью. И мне ничего не остаётся, как нанести решительный удар – я убью Нергала своими руками.       Со временем я обнаружил, что кинжал способен концентрировать волю хозяина и передавать её Песку. В каком-то смысле он даже превосходил медальон – он мог буквально менять свойства Песка и то, как он влияет на человека и его сознание. С его помощью я бы мог управлять Песками внутри Песочных Часов. Кинжал – нечто гораздо большее, чем ключ. Это перст, повелевающий великой, пусть и страшной силой. С его помощью я могу выпустить стихию на волю, чтобы она, как будто сорвавшись с цепи, сеяла повсюду хаос, или, наоборот, навсегда усмирить её, запечатав и похоронив в сосуде. И именно им я собираюсь убить Нергала. Кинжал вберёт в себя весь Песок из его тела и лишит его сил. Это мой последний шанс. Времени осталось совсем мало, Нергал уже начал приготовления, но я должен всё тщательно спланировать. Это существо, Зерван, как он называет его, будет непобедимо, если я упущу момент.

Дневник Намтара, запись 83

***

      Многие действительно начали считать, что Намтар сошёл с ума – он, вместо того, чтобы заниматься борьбой с врагом, думал о каких-то совершенно неуместных вещах. Он приказал отлить свою статую в полный рост из металла, который должен был пойти на новые мечи. Но к этому моменту он растерял почти всех союзников, а эта странная прихоть отпугивала последних. Тщеславие Намтара удивляло людей по обе стороны. И, в конечном итоге, статуя так и не была создана. Но Намтар тут же занялся созданием каких-то гигантских Песочных Часов, несмотря на все свои заявления о зле, заключённом в Песках. Его деяния противоречили его словам, его учению.       Однако Намтар вовсе не сошёл с ума, он не был безумцем. Он лишь искал выход, но был напуган. Он долгое время убеждал всех, будто бы знает, что делает. На самом же деле, он был не готов к противостоянию с собственным сыном. Намтар поначалу даже не понимал в полной мере величины опасности, что несут дела Нергала для Острова. Ночами он плохо спал и словно бы уходил в себя, а днём мог часами сидеть и смотреть в одну точку. И продолжал понемногу писать свой дневник, хотя никто и не понимал зачем. Он лишь пытался найти способ подчинить себе Пески обратно. Отделить их от влияния Нергала и заточить в каком-то предмете без возможности обратного выхода – это лишило бы его врага силы. Но для этого ему нужно было найти силу в самом себе.       Намтар чувствовал, что упускает что-то важное. Время ускользало от него, словно песок сквозь пальцы, оно утекало всё быстрее и ничто не могло замедлить этот бег. Всё происходило как-то иначе, вразрез с изначальными планами и задумками. Быстро и напористо. Он больше ничего не контролировал.       Пожалуй, даже не страх владел Намтаром. В его глазах читалась, скорее, глубокая невысказанная печаль. И, хоть он и не подавал виду, он открывал в себе новые чувства, когда-то скрытые и подавленные. Он привык не замечать их, превращая в длинные пространные мысли и бесформенные мечты в своём дневнике. Но теперь Намтар ощущал, что в его сердце поселилось какое-то новое чувство, которое он уже не мог сдерживать и оно, порой, овладевало им, мешая мыслить здраво. Он печалился о том времени, когда ещё мог остановить Нергала, показать ему свою любовь и уберечь от Песков и от опасного приключения. Он чувствовал себя виновным во всём. Намтар даже затруднялся ответить, кто был для него большим врагом – Нергал или он сам? Всё, во что он верил и что создал, все его открытия и идеи оказались роковым заблуждением. И больше всего его терзало то, что из-за его ошибки страдают другие люди. Если ему и удавалось уснуть, то он часто просыпался, а его тело при этом словно бы пылало жаром. Но, проснувшись, он ещё долго не мог пошевелиться. Он чувствовал себя парализованным, с большим трудом дышал, и ему стоило огромных усилий раз за разом продолжать борьбу. Песочные Часы были его последней надеждой – почти все другие варианты борьбы он отбросил. Но он чувствовал, что Песок, покидая его разум, забирает у него все силы. И тела и духа. В этом и заключалась коварная природа Песков – они давали энергию лишь тому, кто был им интересен.       Намтару казалось, будто бы его разум опустошён. Мысли из когда-то подвижных и ярких превратились в тусклые и медленные. Теперь лишь редкие слабые вспышки освещали тьму в его разуме. И только глухие удары его сердца раздавались в этой пустоте – теперь оно вело его в темноте куда-то туда, к последней мечте. Намтар был готов принести его в жертву – лишь бы исправить свои ошибки. Он был даже согласен вновь впустить Пески в свой разум, но боялся, что пути назад уже не будет – они либо убьют, либо подчинят его себе. Но и полагаться на интуицию он отказывался. Довериться простой случайности? Нет! Намтар пришёл к выводу, что врага можно победить лишь его оружием.       Решение пришло к нему случайно, в одну из бессонных ночей, когда минуты тянулись часами, застывая как тени в тусклом свете звёзд. Он чувствовал себя отрезанным от всего мира, но в эти моменты тишины ему казалось, что он в безопасности. И он желал продлить это чувство, сделать его чуть ли не вечным. В этом бессонница очень помогала ему – он успевал почувствовать буквально каждую секунду, что впивалась в него подобно…       «Кинжал!» – мысленно воскликнул Намтар.       Идея вспыхнула в нём внезапно, яркой вспышкой ослепив его разум. Как он не догадался раньше? Кинжал – это не только ключ! Это оружие, что он сможет использовать в схватке с Нергалом. Намтар постиг суть наделения предметов могуществом Песков – пропитавшись ими, они обретают возможность действовать независимо. Да, Пески будут тянуться к предметам, как это было с медальоном, но внутри них будет часть Песков, словно бы отрезанная от общей массы. И ей он может управлять, не боясь влияния Нергала. Он может конструировать те способности, которыми будет обладать Песок в этом предмете.       Намтар уже иначе смотрел на судьбу и поток времени. Он видел их как набор воспоминаний, когда-то пережитых событий. И путешествие во времени превращалось в погружение в эти воспоминания – неважно, свои или чужие. Именно этим свойством он и наделил кинжал – он помогал ему возвратиться на несколько секунд в прошлое, до того как произошло что-то непоправимое. А взаимную тягу кинжала и Песка он использовал для того, чтобы избавляться от монстров Нергала – клинок буквально вытягивал из них весь Песок, превращая их в клубы пыли. Намтар собирался таким образом победить и своего врага – либо уничтожив его, если Преображение зайдёт слишком далеко, либо просто лишив сил и пленив его.       Этот кинжал – именно то, что Нергал захочет заполучить больше всего! Поэтому он сам придёт к Намтару. Тот, впервые взяв кинжал в руки, ощутил приятный холодок и слегка забытое чувство – в его сознании вновь одна за другой стали вспыхивать идеи, рождаться новые мысли. Кажется, он действительно нашёл способ укротить Пески – делить их на части, не связанные с основной, и изолировать в различных предметах. А, значит, и его задумка с Часами тоже была верна! Как жаль, что он не успел довести эту идею до конца и отдал Нергалу в руки практически пустышку.       Теперь ему стал лучше понятен и механизм работы зеркальных чаш – он создал их неосознанно, практически вслепую, а Нергал лишь немного изменил их. В них были видны отражения души человека, но они словно бы были сжаты во времени, а не сиюминутные. Они показывали будущее – неизбежную смерть, болезни или разложение сознания. И эти отражения словно бы менялись местами, превращая человека в чудовище и вырывая душу из его тела. Но обращение было практически мгновенным, только если человек касался Песка в чаше и погружал туда свои руки или лицо. Нергал же начал менять людей незаметно для них, постепенно преображать их, постепенно пропитывая Песками их тела. А вместе с ними он подсовывал им свою ложь, которая создавала какую-то новую реальность, где всеобщим врагом был уже Намтар, а не он.       Нергалу казалось странным, что Пески никак не действовали на самого Намтара. Он провёл с ними столько времени, но ни капли не изменился – он был лишь чуть ослеплён их невероятными возможностями и могуществом, но не более того. И Нергал пришёл к выводу, что в Намтаре было нечто особенное, что может быть даже опасным для него, если он вовремя не использует эту загадочную силу против самого Намтара. Она как спящий зверь, который проснётся и сметёт всё на своём пути, если его достаточно разозлить. И она не только не обойдёт стороной Намтара – она уничтожит его самого в первую очередь. Его личность и его сознание.       Как и рассчитывал Намтар, кинжал довольно быстро привлёк внимание Нергала. Но тот не боялся его, хотя с его помощью Намтару действительно удалось добиться определённых успехов – его отрядам гораздо легче было справиться с песчаными солдатами Нергала, когда в схватке участвовал Намтар со своим кинжалом. Но Нергалом двигало, скорее, любопытство – он смотрел, на что тот способен. Он с большим трудом признавался себе в том, что у Намтара была действительно хорошая и изобретательная фантазия, поэтому Нергалу по-прежнему было чему у него поучиться. Он мог лишь использовать эти достижения, но едва ли мог творить самостоятельно. Может, лишь отчасти. Но он не был «мечтательным глупцом» – так он называл своего отца – и вовремя распознал серьёзную угрозу. И он перестроил Пески таким образом, что Намтар не мог создать хотя бы ещё один такой кинжал. Будь он у каждого в его отряде, то у него даже появились бы пусть и призрачные, но шансы на победу в этом противостоянии. А этого допустить Нергал никак не мог. И, одновременно с этим, он понимал, что такие ограничения лишь стимулируют Намтара на новые идеи, всё более необычные и полезные.       Больше всего в открытиях Намтара Нергал ценил ещё и то, что тот сам долгое время не осознавал их могущества. Песочные Часы действительно оказались венцом его творения, хотя сам он не понимал, что же он создал. Он считал свою работу неоконченной, годной лишь для отвлечения внимания. Но она имела огромный скрытый потенциал – такое количество Песка, собранное в одном месте, превращало его в нечто могущественнее самой Бездны. Их сила была сконцентрирована практически в одну точку и была просто невероятной. И при этом очень хрупкой, буквально в одном шаге от катастрофы – если выпустить Пески наружу, то последствия этого будут разрушительны и погубят почти любого. Может, только кинжал или медальон защитят человека, находящегося поблизости. И ещё посох. Но остальным придётся несладко – это будет не медленное превращение, когда Пески месяцами перетекают в человека, а мгновенное обращение в монстра, в живого мертвеца. Нергал был очень зол на Намтара, за то, что тот создал Часы именно в таком виде, с этим недостатком. Но он не мог ничего поделать с этим – выпускать Пески, чтобы заточить их в другой, более безопасный сосуд было очень опасно. Поэтому он собирался возвести это деяние в ранг абсолютно недопустимых.       Нергал представил Часы как своё собственное достижение. Он говорил, что с их помощью сможет обращать заражение людей вспять и лечить их, избавляя от чумы Намтара. И люди, приходившие к нему на эти ритуалы, действительно менялись к лучшему – Песок частично покидал их тело, сознание их становилось более светлым и свободным. Но длилось это недолго – Нергал возвращал их в изначальное состояние незаметно для них, постепенно. А сам лишь изучал взаимодействие Песков в человеческом теле и в Часах. Он использовал людей как сосуды и понемногу наполнял Часы всё большим количеством Песков.

***

      Намтар очень долгое время не подозревал, что Нергал научился читать его мысли и, бывало, тайком подглядывал через них в его дневник – мысли записанные на бумаге всегда были более чёткими и доступными, лучше запоминались и понимались Нергалом. Благодаря этому он всегда был на несколько шагов впереди Намтара. Никакого настоящего противостояния и не было – Нергал выиграл эту войну ещё до её начала. Он лишь тянул время, наблюдая за изобретательностью Намтара, зная, что, будучи загнан в угол, тот способен на невероятные идеи. Нужда могла помочь ему сделать новые открытия, которые были бы очень полезны для Нергала. Ведь сам он не достиг почти ничего, он украл все идеи и навыки у отца. Он лишь готовился к чему-то, видя будущее Острова совсем не так, как Намтар. И ждал, когда тот дойдёт до осознания своего поражения и его смиренного принятия. И следующего за этим отчаяния.       Ожидание затянулось ненадолго. Лишившись почти трёх четвертей своего отряда – они погибли или ушли по своей воле – Намтар решился на крайние меры: он решил выступить против Нергала в открытом сражении. К этому моменту он уже сумел побороть в себе нерешительность, его почти не останавливала родственная связь между ним и Нергалом. Он узнал обо всех ужасах, что происходили на внешнем острове и решил положить конец всему этому. Он подготовился и выбрал момент, когда на Усакаре начались волнения – Зулу был лишён чувства меры и буквально вынудил людей пойти против него. На подавление мятежей была переброшена почти половина солдат Нергала, а он сам был отвлечён всеобщей суматохой, которая прервала его подготовку к Преображению. Намтар решил, что лучшего момента ему не представится и тайком пробрался в тронный зал, где Нергал стоял перед огромными Песочными Часами и размахивал посохом. Он надеялся застать его врасплох – в зале никого больше не было.       Но Нергал, не поворачиваясь, вдруг произнёс:       – Здравствуй, отец. Я давно ждал этой встречи.       – Повернись, когда разговариваешь со мной! – не растерявшись, возразил Намтар. – Как тебе вообще хватает дерзости отвечать мне таким тоном?       Нергал повернулся и на его лице вновь была ненавистная Намтару улыбка. Холодная, жестокая и беспощадная, как лезвие меча. В его глазах горели оранжевые огоньки – кажется, они стали ярче с их последней встречи.       Повернувшись, Нергал не произнёс ни слова и лишь пристально посмотрел на отца, зная, что того это будет злить. Он только развёл руки в жесте, показывающем, что считает себя полноправным хозяином этого места и, чуть сжав посох в правой руке, стукнул им по полу. Вокруг него появилось множество солдат. Намтар впервые видел их такими – в них не осталось почти ничего человеческого.       В этот момент в зал ворвались люди из отряда Намтара и началась битва между ними и песчаными воинами. Сам же он продолжал сыпать проклятиями в адрес Нергала:       – Тебя запомнят лишь как Нергал-Разрушитель! Тот, кто не создал ничего сам и лишь уничтожил всё, что создавалось другими с таким трудом. Но твой замок построен из песка и однажды он рухнет!       – Довольно пустых угроз, – спокойным тоном ответил ему Нергал. – Посмотри вокруг, разве я несу только разрушение? Признаю, иногда очень сложно принимать перемены. Но ты либо заодно со мной и с ними, либо станешь историей. Забытой историей.       При этих словах, глаза Нергала вновь сверкнули искорками оранжевого цвета. Намтару уже было известно, какие именно перемены задумал Нергал. И что именно он хотел сделать с собой. Сейчас подтвердились все его самые худшие опасения. Одна маленькая вспышка была доказательством всех слухов и подозрений. В ней было всё – стремление Нергала окончательно слить своё тело с Песками и установить свою абсолютную власть над Островом в виде божества, которое управляет могущественной стихией. Его тело и стало бы этой стихией. Ведь он не случайно так долго и упорно ставил эксперименты над людьми, лишая их души и человеческого облика. Он изучал то, как Пески влияют на них и готовился к преображению сам. Но оно должно было быть иным – он тоже потеряет свой облик, но не станет послушным рабом. Он желал стать хозяином Песков.       – Ты – чудовище. Я жалею о том, что породил тебя. Ты мне не сын, я отрекаюсь от тебя! – ответил Намтар. Он хотел сказать что-то более важное и существенное, но волновался, несмотря на то, что у него был тайный план. В его глазах он делал эту попытку нападения не такой уж отчаянной. Скорее запоздалой, но ещё не безнадёжной.       Нергал же, по-прежнему сохранял спокойствие, отвечая:       – Как я и говорил, когда-то, – ты слеп. У твоих ног раскинулась вечность, а ты смотришь всего лишь в завтрашний день. Люди рождаются и умирают – так было всегда и что толку горевать из-за этого? Зачем вообще быть человеком? Этот мир – нечто большее, чем просто всплеск в океане безвременья. Но нужно всё отбросить и измениться самому, чтобы познать это. Человек научился осознавать себя – это преобразило его идейно. Но, это лишь первая часть большого пути. Когда он научится преобразовывать самого себя – это будет второй революцией. Истинной. И тогда человек по-настоящему будет хозяином своей жизни.       Нергал вовсе не рассчитывал склонить Намтара на свою сторону. Он знал, что его отец упрям и ни за что не примирится с его идеями и методами. Он лишь отвлекал и путал его, как всегда. Поэтому, договорив свои слова, он зашагал в сторону Намтара, угрожающе стуча посохом по полу. Спустя несколько шагов он перешёл на бег. Это застало Намтара врасплох, ведь он собирался напасть сам. Но вместо того, чтобы нанести удар, Нергал воспользовался тем, что его враг замешкался, и, резко свернув в сторону, обогнул отца и побежал к выходу из зала.       – Стой, трус! – чуть растерянно крикнул Намтар ему вдогонку.       – Ты всегда лишь догонял меня! Попробуй ещё раз! – на бегу выпалил Нергал, сверкнув на секунду своей мерзкой улыбкой.       Намтару ничего не оставалось, как броситься вслед за сыном. Но Нергал бежал не из страха перед отцом. Он лишь желал отвлечь его, увести подальше от Часов. Уязвимы были они, а не он сам. И Намтар был невероятно близок к пониманию этого и к самим Часам. Достаточно было лишь открыть их и выпустить Пески. И тогда расстановка сил поменялась бы коренным образом.       Пробежав до середины Центрального Зала, Нергал остановился, притворившись, что выдохся. На самом деле это было приглашением к битве.       – Ты думаешь, мне будет стыдно, я буду сожалеть и за что-то извиняться? Есть лишь цель, к которой я иду, и препятствия на моём пути, что мне приходится устранять! – с нескрываемым презрением проговорил Нергал.       Намтар начал понимать, что сын манипулирует им и постарался успокоиться. Но схватка была неизбежна, и он решил не дожидаться других сюрпризов от Нергала. Тот был безоружен и отбивался лишь посохом. Намтар же держал в руках меч, не желая обнажать кинжал раньше времени и выдавать свой план.       – Ты мне уже не нужен, ты сделал всё, что мог. Но без меня не будет ничего! – продолжал раззадоривать отца Нергал.       – Считаешь, что это нормально, когда погибают люди? Но только не ты? – выпалил Намтар.       – С чего же ты взял, что я боюсь смерти? – ответил ему Нергал.       Намтар ожидал услышать не совсем такой ответ. Он думал, что Нергал снова начнёт сочинять небылицы, изворачиваться и врать. Но эти слова показали, как же сильно он на самом деле верует в то, что делает. Нергал даже готов умереть за это, но, лишь завершив своё дело. Миссию, как он сам представлял её. Но тогда зачем ему это Преображение, о котором он твердит, если он заботится не о своей жизни? Или он считает законченной эту жизнь и уже готовится к новой, в другом теле и с другим сознанием? Намтар вынужден был признать, что не может постичь всей величины и сложности замысла Нергала. В этом он превзошёл его. И, одновременно с этим, Намтар винил себя в том, что это он создал Нергала таким, каким он был сейчас. Вся ответственность за происходящее лежала на нём. А Нергал лишь умело пользовался этим чувством вины отца за своего сына.       Намтар не был искусным воином – сражения никогда не были его уделом. Он избрал путь знаний и мудрости, но сейчас ему волей-неволей приходилось защищать себя и свой дом. Нергал же преуспел в ведении войны, но сейчас был безоружен и оборонялся посохом, отбивая удары отца один за другим. Отступать ему было некуда – Намтар обрушил лестницы из Песка, что вели к ходам в Сад и Механическую Башню. И запечатал дверь к выходу из крепости. Кажется, ему удалось загнать Нергала в ловушку.       Он защищался как мог – прятался за колоннами, размахивал посохом и искал способ сбежать. Намтар знал, что вечно это продолжаться не сможет и стремился загнать его в угол – хотя их и не было. Для осуществления последнего пункта плана ему было достаточно лишь обезоружить Нергала.       – Неужели линия времени и сама Судьба тебя ни в чём не убедили? В том, что я поступаю правильно? – спрашивал его Нергал.       – Ты же никогда не верил в судьбу! – ответил Намтар. – Так почему же сейчас ты отсылаешь меня к ней?       – Мне нужен был этот обман! Солгав тебе, я мог пользоваться её могуществом как угодно. О, сколько всего она может дать мне! – торжествующе ответил Нергал.       Намтар воспользовался секундной слабостью врага и, вместо очередного удара мечом, который тот был готов отбить, изо всех сил толкнул Нергала – он полетел спиной назад и упал на пол, ударившись головой. Посох отлетел в сторону и Намтар бросился к поваленному врагу. Он склонился над ним, занёс меч, готовый ударить и покончить с этим позором. Как он и ожидал, его сын попытался изобразить раскаяние, прося сжалиться над ним:       – Отец…, – прохрипел Нергал с лезвием у горла.       Намтар посмотрел ему в глаза и, вздохнув, произнёс:       – Я… я не смогу убить собственного сына, даже после того, что ты сделал, – сказал Намтар, опуская меч. Это притворство и было последней частью его плана, от которого ему самому было мерзко. Его душа всячески противилась таким методам – ими обычно пользовался Нергал. Но его рука незаметно скользнула к поясу, где был спрятан кинжал. Он притворился, изобразив слабость, которую Нергал от него более всего и ожидал, чтобы отвлечь и расправиться с ним с помощью секретного оружия.       Последним, что Намтар помнил отчётливо, была ненавистная и хищная улыбка Нергала. Мир вокруг него потемнел и рухнул. В ушах звенела тишина, что скрывала презрительный смех торжествующего противника. Пустота вобрала Намтара в себя и налила его тело нестерпимой болью – рана в грудь мгновенно дала о себе знать. Ему казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле это были всего лишь несколько секунд. Последним уголком сознания он зацепился за спасительную идею использовать кинжал для возвращения во времени на несколько мгновений назад. Но Нергал знал заранее и об этом. Он знал всё про кинжал и про уловку Намтара, но позволил ему поверить в то, что поддался на неё. Обман внутри обмана. Точно поймав момент и лёгкую фальшь в словах отца, он схватил его руку с кинжалом и вонзил ему в сердце.       Ранение не убило Намтара мгновенно, и он ещё вполне осознанно попытался воспользоваться особой силой кинжала. И это было его главной ошибкой – именно на это рассчитывал Нергал. Его прикосновение поменяло Песок внутри кинжала, ему передалась воля Нергала. И, вместо смерти, клинок принёс Намтару нечто иное. То, что залило его тело холодом и болью, проникавшей во все уголки тела и сознания. Он перестал ощущать себя живым, но продолжал двигаться, извиваясь на полу в агонии.       Нергал подошёл к нему и, чуть наклонившись, сказал:       – Ты – лишь инструмент. Маленькая часть огромного механизма, которая выполнила свою работу, отслужила и теперь будет навсегда выкинута! Неужели ты думал, что я ничего не знаю?       В ответ Намтар не мог даже ничего выговорить – он лишь что-то бессвязно хрипел в ответ. Слова Нергала он не слышал, а скорее чувствовал, догадывался, что он мог сказать. Когда тот протянул руку, чтобы забрать кинжал, Намтар, вдруг, ненадолго пришёл в себя и отбросил Нергала. Тот отшатнулся назад, но не упал. Чуть оправившись, он злобно проговорил:       – Тебя уже нет! А я стану тем, кем не хватило смелости стать тебе. Да свершится Великое Преображение!       Крича от боли, Намтар бросился бежать. Стены зала вокруг него, коридоры и люди сливались в один неясный поток, закрученный в водоворот, в центр которого его уносило всё быстрее с каждой секундой. Борясь с собой – Песок мгновенно растёкся по всему телу и буквально рвал его на части – Намтар прокричал лишь одно:       – За мной!       Он не хотел, чтобы остальных людей из его отряда постигла та же участь, что и его. Его судьба была уже решена – он станет ещё одним из бесчисленных чудовищ в армии Нергала. Ему казалось, что его сознание вот-вот будет вырвано из собственного тела, ноги и руки не слушались, и он чудом не падал обездвиженный. Казалось, ещё секунда и он рассыплется в пыль и действительно перестанет существовать. Трудно сказать, что удерживало его на ногах и в сознании, но он бросился к старому проходу в скалах, что вёл к заброшенным пещерам в северной части Острова. Этой дорогой почти никто не пользовался – только для вывоза отбросов. Она с двух стороны была зажата отвесными скалами, что в уязвлённом сознании Намтара вытягивались в две бесконечные стены и ему казалось, что он навсегда обречён бежать вдоль них без шанса на спасение и отдых.       Нергал и не подумал бросаться за Намтаром и его людьми в погоню. Он отправил своих солдат перехватить их в середине тракта – они должны были поджидать их на одном из нависавших над проходом мостов и постараться застать их врасплох: к тому моменту они подумают, что оторвались от погони. Большинство людей были пленены или убиты, уйти удалось лишь одному Намтару. Его невероятно мучало это, он сокрушался, забывая о собственных страданиях. И Нергал знал, что именно так и будет – он специально приказал не трогать Намтара. То, что от него осталось.       Спустя час на Остров прибыл Зулу. Он отыскал Нергала и доложил ему:       – Мятеж подавлен, мой господин.       – Отлично, Вершитель Зулу! Теперь нужно как можно быстрее отыскать Джатту и забрать у неё медальон – он висит на её ошейнике, – ответил Нергал.       Намтар же в это время взывал к Джатте, чтобы она поскорее вернулась с медальоном с Усакара. Он надеялся, что тот поможет ему излечиться, как это уже произошло однажды. Кинжал ему уже не поможет – он может лишь убить его, поглотив Песок. Но что сможет теперь убить Нергала? Вернее то, чем он станет.

Глава 27. Настоящий медальон

      Мои планы рухнули окончательно. Теперь я впервые явственно понимаю, что мне не одержать победу в этом противостоянии. Во время нашей схватки Нергал обернул моё оружие против меня и нанёс мне удар кинжалом! Моей же рукой! А попытка вернуться на несколько мгновений назад в прошлое, до ранения, только усугубила проблему – Песок из кинжала устремился в моё тело и начал пожирать его. Скажу честно, я ожидал почти мгновенной смерти или того, что стану одним из его чудовищ, самым рядовым солдатом его армии – постыдная участь для меня. Но по взгляду Нергала я понял – даже в убийстве он не так прост! Всё это входило в его планы, вплоть до самого удара кинжалом. А сам он и не собирался становиться никаким божеством. Он лишь заставил меня считать так. И теперь он мучал меня медленным и мучительным превращение в чудовище. Я уже с большим трудом пишу эти строки, чувствуя, как мой разум разрывается от боли, а Пески пытаются полностью подчинить его своей воле. Ко мне то и дело приходят странные видения, в которых я иду куда-то, но моё тело не принадлежит мне. Я безголосый узник, заточённый в теле монстра. И вечность – моя главная пытка.       Нергал использовал против меня каждую мою идею! Буквально всё – сами Пески, зеркала, временные порталы, кинжал, мою веру в Судьбу и отцовскую любовь к нему. Он манипулировал Песками так, как ему только вздумается, обернув их силу против меня. Это он вложил в кинжал Песок с особой способностью, но не для убийства, а ради превращения меня в полную противоположность. Все мои ошибки и заблуждения оживут в этом чудовище. Я буду лишь убивать, я потеряю всякие человеческие черты.       Я уже не сомневаюсь, что скоро он найдёт способ заполучить кинжал и тогда сможет управлять Песочными Часами, навсегда запечатав их. Любого, кто попытается выпустить их силу на волю, ждёт безусловная смерть – он настигнет и уничтожит любого. Дахака, страж времени, ручной зверь Нергала и живое воплощение Судьбы. Часы будут хранить линию времени, позволяя Судьбе диктовать каждый шаг будущих поколений. И этот порядок не может быть нарушен.       С самого начала у меня не было шансов – у Нергала был полный доступ к путешествиям во времени. Это невероятно ценный и полезный ресурс, который я недооценил из-за того, что он не дал мне желанного результата с первого раза. И вышло так, что Нергал противопоставил мне всю мудрость и коварную изворотливость Песков. С такими возможностями, он бы переиграл меня в любом случае, пусть даже за счёт числа попыток. Но, похоже, он превзошёл меня во всём. Я сражался с Судьбой и, кажется, проиграл окончательно. Всё это время я лишь шёл к конечной точке, что уже была заранее подготовлена. И находясь в ней, мне кажется, что я всегда знал, что произойдёт. Буквально чувствовал это, но отказывался верить. Будущее тоже влияет на нас, словно отражение, что нашёптывает что-то во сне.       Обман – его сильная сторона. Пески способны создать почти любую иллюзию. Оказалось, что половина его войска – пустой мираж, который он создал, с помощью посоха влезая в чужое сознание. Песок показывал ему огромную силу, но не давал возможности её использовать. Ему нужен медальон или кинжал, чтобы поставить точку в этой войне. Они не иллюзия, они – это ключ.       Печально признавать, но моя затея со статуей была невероятно глупа и даже нелепа. Я был самонадеянным, думал, что нахожусь в одном шаге от победы, и оттого позволял себе такие странные и даже смешные идеи. Кажется, я и сам считал это несколько забавным – я поддался слабости презрения к противнику. Я насмехался над ним в тот самый момент, когда он расставлял последние капканы вокруг меня.       Я чувствую, как моё сознание тает, а тело горит огнём, проигрывая бой чему-то, что уже глубоко внутри меня. Мне вспоминается моя болезнь, что чуть не убила меня незадолго до знакомства с Песками Времени – ощущения были очень похожими. И в последней, отчаянной надежде я призвал Джатту обратно к себе, чтобы забрать у неё медальон и попробовать отогнать недуг, излечиться вновь. Но тщетно, он, наверняка, предусмотрел и это. Медальон при мне, но он словно лишился половины своей силы. Либо действие Песка через рану столь сильно, что его уже ничто не остановит.       Джатта смотрела на меня с опаской и осторожно сидела поодаль. Так, словно бы я был чужаком, и она меня почти не узнаёт. Меня ждёт лишь забвение…

Дневник Намтара, запись 85

***

      Смерть Аджита отрезвила Принца – он видел в нём отражение своей собственной судьбы, а, значит, его тоже, рано или поздно ждёт смерть. Зверь разыскал его даже спустя тысячу лет! Но это же и вдохновляло его – Аджит [прим.: от индийского имени «Ajeet/Ajit/Ajith», означающего «тот, кто не был побеждён»] смог продержаться так долго, больше чем способен прожить любой человек, даже в абсолютном покое и безопасности.       Принц не успел привязаться к новому знакомому, не видел в нём настоящего близкого друга и, наверно, оттого не был глубоко опечален его смертью. Единственное, что их по-настоящему сближало – борьба с Песками и общий враг – Дахака. Принц лишился не товарища, но союзника. Того, который знал что-то большее и предвидел возможное развитие событий. Более всего Принцу запомнилась его фраза: «Освободи Пески!». Ему наверняка было очень трудно говорить и он выбрал самые важные, самые ёмкие слова, отбросив всё лишнее. Да, Аджиту не было известно то, что Принц уже сделал это, но этот совет сам по себе подразумевал, что он видит дальше, чем Принц. Видимо он подразумевал, что впереди его ждёт не только смерть, но и что-то ещё. Возможно это скрытый, потаённый шанс? Но шанс на что? Обрести свободу или просто оттянуть неизбежное? Или, может, шанс оступиться ещё раз? Принц намеревался выяснить это во что бы то ни стало.       Промчавшись по тронному залу, Принц взбежал по лестнице, что вела на балкон, тянувшийся вдоль него. На бегу он обратил внимание на Песочные Часы – они выглядели именно такими, какими он запомнил их в Азаде: покрытые ярко-жёлтым свечением, которое золотистым туманом растекалось вокруг них; таинственные и всё такие же притягательные. И точно такими же их найдёт Магараджа много лет спустя. Значит, предположения Принца были совершенно верны и в попытке уничтожить Пески Времени он создал их. Пески, выпущенные из тела Кайлины, постепенно перетекли в Часы, и великий план по их созданию был завершён. Поэтому вовсе не было удивительным то, что Дахака продолжал гнаться за ним.       Покинув тронный зал, Принц оказался в покоях Императрицы – множество комнат, объединённых длинным коридором. Затем они сменились библиотекой – огромными залами, сверху донизу заставленными книгами. Запах в этом месте сильно отличался от остальных помещений крепости. В какой-то момент Принц, опасливо оглядываясь назад, чуть не влетел в стойку в центре зала. Она была пустой, но, вероятно, предназначалась для какой-то книги, по-видимому крайне особенной. У него не было времени остановиться и оглядеться, заметить или найти что-либо: Дахака был свиреп как никогда и неумолимо преследовал его, не давая даже выбрать другой путь. Тьма и холод гнались за Принцем по пятам, сжимая его сердце и затуманивая взор.       Библиотека сменилась ещё какими-то комнатами и коридорами, а в конце Принца ожидала затворённая дверь. Он как можно скорее отодвинул засов и выбежал прочь. Казалось, что крепость закончилась, но вокруг него всё равно высились стены, залы, состоявшие из множества ярусов. Однако все они выглядели давно заброшенными, покинутыми. Видимо, это была старая часть крепости, в которую уже много лет никто не заходил.       Перед Принцем неожиданно возникла стена воды. Он бросился из холода в холод. А затем вдруг почувствовал тепло. Смерть не греет – значит, он жив. Грозный рык, который обдал Принца очередной волной холода – Дахака остановился и даже отпрянул назад. Конечно! Чудовище не могло пересечь эту стену! Принцу до сих пор было странно осознавать, что подобное создание вообще могло испытывать боль. Аджит не смог нанести ему никакого урона, ни царапины! Он казался абсолютно неуязвимым. Но это было правдой – сквозь поток воды были видны его глаза – они кричали вместе с ним, горя при этом кроваво-красным цветом от ярости и боли. Ещё мгновение и Дахака исчез, но Принц знал, что это ненадолго и ужас вновь настигнет его и ему вновь придётся бежать. Но всё же не сейчас.       Принц подался вперёд – он очутился в достаточно широком, плохо освещённом коридоре. Откуда-то тянуло сыростью, но всё же чувствовалось тепло. Звон капель падающей воды был тем единственным, что нарушало обволакивающую всё тишину. Поначалу Принц удивился тому, что он оказался не в зале с порталом, как это уже происходило множество раз. Но спустя мгновение он вдруг понял, что же поразило его по-настоящему. Не успев опомниться от погони, Принц не сразу заметил, что стены вокруг него стали серыми и потрескавшимися, а потолок местами обвалился, как будто он вновь оказался в настоящем. В одно мгновение, без каких-либо манипуляций с Песками. И даже медальон сейчас был спрятан под нагрудным доспехом. Он прекрасно помнил, как, впервые попав в портал, он перешёл из одного времени в другое. Но тогда одна реальность плавно сменилось другой. Растаяла первая и появилась вторая, мягко и неторопливо. В этот же раз всё происходило совершенно по-иному. Будто бы кто-то прорезал окно, грубо сшив две реальности водяным швом.       Это зрелище невероятно поразило Принца, он попеременно переводил взгляд с одной стены на другую – оба времени были разом в поле его зрения. Он не переставал удивляться тому, что происходит на этом острове и особенно в крепости. Они сливались в нечто единое, в целостный организм, где вместо вен – бесконечные коридоры и тайные ходы, по которым растекается Песок, словно бы питая этот организм. Но он был устроен сложнее, он имел какие-то недоступные для Принца скрытые механизмы саморегуляции. Вода, которая, казалось, противоречит самой природе Песков, их естеству, тем не менее, была повсюду. И Принц думал, что он, скорее всего, ещё многого просто не успел повидать. Что-то ещё казалось скрытым от взора. Благодаря этому тайному, непостижимому балансу сил, крепость не была просто обителью Песков, как казалось на первый взгляд. Едва заметные штрихи и обрывки этих тайн вели его вперёд, давая надежду на что-то совершенно неясное и туманное.       Движимый неутихающим любопытством, Принц подошёл к воде, достал меч из ножен и наполовину опустил его в поток, так чтобы его половина снова оказалась в прошлом. Он желал увидеть, произойдёт ли что-нибудь с предметом, который находится в двух временах разом. Но ничего не изменилось. Лезвие по ту сторону воды было совершенно таким же, оно лишь рассекало падавшую воду, отчего мелкие капли резвее брызгали в стороны. Принц вложил меч обратно в ножны. Он попытался внимательно всмотреться в воду, но видел в ней лишь своё отражение, в котором не было совершенно ничего необычного. Он провёл ладонью по этой своеобразной глади и почувствовал лёгкую прохладу и вновь брызжущие, на сей раз прямиком в лицо, капли. И больше ничего.       Принц убрал меч и запустил обе ладони в воду, стараясь зачерпнуть как можно больше, и умыл лицо. Оно было грязным, со следами засохшей крови, своей и чужой. Затем он резко тряхнул головой, сбрасывая капли с волос, вытер руки об себя и посмотрел назад – вернуться назад он не решался, поэтому развернулся и пошёл прочь, вдоль по коридору.       Тот имел довольно необычные очертания – не привычные ровные стены, выложенные из кирпича, а гладкие и блестящие, с часто посаженными, наполовину утопленными в стену, колоннами. Они имели необычную форму – не круглую, а вытянутого скруглённого прямоугольника. Пройдя ещё немного, он убедился, что эта часть крепости отличается от остальных – это было заметно даже несмотря на беспощадное время, что практически превратило это место в руины. Часть стен обвалилась, соединяя коридор с другими комнатами и залами.       Принц прошёл дальше и вскоре очутился перед очередной стеной из воды. Она проистекала из резной арки, подобной которой Принц тоже не встречал ранее. Макушка арки была выполнена в виде каких-то ветвей, немыслимым образом переплетающихся между собой, теряющихся в стене и вновь показывающихся наружу. Ветви были украшены множеством листьев, вырезанных из камня, которые заканчивались примерно на уровне пояса, а голые ветви расходились и изгибались в разные стороны и, словно бы, врастали в пол. Где-то поодаль, даже сквозь шум воды, Принц разобрал глухое рычание и тяжёлые шаги – в этот раз Дахака и не думал так просто сдаваться. Он изо всех сил искал способ продолжить погоню, поэтому Принц как можно скорее шагнул за очередную водяную завесу.       И вновь, каким-то совершенно невероятным, непостижимым образом Принц оказался в другой реальности, в другом времени – стены зала буквально дышали свежестью, он был хорошо освещён, ушёл запах сырости. Шаги зверя стихли, хотя Принц знал, что прошлое для него теперь тоже не безопасно и Дахака будет преследовать его даже здесь. Но чем дальше шёл Принц, тем лучше он понимал, что он не просто оказался в прошлом. Он вновь оказался во временном пузыре! Время вокруг застыло, скорее всего, очень давно, сохранив эту малую часть крепости в почти первозданном, нетронутом виду, в отличие от безжизненных руин, что остались позади. Но эти отличия проявились только со временем – тот, кто создал это место, очевидно не хотел быть обнаруженным сразу. Обнажить тайну стало возможным только спустя тысячи лет. Но, раз это место всё ещё существует, вероятно, секрет не был раскрыт до сих пор. Принц чувствовал, что за всем этим стоит нечто общее, объединяющее его отдельные находки в общую, целостную картину. Все они были как-то связаны. Сначала потайная комната без входа и выхода в основании башни на внешнем острове, затем темница Аджита, а теперь и это место. Они существовали словно бы вопреки самой крепости и её порядкам. Что, если кто-то, как и он пытался укрыться от Дахаки? Этот вопрос наконец-то сделал слепые поиски Принца в этом месте осмысленными – до этого момента он не знал, куда и зачем шёл. Он лишь пытался скрыться от погони, олицетворение которой загоняло Принца всё дальше в неизвестность.       Но что именно ему делать с этим открытием? Просто остаться здесь, в пузыре и ждать веками, как Аджит, когда что-нибудь изменится? Это было глупо и совершенно не походило на разумное решение. Принцу очень хотелось найти способ потянуть пузырь за собой, двигаться так, чтобы он постоянно оставался вокруг него. Но сделать этого он был не в силах, поэтому он успокаивал себя тем, что всегда сможет попробовать вернуться сюда, если потребуется – теперь он знал, что есть как минимум одно безопасное и легкодоступное место. Поэтому он решил двигаться дальше. Наугад пройдя через выход из зала, Принц вновь очутился в настоящем – временные отрезки уже предсказуемо повторялись и он уже догадывался, что впереди его ждёт ещё не одно такое перемещение.       Но вдруг размышления Принца прервал Дахака, которые неожиданно появился перед ним, проломив одну из стен. Он преградил Принцу проход, отрезав его от спасительной арки впереди. Возвращаться назад у него тоже не было времени: чудовище находилось от него буквально в нескольких шагах и с лёгкостью настигло бы его. Единственным решением было броситься в пролом в стене, из которого появился зверь. Не ожидая такой дерзости, Дахака замешкался на одно спасительное для Принца мгновение и ринулся за ним. Но теперь у Принца было необходимое для него преимущество – он выиграл несколько секунд и изо всех бежал к следующей водной завесе, надеясь вновь укрыться во временном пузыре, перевести дух и сбить зверя с толку.       На удивление, в этот раз все догадки Принца оказывались правдой и, преодолев очередной изгиб коридора, он увидел спасительную стену воды и уже через мгновение вернулся в прошлое, очевидно более далёкое, чем времена Кайлины. Обернувшись назад, он увидел Дахаку, что застыл перед входом и не собирался никуда уходить. Принц уже было испугался, что обратный путь отрезан, и он заперт здесь, но увидел второй выход из зала. Незамедлительно проследовав к нему, Принц вновь очутился в настоящем и удивлённо осмотрелся по сторонам – он оказался в том сам зале, где всего несколько минут назад ему пришла идея о пузырях времени и устройстве этого места. Но теперь он выглядел безжизненно: потолок обрушился, а один из выходов был завален. Стены обветшали и всё было готово рассыпаться в прах, канув в небытие. Принц почувствовал запах сырости и огляделся по сторонам – какие-то длинные растения, действительно напоминавшие водоросли, свисали отовсюду, закрывая серость стен и выставляя напоказ свой угрюмый дымчато-зелёный цвет, который делал и без того унылую картину ещё более угнетающей.       И вновь послышались шаги невесть откуда взявшегося чудовища. Замедлившийся ненадолго Принц вновь бросился убегать – на этот раз погоня по-настоящему испытывала его силы, заставляя работать на износ.       В этот раз Принц был лишён выбора и проследовал к единственному выходу из зала, путь к которому был свободен. Его раздражало то чувство, что он уже смог несколько раз пройти сквозь время, но не мог преодолеть жалкую кучу камней. Вроде бы пространство подвластно времени, но сейчас Принц терял эту связь. Наоборот, время было влито в длинные коридоры этого огромного и таинственного замка, и текло по ним однообразно, заунывно и покорно, подобно воде, запертой в берега медленной равнинной реки. И совершить путешествие во времени здесь было намного проще, чем сделать десяток шагов в нужную сторону.       Дальнейшие события слились в один неразличимый вихрь, водоворот из бесконечно сменяющих друг друга реальностей. Принца всё глубже затягивало в лабиринт пространства и времени, из которого он самостоятельно уже не нашёл бы выхода. Прошлое бесконечное число раз сменялось настоящим и обратно, залы и коридоры чередовались во всевозможных вариациях. Неизменным оставалось лишь одно – звук тяжёлых шагов позади Принца и постоянно догоняющий его холод. Разум его затуманился, он не разбирал дороги, переставал узнавать места, в которых уже был – все они слились в единый поток, который лился откуда-то сверху на его сознание. И Принцу даже казалось, что каким-то невероятным образом Дахака знаком с этим местом – он преследовал его так, будто знал здесь каждый кирпичик и всегда с лёгкостью находил дорогу к Принцу. И вновь гнал его из реальности в реальность. Хотя сам он с трудом мог назвать всё это реальностью. Чем угодно – сном, иллюзией, видением, бредом, но только не реальностью. Казалось, он был обречён вечно скитаться по этим бесчисленным комнатам и коридорам, постоянно прыгая из одного отрезка времени в другой, зарываясь всё глубже и глубже в этот невероятный и попросту непостижимый разумом лабиринт. Ему хотелось остановиться, будто бы протестуя против этого негласного принуждения, но он не мог себе позволить такой роскоши. И вновь, гонимый преследователем, Принц мчался вперёд.       Он уже перестал понимать, он ли вообще бежит сейчас или это всё было каким-то видением, участником которого Принц вдруг стал? Сколько таких, как он было прежде? Ведь, если был Аджит, то были и другие! И за каждым Дахака охотился, выслеживая и убивая, как добычу. Удалось ли хоть кому-то зайти хоть на шаг дальше?       Отрезвило его лишь то, что он заметил, как с какого-то момента времена перестали чередоваться и, раз за разом ныряя за стену воды, Принц оказывался в настоящем. На этот раз ему не помогал даже медальон, который он попытался призвать к действию, как делал это раньше. Но всё было тщетно. Кажется, зверь знал, что делал и выгнал его из относительно безопасной для Принца части крепости. Однако вскоре он заметил кое-что, ставившее под сомнение эту догадку. Обернувшись назад, он увидел, что за ним словно бы тянется воздушный шлейф и вереница следов, которые быстро исчезают. Они выглядели как цветные пятна, вытеснявшую это серую, безжизненную реальность капельками быстро угасавшего прошлого. Но Принц ничего не мог поделать – прошлое, хоть и было где-то рядом, почему-то отказывалось впускать его. А меж тем, его силы были уже практически на исходе, его охватывала паника – ещё немного и, если он не найдёт решения, он будет повержен зверем. У него сдавливало дыхание и подкашивались ноги. Всё здесь сопротивлялось его присутствию, пыталось изгнать или попросту уничтожить его.       Однако же Принц ещё в состоянии был понять, что отчаяние – не лучший союзник сейчас. Ему следовало, несмотря на усталость, мыслить конструктивно. Важно было понять, что изменилось. Почему прошлое теперь отталкивает его?       Продолжая задаваться вопросами, Принц заметил, что уже в третий или четвёртый раз (а, возможно, и больше) пробегает по одному и тому же месту. Он был здесь минуты три назад – это он знал наверняка. Выходит, что теперь зверь гонял его по кругу. И ему нужно как-то вырваться из него, найти хоть какой-нибудь выход!       Принц решил прислушаться не только к своему разуму, но и к чувствам, хотя сделать это было непросто: разгорячённый и усталый, он ощущал всем телом лишь обжигающий холод и удары бешено колотящегося сердца – единственного, что боролось с ним. Но, улучив момент после очередной стены воды, Принц вновь прислушался к себе и ощутил, что холод исходит ещё и от медальона. Он запустил руку под нагрудный доспех и вытащил его наружу. На этот раз, прикосновение к нему ничего не дало Принцу – медальон словно бы молчал: никаких видений, никаких странных ощущений – ничего. Так, словно бы это был просто бесполезный кусок металла.       Внезапно Принц запнулся и с размаху упал на пол. Вокруг него на мгновение ярким пятном вспыхнуло прошлое и тут же угасло. Дахака ещё не успел вернуться и продолжить погоню, но Принц обессиленный лежал на полу, словно бы ожидая свою смерть. У него трясся подбородок, он словно бы не чувствовал ног. Его взгляд был устремлён вверх и находящийся высоко над ним потолок давил на него. Принцу казалось, что ещё секунда и он или рухнет разом на него или медленно опустится и раздавит. От этого странного чувства он ещё сильнее вжимался в холодный камень. Падая, он сильно ударился левым локтем. Смешиваясь со всем тем, что чувствовал Принц, боль превращалась в безумную пытку. Его крик сотряс стены и потолок, он был такой силы, что, казалось, Принц хотел разрушить им всё и освободить свой разум от этого кошмара. Боль обступила его со всех сторон и подбиралась к горлу уверенно и нарочито неспешно, будто бы собираясь задушить, но не сразу, а помучить его перед этим, врезаясь удавкой, наброшенной невидимым убийцей, ему в кожу. Кровь будто бы останавливалась, несмотря на невероятно сильно стучащее сердце, дыхание вырывалось из него редкими звуками, смешанными с всхлипами и уже беззвучным криком. У него кончились силы кричать по-настоящему. Он отчаянно пытался вскочить, махая руками по сторонам. Несколько раз он хватался за какие-то камни на полу, но рука проскальзывала и те просто откатывались прочь. По телу носился холод, цепочка с медальоном перекрутилась так, что он теперь висел со стороны спины. И он будто бы тянулся вниз, оттягивая цепочку, отчего та врезалась Принцу в горло. Он был настолько слаб, что не мог сопротивляться даже подобной мелочи, и раз за разом падал на пол. Принц с размаху ударил рукой по полу, так, как будто это могло что-нибудь изменить. Но это лишь доставило ему новой боли, на его ладони появилась кровь – он сильно оцарапал её об острый камень. Никто и ничто не спасло бы его в эту секунду, как он думал. Ошибка… Вся жизнь – бессмысленная ошибка. И всё, чего он достоин – смерть. Мучительная пытка до последней капли крови. И он ничего не мог исправить.       – Нет! – взревел Принц.       Дикая ярость буквально сыпалась из его глаз и одновременно с этим в нём проснулась невероятная сила. Он перекатился со спины на живот, впиваясь пальцами в каменную крошку на полу. Опершись на ладони, он резким рывком оттолкнулся от пола и вскочил на ноги. Он стиснул зубы так, будто бы хотел раскрошить их в порошок. Подобным образом были сжаты и его кулаки, до боли в пальцах. Он будто бы специально доставлял себе ещё больше боли, надеясь выжать из организма остатки сил для ещё одного рывка. Возможно, уже последнего.       И вдруг где-то слева раздался жуткий грохот, посыпались кирпичи, по всей стене пробежала дрожь, смешанная с холодом, причём до ужаса знакомым. Знакомым, так же как и грозный рык, что он услышал мгновенно за всем этим грохотом. Сливаясь с шумом, он становился ещё более устрашаюшим. В том месте, где стена не доходила до потолка, завершаясь чем-то вроде окон, одно напротив другого, она была буквально разорвана и разрушена. Дахака вышел сквозь образовавшийся проём и двинулся к Принцу. У того была секунда, чтобы сделать мучительный выбор – погибнуть сразу или кинуться навстречу дикой агонии, которая бы дала ему ещё пару ужасных мгновений жизни. Но последняя секунда стремительно убегала прочь и он с ненавистью схватился за медальон и, сорвав его с цепочки, запустил им в зверя. Так, будто это могло хоть как-то задержать или отвлечь его. Не долетев примерно пяти шагов, медальон растворился в воздухе, превратившись в золотую пыль. Принц в любом случае собирался от него избавиться – он просто не успел сделать этот вовремя, оттого его жест сейчас был таким импульсивным и отчаянным.       И он вновь бросился бежать, отрывисто дыша. Но не успел он сделать и десяти шагов, как заметил, что всё вокруг начало меняться – он по-прежнему слышал тяжёлые быстрые шаги за спиной, но с каждым мгновением всё более явственно чувствовал, как старый разрушенный замок будто бы оживает, обновляется, загорается прежним блеском. Каждый шаг Принца, сливаясь со стуком его сердца, выпускал наружу миллионы искр прошлой жизни, заставляя всё вокруг светиться и поглощать звуки этих ударов, напитываясь жизнью. И прогоняя прочь Дахаку. Но всё ещё напуганный Принц бежал и ему казалось, что он слышал каждый шаг дикого зверя, грохот разрушенной секунду назад стены до сих пор гудел у него в голове. Сейчас он бежал сквозь время, которое открыло перед ним новый проход там, где ещё секунду назад была груда камней. Кажется, Принцу, наконец, удалось вырваться из замкнутого круга.       Ближе к середине зала, в котором он очутился, виднелось небольшое возвышение, которое постепенно вырастало на глазах, превращаясь из груды камней в идеальный круг. И прямо у него на глазах на этом постаменте вырастала какая-то статуя. Принц, лихорадочно бегая глазами из стороны в сторону, не заметил на бегу какую-то неровность на полу и вновь споткнулся. Он пролетел несколько шагов и звучно повалился на пол, продолжая приближаться к тому моменту, когда этот зал был по-настоящему не тронут временем. Упав, Принц сразу же привстал на руки, развернулся лицом к ужасу и сидя на полу, попытался отползти назад, отчаянно отталкиваясь ногами и пытаясь встать. Он будто бы ещё видел Дахаку, слышал его безжалостные шаги и ощущал холодный взгляд. Но они растаяли в воздухе ещё несколько секунд назад, просто память Принца отказывалась мгновенно подчиняться этому факту. Его лишь обдало волной холодного ужаса, который словно бы прошёл сквозь него и мгновенно растаял. Принц чувствовал, как Дахака прошёл в том же месте, где он был сейчас сам, но в другом времени, в том, из которого он смог сбежать, а страшный зверь – нет.       Принц привстал и осмотрелся по сторонам. Он очутился в круглом зале средних размеров с невысоким потолком и балконом по всему периметру на втором ярусе, который подпирали толстые колонны. Зал был освещён закреплёнными на них факелами. Других источников света в зале не было, он был лишён окон, хотя воздух здесь казался необычайно свежим и приятным. И почти весь зал был усеян арками, что служили выходами из зала – их Принц насчитал около двадцати штук. Но не успел зал обрести очертания, как сразу же продолжил меняться буквально на глазах. Зрелище, которое почти невозможно представить, не увидев и не почувствовав его самолично. Секунду назад Принц видел абсолютно ровную и неизрезанную реальность, обрисованную золотисто-красным светом факелов. Но за несколько мгновений всё невероятно изменилось – всё вокруг – и воздух, и стены, и пол, и потолок состояли будто бы из обрывков, перемешанных между собой и образующих невероятный хаос. Стены были покрыты пятнами одновременно двух времён – большие серые пятна грубо врезались в небольшие золотые просветы, и наоборот большие капли прошлого были слегка разбавлены серостью настоящего. Но помимо этого что-то ещё сквозило в этом воздухе. Нечто горячее, но не обжигающее, и неотступно следовавшее за ним в каждом клочке воздуха что-то холодное и пустое, сквозившее если не ужасом, то чем-то пугающим и отталкивающим. Воздух был усеян небольшими красноватыми пятнами, горевшими чуть ярче света факелов. И не меньше было других пятен, которые почти не пропускали свет, а лишь пылали тьмой, хотя сквозь них всё же без особого труда можно было разглядеть весь остальной зал. Из-за всего этого, очертания помещения постоянно расплывались, а окружающая реальность напоминала палитру перемешанных наугад красок, в отдельных точках которой время словно бы пульсировало, перетекая от одной точки к другой.       Одновременно с тем, как Принц увидел все эти перемешанные обрывки времён и реальностей, он ощутил, как его тело и душу наполняет миллион невероятных чувств. Он видел обрывки каких-то странных образов, фрагменты событий, слышал бессвязные голоса и даже различал лица людей, которые проносились мимо него. На мгновение ему даже показалось, что он видел себя самого. И само это место постепенно становилось каким-то другим, выглядело иначе – без статуи, выше и шире, с большим входом – во всевозможных вариациях. И всё так же мимо него сновали какие-то люди, проносились голоса, смешиваясь в странный вихрь, в котором сложно было что-либо разобрать.       Принц ощутил себя потерянным, заблудившимся и лучше всего это удавалось объяснить тем, что он оказался как бы на пересечении всех возможных времён и реальностей. Особенное место, которое противоречило судьбе и линии времени. Он был убеждён, что линия может быть всего лишь одна, но пытался оспорить её неизменность, стремясь переписать свою судьбу в течение последних семи лет. Но в этом месте она была попросту слепа и, кажется, допускала любой исход, любое развитие событий из миллиардов возможных. Однако же он ощущал себя вполне реальным, его разум не утекал куда-то прочь, растворяясь в странном вихре. Эти видения больше походили на обрывки каких-то воспоминаний, чужих не известных ему, но каким-то образом обретших форму и проникших в его разум. Но что было их источником? Может быть, эта статуя?       Принц внимательно посмотрел на неё, подойдя поближе – она, как и всё в зале, казалась состоящей из нагромождения странных пятен, часть из которых иногда делали её частично невидимой; её образ дрожал в воздухе, но в целом продолжал ясно присутствовать перед взором Принца. Рассмотреть лицо или даже одеяния человека, которого она изображала, он никак не мог – оно расплывалось как и все остальные, что яркими, но короткими вспышками мелькали вокруг Принца.       Всё это продолжалось до тех пор, пока среди миллионов этих лиц он не увидел одно, единственное знакомое ему и принадлежавшее человеку, которому он хоть в чём-то мог доверять – Аджиту. И тогда Принц изо всех сил постарался сконцентрироваться на нём, проследив его путь и увидел, как во вновь отчасти обретшем свои очертания зале, Аджит подошёл к статуе и снял с шеи… медальон! Причём понять, что именно тот взял, Принц смог лишь после того, как предмет оказался у Аджита в руках. Принцу показалось очень странным то, что ему пришлось избавиться от него буквально несколько минут назад, чтобы попасть в это место, как вдруг у него снова появилась возможность завладеть им. Принц пожертвовал медальоном, и это стало своеобразной ценой, которую было необходимо заплатить. Но ведь Дахака поглотил медальон! Неужели есть и другой? Вопросы множились с невероятной скоростью, ещё больше увеличивая неразбериху вокруг Принца.       Но, несмотря на то, что он отчётливо видел каждое движение Аджита, практически каждый его шаг, Принц знал, что ничего из этого никогда не происходило. Могло произойти, но судьба распорядилась иначе. Он сам видел, как погиб Аджит, умер буквально у него на руках. И теперь всё это осталось лишь воспоминанием о не случившемся. Вот о чём говорил Аджит, это было то, о чём он знал! Об этом он и хотел поведать Принцу перед своей смертью. Выходило так, что будь он до сих пор жив, то сам бы устремился к этой цели, до поры до времени обманчиво притворяясь безразличным ко всему вокруг. И тогда, возможно, случилось бы даже так, что он противостоял бы Принцу. Аджит не имел бы ничего лично против него, просто тот оказался бы у него на пути. Ведь, несмотря на обман, цель его была настоящей, правдивой – в этом Принц мог по-прежнему доверять Аджиту, хотя всё ещё не понимал сути этих устремлений. И, к тому же, почему найти это место мог только тот, кто выпустил Пески Времени? Их с Аджитом связывал только общий враг, Дахака. Как олицетворение судьбы могло привести нарушителя линии времени в такое противоречивое место?       Подойдя к статуе, Принц, не смог рассмотреть в размытых очертаниях медальона на её шее. Но, подойдя поближе, у подножия статуи он вдруг обнаружил целую россыпь их – он определил это скорее по звуку, нежели увидел. Их было множество, несколько сотен и Принц решительно не понимал, как можно найти среди них нужный. Если же все они были настоящими, то в чём тогда их ценность? Выходит, они легко воспроизводимы, и не являются чем-то уникальным, недоступным и значимым. Но, понимая, что он определённо столкнулся с какой-то умышленно оставленной загадкой, секретом, Принц догадывался, что у неё никак не может быть очевидного решения. Ему оставалось лишь довериться видению с Аджитом и он вслепую протянул руку к груди статуи. Почувствовав странное тепло, он действительно нащупал медальон на металлической цепочке. Ещё до того, как он снял его с шеи, он почувствовал, что рельефный рисунок на медальоне отличается от уже знакомого ему. В центре отсутствовал круглый бугорок, остался лишь полумесяц по краю диска. В точности как в дневнике! Другой медальон, который отличался от первого очень незначительно, неуловимо тонко. Но он определённо заслуживал внимания, а россыпь у подножия статуи наверняка была лишь грудой подделок. Выходит, и тот медальон, что дала ему Кайлина, тоже был подделкой? Следовательно, этот секрет, который обнаружил Принц, был скрыт даже от её взора?       Теперь Принц понимал, зачем ему пришлось выкинуть медальон. Это не было жертвой, и решительно неважно, что он был поддельным. Это место было спрятано и устроено таким образом, чтобы сюда ни в коем случае не попал ни один из, как называл их Аджит, Хранителей. И верным знаком этого было наличие любой из реликвий Песка – медальона, Перстня или кинжала. А единственное упоминание об этом месте, пусть и косвенное, было в дневнике Намтара. И, вероятно, он поведал о нём ещё и Аджиту. Выходит, Намтар был врагом Хранителей, а не одним из них? А теперь и Принц был вовлечён в это противостояние.       Стоило ему взять медальон в руку и поднести к лицу, чтобы рассмотреть получше, как зал и статуя вдруг почти в один миг приобрели резкие очертания. Осязание не подвело Принца, и рельеф на медальоне действительно отличался от виденного им ранее. Но при ближайшем рассмотрении он заметил, что бугорок в центре не просто отсутствовал, а был именно сточен, о чём говорили характерные царапины и потёртости в центре диска.       У Принца не возникало сомнений в том, что этот медальон особенный и настоящий. Он даже отличался на ощупь, будучи не гладким, как поддельный, а шершавым и потёртым. Это был истинный медальон, сохранившийся с незапамятных времён. Тот, чей отпечаток сохранился на последней странице дневника Намтара. Он приложил невероятно много усилий, чтобы вот так спрятать его. А это значит, что он действительно обладал ценностью и какими-то особенными возможностями, в отличие от безделушек у него под ногами. Принц наклонился и взял один из них. Повертел в руках и, спустя мгновение, тот вдруг растаял прямо у него на ладони, вздымая вверх языки жёлтого песчаного пламени, которые затем превратились в лёгкие пылинки, тут же рассеявшиеся в воздухе, оставив лишь воспоминания. Принц удивлённо взглянул на свою ладонь, не веря тому, что произошло секунду назад. Он нагнулся ещё раз и зачерпнул целую горсть маленьких дисков – и каждый из них, один за другим, исчез с его ладони всё тем же странным и необъяснимым способом. По-прежнему не веря в происходящее, Принц двумя пальцами другой руки коснулся ладони и обнаружил, что та действительно пуста. Он вновь наклонился и провёл кончиками пальцев по всей россыпи, восхищённо ловя одну за другой яркие и стремительные вспышки.       Принц всё понял. Настоящий медальон, который он держал в другой руке, открывал истину. Он был источником всех этих воспоминаний и образов, совсем недавно вихрем круживших вокруг Принца. Он позволял отличить правду ото лжи, настоящее от поддельного. Принцу казалось это удивительным, но невероятно знакомым. Он позабыл это странное чувство, но теперь оно возрождалось в нём. В последний раз он испытывал нечто подобное, когда впервые заполучил кинжал. Но, кажется, он даже превосходил его, храня невероятное количество воспоминаний и вариантов прошлого и будущего. Он мог усиливать собственные воспоминания Принца, мог дарить чужие, ведь наверняка Пески, коими полон медальон, запечатлели каждое мгновение жизни предыдущего хозяина. И, наверняка, он, подобно кинжалу, способен перемещать владельца во времени, пусть даже всего на несколько мгновений назад – этого могло оказаться вполне достаточно, ведь в некоторых ситуациях всего секунда могла определять всю судьбу человека. Как дальнейшую, так даже и прошлую. Принц сполна убедился, что время – понятие очень туманное, неясное, но коварное и непредсказуемое.       Держа в руках столь ценную, по его мнению, находку, Принц, однако совершенно не представлял, что ему с ней делать и как это может помочь ему. В его голове рождались какие-то неопределённые идеи, в которых он находил возможное применение необычным свойствам медальона, либо как-то усиливая их с помощью Песков, либо пытаясь буквально подменить реальность, вновь оказавшись на пересечении времён и миров и выбрав нужную ему. Вокруг него было множество дверей, ведущих прочь из этого странного места и каждый из выходов мог вести в одну из таких реальностей, разительно отличающихся друг от друга. Но вот сами по себе все выходы выглядели решительно одинаково, и выбрать нужный было затруднительно. Так много вариантов и ни один не был ничем не лучше и не хуже другого. Принцу не оставалось ничего, кроме как попробовать наугад.       Полагаясь на удачу, он пошёл к ближайшей из дверей, что располагалась ровно напротив той, через которую он попал в этот зал. И, не заметив никаких скачков или вспышек, он вышел… в тот же самый зал. Из той же самой арки, через которую прошёл несколько минут назад. Непонимающе озираясь по сторонам, Принц решил попробовать другую, прошёл в неё и всё вновь повторилось: он вновь вышел из двери на противоположной стороне. А затем ещё и ещё раз. Каждая из попыток заканчивалась одинаково. Он будто бы был заперт в этом зале. Множество дверей и ни одного выхода. Ему начинало казаться, что он должен выглядеть как то совершенно иначе. Оказавшись в заточении у времени, он не мог полагаться на обычные двери и ключи. Но он не понимал, почему, будучи достойным ступить в это тайное место, он теперь не мог его покинуть? Или же время ещё не пришло? Может быть, он всё ещё не нашёл то, что нужно было найти, не увидел того, что следовало увидеть? Ведь он и вправду, до сих пор не представлял, что ему делать со всеми этими находками и открытиями.       Судя по всему, это место было создано с единственной целью – оставить послание. И не так уж важно кому – всех людей, чьи лица мелькали в недавнем видении, объединяли одни и те же проблемы. И даже цели их были наверняка схожими. Но, например, Аджита от Принца отличало то, что он обладал какими-то исходными, изначальными знаниями. У Принца же не было попросту ничего, только случайные догадки, обрывочные сведения и записи в дневнике. И Аджит не успел ему о чём-либо рассказать. Возможно, Принцу вообще не стоило ориентироваться на него, а следовать за тем, кто стоял у самых истоков. Тем, по чьим стопам шёл и сам Аджит…       Принц взглянул на основание статуи. Надпись на нём красноречиво гласила: «Намтар», хотя к этому моменту у Принца и так уже не оставалось сомнений в личности того, кто устроил всё это. Но к чему ему было это тщеславие? Зачем было оставлять это изваяние, когда единственным источником памяти о нём, – настоящей, а не вымышленной, – скорее всего, был тот самый медальон? И теперь Принцу было хорошо понятно, зачем и от кого так старательно Намтар его прятал, даже несмотря на то, что он всё ещё не видел самого послания. Но вот чего он не понимал, так это того, как именно он мог помочь ему? Какой план он мог выдумать, что помог бы и Аджиту и любому, кто пришёл бы вместо него, в том числе и Принцу?       Он ещё раз, внимательно осмотрел статую. Она изображала мужчину с вытянутой вперёд левой рукой, большой и указательный пальцы которой сжимали что-то небольшое, вроде ключа. Но ни его, ни двери, которую бы тот отпирал, не было. Вторую руку мужчина держал на уровне пояса, чуть согнутой в локте, так, что пальцы будто бы тянулись к рукояти меча, вложенного в каменные ножны. Но самого клинка у него на поясе не было. Его одежда напоминала ту, что была на Принце – одежда воина: шаровары, туго стянутые поясом, какая то рубаха без рукавов, перетянутая в нескольких местах ремешками, отчего она плотно прилегала к телу и аккуратно завязанный на голове небольшой тюрбан с заправленными концами. Лица же Принц рассмотреть не мог – в этой части камень был практически гладким, лишь в самых общих чертах обрисовывая человеческое лицо: нос, глазные впадины и подбородок.       И тут статуя в одно мгновение обрушилась, – видимо её существование более не было необходимым, – оставив лишь воспоминания и постамент с именем. Память теперь хранила общие очертания, её странную позу и таинственные недомолвки в самом образе. Принц сразу же сообразил, в чём смысл этих загадок – ему предстояло найти недостающие элементы. Но где, каким образом и зачем? Этого он по-прежнему не понимал, равно как и не видел между ними связи. Он понял, что устал топтаться на месте, задаваясь бесконечными вопросами, и обхватил медальон рукой. Видение, которое тот открыл Принцу, было достаточно туманным и бессвязным. Он стоял в том же месте, что и несколько секунд назад. Он видел тот же зал. Рука, что он видел перед собой, так же сжимала медальон. Но это была не его рука. И не его тело. И оно было совершенно ему неподвластно. Он безоговорочно понял это в следующую секунду, когда этот кто-то пошёл в направлении выхода. Каждого из выходов, одновременно. И далее видение становилось ещё более размытым, неоднозначным и решительно непонятным. Словно бы все возможные варианты происходящего опять накладывались друг на друга. Словно бы Намтар, в чьём теле ощущал себя Принц, спрашивал у него: «Что же ты ищешь и чего хочешь достичь?».       Но Принц всё ещё не знал. Его мысли метались в мучительных поисках хоть какой-то идеи, малейшей зацепки. Однако, ответа в себе он так и не находил. Он всё больше понимал, что ему остаётся лишь слепо поверить этому хрупкому, невесомому и невнятному воспоминанию. Последовать за ним, куда бы оно ни вело. Понять – чего же хотел сам Намтар?       Принц обратил внимание на странные одеяния незнакомца. Поверх тех одеяний, что он видел на статуе, на Намтара была накинута длинная тёмно-коричневая мантия, с огромным капюшоном, натянутым на лицо, рукавами-раструбами и волочившимся по земле низом. Он словно бы пытался скрыть свой облик, хотя, в отличие от статуи, у видения всё же было лицо, пусть и скрытое в тени. Но вскоре Принц обратил внимание на кое-что ещё. Он не просто видел глазами Намтара – он словно бы чувствовал то же, что и он. Он ощущал боль внутри себя, по коже бегал морозец и, казалось, Песок пожирал его изнутри. Принц чувствовал, как угасала его жизнь, всё ещё сопротивляясь, но уже из последних сил, в противовес холоду обжигая его изнутри. Это противостояние и доставляло ему эту невероятную боль, оно убивало его. Оно разделило всю его жизнь на до и после, проведя черту. И теперь Принц видел, что между ними не так уж много различий. Какая разница, изнутри или снаружи глодал их Песок, были ли изменения внешними (как в случае с Намтаром, который явно прихрамывал и двигался как-то неуклюже) или внутренними? Очевидно, он, подобно Принцу, хотел хоть как-то продлить свою жизнь. Или ещё лучше – получить второй шанс.       И тут Принц почувствовал, как что-то врезается ему в память, причём совершенно независимо от его воли. Будто бы кто делает маленький надрез в его воспоминаниях и вливает туда что-то новое. Тропа перед Намтаром вдруг вспыхнула ярким светом и они, наконец-то покинули зал. Теперь Принц вообще не владел собой – Намтар вёл его куда-то. И воспоминания наконец-то обрели форму слов, звучавших в сознании Принца:       – Я сражался и пал. Дахака преследует меня и мне не скрыться от него. Но Маска Песчаного Духа дала мне второй шанс. Она позволила мне пройти путём призрака, против течения времени, и изменить свою судьбу. А медальон был словно бы якорем для меня в этом необычном путешествии – он позволил мне вовремя остановиться и не уйти в небытие.       Принц едва ли понял всё, о чём говорил голос внутри него, но уловил суть – Маска давала возможность перемещаться назад во времени, причём по желанию её владельца. Практически так же, как и пузырь, который он обнаружил в тюрьме. И вероятно, все остальные. Но они каким-то непостижимым образом были непригодны для использования – либо были доступны только в настоящем, либо в них было попросту невозможно попасть (не считая случайностей).       Принц не знал, откуда взялась Маска: создал ли её Намтар или она происходит из ещё более глубокой древности. Но он явственно понимал – таинственный проводник вёл его туда, где она находилась. Иногда Принцу казалось, что он всё ещё ощущает своё тело, но совсем ненадолго, на очень короткие промежутки времени. Намтар же, тем временем, прошёл через несколько залов и дворов, вышел на какую-то площадь. Вдали виднелись какие-то постройки, напоминавшие дома, но выглядели они дороже и богаче тех жалких лачуг, что Принц видел на внешнем острове.       Время вокруг него словно бы дрожало, и порой вокруг мелькали люди, которые затем бесследно исчезали. Принц ощущал дыхание древности, сильнее того, когда впервые очутился в прошлом. Воспоминание, тянувшее его за собой, было настолько далёким и слабым, словно утренний сон, что не могло остановиться в какой-то определённой точке времени, а бегало туда-сюда. Свернув в неприметный переулок, Намтар устремился в заросли у подножия утёса и вскоре скрылся в какой-то пещере. Всю дальнейшую дорогу он шёл в абсолютной темноте, да ещё и закрыв глаза, словно бы обладая каким-то особым навыком видеть во мраке. Кожей Принц ощущал, что пещеры были заполнены густым туманом, и даже при свете факелов найти дорогу в этом лабиринте было невозможно. Кажется, Намтар был единственным, кто знал её.       В какой-то момент Принц увидел перед собой каменную стену, в которой за годы поток воды проделал проход. За ним, совсем поблизости виднелся какой-то постамент. Намтар протиснулся в образовавшуюся расщелину (Принц был уверен, что во времена Намтара её не существовало, но он спланировал её появление) и подошёл к возвышению. Откуда-то сбоку бил тонкий луч света, позволяя разглядеть хоть что-нибудь, впервые за долгое время. Принц увидел перед собой нечто вроде мумии, в странной сидячей позе застывшей на потрескавшемся и покосившемся постаменте. Одеяния тела истлели за долгие годы, и невозможно было даже предположить, кому оно принадлежало. На лице у мумии было нечто вроде маски.       В этот момент произошло нечто неожиданное: Принц вновь почувствовал контроль над своим телом, а видение в один миг покинуло его. Выходит, всё это время ему лишь казалось, что он находится в другом теле. Но на самом деле это чужое воспоминание находилось в нём самом! И оно привело его прямо к обещанной цели. Буквально на расстояние вытянутой руки. Принц всё ещё не понимал масштабов и сути замысла Намтара, но ощущал трепетное восхищение перед ним – кажется, он видел сквозь время, знал точно наперёд, что и как произойдёт. И оставил подсказки и тайники в нужных местах и только для тех, кто в них по-настоящему нуждался.       Принц подошёл к умершему и аккуратно снял маску с его лица. Она показалась ему довольно увесистой, имела бронзовый оттенок, а изнутри была испещрена письменами на том же языке, что и в дневнике, но выполненными очень мелко. Пытаясь вчитаться, Принц вдруг обнаружил, что символы словно бы прыгают с места на места, испуская едва заметное свечение. Неизвестно, было ли это игрой света или какой-то особенностью маски, но Принц так и не смог разобрать ни единого слова и потому решился наконец-то надеть её.       В следующее мгновение, лишь только маска коснулась лица Принца, его тело пронзили тысячи игл. Пульсирующая боль охватила буквально каждую часть его тела, а реальность вокруг померкла. Вокруг не было пещеры, не было странной мумии, что хранила Маску все эти годы, не было даже того лучика света. Была только раздирающая боль, ощущение предсмертной агонии и падения в незримую бездну, что засасывала его с невероятной силой. Течение несло его сквозь густой туман, что обжигал холодом его кожу. Казалось, что он вот-вот затеряется в нём навечно. Принц изо всех сил кричал от боли, хотя это едва ли помогало ему. Он чувствовал, как всё его тело пожирает какое-то невидимое чудовище, без формы и облика, походившее, скорее, на какую-то жуткую, беспощадную стихию. Принц буквально умирал, и, хотя, само по себе это чувство не могло быть ему знакомым, он отчего-то был уверен в этом. И лишь его сознание каким-то чудом всё ещё не угасало.       Вскоре он совсем перестал чувствовать тело, неизвестно, оттого, что оно умерло или от того что боль была настолько нестерпимой. И тогда он смог увидеть, в какую же именно бездну его затягивает – это было время. Он бесплотным духом летел сквозь него, в обратном направлении, и видел весь Остров как на ладони. И лишь по какой-то невероятной случайности, его внимание зацепилось за тот момент, когда он подплывал к Острову, сидя в одной лодке с Фарангом. Эта точка во времени была своеобразным разделителем. Черта, за которой события начинали ветвиться, накладываться друг на друга и путаться. Принц помнил, что течение времени тогда показалось ему очень странным и он отчего-то решил, что Остров или его владыка не хочет пускать его с оружием в руках. И он избавился от него, желая показать, что не страшится никаких испытаний и готов идти до конца, ради хотя бы одной только возможности попробовать осуществить свой дерзкий план.       Словно бы откликаясь на мысли Принца, медальон потянул его куда-то вверх и одним резким и грубым движением остановил падение и бег времени. Принц вновь ощутил своё тело и пронзавшую его боль, хоть она уже и была значительно слабее, чем несколько мгновений назад. Но держаться на ногах он был всё ещё не в силах. Он смог лишь подползти к воде, что скапливалась возле постамента и утекала в небольшую трещину позади него, чтобы увидеть воочию то, в чём он и так уже практически не сомневался. Из отражения на него смотрело два белых, чуть светящихся глаза. Лицо, равно как и всё тело, было покрыто почерневшей кожей с редкими белыми пятнами, лохмотьями свисавшей с затылка, груди и плеч и усеянное струпьями и странными бороздами. Принц был буквально похож на ожившего мертвеца. Он стал Существом.       Тем самым, что загадочным образом преследовало его по всей крепости, мешало и досаждало ему, но никогда не вступало в открытое противостояние. И однажды даже спасло его от неминуемой гибели… ценой своей жизни!       Даже если бы он был в состоянии, Принц не мог вымолвить ни слова.

Глава 28. За чертой

      Кинжал превзошёл все мои ожидания. Он оказался способным на невероятные вещи. Он может не только буквально перемещать меня во времени на несколько мгновений назад, но и видеть прошлое, причём гораздо более далёкое, через воспоминания. Так, словно бы его лезвие рассекает пелену времени и через этот надрез события былых лет перетекают в кинжал, а через него и в моё сознание. Я увидел многое из своего прошлого, стоило мне лишь случайно ненадолго задуматься о нём. В своём видении я снова повстречал Инанну. О, как она прекрасна! Видение было таким настоящим, таким живым. Оно не было мимолётным, время не спешило отбирать её у меня – я был волен раз за разом проживать эти моменты. И каждый словно бы немного по-разному – стоило мне лишь подумать об этом. Воспоминания были невероятно детальные, я до сих пор слышу смех ещё совсем маленькой Ниннинамаш. Она порхала вокруг нас, что-то беспрерывно щебеча, как маленькая птичка. И я заметил в своих воспоминаниях многое из того, чего не видел раньше. Например, то, каким отрешённым и замкнутым был Нергал, особенно с тех пор, как умерли его мать и сестра. Я потерял его безумно давно, ещё тогда его сердце стало чёрным и холодным.       Здесь, в сырой тьме глубоких пещер, в горестные и тяжелые для меня минуты, эти сладостные воспоминания были для меня лучше любого лекарства. Они унимали мою боль и душевные страдания. Так моё разрушение протекало не столь болезненно, и я, хоть и с большим трудом, всё ещё был в состоянии удерживать частички своего дробящегося сознания вместе. Оно мне ещё понадобится, ради последнего отчаянного плана.

Дневник Намтара, запись 88

***

      Догадки Нергала о необычной природе Намтара оказались правдой. Изначально, он рассчитывал, что превращение произойдёт почти мгновенно, но мало того, что Намтару удалось сбежать, так он ещё смог долгое время скрываться от Нергала и досаждать ему время от времени. И, в отличие от остальных песчаных монстров, он не подчинялся ему. Нергалу стало сложнее предугадывать его поведение, читать его мысли и манипулировать им. Время от времени Намтара видели в разных частях Острова и Нергал предпринимал попытки поймать и пленить его. Но никто не знал, где он прячется и где объявится в следующий раз. Иногда его видели даже на Усакаре, но Песок сделал его сильнее и он без труда справлялся с несколькими солдатами.       Вместе с Намтаром скрывалась и Джатта. Её, за всё это время, вообще никто не видел. Зулу сбился с ног, разыскивая её, но так и не добился успеха. Нергал сильно злился из-за этого, но раз за разом приказывал Вершителю продолжать поиски. Он не оставлял надежды найти Джатту, зная, что Намтар не случайно скрывает её. Что же он задумал? Кажется, теперь они поменялись с ним ролями, и уже Нергалу следовало переживать и ломать голову в попытках разгадать замысел врага. У Намтара оставалось мало времени и поэтому он обязательно постарается что-нибудь придумать, прежде чем окончательно превратится в чудовище. Если только его разум всё ещё на что-то способен.       Намтар начал меняться. Изменились его лицо и кожа. Джатта всё ещё держалась с ним вместе, но иногда ему казалось, что она вот-вот сбежит. Сам же он пребывал в полной растерянности. Он не знал с чего начать, но понимал, что для него скоро всё закончится. Он проиграл эту войну. Судьба сделала свой выбор, пустив под откос будущее Острова – Нергал поставил на нём жирный крест. Что вообще можно поделать в такой ситуации? Намтар неизменно возвращался к одной и той же мысли – убийству Нергала. Но каким образом? Его попытки с использованием Песка провалились. Использовать оружие врага против него же оказалось плохой идеей – противник владел этой силой лучше него. Настолько, что теперь Намтар сам стал порождением Песков Времени. Пусть пока не полностью, но он ощущал, как они ломают его волю, путают его мысли и перестраивают тело. Очень скоро Нергал найдёт способ подчинить его. Значит, лучшим решением будет отказ от Песков и поиск их противоположности.       Но однажды случилось то, чего он боялся больше всего. Он потерял себя самого. Его сознание на какое-то время угасло. Песок в нём взял верх и выпустил монстра на волю. Он, отнюдь, вовсе не преследовал те же цели, что и Намтар, а лишь бесцельно блуждал по крепости до тех пор, пока не попался на глаза охране. Те с опаской приблизились к нему и, поняв, что в этот раз всё иначе, повалили его и связали ему руки и ноги, после чего поспешили доставить к Нергалу. Тот был невероятно рад такой удаче и, даже не пытаясь разобраться, что же произошло, поспешил воспользоваться этим шансом. Сознание Намтара пробудилось в тот момент, когда он стоял на коленях, связанный и окружённый разгневанной толпой. Он ничего не видел – его тело было покрыто большим куском ткани. Спустя несколько мгновений он услышал голос Нергала, что обращался к толпе:       – Посмотрите же на вашего правителя!       И он тут же сдёрнул с Намтара ткань, закрывавшую его. По толпе покатились удивлённые вздохи.       – Это чудовище! – продолжал Нергал. – Смотрите, что он сделал с собой! Вы хотите такого будущего для себя?       – Нет! Нет! – послышалось из толпы. Люди были готовы броситься на Намтара и растерзать его прямо на месте – их сдерживал лишь небольшой отряд охраны.       Нергал отошёл от Намтара и жестом заставил толпу остановиться, со словами:       – Смерть будет для него слишком лёгкой участью. Он заслужил настоящие страдания и поплатится за все свои деяния сполна!       Несколько секунд замешательства и из толпы стали раздаваться возгласы одобрения. Самому Намтару едва хватало сил, чтобы осознавать, что происходит. Язык не слушался его и вместо этого он издавал какое-то рычание, которое ещё больше пугало и злило людей вокруг. Нергал решил не просто устранить его, но и помучить как можно дольше. Сильнейшая боль разливалась по его телу по мере того, как он приходил в сознание. Зачем он вообще вернулся в сознание? Не лучше ли было навсегда остаться монстром и не сталкиваться лицом к лицу с последствиями своих ошибок и неудач, с людьми, что ненавидели его? И с тем, кого он когда-то считал своим сыном.       Нергал приказал увести Намтара в темницу и приковать к стене. Его бросили там на несколько дней без еды и воды, которые он провёл в полузабытье. Память возвращалась к нему волнами – в основном о событиях до провала сознания. Те часы или дни, что он был монстром, превратились в туман, и он не мог уловить ничего, кроме размытых образов. Он помнил только само ощущение – каково это смотреть чужими глазами. В эти моменты мир вокруг словно бы менялся, он видел его иначе. Перемещения были скачкообразными, импульсивными. Намтар чувствовал необычайно сильную ярость, переходящую в ненависть, чёрную и буквально ядовитую. Ему казалось, что он может убить одним только взглядом или прикосновением.       Намтар немного ошибался насчёт мотивов Нергала. Испытывая боль и мучения, он не мог здраво рассуждать и думал, что цель Нергала именно в этом. Но тот смотрел на вещи иначе: если до этого он мог долгое время действовать якобы от лица Намтара, зарабатывая для него народную любовь, то теперь мог укрепить свои позиции на контрасте. Он был человеком, а не чудовищем, как его сошедший с ума отец. В нём видели будущего избавителя от гнёта тирана.       Нергалу удалось обмануть всех. Он обещал людям всеобщее излечение от чумы Намтара, но показав им его в обличье монстра, он убедил всех, что эксперименты зашли слишком далеко – ему почти удалось превратиться в Зервана. И теперь понадобится гораздо больше времени и сил, чтобы избавиться от этой скверны, что пропитала, кажется, уже каждого в крепости и на Острове. Он заставил людей думать о Намтаре то, что тот думал о нём. И это лишь усиливало уверенность Намтара в своей правоте и желании найти какое-то особенное оружие против Нергала, пока тот окончательно не завершил преображение.       Нергал посещал темницу и пытался разговорить отца, но тот почти ничего не отвечал и отводил взгляд. В какой-то момент Намтар почувствовал прилив сил и сорвал с себя цепи. Он угрожающе двинулся на Нергала. Ненависть придавала ему сил – поначалу он боролся с этим и не желал подчиняться природе монстра, но в какой-то момент он просто сдался. Он лишь изо всех сил старался удержаться в сознании и вновь не провалиться в беспамятство. Нергал же был готов к этому, он знал, что однажды Намтару достанет сил разорвать путы и вновь скрыться. Но лишь до очередного провала, которые будут происходить всё чаще – на этом Острове ему никуда не скрыться от Песка.

***

      Намтар вновь укрылся в глубине пещер, проводя дни в бесконечных размышлениях и поисках. Он мог тратить на них всё своё время – его новое тело не требовало еды и сна. Но каждый раз он упирался в какую-то невидимую стену. Его цель была за ней, но он не мог даже протянуть руку. Нергал всячески сопротивлялся тому, чтобы Намтар нащупал какую-то нить в его воспоминаниях – они были едины с Песком. Но это означало лишь то, что Нергалу было чего опасаться. Существует нечто могущественнее Песков, то, чего они боятся и велят избегать и Нергалу. Что это? Ещё одна стихия?       Нергал разгадал эту загадку раньше Намтара. Но он поступил иначе – вновь использовал её против Намтара. Оградиться от неё он никак не мог, ведь она была повсюду. Но он использовал воду против Намтара-монстра, чтобы тот ни за что не смог попасть во временной портал. Он отгородил каждый из входов в залы с ними стеной воды. Ни один песчаный монстр не мог преодолеть её. Возможно, именно поэтому Нергал подспудно так страшился её после возвращения. Песок чувствовал угрозу для себя. Но сам Нергал мог переносить её – Песок не так уж сильно пропитал его тело. Скорее, только лишь его сознание. И ему оставалось ждать, когда Намтар окончательно сгинет, запертый в этом времени.       Намтар, поняв, наконец, что же он так долго искал, решил найти способ наделить какое-либо оружие силой воды так же, как наделил могуществом Песков кинжал. Ему хотелось, чтобы на этот раз это был большой и изящный меч, который просто не оставит шансов Нергалу, даже если тот успеет провести обряд Преображения. Но как ему, песчаному монстру, пробудить эту могущественную стихию и призвать её на свою сторону?       «Вот бы найти способ хоть ненадолго снова стать самим собой», – беспрестанно думал Намтар.       И каждый день он словно бы искал внутри себя эту дверь, через которую он мог покинуть своё тело. Но даже найди он её, ему потребовался бы ключ от неё. Ключ, который не даётся просто так. Нужна огромная жертва, невосполнимая утрата. Она и будет этим ключом. Ему, буквально, нужно будет вложить в замочную скважину свою жизнь, не надеясь, что он получит её обратно. Но что, если её сможет принять и уберечь кто-то по ту сторону?       Так проходили дни, а Нергал, тем временем начал исполнять обещанное:       – Этот день настал, друзья мои! Великое Преображение начинается сегодня! Враг повержен и ничто больше не мешает нам взять свои жизни в собственные руки и сделать их такими, какими мы всегда хотели их видеть, – загадочно объявил он однажды.       Но его план оказался вовсе не таким, каким кто-либо ожидал – ни для людей из крепости, ни для Намтара. Он начал не с себя – кажется, с этим он вообще не спешил, а с самой крепости. Он построил множество новых временных порталов, всё так же отгораживая их стеной воды – реки в горах были полноводными круглый год. Зал, в котором располагалась Бездна, тоже был перестроен. Вместо пола в нём была лишь одна большая каменная лестница, которая вела к площадке, напоминавшей жертвенный алтарь. Стены зала росли прямо из краёв Бездны, сливаясь с ней в единое целое. Однажды побывав в этом месте, Намтар решил, что Нергал готовится к какому-то обряду, ритуалу. И он будет очень необычным, непонятным для него. Намтар не понимал, чему он вообще должен противостоять – слишком непредсказуемы и беспорядочны были действия Нергала.

***

      Нергал объяснил жителям крепости, зачем он создал Песочные Часы. Втайне от Намтара он придумал способ исцеления людей от Песков – огромный резервуар, который будет медленно вытягивать их из больных. Потребуются годы, но он уверял всех, что иного пути нет. И лучше хотя бы так, чем отдать людей на съедение Пескам.       На самом же деле, Нергал задумывал это как часть своего грандиозного плана – Великого Преображения, детали которого он по-прежнему ото всех скрывал. И с каждым днём он лишь усиливал своё влияние, пропитывая тела людей Песками всё сильнее и сильнее. Никто из людей долгое время не понимал, что точка невозврата уже пройдена, они словно бы находятся за чертой, которую они сами с радостью переступили и уже никогда не смогу вернуться обратно. А всё это время Нергал изучал их, наблюдал за тем, как Пески концентрируются в людях. Он искал ответ на вопрос о том, есть ли предел этому насыщению? Выдержит ли человеческое тело? Ведь как ни старайся, в сосуде нельзя уместить больше воды, чем позволяет его внутренний объём. Но каковы Пески? Как сильно они могут уплотняться? Со временем, Нергал нашёл ответы почти на все свои вопросы. Ему лишь оставалось завладеть кинжалом, который Намтар прятал от него.       Когда люди всё поняли, было уже поздно. Нергал и его армия песчаных чудовищ обладали абсолютной властью над Островом. Никто не мог противопоставить ему что-то либо и, постепенно, страх и ощущение безысходности заставили всех склонить головы и продолжить жить в новой реальности. Вскоре после этого Нергал почти перестал показываться людям, руководя через своих приближённых. Ходили глупые россказни о том, что Намтар склонил Нергала на свою сторону или что-то вроде того, но никому уже не было дела до этого.       Нергал не желал просто превратить всех в монстров и управлять ими без всякой цели. Он стремился придать всему форму, новую и доселе невиданную. И Острову, и Пескам и даже Судьбе – то, во что он не верил сам, должно было помочь ему в долгосрочной перспективе.       Нергалу с самого начала была по душе идея Механической башни – то, как она управляла всем Островом, а все детали были на своём месте и играли отведённую им роль. Он желал наполнить подобным порядком весь Остров, весь мир. Сделать всё вокруг послушным, управляемым и предсказуемым. И его чудовища должны будут стать частью этого механизма. Каждому из них он отведёт свою роль в этой системе. Разве что, было удобнее возиться не с каждым в отдельности, а разделить их на группы и создать для них свои учения.       Одни, как и раньше, должны будут охранять Остров ещё на подступах и даже в море – их он постарался сделать практически нечувствительными к воде. Но вечное внутреннее сопротивление этой стихии делало их не слишком сильными и смышлёными. Они были пушечным мясом, всегда принимали на себя первый удар и были восполняемым ресурсом. Эти солдаты получили прозвище Безликие, из-за костяных масок, которые они носили не снимая, врастая в них с годами. Было совершенно неважно, кто скрывался за ними, они лишь должны были выполнять свою роль. У них не было каких-то других отличительных черт или талантов. Они не были очень способными к ведению искусного боя на мечах и чаще выбирали топоры, секиры, булавы или молоты.       Другой группой стали Смотрители – внутренняя охрана крепости, состоящая из отрядов в три-четыре человека. Их боевая форма отличалась от Безликих – она имела красный цвет, а на спине был изображён символ Острова, который Нергал переделал на свой лад. Смотрители не позволяли врагам добраться до самых важных частей крепости – Сада, Механической Башни, библиотеки Намтара (Нергал решил сохранить её) и других – и следили за трудом простых людей, которые стали, по сути, рабами. Смотрители были вооружены мечами, обладали большой силой и сохранили способность разговаривать друг с другом.       Последняя, особенная группа получила имя «Палачи». Это были невероятно сильные и жестокие воины, в задачи которых входило тюремное надзирательство, пытки и казни. У них тоже была своя школа под названием «Ша-Газ», суть которой вкратце сводилась к принципу «жестокость ради жестокости». Вооружённые булавами с тонкими шипами, они наносили увечья своим врагам в бою и тут же безжалостно добивали их. А казни пленников в тюрьме осуществлялись просто так, без приговоров.       Каждая из групп обучалась в своей боевой школе, в которой чтились традиции именно этой группы. С помощью Песков им насильно прививались те идеалы, которыми Нергал хотел их наделить, когда выстраивал свою систему. Все вместе они служили единой великой цели. Далёкой и труднодостижимой, но вполне реальной по мнению Нергала. Преображение не будет быстрым, но начало положено и его задача лишь в том, чтобы запущенные им шестерни вращались достаточно долго, не вышли из строя и не сменили своего направления.

***

      Намтар продолжал день за днём превращаться в чудовище. Время от времени повторялись провалы, и тогда его разум и тело переставали принадлежать ему. Он выпадал из реальности, и с каждый разом возвращение происходило всё более болезненно, а провалы длились всё дольше. И внешне он становился всё меньше похожим на человека. Его мучило предчувствие скорого забвения. Впереди его ждала только пустота, в которой его сознание окончательно растворится. И ему следовало как можно быстрее найти ту самую дверь и тот самый ключ. Но что, если за порогом его как раз и ждёт пустота?       Невероятных усилий ему стоило продолжать работать над дневником. Намтар чувствовал, что это по-прежнему невероятно важно. Даже сильнее, чем раньше. Ведь он сгинет, растворится в вечности, а его слова хотя бы останутся на бумаге и, возможно, ещё смогут на что-то повлиять. И ему нужно выбирать их с особой тщательностью, чтобы даже сквозь столетия докричаться до кого-нибудь. Сохранить память о себе – всё, что было в его силах. В дневнике или в каких-то предметах – не важно. Или даже с помощью статуи, идею о которой он сам посчитал глупостью. Главное, чтобы все этим следы складывались в единую цепочку, подобную судьбе, которую он ненавидел, но и с которой не находил больше сил спорить.       Время было теперь его главным врагом. Его он ещё мог победить, успев выстроить этот последний призрачный план. Ему нужно создать несколько тайников, в которых он спрячет подсказки и все самые важные предметы: кинжал, медальон, дневник и Перстень. Пески в них изолированы от тех, что исходят из Бездны и в правильных руках ещё могут принести пользу. Развить же идею с оружием против Нергала – мечом, наделённым силой воды ему не удавалось. Песок в нём всячески этому противился и Намтар очень опасался, что Нергал увидит это в его мыслях и тогда всякая надежда пропадёт окончательно. Как и он сам.       Не терять рассудок Намтару помогало лишь присутствие Джатты. Она, хоть и страшилась его и держалась поодаль, всё же была рядом с ним почти постоянно. Поначалу он даже хотел передать ей всю свою память и знания, но быстро понял, что даже для такой необычной собаки, как она, это было слишком. Она была верным другом, преданным союзником и хорошим помощником, но всё-таки оставалась животным. Даже Песок не сможет пробудить в ней того сознания, которое было бы в силах справиться с планом Намтара.       Понимая, что если ему трудно наладить контакт даже с нею, Намтар знал, что через тысячелетия его вообще никто не поймёт и не услышит, какие бы подсказки он не оставлял. Ему нужно что-то более действенное. Или кто-то. Тот, кто не будет побеждён. Тот, кто не забудет. И так он пришёл к идее переместить своё сознание в другое тело – это всё равно ему почти не подчинялось. Он, с помощью Песка, создаст Маску, которая, едва коснувшись лица, вбирает в себя разум надевшего её и словно бы создаёт во времени его вторую копию. Она словно бы делит человека на две неравные части – тело и душа будут существовать отдельно друг от друга. Причем это деление происходит не здесь и сейчас, а в разрезе времени, отпущенного человеку судьбой. Неизвестно, что станет с прежним сознанием, скорее всего оно просто лишится памяти о существовании Маски и не будет ни о чём догадываться. А старое сможет жить в этом новом искусственном теле и тогда… у него будет второй шанс! Ведь никто не будет даже и догадываться о том, что их теперь двое. Намтар решил назвать её Маской Песчаного Духа, из-за того, насколько невесомой и тонкой была эта идея – он и правда был бы не больше, чем духом из Песка и воспоминаний. Вот только он не знал, что ему делать, если даже ему удастся эта затея. Затаиться и ждать удачного момента? Но к тому времени, как он наступит, может быть уже пройдёт не одна тысяча лет? Или выдать себя, ещё раз попытавшись убить Нергала. Возможно, стоит сделать копию очень похожей на себя настоящего, чтобы никто не понял, кто перед ними на самом деле.       Но, увы, ни одному из этих сценариев не суждено было сбыться. Новое песчаное тело стало буквально рассыпаться на глазах спустя минуты после рождения. Намтар ощущал, что его сознание словно бы разделилось надвое – одна половина оставалась в старом теле, а другая никак не могла зацепиться в новом. Что-то мешало ему, а тело было слишком слабым – оно требовало постоянной подпитки Песком. И, буквально через полчаса, Намтар стоял перед своим же мёртвым телом, которое на глазах превратилось в подобие мумии, в муках вздымающей руки вверх, но не в силах даже подняться с колен. А лицо мертвеца было покрыто Маской.       Намтар собирался предпринять ещё несколько попыток, понимая, что его идея жизнеспособна, но требует доработки, если бы не очередное происшествие, которое поистине потрясло его. То, что было уже давно предрешено и казалось лишь делом времени. Нергал уже почти списал со счетов самого Намтара, но он не переставал волноваться из-за Джатты и не оставлял попыток найти её. Он считал, что тот не случайно укрывает её. И, возможно, через неё Нергал сможет заполучить медальон! И после очередного провала в памяти, Намтар обнаружил её бездыханное тело. Боль поразила его сердце как стрела, вызывая в нём одновременно гнев, отвращение и отчаяние. Но последнее продлилось недолго. Оно словно бы толкнуло его навстречу чему-то, и разум Намтара загорелся с прежней силой, хотя он и чувствовал какие-то перемены внутри себя – теперь идеи рождались не в виде вспышек в темноте, а горели пламенем, которое пожирало всё вокруг и порождало новые идеи.       Намтар записал в дневнике лишь краткое:       Они убили Джатту…       Но в этой краткости было заключено намного больше, чем удалось измыслить Намтару за всю остальную жизнь. В этот момент на него снизошло такое озарение, которое с иным человеком не случается даже раза в жизни. Такое, что без ключей открыло перед ним все двери. Кто же знал, что его жертва окажется именно такой?       Если до этого все мысли Намтара были сплошным сумбуром и паникой, то теперь они выстроились в стройную линию. Ясную и логичную цепочку. Ни одна из его идей не была ошибочной или нерабочей, просто... он лишь начинал понимать суть своей природы. Жаль только, что потребовалось такое сильное потрясение, когда она буквально превратилась в бедствие и обернулась против него, чтобы почувствовать и начать её понимать. Или это Пески катализировали в нём эту силу и без них Намтар бы её так и не разглядел? Как и любая стихия, они не могут действовать в полной мере осознанно и рационально. Некоторые события происходят просто по инерции, ввиду свойств самих стихий.       Намтар вдруг понял, что жизнь не ограничивается каким-то определённым кругом идей, вроде судьбы или смерти. Маска – подтверждение тому, хотя сама идея и была слепой удачей. Случайностью, коих много, и которые являются неотъемлемой частью жизни. Важно лишь то, как распорядиться этой удачей. Он не слишком-то верил во второй шанс, а продлить свою угасающую жизнь с помощью Маски у него не вышло. Но это не значит, что идея была глупой или бесполезной. Раз ею не смог воспользоваться он сам, значит сможет кто-то другой.

***

      Теперь Намтар понимал, что его тайники должны быть особенными. Такими, которые нельзя найти, просто узнав о них. Нергал, так или иначе, обязательно отыщет их. Но он не будет ничего искать, если найдёт то, что Намтар прятал! Ему нужно лишь создать видимость обмана – тщеславие Нергала сделает своё дело. Он будет считать, что вновь раскрыл хитрость Намтара заранее и не догадается о том, что ему было позволено так думать. Намтар уже не гнушался такими методами – бить врага его же оружием, наоборот, казалось единственно возможным вариантом. Нергал вряд ли догадается о скрытых свойствах того, что он найдёт.       Убив Джатту и, даже несмотря на то, что не нашёл медальона, Нергал на какое-то время успокоился. Он считал, что это окончательно добьёт Намтара, лишив его последней надежды. Нергал хотел уничтожить, раздавить Намтара этим поступком. Он полагал, что это окончательно выбьет у него почву из-под ног. Но он не рассчитывал на обратный эффект. И, конечно же, он не придавал никакого значения тому, что оставалось в памяти Джатты. После её смерти эту память хранил медальон и Намтар нашёл в ней кое-что. Одно важное воспоминание, которое помогало ему двигаться дальше. И тому, на кого он возлагал теперь свои надежды.       Так и появился его последний сумасшедший план. Созрел за считанные секунды. Такой, раскусить который будет не под силу даже Нергалу. Рожденный отчаянием, он горел пламенем в его глазах, которое заставило монстра внутри ненадолго отступить и замолчать. Намтар почувствовал внутри себя перемены, изменилось то, как он мыслил и как работала его память. Всё благодаря его истинной природе. И теперь он с лёгкостью мог прятать свои мысли – Пески больше не могли их видеть, а значит и Нергал был слеп. Но время Намтара ушло, он сам уже ничего не сможет поделать, да и это глупо – ведь всё это время он боролся не с тем. Он даже не знал настоящих планов своего врага – Нергал вовсе не собирался жить вечно. И Великим Преображением тот называл совсем другое.       Кажется, они очень похожи с сыном, несмотря ни на что. Они пытались сделать примерно одно и то же, но с разной целью. Намтар понимал, что рубеж давно пройден и возврата к прошлому быть не может. Сколько бы он ни размышлял – оно словно бы застыло в камне и уже не поддавалось изменению. Но стоило ему мысленно перейти эту черту, как он увидел нечто новое. Стоило лишь перестать цепляться за прошлое и принять настоящее. Перед ним вновь открывался целый мир, бесчисленное множество путей, расходящихся в разные стороны. Судьбы нет. И нет никакого плана, есть лишь возможности. И не так уж важно его личное участие в происходящем, дело не в конкретном человеке. Он может лишь указать путь.

Глава 29. Второй шанс

      Я становлюсь чудовищем. Пока лишь внешне, но головные боли и бессонница скоро сведут меня с ума. Монстр сильно мешает мне. Моё тело меняется – я стал выше и сильнее, моя кожа потемнела и потрескалась, а на теле появились какие-то наросты. Старая одежда мне более не подходит – я хожу в огромной бесформенной мантии с капюшоном и длинными рукавами, пряча лицо и руки. Песок каждую секунду продолжает толкать меня в пропасть безумия. И я изо всех сил спешу закончить этот дневник, каких бы усилий мне это ни стоило.       Как изгою, мне приходится ютиться в пещерах северной части Острова. Нергалу не удалось пленить меня повторно – в этом мне помогла моя новая невероятная сила. Но и справиться с ним я не в силах – мне слишком сложно противиться его воле. Всё, что мне осталось – надёжно спрятать этот дневник, Перстень, Медальон и Кинжал. Без них Нергал не будет так силён, как хотел бы. Их найдёт кто-нибудь иной, чистый душой, и он не побоится бросить вызов Нергалу и его армии. Это моя единственная надежда, иначе бы я сжёг этот дневник, как и планировал изначально. Но я всё же решил попробовать.       Надежда может быть невероятно могущественной силой. Она поможет тому, кто решится на борьбу с Песками, проследовать моему плану до самого конца. Он пройдёт моим же путём, и начнёт с медальона. Я оставлю на одной из страниц его отпечаток, чтобы мой последователь знал, что именно он должен найти – небольшой металлический диск, с рельефом в форме полумесяца по краю и кругом в центре. Чудесным образом он повторяет форму Острова, такой, какой она была ещё во времена Масгика – я видел это в своём видении – и вновь приобретает сейчас. Он использовал Пески для объединения Острова воедино, но не увидел их истинной мощи и положил начало традиции закидывания Бездны камнями. Её настоящий смысл мне теперь хорошо понятен. Я решил всё-таки исполнить свой долг – ведь теперь я действительно близок к смерти – и внёс свой вклад, выкинув в Бездну перстень с красным камнем. Мне, как и сотням Правителей до меня, не удастся засыпать её, но это никогда и не было моей целью. Я лишь хочу, чтобы Перстень Судьбы было невероятно сложно найти, поэтому именно его я и бросил во тьму Иркаллы (так прозвали Бездну люди с Усакара, считая, что она притягивает и забирает навечно всех тех, кто пропал без вести). И только с помощью медальона, который я спрятал на дне самой первой зеркальной чаши, мой последователь сможет призвать Пески из глубин Иркаллы и поднять таким образом Перстень на поверхность. И лишь тогда он будет готов к последнему шагу – заполучению кинжала. Я не прячу его, а наоборот оставляю на самом видном месте, в Центральном Зале, там, где Нергал ранил меня. Но я обнаружил замечательную особенность Песков – с их помощью предмет может находиться словно бы в двух местах одновременно. Но ни в одном из них он не будет материален. Не знаю точно, что это – шутка Судьбы или ещё какое-то неизученное свойство Песков. Однако я нахожу остроумным спрятать предмет, оставив его на виду, но скрыв способ, который позволит взять его в руки. Кинжал, разделённый надвое, будет лежать у двух противоположных выходов из зала, но взять его в руки можно будет ... впрочем, Перстень сам расскажет это, лучше меня. Обладая кинжалом, можно получить неограниченную власть, а можно закончить то, что не удалось мне и убить Нергала. К тому моменту он уже вряд ли будет похож на человека, поэтому, как только кинжал вытянет из него весь Песок, он погибнет.       Могущество кинжала зависит от того, в чьих руках он находится. Он может как отбирать жизнь, так и дарить новую. Нергал смог бы с его помощью преобразиться в Зервана почти мгновенно, без долгой и тщательной подготовки. Достаточно желания, воли обладающего кинжалом для того, чтобы направить его и заставить действовать.       Кроме того, я оставил тайный ход между Бездной и тронным залом. Напитав медальон и кинжал силой Песков, мой последователь сможет с помощью медальона в мгновение ока перенестись в покои Нергала, застав его врасплох и расправившись с ним. Медальон работает как ключ – он открывает не только временные, но и пространственные порталы – большие круги с расходящимися во все стороны лучами, что расположены над Бездной и в тронном зале, около Песочных Часов. Достаточно лишь вложить в него свою волю и все границы сотрутся. А я буду держаться подальше, чтобы не привлекать внимания к тайникам.       Нергалу всё это время останется лишь довольствоваться своим посохом, который по-своему опасен, но недостаточно могущественен. Он способен повелевать лишь зеркальными чашами, но Часы едва ли подвластны ему. И Нергал неизбежно пойдёт по пути пропитывания своего тела Песками – это даст ему мнимое могущество, но сделает чрезвычайно уязвимым. Мой план странен и сумбурен, однако он пройдёт испытание временем и не развалится, как все предыдущие. Он предначертан самой Судьбой!

Дневник Намтара, запись 92

***

      Призрак нашёл все ответы в прошлом. Он прошёл с Намтаром весь путь, от начала до конца, проживая некоторые отрезки времени даже по нескольку раз. Он с лёгкостью мог в любой момент шагнуть за пределы времени и рассматривать мгновение сколь угодно долго. Изучать и обдумывать, находя истину. Ведь всё имеет свои причины, проистекает из чего-то, хоть это и может быть неочевидным на первый взгляд. Но прежде Призрак слишком спешил угнаться за ходом событий, хотя ему это было и ни к чему.       Когда он вернулся к Принцу, для него уже не было смысла бежать, куда-то торопиться или беспокоиться. Теперь Призрак всё понимал. Он видел сквозь время, он мог одним взглядом охватить всю паутину событий и своё место в ней. Он наконец-то пришёл к осознанию того, что ему вообще нет места в жизни людей. Он – наблюдатель, который не живёт по законам обычного мира. Но он мог познавать этот мир, проникая в его самые сокровенные тайны. И будущее было наконец-то открыто для него так же, как и прошлое. Кажется, ему удалось сбросить последние оковы со своего сознания.       Все линии, причудливо переплетаясь, вдруг соединились в одну. Призрак понял (и даже убедился), что если судьба и существует, то вовсе не в том виде, в котором её представляли себе люди. Судьба подобна течению реки. Невозможно отрицать его существование, но с ним можно бороться, даже если оно взбунтуется, выйдет из берегов и превратится в штормовой океан. Судьба это не абсолют. Она не высечена в камне и никому не может быть известна. И линия времени тоже устроена иначе – она может быть известна Пескам и они стремятся удержать её в этом состоянии, но лишь до тех пор, пока она не переписана. И тогда новая линия полностью заменяет старую. Не существует никаких других реальностей – время не ветвится на каждом сделанном человеком выборе (и было бы слишком самоуверенно считать иначе). Остаются лишь воспоминания о том, какими были события до их переписывания в линии времени, доступные лишь Нарушителям, вроде Принца. Никто другой не будет даже подозревать о том, что случилось, что всё могло быть как-то по-другому.       Но, каждое мелкое и случайное вмешательство не было способно поменять линию времени раз и навсегда. Оно не перерастало в лавину, а наоборот, быстро затухало во времени, затягивалось, словно мелкая рана и эффект был очень незначителен. Воздействие должно быть действительно значимым, весомым, чтобы повлиять на ход истории. И в этом-то и заключалась главная сложность – никто не знал, насколько же сильным оно должно быть. Как далеко нужно зайти в этой борьбе, каким испытаниям подвергнуть себя, чтобы добиться успеха?       Призрак намеренно пропустил несколько последних часов из жизни Принца, когда тот блуждал по лабиринту и наткнулся на послание, оставленное Намтаром. Он прекрасно знал всё, что произойдёт с Принцем в эти мгновения. Всё шло в точности по плану. И даже если бы Призрак наблюдал за ним, то не стал бы вмешиваться. Он вполне ясно осознавал то, о чём Принц лишь смутно догадывался, но боялся даже помыслить (и уж тем более высказать подобное вслух): Дахака вёл Принца по этому лабиринту. И Призрак никак не участвовал в этом.

***

      Петля замкнулась. Принц стал тем, кого большую часть времени считал своим врагом. Но ещё несколько минут назад он и помыслить не мог о таком повороте событий. Он считал Существо кем угодно – заблудшей душой, сбежавшим пленником – но только не самим собой.       «Оно не пыталось убить меня! Скорее, хотело предупредить или даже направить…», – размышлял Принц.       Он вдруг вспомнил, что Намтар в видении называл его не Существом, а Песчаным Духом. И, понемногу прислушавшись к своим ощущениям, Принц понимал почему. Его сознание было словно бы вырвано из его тела. Он словно бы сам, добровольно пошёл на эту маленькую смерть, став духом, но медальон помог ему остаться в мире живых, остановив его бег против течения времени и дав ему другое тело, которое подпитывалось Песками. Оно было порождением этой могущественной стихии и целиком состояло из них! И этот трюк, выполненный на грани жизни и смерти, позволил ему переместиться во времени почти на целый день назад. Сейчас, в настоящем, это не имело особого смысла, но если он пройдёт через портал, в прошлое, то вновь окажется во времени, когда Пески всё ещё не были созданы, а Кайлина будет жива. Дахака вновь не будет преследовать его хотя бы в одном из времён.       О, как Принц ненавидел его сейчас! Как же далеко пришлось ему зайти, чтобы избавиться от его грозного дыхания позади. И, даже сейчас, по-прежнему ничто не гарантировало успеха. Наоборот, Принц уже увидел свою смерть воочию. Теперь же это предстояло лицезреть его двойнику, тому Принцу, который только что прибыл на Остров и укрылся в пещере на ночлег, если он не найдёт способа разорвать этот замкнутый круг.       «Интересно, в который раз это уже происходит?», – подумал Принц-Дух. – «Что, если я уже целую вечность бегаю в этой петле, которая раз за разом, неизменно, стягивается удавкой на моей шее? Довольно! Я позволял Дахаке буквально управлять собой, подчиняясь страху быть пойманным, лишиться жизни и всего, что мне дорого! Теперь я чувствую только гнев! Ярость придаёт мне сил, я буду сражаться с судьбой до последнего вздоха! Я уничтожу Кайлину в своём времени и обрету, наконец, свободу!».       Столь решительный настрой действительно помогал Принцу-Духу – ведь боль, которую он испытывал в момент превращения, никуда не ушла. Она стала слабее, но всё ещё буквально рвала его на части. Кажется, это странное тело, что даровали ему Пески, слабело с каждой секундой, и было очень недолговечным. Единственное, что поддерживало в нём жизнь, это Песок, лившийся из медальона. Этот, в отличие от фальшивого, был крайне могущественным, но неизвестно, на сколько хватит его сил, поэтому Принцу-Духу следовало как можно скорее найти выход из лабиринта пещер. И это оказалось невероятно сложным. Ночь была безлунной, и в пещеру не проникало совершенно никакого света! Он шёл наощупь, пытаясь вспомнить хоть что-то из видения и петляющего пути Намтара. Медальон же, чьи силы были всецело направлены на поддержание жизни в новом теле Принца, упрямо молчал, никак не помогая ему в поисках.       Принц брёл в абсолютной темноте, постоянно ощупывая дорогу впереди и продвигаясь крайне медленно. Он никак не мог ускориться, боясь оступиться и упасть в расщелину. Ему приходилось всё время касаться рукой стены, чтобы иметь хоть какой-то ориентир. Тьма поглотила не только его тело, но и его разум. Его мысли были мрачными и тревожными. Он чувствовал холод одиночества. Сейчас он был вырван из жизни, как ломоть мяса, который хищник выдрал острыми клыками из своей жертвы. С этого куска капала кровь, а клыки зверя всё сильнее давили на него, выжимая последние крупицы жизни. Зачем ему вообще этот странный дар? Что он сможет сделать с этим угасающим телом, которое протянет от силы день?       Его единственным оружием была скрытность. Никто и ничто не знало о его существовании, Маска словно бы укрывала его от взора судьбы. Принц-Дух даже рассчитывал на то, что Дахака вообще перестанет его преследовать. Что, если он найдёт способ попасть в тронный зал раньше своего двойника, а затем вынудит Кайлину отправиться в настоящее, где сможет избавиться от неё? Но что дальше? Как ему вернуть своё тело? И возможно ли это вообще?       Несмотря на все эти вопросы, медальон по-прежнему молчал. Время же играло против Принца-Духа – он плутал в темноте уже несколько часов к ряду, и не встретил даже лучика света или какого-то намёка на выход к поверхности. Зачем ему вообще эта жизнь, если он не может её прожить? Ему постоянно мерещился злобный рык Дахаки, а перед взором представала лишь темнота. Его тело доставляло ему лишь нескончаемую боль, но станет ли она сильнее, если враг ударит его оружием? И какой смысл в движении, если оно лишь напоминает ему о том, что время неумолимо бежит вперёд?       Принц остановился и закрыл глаза. Сколько бы он ни вглядывался во мрак, он так и не мог различить очертаний сводов пещеры. Он не видел даже своих рук или ног. Он сам стал частью этой тьмы! В отличие от Намтара, который в его видении выглядел как большое светлое пятно, едва напоминавшее очертаниями человека. Принц уже не помнил того, что Намтар был одет в длинную мантию – его воспоминания менялись, в них вливалось что-то извне… Медальон! Принц наконец-то нащупал дорогу к его памяти и, боясь упустить эту тонкую, невесомую нить, развернулся спиной вперёд и, по-прежнему не открывая глаз, пошёл задом, мысленно повторяя в памяти видение, в котором Намтар вёл его к Маске.       Когда Принц, наконец, покинул пещеру, было раннее утро. Кажется, примерно в это время он вместе с командой выбрался из убежища, и они вместе начали искать вход в крепость. У Принца-Духа оставалось не так уж и много времени, чтобы воплотить свой план в реальность и не дать вновь совершить Принцу-двойнику ошибку!       После этого он бросился бежать, всё ещё отчасти ориентируясь на своё видение. Он рассчитывал через старую часть крепости вновь попасть в библиотеку, а оттуда пробраться в тронный зал, отыскав по пути временной портал или очередной пузырь, вернувшись с его помощью в прошлое. Цепочка счастливых случайностей – всё, на что он мог сейчас рассчитывать.       Задыхаясь, постоянно чувствуя приступы тошноты, Принц-Дух бежал, что было сил. А их было всё меньше и меньше, казалось, он вот-вот станет ничем, растеряет всю плоть и рассыплется в прах. Он старался, как мог, не обращать на это внимания. «Успеть, успеть, успеть!» – вертелось в его голове. Это двигало его вперёд – не просто желание, а жизненная потребность совершить невозможное, превозмочь непреодолимое. Бег стал сейчас смыслом его жизни. Иначе – смерть. Самая страшная из всех. Та самая, что буквально через мгновение выросла перед ним, буквально в нескольких шагах, словно бы из ниоткуда. Дахака умел преподносить неприятные сюрпризы и появляться в самый неподходящий момент: Принц-Дух приближался к вратам, через которые он покидал библиотеку в прошлый раз, когда чудовище вдруг проломило их изнутри и с грохотом вышло наружу. Но Дахака не заметил его, и Принц-Дух успел укрыться сбоку от него, за высокими каменными перилами. Проход был закрыт, и чудовище даже и не думало двигаться с места, будто бы знало, что Принц-Дух где-то поблизости и поджидало его. Поняв, что его плану не суждено сбыться, он осторожно и начал очень тихо продвигаться в сторону другого прохода, грубо вырезанного в скале. Он осторожно переступал все мелкие камни и старался не издавать вообще ни звука. Его выдавало лишь неизвестно откуда взявшееся свечение, исходившее от медальона. Но роковая случайность вновь сыграла с ним злую шутку – он спугнул какое-то животное, и с противным писком оно бросилось в сторону. Уже через мгновение взгляд Дахаки был прикован к нему – казалось, он мог видеть его даже сквозь камень.       Принц-Дух вдруг ощутил, что чувства изменили ему и вместо ярости или хотя бы страха, он ощутил циничное безразличие к происходящему. Он невероятно устал от всего этого, события так закручивались, что он уже путался и терялся, его цель становилась туманной, но никак не приближалась. Всё это превращалось в какой-то абсурдный странный сон, закрученный по спирали и впору было вообще сойти с ума. Судьба в очередной раз оказалась не такой уж слепой и Маска вовсе не укрывала Принца-Духа от её взгляда. Но и он был вовсе не промах – он множество раз, порой чудом, уходил от погони. И на этот раз он, с усмешкой в голосе, бросил своему преследователю:       – Ну, давай, попробуй меня поймать!       И тут же бросился к старому, наполовину обвалившемуся мосту, за которым располагалась высокая арка, изрезанная непонятными символами и казавшаяся древнее всего, что Принц видел прежде. Она покосилась и частью основания ушла под землю.       Не успев преодолеть мост, Принц-Дух почувствовал, как тот рушится от тяжести ступившего на него Дахаки. Преследуемый изо всех сил бросился вперёд и ухватился за уступ, повиснув на краю. Чудовище рухнуло в пропасть под мостом.       – Сдохни, тварь! – раздражённо прокричал Принц.       В любой другой момент он, скорее всего, ликовал бы, но сейчас он не сомневался – это лишь на время задержит Дахаку, но не причинит ему какого-либо вреда. В тот же миг чудовище выпустило свои щупальца, в попытке схватить Принца-Духа. Тот, почти рефлекторно, схватился за меч и рубанул по одному из них что было сил, наотмашь. Это помогло ему, но он не помнил, как поднялся наверх и следующие несколько минут прошли, словно в забытье. Обжигающий холод буквально сковал разум Принца-Духа. Он пронзил его насквозь, царапая горло, выкручивая руки и ноги. Кое-как поднявшись, он зашагал прочь. Схватка с Дахакой с помощью оружия однозначно не сулила ничего хорошего, если даже после одного удара мечом он ощутил такое!       Пройдя через арку, Принц-Дух обнаружил себя внутри ещё одной пещеры. Она была завалена камнями, её стены были исписаны непонятными символами, а большинство пиктограмм изображали гору и сиявшую над ней звезду. Часто рядом можно было увидеть фигуру человека, обведённого в круг. Многие изображения, даже будучи вырезанными на камне, были неразборчивыми. Время рушило это место невероятно долго и казалось удивительным, что сохранились хоть какие-то очертания его исконного облика.       Пока Принц-Дух пробирался через завалы, он вновь пустился в размышления. Его план провалился и вернуться к нему он уже не мог – мост был обрушен. Да и был ли в этом смысл? Второй шанс, если он и вправду был таковым, не та вещь, которой нужно распоряжаться столь легкомысленно. Он чувствовал, что вновь упускает что-то, не видя общей картины. План Намтара, который умер за тысячу лет до Кайлины, работал даже спустя такой огромный промежуток времени, в настоящем, во времена Принца. Но в чём же он заключался?       Принц-Дух понимал, что один раз он уже ошибся и судьба найдёт способ помешать ему и во второй раз. Ему стоило бороться не последствиями, а с первопричинами. Иначе всё просто повторится вновь. Ещё и ещё раз, снова и снова. Он должен был отыскать пусть к истоку всех событий. Что положило начало всему этому кошмару, который сквозь эпохи протянул свои холодные руки к шее Принца, стремясь свернуть её?       В каком-то смысле Намтар обманул Принца. Его видения показывали нечто иное. Но, знай он заранее всю правду, – согласился бы ли он на подобный риск? На практически добровольную смерть, которая сделала его духом, лишённым обычной плоти, с телом, сотканным из Песка, что стремительно слабело и было почти столь же уродливо, как и сам Дахака. Но, оказавшись по другую сторону, Принц-Дух уже иначе смотрел на всё происходящее. Он чувствовал, что у него даже был своего рода выбор – бороться привычным способом или искать нечто большее, что позволит ему вклиниться в события в точке, которая по-настоящему была поворотной во всей этой истории.       И в этот момент ему в голову пришла простая и даже очевидная мысль, которую он до сих пор отбрасывал и даже не думал допускать подобной возможности. Возможности принести жертву. Бесстрашно броситься навстречу чему-то вроде смерти, добровольно расставшись со всякой надеждой, со всем, что могло бы ему помочь. Добровольно расстаться с жизнью, которой в нём и так почти не осталось, но только лишь совершив нечто важное. То, что не удалось ни Намтару, ни Аджиту.       На самом деле, Принц принял эту мысль уже давно. В тот самый момент, когда только надел Маску. Уже тогда он осознавал, что без жертвы он не достигнет результата. И лишь тот, кто не боится смерти, лишившись всего, способен на победу. Или вообще заслуживает хотя бы шанс на неё. Эта мысль и стала его пропуском в странную новую реальность, в которой он очутился.       И только тогда медальон вновь заговорил с Принцем-Духом на языке видений, передавая следующую часть послания. Но оно было вовсе о другом. Готовность к жертве была лишь чем-то вроде ключа к этому знанию. Тайне, что рисовала в сознании Принца-Духа какие-то странные, туманные образы. На сей раз среди них не было лиц и голосов. Он видел перед собой лишь два колосса, две огромные башни, в которых заключена могущественная сила. Она была словно бы разделена пополам и потому дремала, покуда кто-нибудь не отыщет обе половины и не объединит их.       Видение было очень неоднозначным, трудным для толкования и понимания. А его завершающая часть рисовала картину уничтожения чего-то ещё более великого и огромного. Оно рушилось под ударами этой великой пробудившейся силы и уходило на дно вод моря, что поглощало и усмиряло его. Или даже умерщвляло.       В попытках сконцентрироваться и всмотреться в образы, что в его воображении рисовал медальон, Принц-Дух даже остановился. И, пусть сами видения не стали более отчётливыми, он лучше понял природу того, о чём они говорили. Половина силы, что была заключена в одной из башен, напоминало нечто вроде ключа, что позволял выпустить на волю силу, заключённую в другой башне. Словно бы та была заточена за какой-то дверью, замок, который был способен открыть только этот ключ. Но раз за разом, когда Принцу-Духу почти удавалось ухватить суть видения и максимально приблизиться к его пониманию, оно ускользало прочь, стиралось, будто след на берегу от приливной волны.       Принц-Дух не заметил, как добрался до выхода из древних пещер. Вернее, пролом в стене не был в полном смысле выходом, но он вёл внутрь крепости. Вероятно, когда-то давно эти стены были возведены, чтобы оградить крепость от этих развалин. От выхода в противоположные стороны разбегался длинный коридор – Принц-Дух наугад выбрал направление и зашагал по нему. Вскоре он заметил, что эти места странным образом ему знакомы и он узнаёт в очертаниях руин зал с жертвенным алтарём. Радуясь находке, Принц-Дух поспешил добраться до портала и вернуться в прошлое. Кроме того, ему не терпелось испытать медальон, чтобы в полной мере понять, насколько он особенный. И, хотя, путешествие назад во времени ничем не отличалось от всех предыдущих, Принц-Дух не сомневался, что в медальоне скрыто ещё множество секретов. Намтару каким-то образом удалось приручить Пески внутри него, лишив их собственной воли и превратив в инструмент. В рупор собственной воли, словно бы он смог вложить в этот маленький диск часть своего сознания. И оттого Принц не чувствовал от него непосредственной угрозы, которую он ощущал от медальона-подделки. Тот использовался Императрицей во вред Принцу, будучи инструментом её коварных планов и злодеяний. И самое странное – Принц-Дух не чувствовал холода, что исходил бы от медальона, даже когда тот испускал таинственное жёлтое свечение во время очередной погони Дахаки.       Выйдя из зала с порталом (вход был спрятан за стеной, что создавала иллюзию закрытой двери и когда-то сбила его с толку), Принц-Дух очутился перед алтарём. Он увидел лежавший на привычном месте кинжал. Вокруг никого не было. Принц-Дух подошёл поближе, надеясь взять кинжал в руки с помощью медальона – тогда он смог бы избавиться от него и помешать Императрице создать Пески или, как минимум, задержать её. Но все его попытки были по-прежнему тщетны.       Внезапно произошло то, что мгновенно порушило все его планы: Принц-Дух увидел поднявшуюся по лестнице Кайлину. А она увидела его.       – Кто ты?! – с неподдельным удивлением спросила Кайлина. Она прежде никогда не сталкивалась с подобными созданиями, что лишь усиливало её реакцию.       Принц-Дух опешил от неожиданности и отступил на пару шагов назад. Из-за собственной невнимательности он был раскрыт. Так нелепо, глупо! Ему стоило сразу скользнуть в тень и ждать, наблюдая за входом в зал. Решительно бессмысленно было надеяться заполучить кинжал – эта магия была ему недоступна и он должен оставить эти попытки. Раз за разом ему следует проходить мимо…       И тут Принц-Дух ощутил странное, давно забытое чувство, когда реальность словно бы заглушается, меркнет, а уже через секунду вспыхивает новой яркой вспышкой. Но уже за несколько мгновений до этого. Этот медальон обладал возможностью обращать время вспять, как и кинжал! Пусть даже совсем ненадолго, но он ухватил именно то мгновение, когда ещё не был замечен и поспешил укрыться, чтобы незаметно наблюдать за Кайлиной. Та ни о чём не догадывалась, и Принц-Дух надеялся понять, как можно завладеть кинжалом.       Его охватил восторг. Этот медальон действительно особенный и теперь стало вполне очевидно, зачем Намтар так старательно прятал его – ведь он способен обмануть даже саму Императрицу Времени! Или любого другого Хранителя. Он словно бы переписал последние несколько секунд и от внезапной и совершенно неуместной встречи остались лишь воспоминания. И принадлежали они только ему, он был волен ими ни с кем не делиться.       Из укрытия Принц-Дух наблюдал за тем, как Кайлина совершает какие-то странные ритуалы, призывая Пески из бездны под алтарём. Она закручивала их вихрем, то приближая, то отталкивая его от себя. Всё это она делала с помощью кинжала. Затем, когда она положила его на место, со стороны лестницы послышались торопливые шаги. Через несколько мгновений показалась Шади. Принц-Дух ощутил волну негодования лишь от одного её присутствия.       – Простите меня, моя Императрица, – удручённо сказала Шади.       Кайлина повернулась к ней с надменным и недовольным взглядом, ответив:       – Ты хочешь сказать, что он всё-таки достиг Острова?       – Да. И хуже того – он проследовал за мной в один из порталов. Теперь он здесь, в нашем времени…, – ещё более растерянно ответила Шади.       – И тебе хватает духу стоять передо мной, признавая собственное поражение?! – негодовала Кайлина.       – Мы победили их в море. Но ему каким-то образом удалось выжить. И он оказался слишком хорошим бойцом – я еле унесла ноги! – продолжала рассказ Шади.       – Унесла ноги? Да ты должна была защищать меня даже ценой своей жизни! – выпалила Кайлина, уже почти переходя на крик.       – Я с самого начала говорила, что это глупая затея! – внезапно решительно ответила Шади.       Едва она успела договорить, как Кайлина отвесила ей пощёчину, с такой силой, что от неожиданности Шади чуть не упала – она отшатнулась в сторону. Через мгновение она подняла взгляд полный гнева, на Императрицу, которая говорила:       – Ты опять за своё? И эти жалкие оправдания… Я посылала тебя вовсе не за этим!       – Ты послала меня на верную смерть, но ради чего? Линию времени нельзя изменить! – ответила с обидой в голосе Шади.       – Заткнись! Сделай лучше то, что следует! – презрительно бросила Кайлина.       – Как пожелаете, моя Императрица! – съязвила Шади.       – Что за тон? – возмутилась Кайлина. – Я не…       Но не успела она договорить, как Шади бросилась на неё с оружием. Очевидно, она хотела решить проблему как-то по-своему, с помощью грубой силы.       – После всего того, что я для тебя сделала?! Да как ты смеешь? – сопротивляясь, прохрипела Кайлина.       Принц-Дух понял, что уже знает, чем закончится эта схватка и поспешил удалиться. Последние слова Кайлины заставили его ненадолго задуматься: хоть он и выяснил, что они не были сёстрами, их всё равно что-то связывает. Шади чем-то обязана Кайлине, но даже это не смогло изменить её мнения о том, насколько безрассудной и глупой была идея изменить свою судьбу. И ради этой цели Кайлина была готова пойти на что угодно. Совсем как и он сам – кажется, они не такие уж и разные.        Прокравшись вдоль одного из балконов к выходу из зала, Принц-Дух затворил за собой ход и увидел… себя. Он уже давно подспудно понимал, что рано или поздно, так или иначе, но ему придётся столкнуться с самим собой, с Принцем без Маски, или Принцем-двойником, как он его называл, в привычном обличии. Но он не думал, что всё повторится буквально, секунда в секунду. Каждая мелкая деталь, включая их короткую встречу глазами, прошла словно по заранее написанному сценарию. Судьба превращала всю его жизнь в один длинный узкий коридор, куда даже не пробивался свет надежды, а все повороты были определены заранее. Так стоило ли ему пытаться что-либо изменить в этом лабиринте событий? Кроме того, ему так и не представилось возможности поговорить с самим собой, если не считать этого странного диалога на языке действий.       Вскоре у Принца-Духа возникла другая мысль: а должен ли он вообще что-то менять в судьбе своего двойника, пытаясь вмешиваться и ища всевозможные лазейки? Что если что-то пойдёт не так и он погибнет? Тогда и его самого не станет. Петля будет разорвана и это окончательно погубит его! Может ему действительно лучше прислушаться к советам, которые он уже однажды дал, пусть и весьма своеобразным способом?       Но медальон говорил ему о каком-то другом пути. О тропе, скрытой в тумане – пока он не окажется близко к цели, он не сможет понять её. Однако, пусть и совершенно случайно, он сумел воспользоваться его силой и исправить небольшую часть последних событий, совершенно незаметно для остальных. Или это тоже часть судьбы? Неужели она устроена столь сложно, что некоторые события могут наступить, только если часть их будет переписана именно с помощью таких вмешательств? Выходит, и само вмешательство тоже предопределено линией времени?

***

      Призрак, в отличие от Принца-Духа, уже знал ответы на все вопросы и видел всю картину целиком. Она была сложнее, чем казалось Принцу-Духу, но при этом походила не на замкнутый круг, а скорее на петлеобразную линию, что шла витками и пересекала саму себя. Он знал, что на самом деле, это был не второй шанс для Принца, а в каком-то смысле уже четвёртый. Первый Принц, что прибыл на Остров, никогда не встречал Существа и не сталкивался с ним до тех пор, пока сам не стал им. И Призрак тоже никак не вмешивался в его судьбу. Путь первого Принца по Острову выглядел чуть иначе, и он сражался с Кайлиной прямо возле клетки в Саду. Он не выкидывал медальон в Механической Башне, потому что не оказывался запертым Существом в ловушке. И, думая, что всё идёт точно по плану, Кайлина решила сразиться с ним прямо в Саду, у места своего ложного заточения. Но первый Принц тоже одолел её и поспешил избавиться от медальона, бросив его неподалёку. Тогда он впервые совершил роковую ошибку – убил Кайлину и породил Пески Времени. Затем Дахака в какой-то момент настиг его, и всё закончилось тем, что первый Принц, так и не повстречав, при этом Аджита, обнаружил истинный медальон и Маску. Появление первого Принца-Духа породило второго Принца, двойника, – того, кем он был ещё день назад и в чью судьбу уже успели вмешаться Призрак, а затем и сам первый Принц-Дух. Но последний погиб, и история повторилась – второй Принц отыскал Маску и стал вторым Принцем-Духом, за которым сейчас и наблюдал Призрак. А его появление породило третьего Принца, очередного двойника, судьба которого должна была развиваться как-то иначе, отлично от первых двух. Его-то и встретил второй Принц-Дух минуту назад у входа в зал с алтарём.       Первый Принц-Дух знал об опасности, что таит в себе фальшивый медальон и то, что с его помощью Кайлина затуманивает разум второго Принца, как когда-то и первого. Именно поэтому, он, поймав нужный момент, запер Принца в ловушке и вынудил избавиться от него. Это же и отсрочило (но не отменило в итоге) его битву с Кайлиной. Она была напугана и удивлена и предприняла последнюю отчаянную попытку спрятаться за дверьми тронного зала, инсценировав собственную смерть. Сразу же после этой ложной жертвы второй Принц обнаружил фальшивый медальон, оставленный первым Принцем и, как он думал, по счастливой случайности смог попасть в тронный зал. Но оказалось, что он добровольно бежал в объятия смерти. Первый Принц-Дух рассчитывал, что второй Принц добьётся большего, чем когда-то он сам, и поэтому всячески помогал ему. Но, как оказалось, впустую – история повторилась, несмотря на незначительные различия в деталях.       Каждый очередной Принц, в обоих обличиях, раз за разом переписывал события линии времени. Но его взор был ограничен, и даже с помощью фальшивого медальона он был способен видеть немногое: лишь то, что происходило с ним самим, но не с его двойниками или вторым обличьем. Поэтому он и не догадывался, что раз за разом проживает отрезок уже изменённой, переписанной линии времени, исходная и конечная точки которого, по сути, оставались неизменны. Однако, второй Принц сумел использовать даже такие ограниченные возможности себе на пользу и ему удалось изменить своё прошлое в Механической Башне, вызволив себя из ловушки в Саду в будущем. И все эти хитросплетения событий до недавнего времени способен был увидеть только Призрак. Но он уже знал, что пройдёт ещё немного времени и второй Принц-Дух догадается обо всём. Настоящий медальон раскрывал перед ним правду, которую не способен был увидеть первый Принц-Дух. У него просто не было примера для подражания. Но второй успел повидать достаточно, чтобы определённые выводы начали напрашиваться сами собой. И медальон поможет ему в поиске нужных ответов. Он превращал линию времени в паутину, пусть и сотканную из воспоминаний и видений. Истинный медальон знал обо всех возможных вариантах развития событий, особенно те, что уже реально происходили, но были переписаны. И теперь было понятно, почему Намтар так тщательно спрятал настоящий медальон. Но сможет ли Принц-Дух понять, где грань между реальным прошлым и чужим воспоминанием? Или потребуется ещё один виток?

***

      Медальон давал Принцу-Духу лишь те ответы, к которым он был готов. Те знания и возможности, которых он действительно желал. Но о многом он до сих пор не мог даже и помыслить. Его разум всецело занимала возможность управлять временем по собственной воле, пусть и в столь малом масштабе. Зачастую этого было вполне достаточно, ведь всего одно мгновение порой определяло всё. Но только ли это было важно?       Возможно, его останавливал ещё и страх. Перед неизвестностью и той бездной возможностей познания, что могла свести его с ума. Человек, осознавший границы своего разума в сравнении с бесконечностью, вряд ли сможет остаться прежним собой. И ещё хуже будет, если эти границы падут. Вероятнее всего, он будет уничтожен, раздавлен этой глыбой. Поэтому Принц-Дух рассматривал медальон скорее как некий полезный инструмент или приспособление, стремясь получать ответы по мере необходимости. Главными же своими задачами он видел поиск ключа из видения и сохранение жизни своему двойнику. При этом он понимал, что ему лучше не стоит вмешиваться в дела Кайлины – это может нарушить весь ход событий и привести к непредсказуемым последствиям. Паутина всевозможных вариантов (отнюдь, не самых благоприятных) развития событий вспыхивала в сознании Принца-Духа отдельными фрагментами, бессвязными и непонятными, но оттого не менее пугающими. Иногда ему даже казалось, что делая один шаг вперёд, он затем совершает множество следующих в разные стороны и с отличными намерениями, словно бы растекаясь по этой паутине. И каждый раз ему требовалось усилие, чтобы сконцентрироваться и сохранить рассудок. Он не желал видеть всё это многообразие, ему достаточно было знать, что оно существует, и он по своей воле может влиять на него, выбирая и перевыбирая путь.       Переписывание событий, пусть даже и такое мелкое, приводило Принца-Духа к ещё одному интересному наблюдению: о подмене знал лишь тот, кто её совершил. Стало быть, любой другой человек не будет даже и догадываться о том, что он проживает этот момент уже не в первый раз. И самым интересным было то, что не знавшим о подмене мог быть и он сам: его двойник мог осуществить что-то подобное и, несмотря на то, что Принц-Дух знал о такой возможности, он никак не мог определить момент, когда события были переписаны не им самим. Что если в этом лабиринте, где правда неотличима ото лжи, он упустит что-то важное? Нечто такое, что он увидит, сумеет разглядеть в вихре происходящего, но затем будет вынужден забыть?       От размышлений Принца-Духа отвлёк свет медальона, внезапно вспыхнувший у него на груди. Яркий жёлтый свет, что он испускал, говорил о чём-то, но ему потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять о чём именно. И, раньше, чем он вспомнил, когда в последний раз видел это свечение, Принц-Дух услышал тяжёлые шаги Дахаки где-то неподалёку. Очевидно, чудовище шло за Принцем-Духом и ему было неважно, что тот находился в прошлом – он был нарушителем порядка линии времени и ему вообще не было места в этом мире. Поэтому олицетворение судьбы преследовало его всегда и повсюду. Но как ему удаётся так легко и быстро находить Принца-Духа? Что выдаёт его и указывает чудовищу путь?       Принц-Дух скользнул в ближайший узкий ход и укрылся в тени, наблюдая за дальнейшими событиями, прикрыв ладонью свет медальона. Дахака появился буквально через мгновения, свирепо озираясь по сторонам. Он, очевидно, чувствовал близкое присутствие нарушителя, но никак не мог обнаружить его. И тогда Принц-Дух, обнаружив, что оказался в тупике с запертой дверью, понял, что лучшим способ скрываться от зверя будут постоянные прыжки из прошлого в настоящее и обратно – это хоть немного собьёт того с толку и заставит побегать за ним. Видимо, именно к такому же выводу пришёл когда-то и Намтар, создавший тот странный лабиринт с чередующимся временем. Теперь Принц-Дух начинал понимать его замысел и даже вновь почувствовал какое-то подобие надежды. Но всё это, одновременно, омрачалось сомнениями, непониманием того, зачем Намтар пользовался вещью, что привлекает внимание Дахаки? Вряд ли он сделал это умышленно, скорее всего, это одно из свойств медальона, с которым приходилось мириться. Но неужели не было иного способа?       Тем временем, зверь, не достигнув цели, растворился в воздухе, исчезнув на глазах у изумлённого Принца-Духа. Присутствие чудовища невероятно тяготило его, и, казалось, будто каждая секунда тянется вечность. Но вот свет медальона угас, и Принц-Дух вновь почувствовал себя в относительной безопасности, однако одна догадка, что вдруг посетила его, вмиг пошатнула это ощущение. Что, если он отправился искать его в настоящем? В таком случае все эти его перемещения туда-сюда не имели особого смысла. К тому же, Принцу всегда требовались для этого порталы, а зверь делал это по собственной воле. Время было для него не более чем стеной, что он мог разрушить одним мощным ударом. И только эта стена отделяла прошлое от настоящего. Поняв это, Принц-Дух поспешил покинуть своё ненадёжное укрытие и уйти из этого места, пока Дахака не надумал вернуться. Напоследок он увидел Кайлину, вышедшую из зала с алтарём и затворившую вход в него. На этот раз она не заметила Принца-Духа и, наверняка, думала лишь о том, как поскорее укрыться в тронном зале. Даже передав ему фальшивый медальон, что вскоре затуманит разум Принцу, она опасалась чужака. Боялась своей судьбы, точно так же, как и он сам. Каждый из Принцев и его двойников. И она делала всё, что угодно, чтобы избежать того, что предрекала линия времени. Принц-Дух даже на мгновение представил, как она посылает Шади в отчаянной попытке избавиться от него ещё до прибытия на Остров. То, каким отчаянием горят её глаза, и как её гневят сопротивление Шади воле Императрицы и её собственное бессилие. Выходит, они не так уж и отличаются друг от друга? Просто, по злой шутке судьбы, они оказались по разные стороны этой борьбы.       Спустя десять минут блужданий по пустынным коридорам и залам крепости, Принц-Дух оказался на балконе, что вёл к переходу между крепостью и башней, которая показалась ему знакомой. Когда он достиг её, то понял, что попал в Сторожевую Башню – место, где он впервые обнаружил временной портал. Это воодушевило его – из знакомого места он мог с лёгкостью попасть в одну из Башен. Принц-Дух пришёл к выводу, что колоссами в его видении были Механическая Башня и Сад (он, по большому счёту, тоже был выполнен в виде башни – ярус за ярусом он устремлялся всё выше). Они были разделены в пространстве, но Принц чувствовал странную связь между ними. Возможно, она зародилась ещё тогда, когда он с помощью медальона перенёсся из Садов в Механическую Башню и прожил повторно часть своей жизни. А, может быть, это раздвоение и было обусловлено этой таинственной связью между ними, будто бы они являлись частью чего-то единого. Ему лишь оставалось найти ключ, а затем отыскать нужную дверь, чтобы понять, наконец, что за сила кроется за ней. Но сначала ему следовало отыскать путь вниз – он оказался на самой вершине Сторожевой Башни.       Но этому вновь помешал Дахака. Принц-Дух не увидел и не услышал – он почувствовал его присутствие. Зверь был где-то рядом, воздух словно бы загустел и стал обжигающе холодным. Больше не было сомнений – медальон притягивал его, не давая Принцу-Духу даже перевести дыхание. Смерть подстерегала его за каждым углом и даже прячась, он словно бы продолжал во весь голос призывать её к себе. Но это была необходимая цена, единственно-возможный способ оставаться в живых – балансировать на грани жизни и смерти. Ведь без медальона он, скорее всего, потеряет своё уродливое, никчёмное тело и прекратит существовать.       Догадываясь, откуда появится его враг, Принц-Дух поспешил сменить маршрут и выбрал длинный, менее очевидный, но более безопасный путь. Вскоре он очутился у подножия Сторожевой Башни, но не с той стороны, с которой планировал изначально. Ему пришлось пробираться через казармы, тенью скользя вдоль массивных каменных стен и тускло освещённых коридоров. Присутствие Дахаки превратилось в неприятное воспоминание – зверь вновь исчез, так и не отыскав свою жертву. Спустя ещё несколько минут Принцу-Духу, наконец-то, удалось проникнуть в Сторожевую Башню. Он прекратил красться и прятаться, но продолжал держаться с осторожностью. Любой из его врагов был опасен в первую очередь своей внезапностью, и он не мог позволить себе слабость. Но встретил он вовсе не врага.       Принц-Дух сбавил скорость и перешёл на шаг. Поравнявшись с решёткой – она была высотой во всю стену и была довольно длинной – он остановился в шаге от неё. Всмотревшись за неё, он увидел Принца-двойника. Эта встреча удивила их обоих – Принц-Дух уже успел позабыть этот эпизод из своего прошлого. Кроме того, он не ожидал того, что Принц-двойник доберётся сюда так быстро – он помнил, как долго он сам пробирался по разрушенному церемониальному залу. И затем дважды повстречал Дахаку, что доставил тогда немало хлопот. Должно было пройти не менее часа! Но, вопреки всем ожиданиям, его двойник уже был здесь и бежал к своей цели, ненадолго отвлечённый странной встречей. Принц-Дух увидел удивление и любопытство в его глазах. Он хорошо помнил их, ведь они были его собственными. Но Принц-Дух не желал затягивать мгновение, сбивая с толку двойника, и терять своё время, поэтому он решил скрыться, обманув того. Бросившись вперёд, он спрятался за стеной, в которую упиралась решётка, и выбежавший из Башни двойник не увидел его, посчитав, что Существо уже успело скрыться.       Отдышавшись, Принц-Дух прислушался и услышал звуки битвы. Кажется, его двойник был сейчас занят, и можно было воспользоваться этим, чтобы пересечь мост и действительно скрыться. Пытаться что-либо объяснить своему двойнику или дать ему понять слишком многое было бы чересчур опасно.       Пригнувшись, Принц-Дух вынырнул из своего укрытия и лишь вскользь посмотрел на происходящее. Но этого хватило, чтобы заметить, что Принц-двойник, сражавшийся с иллюзией, решительно не замечает настоящую опасность. Поразительная глупость – смерть кралась к нему со спины, а он, поборов мираж, стоял и смотрел на Принца-Духа. Невидимку позади двойника выдавала лишь пара оранжевых глаз и блестящий узкий клинок, что плыли по воздуху. Понимая, что уже не успеет ничего поделать, Принц-Дух воспользовался медальоном для того, чтобы вернуться в прошлое на несколько мгновений. Ему хватило этого, чтобы вовремя схватить топор из стойки с оружием неподалёку и метнуть в кравшегося врага.       Принц-Дух оказался по другую сторону событий и сделал то, что уже видел раньше. Но почему? Потому что видел или потому что был должен? Или должен потому что видел? Изначально он не собирался делать ничего подобного, ведь он даже позабыл об этом происшествии. Но теперь Принц-Дух понимал, что принял единственное правильное решение. И он был уверен в том, что Принц-двойник отреагирует точно так же, как и он сам когда-то. В глазах того читался знакомый не понаслышке гнев и теперь уж точно не было надежды о чём-то договориться со своим двойником.       «Я спас свою собственную жизнь и даже не понял этого!», – подумал Принц-Дух. Впервые за долгое время он что-то прояснил для себя и вопросы не множились, а наоборот отпадали. И, в отличие от новоприбывшего двойника, он осознавал, что Существо никогда не было его врагом.       Буквально через мгновение его посетила новая догадка, которая дала Принцу-Духу ещё несколько ответов. Их судьбы (его и двойника) были не просто связаны, они были словно бы отзеркалены в линии времени. И то, что влияло на одного, неизбежно влияло и на другого. Это, например, отлично объясняло то, как Дахака постоянно с такой лёгкостью и завидным постоянством находил Принца, когда тот возвращался в настоящее. Всё дело было в Принце-Духе и истинном медальоне, который привлекал зверя. Каким-то образом ему удавалось избегать подобных встреч, но если поблизости был Принц-двойник, то выходило, что Принц-Дух сам приводил Дахаку к нему. И это открывало перед Принцем-Духом полную картину. Он был как бы отражением Принца-двойника и являлся тем самым дополнением до целого. Два элемента, спутанные нитью времени, они зависели друг от друга и были чем-то единым и неделимым. И они неизбежно притягивались друг к другу.       Но столь скорое появление двойника Принц-Дух объяснил иначе – когда тот прыгал в настоящем, прошлое как бы замирало. Принц-двойник мог часами оставаться в настоящем, тогда как для Принца-Духа, остававшемся в прошлом, не проходило и мгновения. Выходило так, словно бы Принц-двойник попросту срезал половину пути. И делал он это осознанно, желая отсрочить создание Песков Времени.       Только теперь Принц-Дух начинал улавливать весь масштаб происходивших событий, их сложность и запутанность. Паутина, которую рисовало перед ним воображение, выходила за рамки его познаний, и он едва ли мог самостоятельно постичь все её тайны. Но у него был нужный инструмент; ключ, если не к её пониманию, то хотя бы к её познанию. Но о сколь же многом он ещё даже не догадывался? Этот вопрос посетил его впервые, но он и ознаменовал точку невозврата – он начал осознавать, как же далеко ему придётся зайти в этом познании. И теперь самое время вновь задаваться вопросами.       Внезапно, где-то впереди Принц-Дух услышал крики и звон мечей. Он пробежал вперёд и ярусом ниже увидел сражающихся Навида, Тоуфана и Рахима. Они живы! И они каким-то образом оказались в прошлом! Но их так мало… Принц-Дух еле смог удержаться от того, чтобы позвать их или броситься в битву. Однако выдавать себя было опасно. Он должен был найти иной способ помочь им: выжившие члены команды на бегу отбивались от преследовавшего их отряда врага, которому они значительно уступали в силе и в количестве. И не придумал ничего лучше, как, подгадав момент, отрезать преследователей от своих приятелей, перерубив канат, что держал открытой массивную решётчатую дверь. Принц-Дух чуть ошибся и она рухнула на пол так, что один из песчаных солдат успел пробежать вслед за командой, а ещё один был раздавлен ею. Но с одним неприятелем у них хотя бы был шанс справиться; остальные же остались отрезаны и прекратили погоню. Принц-Дух поспешил тайком покинуть это место, но уже в следующем зале понял, что допустил ошибку.       Он увидел Имана, растерянно бредущего навстречу вооружённому отряду. Но, кажется, его это совершенно не волновало, его взгляд был отрешённым, он постоянно останавливался, что-то бормотал себе под нос и, казалось, совершенно не понимал, что происходит. И тогда Принц-Дух догадался, что его, скорее всего, постигла участь Хараза. Он лишился рассудка и воли и был лишь тенью того человека, которым он когда-то являлся. Но что ж, по крайней мере он достиг той цели, к которой стремился – покончить с жизнью солдата, оставить войну и обрести покой. Однако, к сожалению, он уже вряд ли осознавал это.       Поколебавшись с секунду, Принц-Дух перерубил ещё один канат, на всякий случай, разделив Имана и отряд врага. Но больше он был не в силах ничего сделать для бедняги и поспешил удалиться. У него не было времени на сожаления и жалость. Иман же, в свою очередь, даже не отреагировал на грохот, с которым массивная решётчатая дверь ударила о пол.       Та часть крепости, в которой сейчас находился Принц-Дух, была вырезана прямо в скале и соединялась с внешней стеной крепости. Оказавшись вне помещений, он осмотрелся и продолжил путь уже по ней. Принц-Дух решил держаться подальше от двойника и найти иной путь к одной из Башен. Обогнув острый мыс, он обнаружил небольшие верфь и пристань, устроенные в открывшейся взору бухте. Подобравшись поближе, Принц-Дух пристально огляделся. У него было смутное предчувствие, которое говорило ему, что он может повстречать ещё кого-то из команды. Но, увы, никого из своего отряда он не обнаружил.       Принц-Дух вдруг задался вопросом о том, как Императрице удаётся переносить во времени не только своих слуг, но и целые корабли? Неужели она соорудила гигантский портал ради этого? Такая версия казалась ему абсолютно нереалистичной, даже по меркам всего того, с чем он уже успел столкнуться. Скорее всего, даже ей это было не под силу. Тем более, как Принц-Дух успел понять из дневника Намтара, Кайлина скорее пользовалась достижениями предыдущих поколений и не была способна привнести что-то своё в этот список. Её единственной, так сказать, заслугой, будут лишь Пески Времени в их конечной форме. И вряд ли сама идея принадлежала ей лично. Она лишь завершала многовековой цикл, начатый задолго до её рождения. Но, тем не менее, было решительно невозможно спорить с тем, что там, в море, Принц и его команда столкнулись с вражеским кораблём. Значит и к этому вопросу Кайлина подошла аналогично, использовав чужие идеи. Вероятно, её вдохновила камера Аджита, время внутри которой остановилось и она, используя силу Песков, наделила материалы, из которых были сделаны корабли, устойчивостью ко времени и морской воде. И её солдатам достаточно было перенестись во времени, а корабль просто ожидал их, сколько бы времени ни минуло.       Пробираясь по верхним ярусам построек, Принц-Дух обнаружил два огромных чана, в которых была не то смола, не то масло. Они были надёжно закреплены на деревянных упорах и к ним были подведены длинные деревянные желоба. Принца-Духа вдруг посетила идея, и он иронично подумал о том, что эти строения и корабли могут не бояться времени, но наверняка боятся огня. Он перерубил опоры и опрокинул оба чана. Когда жидкость из обоих обильно растеклась по склону, достигнув пристани, и песчаные солдаты подняли тревогу, Принц-Дух бросил факел и спрятался. Пламя мгновенно охватило склон и, несмотря на все усилия солдат, только усиливалось с каждой секундой. Погасить его не представлялось возможным, и вскоре огонь перекинулся на соседние корабли. Пожар был неостановим и вскоре пожрал всё, кроме единственного корабля, что стоял поодаль. Погибли и песчаные воины, по крайней мере, большинство из них. Принц-Дух же почувствовал определённый вкус к разрушениям – впервые он мог хоть как-то отыграться за всё то, что ему пришлось вынести. И это было лишь началом – медальон сулил ему нечто большее. Сила куда более разрушительная, чем огонь. Такая, которую не остановит вода, как это было в случае с Песками, поскольку сама вода и была этой силой. Принц-Дух, наконец-то, рассмотрел в тумане видений то, о чём ему нашёптывал медальон. Могущественная, сокрушительная и безжалостная стихия, которую ничто не остановит – именно её Намтар и предлагал ему обрушить на Остров. Именно вода сможет уничтожить всё – и Пески, и саму крепость. Очищение волнами пройдёт по этим землям и оставит после себя лишь груду камней и грязи. Первородная чистота и ничего более.       Принц-Дух понимал, что вода играет какую-то особенную роль на Острове. Крепость не зря была устроена именно так странно, её форма была переплетением двух стихий. Но что это было? Необычный союз или смертельная схватка, где каждый из противников вцепился другому в горло и не собирался ослаблять хватку? Что если одна из стихий только и ждала этого освобождения, чтобы покончить с другой? Теперь Принц-Дух видел скрытый смысл всего этого и понимал план Намтара: тот хотел уничтожить не только Песок, но и весь Остров. И оставил где-то в крепости тайники, найти которые оказалось до сих пор не под силу никому. Но Принц-Дух, вдохновлённый своими идеями и догадками, не собирался останавливаться. Он собирался отыскать их и покончить со всем этим раз и навсегда. Устранить первопричину и остановить безумие. И он нашёл лучшую, как ему казалось, версию толкования увиденного.       Медальон вторил мыслям Принца-Духа, благодаря чему видения постепенно приобретали форму. Казалось, он вот-вот поймёт всё в мельчайших деталях, всё встанет на свои места и он достигнет цели. Медальон, хоть и был порождением Песков и был пропитан их силой, говорил о воде не как о чём-то враждебном, а лишь об отличном, непохожем. Намтару удалось каким-то образом изменить природу медальона, подчинить его волю. Он не смог избавить его от некоторых его отрицательных свойств, но умудрился совладать с силой Песков. В каком-то смысле очистить их и использовать на пользу. Но тогда почему он не сделал это со всеми Песками Острова? Может быть, что-то пошло не по плану? В какой момент он не справился и сдался?       Принц-Дух чувствовал, что в каком-то смысле он подобен медальону. Его тело сейчас также состояло из Песка, но он практически не ощущал их отрицательного влияния на свой разум. Он оставался чистым, насколько это ещё было возможным. Пески не сделали из него настоящего монстра, лишь исказили его облик. Всему этому было вполне разумное объяснение – Принц-Дух и сам был, в некотором роде, творением Намтара. Порождением его плана, который, кажется, не состоялся целиком. Каплей, что плыла против течения в бурном потоке, случайной искрой во тьме. Всё, на что хватило титанических усилий Намтара – не дать умереть последней надежде. Столь могущественны были Пески. Он рассчитывал победить их лишь оставаясь до последнего незаметным. Принц же должен был не дать угаснуть этой искре.

***

      Принц-Дух переправился через подвесной мост и круто свернул направо, продвигаясь по узкому утёсу в сторону Механической Башни. Этой дорогой, очевидно, не пользовались уже много лет, однако у самого подножия скалы, на которой высилась Механическая Башня, он нашёл заброшенный вход, вырезанный в камне. По нему струился поток воды, который за долгие годы сгладил ступени, отчего подниматься по ним было весьма проблематично. На нижнем ярусе был расположен огромный резервуар с водой, уровень в котором, судя по всему, поддерживался на постоянной отметке.       Первой мыслью, которая возникла у Принца-Духа, было попробовать как-то переполнить этот резервуар, нарушив работу механизмов и затопить всё вокруг. Но на сей раз его замысел было воплотить куда сложнее, чем просто перевернуть чаны с маслом и поджечь их. Потребуется куда больше усилий и, главное, нужно найти рабочий, действенный способ. Точку приложения силы. Или даже убедиться, что его идея была поспешной и далёкой от реальности. В любом случае, в прошлый раз он не уделил достаточно времени изучению устройству Башни, и ему следовало сделать это сейчас, пристально всё осмотрев.       Медальон продолжать звать Принца-Духа куда-то вверх, к загадочной точке, тайнику, в котором сокрыто нечто доселе невиданное. Он понимал, что его представления об этом туманном образе как о некой двери, наверняка ошибочны и слишком вольны. Но других у него попросту не было.       Принц-Дух избрал тактику скрытности, и всячески избегал контактов с противником, благо этому способствовало большое число ходов и укрытий. Повсюду, то и дело, расхаживали Смотрители – от них он избавится разом, если найдёт то, что ищет. Но ярус за ярусом он так и не становился ближе к цели. Он не чувствовал, что медальон способен дать ему более ясное представление о ней, хотя до прихода в это место полагал, что медальон и окажется не только путеводной нитью, но и своего рода ключом к тайне. Единственное, что Принц-Дух чувствовал отчётливо – постоянное незримое присутствие Дахаки. Оно неотступно следовало за ним, делаясь то сильнее, то слабее. Иногда Принцу-Духу казалось, что он может научиться вовремя предугадывать его появление, но до сих пор все его попытки оказывались неудачными.       Что же породило этого зверя? Конечно же, он был чем-то вроде песчаного монстра, с которыми Принц сражался, но был при этом несоизмеримо мощнее и даже могущественнее любого из них. Он был неутомим, неуязвим и никогда никому ничего не прощал. Тот, кому было суждено умереть – обязательно умрёт. Всё, что нашёл Принц-Дух для себя в этом обречённом положении – возможность совершить важную, правильную жертву, чтобы его жизнь не пропала даром, бессмысленно угаснув.       Внезапно, одновременно произошло сразу два события, сочетание которых застало Принца-Духа врасплох: послышались тяжёлые шаги приближавшегося Дахаки, а перед ним, словно из-под земли, возник Принц-двойник, который мчался навстречу своей смерти. И тогда Принц-Дух понял, что буквально вынужден остановить его, обрушив одну из секций и отрезав ему путь.       – Да что тебе нужно от меня? – раздражённо крикнул ему Принц-двойник.       Принц-Дух не обращал внимания на гнев двойника. Он знал, что делает это ради спасения его жизни, пусть даже тот и не оценит его стараний. И на сей раз Принц-Дух действительно действовал самоотверженно: он выбежал навстречу Дахаке, так, чтобы тот увидел его и бросился в погоню. Это давало Принцу-двойнику шансы вовремя ускользнуть и не попасться в лапы зверю.       Принц-Дух помнил, что неподалёку был расположен временной портал, и если ему будет сопутствовать удача, то он успеет добежать до него и скрыться от Дахаки, переместившись обратно в настоящее. Тот бросился за Принцем-Духом в то же мгновение, что увидел его. Но план последнего действительно сработал: после нескольких минут погони по ярусам Механической Башни, Принц-Дух влетел в зал с порталом и облегчённо вздохнул. Но на этот раз Дахака стоял позади стены воды и пристально смотрел на него, словно бы не собираясь уходить. Присутствие зверя сильно давило на него, и он поспешил воспользоваться медальоном, который послушно выполнил своё предназначение и перенёс его во времени. После этого он как будто замолчал. Принц-Дух перестал слышать странный зов, он не чувствовал более близость чего-то важного, словно бы находился не в том месте. Произошло ли это только из-за перемещения во времени?       Но он не видел ответа, и его разум занимало нечто другое. Он осознавал, что, во-первых, идёт по стопам своего предшественника, первого Принца-Духа, которого он когда-то называл Существом. И какое бы решение он ни принял, всегда оказывалось так, что все события повторяются точь-в-точь. Он был не в силах на них повлиять и переживал всё произошедшее вновь, разве что находясь теперь по другую сторону. Кроме того, слова Принца-двойника врезались ему в сознание: они говорили о том, что он только что прожил не оригинальные, а уже переписанные Принцем-двойником события. Видимо, их первая встреча в Механической Башне, если таковая вообще была, прошла несколько иначе. Но перед ним был Принц-двойник, который уже побывал в Саду, где Принц-Дух запер – вернее, запрёт – его в зале с порталом, а тот с помощью медальона смог вернуться в Механическую Башню и изменить свой путь, чтобы не оказаться в этом заточении. Не к этому ли Принца-Духа всё это время вёл истинный медальон? К точке, где соприкасаются две реальности, похожие, но всё же неуловимо различные. Не в эту ли дверь толкали его видения? И не поэтому ли теперь стих зов? Но как это связано с возможностью затопить весь Остров?       В вопросе Принца-двойника было ещё что-то. Нечто, заставляющее Принца-Духа задуматься о том, а чего же он действительно хочет? Пусть даже от самого себя. И чего хотел от своего последователя Намтар? Вряд ли он представлял себе все тонкости ситуации, в которой окажется Принц. Каждый из Принцев. Да, он действительно был осведомлён о многом, ему удалось продумать и реализовать невероятно сложный план, но вряд ли он имел целью решить проблемы своего последователя. Скорее всего, он пытался, в первую очередь, разобраться со своими, пусть уже и чужими руками. И только если они совпадали или хотя бы в чём-то перекликались, то Принц-Дух мог найти для себя хоть какую-то пользу.

***

      Выбравшись из Башни, Принц-Дух двинулся в сторону массивных ворот, намереваясь пройти через Центральный Зал и попасть в Сад. Он пришёл к выводу, что должен и дальше продолжать играть свою роль в судьбе Принца-двойника. Поскольку медальон молчал, то он не знал, что Намтару было нужно от него; ему лишь оставалось довериться тому, что он видел раньше. Возможно, как это уже не раз бывало, он сможет со своей стороны увидеть всё иначе, под другим углом, и что-то понять. Однако надежды, что он сможет найти там ключ из своего видения, уже почти не осталось.       Внезапно послышался шум, и Принц-Дух увидел Принца-двойника и гонящегося за ним Дахаку. Ему показалась забавной мысль о том, что не только он неизбежно приводит зверя к двойнику, но и тот приводит его к Принцу-Духу. Хотя Принц-двойник ничего занятного в таких встречах не находил – вероятнее всего, он ещё не успел к ним привыкнуть. Принц-Дух отлично помнил то чувство фатальной неизбежности, что охватило его в тот момент. У него вообще не было шансов спастись, если бы не случайная догадка избавиться от медальона, что помогла ему, как он считал, перенести своё сознание обратно в другое тело.       Принц-Дух укрылся в тени проёма, что был выдавлен в стене, тянувшейся от Башни. Дахака промчался мимо него и уже через секунду был готов растерзать Принца-двойника. И тогда Принц-Дух осознал, что он снова должен действовать! Если он не отвлечёт зверя, то тот прикончит Принца-двойника. И пусть тот выбросит медальон – его сознание никуда не исчезнет и не перенесётся, если связь во времени будет разорвана. Сознание не могло путешествовать отдельно от тела. Принц-двойник, как и он сам когда-то, отчасти ошибался в своих суждениях. Он просто не помнил всего, что произошло с того момента, как он выбросил фальшивый медальон, так как его сознание из тела, что было в заточении в Саду, держалось в этом теле только благодаря фальшивому медальону. Но если бы Принц-Дух не выбежал из укрытия и не запустил камнем в чудовище, то двойник просто погиб бы. Он понимал, что вмешавшись в судьбу двойника один раз, будет вынужден делать это снова и снова и уже не сможет никак избавиться от такой необходимости.       Дахака отреагировал немедленно. Его глаза вспыхнули красными огнями и, оставив одну жертву, он бросился за другой. Видимо, Принц-Дух, был ещё более опасным нарушителем – зверь без колебаний выбрал, какая из целей для него важнее. После этого Принц-двойник смог добраться до Сада без каких-либо происшествий, кроме тех, что приготовила для него Императрица, хотя и не помнил ничего вплоть до того момента, когда оказался в зале с порталом – в той точке, откуда его сознание путешествовало во времени. Принц-Дух же снова ушёл от погони, добравшись до Сада и, активировав портал, что был расположен под большой ротондой со стекающей с крыши водой, вернулся в прошлое. Его удивляло, во что же превратилась линия времени. Мало того, что судьба держит его на привязи до сих пор, с завидными постоянством и настойчивостью, так она ещё и принимает форму, которую уже сложно было осознавать. Свойства времени в таких обстоятельствах оказывались поистине необычными, стоило лишь получше присмотреться. Оказалось, что лабиринты на Острове существуют не только в коридорах крепости, но и в самом времени – уж слишком невероятно были переплетены прошлое и будущее. Так, что будущее определяло прошлое, а оно меняло будущее. Реальность была не просто вывернута наизнанку, она была разрезана пополам и склеена противоположными концами.

***

      Принц-Дух, оказавшись в Саду и вернувшись в прошлое, спустя какое-то время вновь ощутил странный таинственный зов, исходивший от медальона. Почему он снова заговорил с ним, и, самое главное, о чём именно он хотел сказать ему? О том, что он ошибся с местом в прошлый раз? Но это знание не очень-то помогало ему – он по-прежнему не видел пути, по которому он мог бы с уверенностью идти к цели. Всё, что ему оставалось – бесцельно бродить по Саду, выискивая хоть какую-то зацепку. Одновременно с этим, Принц-Дух размышлял о своём предназначении. Что произойдёт, если он так ничего и не отыщет? Ведь рано или поздно всё это закончится и, к сожалению, он уже знал как. И что тогда? Он чувствовал, как его тело, слабея с каждым часом, готовится ещё к одному перерождению. Но во что именно он превращается, для чего в действительности нужна эта проклятая Маска? Он даже начинал сомневаться в разумности плана Намтара. Всё, чего он достиг, – это лучшее понимание происходящего, но никак не возможность повлиять на него. А все его подсказки были слишком туманны и таинственны, чтобы однозначно и с пользой трактовать их. Ему лишь давался шанс стать кем-то вроде стороннего наблюдателя. И когда его тело превратится в песчаную пыль, он станет не более чем незримым Духом – чистым сознанием, бесконечно далёким от материального мира и своей прошлой жизни.       Несмотря на рой мрачных мыслей, что витали в его голове, Принц-Дух отметил, что Сад выглядит несколько иначе, чем он его запомнил. Но, это происходило не от того, что с помощью фальшивого медальона, Императрица столь сильно влияла на его сознание, и он не видел некоторых ходов, ощущая себя скованным стенами со всех сторон. Всё дело было в другом, настоящем, медальоне. Он указывал путь Принцу-Духу и тот с лёгкостью отыскал обходной путь, который позволил ему, не возвращаясь в настоящее, преодолеть гигантскую закрытую дверь.       Покидая эту часть Сада, он в последний миг обернулся назад и увидел, как где-то вдали выжившие члены команды машут Принцу-двойнику и зовут его. Тот же, посчитав это иллюзией, не придал особого значения происходящему. Но Принц-Дух уже знал, что это не было видением, поскольку никак не входило в планы Императрицы, и он лично приложил руку к спасению Рахима, Навида и Тоуфана. Имана с ними не оказалось, но его судьба ему тоже была известна. А Принц-двойник, меж тем, отчаявшись найти иной путь, вернулся к порталу. У него при себе не было медальона, и он был невероятно рад увидеть, что портал был активирован. Скорее всего, он решит, что это Императрица заманивает его куда-то, в очередную ловушку. Но поскольку он уже и так был в ней, то терять ему было, в общем-то, нечего.       Принц-Дух, видя эти тонкие отличия, понимал, что по-прежнему проживает переписанную версию событий. Ведь сам он помнил, что в Саду у него был медальон. Но сейчас перед ним был тот Принц, которого он спас от Дахаки в Механической Башне – в момент, начиная с которого тот не будет ничего помнить. Его сознание словно бы проскочит этот отрезок времени, а тело просто будет перемещено в нужную точку.       Живя в мире переписанных событий, Принц-Дух чувствовал, что осознает лишь как бы половину происходящего. Принц-двойник и его фальшивый медальон оказывали какое-то влияние на Принца-Духа. Его жизнь наполовину не принадлежала ему самому. Он должен был заставить двойника избавиться от медальона. Но ведь, получается, что он уже сделал это! Раз события были переписаны, то он уже запирал двойника в портальном зале, и сейчас ему оставалось только сходить туда и убедиться в этом, дождавшись его в нужном месте и нужном времени. Всё остальное потеряло смысл – видения от истинного медальона Принц-Дух считал ложными. Может быть даже не все, а лишь с какого-то момента. Виной тому было влияние фальшивого медальона на истинный. Часть сознания Принца-двойника словно бы жила в нём и его устремления передавались Принцу-Духу. И оттого он, не осознавая чёткой, конечной цели, тенью бегал за своим двойником из одного конца крепости в другой, придумывая очередную интерпретацию своим видениям. Хотя единственно важным было сохранить жизнь двойнику.       Никакого ключа и вовсе не существовало. Равно как и замочной скважины, тайной двери. Все двери, которые было возможно, он уже открыл. Он нашёл даже границу между мирами и чудом не пересёк её окончательно. И по обе стороны от неё лежало нечто, имевшее смысл само по себе. В сумме же это всё превращалось в пустоту, которую он сполна ощущал сейчас в своём разуме. И если не было пути назад, а уходить вперёд было опасно, то ему действительно оставалось лишь балансировать на этой тонкой грани, что болезненно резала его пополам. И теперь Принц-Дух понимал, откуда ему (а сейчас и его двойнику) пришла в голову мысль о некоем истоке, начальной, отправной точке. Той, что делила всё пополам. Часть сознания Принца-Духа проникала и в разум двойника. Истинный медальон, в свою очередь, влиял на ложный, а Принц-двойник был точно так же не в состоянии до конца осознать его подсказки, отчего неверно представлял, где находится эта самая точка. И выходило так, что настоящий медальон был не таким уж истинным, а фальшивый – не таким уж ложным. Просто одному было доступно чуть больше знания, и он каким-то образом был избавлен от прямого влияния Императрицы. Намтар успел вложить в него часть своих умений и знаний, но его работа оказалась незавершённой. Он смог лишь указать направление, дать самые главные наставления и не более того. Он дал шанс, подарил возможность сделать что-то. Но что именно, Принцу предстояло решить самостоятельно. Кажется, в этом и заключался план Намтара.

***

      Намтару удалось добиться невероятно многого. Даже несмотря на некоторые обстоятельства, он сумел выстроить такую невероятную и сложную схему, от которой даже у Призрака захватывало дух. Намтар действительно обладал каким-то даром провидения и, не имея некоторых возможностей, всё равно был способен представить, к чему они приведут того, кто с ними столкнётся. Он наперёд знал те чувства и мысли, что возникнут у этого неизвестного, но обязательно достойного человека. И, конечно же, Намтар знал о неизбежных сомнениях, неверии и страхе, которые будут следовать за ним. Призрак считал, что, порой, Намтар вёл очень опасную игру, балансируя на грани чужих жизни и смерти. Он одновременно давал надежду и отнимал её, пленив Принца странной Маской, которая практически превратила его в призрака (или Духа, как выражался сам Намтар). Но, в отличие от Песков и связанной с ними линии времени, он оставлял своему последователю огромный выбор. Он сам должен будет определить свой путь. И даже если он не справится и падёт от рук судьбы, то у него останется хотя бы ещё одна возможность. Шанс не сгинуть окончательно.       Но сейчас, даже пройдя такой сложный и опасный путь, Принц, уже будучи в обличии Существа, всё ещё заблуждался насчёт медальонов. Никакой связи между ними в действительности не было. Фальшивый медальон, хоть и обладал внушительными возможностями, был предназначен лишь отвлечения Хранителей. При соприкосновении же с истинным, он просто превращался в пыль, позволяя с лёгкостью открывать правду. Кроме того, он не был единственным в своём роде – Принц наткнулся на целую россыпь подобных ему у статуи Намтара, что подчёркивало их бесполезность и никчёмность, но не придал этому должного значения. Обычные предметы или подделки могли быть легко скопированы, достаточно было забрать их из будущего и вернуться в прошлое – так предметов становилось два. При желании, можно было повторить процедуру сколько угодно раз. Но истинные Реликвии Времени – настоящий медальон, Кинжал, Перстень и Песочные Часы – всегда существовали в единственном экземпляре. Разве что Намтар научился раздваивать образы этих реликвий, как это было в случае с кинжалом. И то же самое с людьми – само по себе перемещение во времени не порождает двойника. А Маска делала нечто подобное с человеческими телами.       Принц-Дух искал связь там, где её не было, и не видел некоторых очевидных вещей. Например, Принцу, ещё до обращения в Существо, во время скачка между Механической Башней и Садом, было видение о сражении с Кайлиной в Саду, прямо у клетки. Сейчас он объяснял себе это тем, что эти видения передались ему через ложный медальон, в который они, в свою очередь, просочились из истинного медальона, которым обладал первый Принц-Дух. Но, в действительности, всё объяснялось несколько проще: в момент беспамятства второй Принц просто обнаружил медальон, выброшенный первым Принцем после победы над Кайлиной, но затем его спугнул Дахака и он случайно обронил его. Ложный медальон (теперь их было два) из первой версии событий и дал Принцу это видение. Таким даром обладал лишь истинный, пугая своего обладателя многообразием выбора.       Принцу ещё предстояло осознать эту тонкую разницу, которая на деле оказывалась огромной пропастью. Именно в таких мелочах, тонких различиях и нюансах и жило учение Намтара о том, что судьбы, всё-таки, не существует. Любая мелочь, любая незначительная случайность могла оказаться опорой или рычагом для колоссальных и важных изменений. Всё дело лишь в правильном угле зрения и выборе дороги. Намтару хватило нескольких месяцев, чтобы впасть в глубочайшее заблуждение и потребовалось потратить остаток жизни, чтобы побороть его и открыть свой путь другим. Принцу же было необходимо управиться буквально за день, сменив образ мышления, навязанный весьма убедительным оппонентом. Он считал, что последние часы его жизни утекают прочь и в конце он обязательно умрёт. Ведь всё, что он видел до этого, повторялось, как ему казалось, точь-в-точь. А тех самых, едва различимых отличий, он не замечал. Вернее, не понимал их важности.       Единственное, в чём он оказался прав, это в том, что между ним и двойником действительно существовала какая-то странная связь, которая в небольшой степени позволяла их сознаниям смешиваться друг с другом. Маска работала как-то иначе, она не была похожа на медальон, который лишь показывал возможные пути. Она позволяла прожить сразу две жизни, в разных телах. В таком случае, выбор происходил уже после того, как путь пройден, а не до. И в этом Призрак тоже видел определённое изящество и красоту плана Намтара. Его загадки требовали отнюдь не интуитивных решений. Всё было построено наоборот, словно бы вывернуто наизнанку. Отсутствие означало наличие, а наличие – полное отсутствие. Словно бы в отражении, которое по малой части позволяло представить нечто целое, а целое не было настоящим без какой-то мелочи.

***

      Добравшись до того места, где Существо когда-то пленило его самого, Принц-Дух спрятался и стал ожидать Принца-двойника. Тот должен был с минуты на минуту появиться из портала, вернувшись из настоящего. Но когда он и двойник находились в разном времени, нарушалась равномерность его хода и события могли случаться равно как непредсказуемо быстро, так и необъяснимо медленно. И прежде чем произошло то, чего он ждал, он ощутил близкое присутствие Дахаки. Но тот в очередной раз прошёл мимо и удивительным образом не обнаружил его, лишь хищно озираясь по сторонам.       Принцу-Духу вдруг пришла идея о том, что, возможно, молчание медальона связано именно с близостью к конечной цели. Тогда понятно, почему Дахака, ведомый медальоном, каждый раз, подбираясь к Принцу-Духу невероятно близко, сбивался с толку этим же молчанием. Сложно было трактовать его, как некий сигнал, указание на верность выбранного пути. И, тогда, выходит, что в Механической Башне, когда он впервые смолк… Принц-Дух достиг своей цели! Выходит, надежда ещё есть? Он хлопнул себя по лбу от внезапного озарения. Но правильно ли он всё-таки представлял себе эту цель? Ведь нельзя рассматривать видения и подсказки медальона отдельно от Маски. Они действовали на него вместе, как бы сообща. Медальон позволял держать часть сознания и памяти отдельно от сознания двойника, в виде Духа – таинственной и непонятной Принцу-Духу сущности, а Маска давала ему новое тело, пусть и такое слабое. Лишись чего-то одного, он потеряет всё. Объединённые, медальон и Маска породили новую сущность, нечто больше, чем сочетание разума и тела, которое находилось в шатком равновесии. Она была ограничена во времени жизни, но её способности могли помочь ей совершить невозможное, после чего смысла в её дальнейшем существовании бы уже не было. Но почему он решил, что для этого обязательно нужна жертва? Что если это временная мера, своего рода испытание, которое нужно лишь пережить? А, значит, тогда должен быть и обратный путь! Но, раз медальон замолкал не единожды, то, видимо, и не было единой цели. Либо же, путь к ней не был единственным. Что, если он должен наоборот, не помогать своему двойнику, а помешать ему? Ведь уже совсем скоро тот убьёт Кайлину и вновь лишит его шанса что-то исправить.       Тем временем, Дахака исчез, а через несколько мгновений Принц-Дух увидел двойника. Медальона у него не было, а значит всё действительно шло так, как и ожидал Принц-Дух. На мгновение ему показалось, что он видит отголосок другой реальности, где Принц-двойник всё ещё с медальоном на шее и Принц-Дух должен был выскочить из укрытия и перерубить канат, отрезав двойнику путь. Но это видение было достаточно туманным, неявным и его легко было отличить от действительности. События были уже переписаны, и верить видению не было никакого смысла. Словно бы какой-то внутренний голос говорил Принцу-Духу: «Нет, нет, нет, всё было совершенно не так!». Отсутствие медальона было ему на руку – Принц-двойник не сможет просто так попасть в тронный зал, не заполучив его вновь. А на это ему точно потребуется время, которое Принц-Дух сможет использовать с пользой.       Но что именно ему следует сделать? Ведь что бы он ни предпринимал, он переживал те же самые события, что и другой Принц-Дух, что был до него. Неужели тот не знал того же, что открыл для себя второй Принц-Дух? Неужто, он не проделал тот же путь, пытаясь достичь той же самой туманной цели? Многократно и слепо делая выбор в неверном направлении, так ничего и не добиваясь, он стремился попасть сразу в два места, всё успеть и в итоге погибал раз за разом. Это превращало его жизнь в бесконечную петлю, в которой всё раз за разом повторялось. И не так уж были важны какие-то мелкие различия, если итог был одним и тем же. Его смерть и новая жизнь другого Принца, которая будет иметь тот же конец. Именно другого, с иной памятью и телом! Несмотря на связь их сознаний, их жизни никак не зависели друг от друга. С помощью Маски и медальона, Принц-Дух стал отдельной, независимой личностью, чьё существование не определялось жизнью двойника. Его тело состояло из Песка, а сознание было лишь отражением разума двойника. Вернее, наоборот, сознание двойника было отражением. Так зачем, стало быть, стараться сохранить ему жизнь? Тем более, увидев у него медальон, двойник обязательно решит напасть на Принца-Духа, ведь он был лишён своего.       Та самая точка, тот исток, о котором он думал (иногда эта мысль становилась поистине навязчивой), находилась не в одной из Башен, а между ними, в Центральном зале. Точка, в которой сходятся и расходятся их судьбы, пересекаются пути и совершается выбор. Какой смысл ему жертвовать собой и терять весь накопленный опыт и знания? Ему было необходимо разорвать этот замкнутый круг, вырваться из петли, пусть даже это и происходило всего во второй раз. Ведь если во время обычных перемещений во времени он не встречал других двойников, то, значит, Маска порождала одного-единственного за счёт его сознания и тела. И, стало быть, у него был шанс вернуть их себе, обратив её действие. Сделав выбор. Снять Маску он не мог – это окончательно лишило бы его тела, пусть даже и такого никчёмного – поэтому у него оставался единственный выход, который и должен был стать обратным путём.       Поняв, что должен сделать, Принц-Дух вернулся в Центральный Зал и дождался двойника. Но на этот раз он не помогал ему, не подавал руки, а выждав удобный момент, толкнул его назад, прямо в объятия смерти. Это было ещё одним мелким, незначительным отличием в череде переписанных событий. Мелочь, которая ни на что не повлияла и допускалась судьбой. Дахаке, как олицетворению самой судьбы, в тот момент не было дела, кого из двух нарушителей схватить первым. Его задачей было лишь убрать лишний, инородный элемент из линии времени. Любой из тех, что окажется ближе. А тем временем, Принц-Дух почувствовал, как Маска спадает с его лица, возвращая ему привычный облик. Теперь ему даже казалось, что он понимает, как она работает – она словно бы вбирала в себя тело, надевшего её, а когда приходило время – возвращала его. Она действительно прятала от взора судьбы, но в смысле куда более широком, чем Принц предполагал изначально.       Он ощущал, что более не распадается как бы пополам, и вновь чувствует себя целостно. Пусть он и сам когда-то был лишь двойником предыдущего Принца-Духа, а исходные события уже давно переписаны, и он не ощущал на плечах груза ответственности за эту смерть. Он не был первым, но станет последним. И, в конце концов, Принц-Дух перед ним был готов на жертву, желая передать нужные знания ему самому. Он же увидел иной путь. Каждый из них сделал свой выбор. И сразу же после этого у него возник вопрос: а был ли у Намтара вообще какой-либо план?       Дорога судьбы петляла и извивалась, подобно хищной змее, что в любой удобный момент стремилась впиться в ногу. И обмануть её Принц смог только пойдя на столь решительный и неожиданный шаг, почти без шансов на успех, как могло показаться. Хотя это ещё не означало то, что он изменил свою судьбу целиком. Он именно перехитрил её в отдельный момент времени, отказавшись от любых планов, рискнув единственным, что у него оставалось. Породив те самые незначительные отличия, с которыми он постоянно сталкивался и которых судьба в этот раз не замечала. Он совершил подлог, не нарушив принципа повторения событий, а, значит, чисто условно, не изменил ничего и остался чист.       Иман, случайно оказавшийся неподалёку, – возвращаясь за Фарангом, он был вынужден ненадолго отправиться в прошлое, – хотел что-то крикнуть Принцу, но, увидев, как чудовище растерзало его, буквально превратив в пыль, не рискнул привлекать к себе внимания и поспешил удалиться, не увидев обратное превращение Принца-Духа. Тот стоял на месте, застыв словно статуя, недвижимо, равно как и Дахака, который подошёл к нему на расстояние вытянутой руки. Холодное дыхание, исходившее от его тела, пробирало Принца насквозь. Ледяной ужас пропитывал его тело и разум, но он и не думал сходить с места. Именно безумные идеи помогли ему сохранить свою жизнь, поэтому и сейчас руководствуясь одной из таких, он считал, что снова стал не интересен Дахаке до тех пор, пока Императрица не создаст Пески Времени. А одного лишь медальона, пусть и истинного, было недостаточно, чтобы заинтересовать чудовище надолго. И, действительно, не прошло и минуты, как зверь просто исчез, оставив Принца наедине с его маленьким триумфом. Ему лишь оставалось продолжать следовать за своими безумными отчаянными идеями и дальше. Может быть, план Намтара как раз-таки и заключался в отсутствии такового? В полной свободе от судьбы и любых планов.       Призрак же снисходительно улыбался, наблюдая за потоком мыслей Принца. Сколько бы раз ни повторилась эта временная петля, каждый очередной Принц найдёт для себя единственно верное объяснение для своего выбора. И неважно, повторял ли он предыдущий или отличался от всех – ему он будет казаться самым правильным, неизбежным и единственно возможным. Но идея Намтара как раз-таки и заключалась в том, чтобы показать – неизбежности нет, и существует несчётное число дорог и множество выборов. И его последователь должен пройти их все. Он желал, чтобы тот смог охватить все вероятные и невероятные версии развития событий. Это многообразие и было главным орудием в борьбе против диктата судьбы и Песков – ведь тогда выбрать лучший вариант из возможных вовсе не сложно. Хотя Намтара не слишком-то интересовало, каким именно он будет – по этому поводу он не строил догадок, планов и не имел каких-либо предпочтений. Ему было лишь важно, чтобы за счёт этого многообразия всегда сохранялся второй шанс, до тех пор, пока в этом будет необходимость. Пусть даже он и был бы невероятно туманным, тусклым и буквально призрачным.

Глава 30. План, которого не было

      Я умираю… Но, пожалуй, меня это уже не тревожит. Не пугает, как несколько дней назад, когда я ещё не мог смириться, когда ещё желал бороться. Кто-то скажет, что я потерял надежду. Я же думаю, что нашёл её. Как может на что-то надеяться человек, если он боится своей жизни, каждого её мгновения, каждого вздоха, того, что он может быть последним? А что есть смерть, как не часть жизни? Не конец, а часть, которая родилась вместе с нами и сопровождает нас по жизни? Незримо, беззвучно скользит следом (а может и на шаг впереди!), чтобы прийти в тот момент, который начертан Судьбой. И важно лишь то, что останется после тебя…       С самого начала нашего противостояния с Нергалом я не учёл одной важной вещи – Нергал читал мои мысли и с лёгкостью проникал во все мои замыслы! Он знал наперёд почти каждый мой шаг. И строил эту ловушку, в которую я сам себя и завёл – все мои победы были не просто временными, они были намеренно допущены им. Я угодил в эту гигантскую паутину обмана, он заставил меня думать, что посох почти бессилен, скрывая его истинное предназначение. С его помощью он выудил из моего разума все планы – ему оставалось лишь воспользоваться ими в своих целях. Поэтому, в какой-то момент, я понял, что тоже должен создать ложь. Такую же масштабную и неожиданную. При этом она будет похожа на правду – я должен заставить верить его в свой успех. Поэтому, мой первый дневник в какой-то момент стал орудием тонкой игры против него. С того мига, как я выяснил, что же планирует Нергал (думал, что выяснил), все записи в нём полны обмана, ложных надежд – что угодно, лишь бы сбить его с толку.       Я начал с того, что создал фальшивый медальон. Пожалуй, у меня даже не получится сразу объяснить, чем он отличается от настоящего. Разве что в глаза бросается внешний вид: фальшивка гладкая и с кружком в центре, на настоящем же я оставил только полумесяц, а сам он довольно груб и не искусен. После видения далёкого прошлого, в котором Масгик своими руками выточил этот медальон, я, в порыве отчаяния, попытался исправить древнюю ошибку, сточив круг в центре, надеясь, что это действие возымеет обратную силу. И даже пробовал всё-таки сбросить его в Бездну, надеясь погрузить всю гору обратно в водную пучину. Но, конечно же, это было глупостью, я сильно переоценивал могущество предметов, наделённых силами Песка. С Островом и крепостью ничего не произошло. Разрушение зла оказалось сложнее его созидания.       Однако же, это видение показало мне то, чего я не ожидал увидеть. И то, чего ни в коем случае не стоит видеть Нергалу. Поняв это, я подменил видение, которое даёт фальшивка. В нём Остров всегда состоял из двух частей, гора не росла из воды, внимая зову медальона, а Бездна образовалась после падения звезды с неба. Медальон был создан задолго до этих событий и был символом Острова – считалось, что пока он находится в одной из его частей, сам он в безопасности. Когда же появилась Бездна, он пропитался силой Песков и постепенно убил своего хозяина. Хотя, какое-то время он давал ему сил и власти. И так же было со следующим, и тем, что был после него… До тех пор, пока сила медальона не иссякла, а люди не поняли, откуда исходит опасность. И никакого противостояния стихий.       Простая перестановка событий местами, немного фантазии и умалчивания деталей – так у меня и получилась совершенно иная история, в которой медальон кажется просто бесполезной железкой, которая отчего-то обладает чудесными возможностями. Но они скорее поверхностно привлекательны. Фальшивка способна управлять Песками таким образом, что можно создать мосты или стены не хуже настоящих, каменных, но гораздо менее долговечные. Песок словно бы сжимается во времени и в отдельно взятый момент становится твёрдым. Кроме этого, медальон позволяет странным образом раздваивать время – это действует не только на предметы, но и на сознание человека. На самом деле, это свойство самого Песка, его взаимодействия с сознанием и отсутствием чёткой предопределённости. Будущее – это набор возможностей и случайностей, одни из которых маловероятны, а другие наверняка произойдут. Эта особенность медальона будет раздражать Нергала, и он будет всячески стараться скрыть её. Кроме того, он так и не сможет понять, каким образом медальон стал обладать всеми этими возможностями. Он будет бесконечно изучать мой дневник, но фальшивка будет точно соответствовать тому, что там написано и он не обнаружит подвоха. Он даже, наверняка, попытается сделать несколько копий. Но, к счастью, все самые интересные свойства настоящего медальона я открыл уже очень поздно и они не изложены на страницах первого дневника. Например, он обладает возможностью, которой я наделил кинжал, – ненадолго обращать ход времени вспять, всё на те же несколько секунд.       Он отрицает Судьбу. Истинный медальон решительно не считается с тем, что Пески выстаивают строгую линию времени и пытаются удержать весь мир в этих рамках. Он способен видеть сразу все варианты прошлого и будущего, даже те, что были кем-то исправлены, изменены. Но для это следует прислушаться к нему – медальон не открывает свои тайны просто так. И тот, кто пойдёт этим путём, сможет выбрать нужный ему вариант будущего.       Но если не знать этих, мелких, на первый взгляд, отличий, то их невозможно отличить друг от друга. Или вообще догадаться, что есть другой медальон. А ведь достаточно бросить фальшивку в Бездну – и она упадёт туда без каких-либо помех! И, кроме того, как и любое порождение Песков моей эпохи, поддельный медальон разрушается в воде. Но Нергал будет слишком ценить и охранять его, чтобы решиться на такие эксперименты. И это отношение будет перенято его потомками – я отказываюсь считать их своими, хоть они и вряд ли будут виновны в грядущих событиях больше самого Нергала – медальон будет передаваться из поколения в поколения. И сказка о неизменности и всепоглощающей определённости Судьбы будет жить и здравствовать, помогая претворять великий план Нергала в жизнь. А вместе с ним и мой.       Настоящий медальон обладает особой памятью. В нём заключён первородный Песок, тот, что был слабо подвержен влиянию человека. И он почти никак не связан с остальными Песками Острова. Он как глина, которой можно придать любую форму, прежде чем она затвердеет и будет обожжена. Мне удалось уберечь его от влияния Нергала, буквально изменив под себя. Эта сила пропитала настоящий медальон так глубоко, что обладающий им, одним прикосновением сможет уничтожить любой из фальшивых. Он просто растает в воздухе, превратившись в пыль. И это самый верный способ отличить один от другого. Кроме того, истинный медальон хранит слишком много моих воспоминаний. Тех, которых Нергалу знать не следует.       Но главная его особенность в том, что он часть моего истинного плана. Тот, что описан в первом дневнике – пустышка. Он иллюзорен и сильно зависит от первой подсказки, которую, однако, очень легко найти или уничтожить. Но я сделал это намеренно. Я хочу заставить Нергала считать, что я действительно хочу спрятать от него эти четыре предмета – первый Дневник, Медальон (фальшивый), Перстень и Кинжал. На самом же деле, я хочу, чтобы он нашёл их. Я слишком много раз ошибался, строя глупые планы и безумные догадки, так что, думаю, он поверит в эту чушь. Мой ложный план выглядит как строгая последовательность действий – это так типично для того, кем он меня считает. Он без труда найдёт дневник, тот поведает ему о медальоне, что спрятан в Сторожевой Башне. С помощью медальона он заполучит Перстень – он пригодится ему, что поддерживать живым миф о неоспоримости Судьбы. И перстень укажет ему, как же взять в руки кинжал. Уверен, это тоже сильно позлит его. После этого Нергал перейдёт к осуществлению своего плана – превращению Песков Времени в их конечную, абсолютную форму и заключить в Песочные Часы. Могущественная сила, управляющая временем и сознанием людей – я вовсе не желал сделать их такими. Но там, где заканчивается его план, мой лишь начинается.       Порядок, который установил Нергал, зиждется на том положении, что линия времени строга и прямолинейна, недопустимы никакие отклонения или серьёзные изменения. И кара для любого нарушителя только одна – смерть от руки стражи времени. Страшного и беспощадного зверя по имени Дахака. Мне не убежать от него, но я могу положиться на того, кто сможет продержаться против него достаточно долго. Он подхватит мой ложный план в последней точке и, как угодно завладев кинжалом, выпустит Пески Времени из Часов, ломая ход времени, обрекая себя на гибель и вечное преследование Дахакой. И, пожалуй, в моих силах спрятать настоящий медальон таким образом, что зверь, в попытках загнать жертву в угол, сам приведёт её к этой важнейшей находке. Я смогу обмануть зверя так, что он станет считать, будто бы ему будет легче выслеживать того, кто обладает этим медальоном.       Медальон будет висеть на шее статуи, вокруг которой будет россыпь фальшивок. Поначалу я создал их, чтобы раздать своим сторонникам. Но я лишился последних союзников ещё раньше, чем успел это сделать и решил просто спрятать их за ненадобностью и чтобы не вызывать лишних подозрений. Статуя – та самая, о которой я писал в своём первом дневнике. Она действительно существует, хоть и в несколько ином виде. Скорее просто как ориентир, как маяк в этом вихре безумных событий. Изначально я писал о ней в шутку, надеясь при этом, что Нергал поверит в неё и будет в очередной раз сбит с толку. Но затем я вдруг увидел смысл в её создании и, опасаясь, что Нергал каким-либо образом помешает мне, я написал о том, что это была сиюминутная глупая идея, надеясь на этот раз скрыть серьёзность своих намерений. Она позволит сохранить память обо мне и моих знаниях. Любой, кто дойдёт до этой точки, будет знать, что этот путь не фальшивка, не очередная ловушка Песков, а часть моего плана. Она – единственное, что сохранит обо мне память. Нергал ни за что бы не пошёл на такое, даже ради обмана. А все детали моего истинного плана сохранят медальон и второй дневник.       Сначала я хотел спрятать медальон в лесу, на Усакаре, в том самом месте, где его отыскал Масгик. Но его мог кто-нибудь найти, пусть даже и абсолютно случайно! Это было бы слишком рискованно, и я спрятал его в месте понадёжней. Так, что лишь настоящий смельчак или глупец решится пойти этой опасной дорогой и заполучить медальон.       И, после этого, у того, кто решился на все эти отчаянные шаги, появится выбор. Он получит свободу распоряжаться жизнью так, как он того хочет, без диктата Судьбы и линии времени – как жаль, что я сам слишком поздно раскусил этот обман! Но лучше поздно, чем никогда. И я преподношу этот дар смельчаку, что не боится бросить вызов тирании Песков. Он сможет остановиться на любом из последующих шагов или пройти их все, в любом порядке. А медальон буде ключом ко всему, к любому из этих шагов.

***

      Настоящее видение, что я скрыл от Нергала, натолкнуло меня ещё на одно открытие. Когда-то, в незапамятные времена, вода, породившая всю жизнь, пыталась уничтожить Пески, поглотив их. Нет, скорее даже не уничтожить, а изменить, привести в равновесие. Я был прав в том, что это сонная и молчаливая стихия, но ошибался в её враждебности. Сейчас я вижу, наконец, как устроен мир. Любые представления о человекоподобных божествах, чей великий замысел создал людей или управляет их жизнью, ошибочны. Они лишь облекают свои фантазии в форму наиболее им доступную. Если человек за всю свою жизнь не видел ничего, кроме других людей и животных, то ему очень сложно взглянуть на реальность под каким-то другим углом, увидеть более общую картину. А в действительности мир – это лишь сочетание четырёх, давно известных, стихий – воды, воздуха, огня и песка. И они словно бы обладают каким-то особенным видом сознания, которое едва ли можно сравнить с человеческим. Но при этом люди и вообще вся жизнь – это всего лишь иная форма существования этих стихий. Всё многообразие жизни строится на их различном сочетании. Например, кровь человека – это сочетание воды и огня, что уравновешивают друг друга. Вода подвижна и гибка – она формирует наше тело, а огонь жжёт чувствами наши сердца, заставляя их биться. При этом вода не даёт огню разгореться слишком сильно, а огонь, как источник энергии, не даёт воде слишком застаиваться. Песок же наделяет человека разумом, привнося порядок в его мысли. И наконец воздух… В нём живёт то, что мы с древнейших времён называем душой. Подобно языку змеи, она с каждым выдохом человека ненадолго показывается наружу, словно бы ощупывая и осматривая окружающий мир, а со вдохом возвращается обратно. И когда тело отслужит свой срок, оно умирает, а его частички вновь сливаются с породившими его стихиями. Но душа продолжает жить, хотя она и не совсем свободна – её тянет обратно – тот же самый принцип «выдох-вдох», но уже в масштабах человеческой жизни. Душа, покинувшая тело, зовётся духом. И во время обратного пути, от момента смерти до самого рождения человека, он стремится хоть как-то повлиять на жизнь человека, нашёптывая ему что-то во сне. Лучше всего им это удаётся в середине жизни, когда человек и его дух максимально близки во времени. Но, чем дальше они друг от друга, тем слабее это влияние. Этим хорошо объясняется то, что человек менее всего разумен, умел и приспособлен к жизни в самом её начале и конце.       Разное сочетание стихий в нашем теле и делает нас всех такими отличными друг от друга. Кто-то сильнее подвержен влиянию эмоций, огонь в его сердце горит ярче, чем у других. Кто-то более спокоен, как водная гладь океана. До тех пор, пока не разразится буря. Но для этого нужно приложить просто колоссальные усилия. А Нергал, судя по всему, очень подвержен влиянию Песков. Его разум всегда трезв, со стальной хваткой, предельно сосредоточен и внимателен. И поэтому он понял, что его жизни не хватит для того, чтобы преобразить Пески в их абсолютную форму. Потребуется множество жизней, а он лишь задаст направление. Неправильно будет сказать, что он является олицетворением этих будущих Песков – любая личность теряется в этой бездне. Как можно уместить бесконечность во что-то очень малое и примитивное? Гораздо логичнее малому стать частью этой бесконечности. А учитывая все особенности Песков – их определяющей частью.

***

      Я достаточно рассказал о Песках в первом дневнике – сейчас я лишь подвёл основные итоги. А вот о других стихиях мне бы хотелось поведать подробнее. Особенно о воде. Долгое время я в корне неверно представлял себе её суть, считая её опасной и безликой – неудивительно, после того, что она сотворила с Дильмуном. Но в этом деянии не было того осмысленного зла, на которое способны Пески. Вода лишь, повинуясь своей природе, стремилась уравновесить их, не дать им полностью поглотить Остров. Вода – источник всей жизни, но без разума и чувств эта жизнь не имеет формы. Она лишена цели и не имеет смысла. Но в совокупности с остальными стихиями она преображается.       Если говорить о воде отдельно, то особо ценно в сложившихся обстоятельствах то, что она губительна для Песков и всех его порождений. Сначала, не понимая до конца истинный замысел Нергала, я собирался создать особое оружие против Зервана – меч, пропитанный силой воды, сконцентрировав её так же, как я поступил с Песками и кинжалом. Сама по себе, моя идея оказалась верной, но вскоре изменилось её применение. Это единственное оружие, которым может быть побеждён Дахака. Страж времени и Судьбы, охраняющий грандиозный обман, падёт от руки моего последователя, если он окажется достаточно храбрым и искусным воином.       Нергал оказался умнее, чем я думал – он не был слеп и точно знал, что делал. И его стремление к вечной жизни имеет иной вид – он не стремится жить вечно сам. Важно было лишь направление, которое он задал – чтобы все его потомки ни на шаг не отступали от чёткого и строго плана. Важнее для него были Пески, как единое сознание, частью которых он собирался однажды стать. И вот они-то и будут жить вечно, вобрав в себя всех потомков по линии Нергала. Это обстоятельство откладывает исполнение моего плана на чудовищно большой срок – пройдут сотни, а то и тысячи лет. И в течение всего этого времени никто из них не должен догадываться об истинной природе и могуществе водной стихии. Они не должны воспринимать её, как нависшую над их мирком угрозу. Это позволит нанести внезапный и решительный удар, который должен стать фатальным.

***

      Возвращаясь к первому дневнику, добавлю, что я попытался сбить Нергала с толку ещё и тем, что в некоторых записях аккуратно делал противоречивые приписки, если позволяло свободное место. Но я более не использовал водостойкие чернила, наоборот – так можно отличить правду ото лжи, если знать этот секрет. Вода покажет истину, достаточно лишь слегка намочить страницу. Если бы у меня было больше времени, я бы полностью переписал его, изменив детали так, чтобы максимально осложнить жизнь Нергалу. Буквально завести его в тупик, замкнутый круг без всякого выхода. Но на это у меня не хватит ни времени, ни сил. Поэтому я обойдусь одними приписками – в них я перестаю сомневаться в силе Судьбы, склоняю его к мысли создания Песочных Часов путём полного исчерпания Бездны и делюсь своим отчаянием. Даже если он догадается о моём обмане, это отвлечёт его и вселит ложную уверенность в своём превосходстве.       Я был не совсем прав и насчёт самой Судьбы. Она всё же в некотором смысле существует. Но не в виде книги, где ясно прописан каждый шаг (это лишь уловка, обман, созданный Песками), а в виде некого коридора, который отчасти ограничивает волю человека и свободу его выбора. Дело в том, что она определяется не туманными предсказаниями будущего, а прошлым. Именно оно диктует будущее, задавая общее направление. И чтобы сойти с этого пути, нужно приложить определённые усилия. Но порой случается так, что некоторые события уже неизбежны – уже просто слишком поздно что-либо менять. Когда я понял, что же на самом деле задумал Нергал, я ещё и осознал, что мне уже некуда деваться. Но теперь я всё знаю – буквально чувствую кожей, поэтому и решил создать новый дневник. Под номером два. Но пока что я не выбрал для него форму – и поэтому его не существует. Его нет даже в моих мыслях – они слишком уязвимы, особенно перед чудовищем, которым я становлюсь. Я придумал особую форму для своих мыслей – они существуют словно бы вне времени. И пока я не решу перенести их куда-нибудь, их словно бы и вообще не существует. Всё потому что знания, которые даёт второй дневник, слишком ценны, чтобы ими разбрасываться просто так. Мне нужен особенный тайник для него.       Интересно, как устроена неопределённость будущего? Мне кажется, что в каждой точке времени, где нам требуется принять какое-то решение, оно ветвится и создаётся множество вариантов. И разрастается до бесконечности, как гигантское древо. Может быть, есть такое будущее, в котором я вышел победителем из этого противостояния?

***

      Сейчас я, наконец-то, осознал истинное значение своих странных снов и видений. Те отражения, что я видел в Песках и были духом, образом моей души. Но они были неуловимо бледными, почти невидимыми. Казалось, стоит только протянуть руку, коснуться их и они растают в воздухе. Такие, словно их и не существует вовсе. Будто они – лишь плод моего воображения. В некотором смысле так и было.       К идее существования духов и мира отражений я пришёл не сразу, постепенно. Всё началось с туманных, неясных образов, навеянных снами. Общение с Джаттой частично подтверждало мои смутные догадки. Я всё чаще задавался вопросом о том, что же находится там, за чертой смерти? Когда же я начал разочаровываться в Песках, то представил жизнь иначе – она подобна капле воды в огромном фонтане жизни. Стремительно взлетает вверх, постепенно замедляется, а затем падает обратно. И этот великий цикл повторяется бессчётное число раз. За гранью добра и зла в их привычном понимании.       И когда все мои предыдущие планы провалились, я обратился к этой идее. Она заключалась в создании Маски Песчаного Духа – призрака в материальном обличье. Надев её, я отделил бы своего духа от настоящего тела и переселил бы его в тело, созданное Песками. А моё обычное тело продолжило бы существовать в том же времени – я словно бы создавал свою копию и мог исправить свои ошибки. Но моя попытка провалилась – песчаное тело оказалось слишком слабым – я не позаботился о том, чтобы запастись достаточным количеством Песка. И оно сгинуло в лабиринте бесчисленных пещер под горой в северной части Острова, где мне приходилось прятаться от Нергала. А затем я понял, что была ещё и другая причина того, что эта идея не сработал. Но я должен ещё много о чём рассказать, прежде чем станет понятна суть этой причины. Но я уверен в том, что найдётся тот, кому эта Маска поможет исправить свою собственную судьбу. Практически любому человеку. Просто не такому, как я.       Со временем я стал замечать, что испытываю сильный жар, находясь рядом с чудовищами Нергала. Я не придавал поначалу этому особого значения, списывая это на битву, происходившую почти всякий раз при встрече с ними. Но, всё глубже погружаясь в свои идеи, – кажется, они всегда были важнее для меня, чем победа над Нергалом – я осознавал, что эти люди практически мертвы. Где-то на границе жизни и смерти. И оттого их глаза имели этот оранжевый цвет, заставляя их светиться даже в темноте, – кровь смешивалась с золотисто-жёлтым Песком. А вот места для души в них не оставалось – они были словно бы изгнаны, вырваны из тел, так и не став духами в полной мере. Они были обречены на вечное бесцельное скитание, без надежды на покой. И именно их присутствие бросало меня в жар. Этому тоже есть объяснение – то же самое, о котором я пока умалчиваю.       А, кроме того, этот жар – ещё одна причина, по которой я скрыл своё истинное видение с Масгиком и настоящим медальоном. Прикосновение, перенесшее меня сквозь время, подарило мне новое, доселе неведомое ощущение – я словно бы оказался духом, и меня окатило волной тепла, когда я сидел в лодке рядом с Масгиком. Силы медальона ни за что бы не хватило переместить туда моё реальное тело, слишком велик временной промежуток. Поэтому я переместился в виде духа в воспоминание, которое хранил медальон. Нергалу совершенно незачем видеть эти детали – его въедливый ум может сделать ненужные для меня открытия.

***

      Я думал, что уже никакое из бесчинств Нергала не удивит меня, мои чувства притупились и остыли. Но он нанёс мне удар в самое сердце, убив Джатту, моего верного друга. Вовсе не важно, что это сделал не он лично, а Зулу. Первопричиной всех бед всё равно был Нергал.       Он стремился заполучить медальон, и ему удалось выведать, что я повесил его Джатте на шею и отправил на Усакар. Когда он поймал её, уже после возвращения, он не обнаружил медальона – я забрал его сразу после своего ранения – и убил несчастную собаку. Он не видит ценности отдельно взятой жизни, для него они – лишь материал, пущенный на поддержание линии времени. Я же страстно желал помочь ей, зная, что её душу может ждать та же участь, что и людей, обращённых в чудовищ. Ведь он успел поставить над ней какие-то опыты в начале нашего противостояния, а кроме того, я даже не знаю, как именно она погибла. Я лишь слышал в глубокой тишине пещер её жалобный предсмертный стон. Наша дружба была столь сильна, что я услышал бы его даже на другом конце света. Всё время мира не стоило её смерти…

***

      Весь мир был буквально у моих ног. И я не стремился воспользоваться этим во зло, я шёл к светлой цели, к великому будущему. И этот свет ослепил меня, не дав вовремя увидеть все проблемы и опасности. Теперь пришло время окончательно признать – я проиграл в этой схватке с Судьбой. И лишь я по-настоящему виноват в этом, лишь я один! Но я не должен останавливаться, я должен принять эту новую реальность и больше не тратить время на сожаления. Я перестаю чувствовать себя человеком, я становлюсь кем-то другим. И я должен успеть создать все тайники, чтобы впоследствии вовремя не уничтоженные Пески не стали причиной ещё больших бед. Иначе, выйдет так, что я вообще погублю этот мир.       Размышляя о воде, я пришёл к идее создания особого ключа. Уж если я борюсь с Песками, то должен довести это до конца. Я должен уничтожить не только Часы, но и всю крепость – к тому времени в ней уже не останется ни одного человека, кроме того, кто завершит мой план. Замок устроен так, что по его стенам, по бесчисленной сети каналов, струится Песок Времени. Стоит лишь направить туда потоки воды и это место буквально рассыплется на глазах. Я хорошо знаю эту систему каналов, потому что сам придумал её, и поэтому мне было несложно придумать способ осуществить задуманное.       Сам ключ я спрятал в Саду, на дне фонтана, над которым высилась статуя Инанны. Его нельзя увидеть – вода может как показывать правду, так и скрывать её. Если же кто-то всё же сумеет его обнаружить, то он сразу же забудет, что видел загадочную замочную скважину в Механической башне. Ту, что открывала дверь в новый мир, свободный от Песков. А избавившись от него, он вспомнит о ней вновь, но забудет о том, что вообще держал ключ в руке. Словно эти два предмета из разных миров, разных реальностей. Диктат Судьбы же не допускает никаких иных линий, вариаций потока времени. Сохранить память сможет лишь тот, кто будет обладать настоящим медальоном. И только он сможет удержать в голове эту хрупкую связь между ключом и замочной скважиной. Один оборот против солнца и крепость обречена – потоки воды уничтожат всё в считанные минуты, лишая это место его особенной силы и стойкости. Сгинут и Пески, которые будут выпущены из Часов ранее. Это и поставит окончательную точку в их истории, погубив их навсегда. Останется лишь избавиться от медальона и кинжала. А в Маске просто не будет необходимости.

***

      Тот, кто будет обладать медальоном, как я уже сказал ранее, будет иметь возможность выбора. Он может либо спасти самого себя, надев Маску Песчаного Духа и безнаказанно изменить свою судьбу, либо убить стража времени, Дахаку, отыскав особое оружие, и спасти сотни чужих жизней. А может пойти дальше, до самого конца, и положить конец крепости и всему центральному острову, отыскав Ключ и воспользовавшись им. И, возможно, он найдёт способ добраться до нового дневника, если я вообще оставлю какую-нибудь возможность для этого.       Путь, который открывает Маска, никогда не будет прямым и понятным. Он ни за что не будет простым. Витиеватый, странный – какой угодно, но только не лёгкий. Даже я сам представляю его лишь примерно, отчасти. В виде каких-то вероятностей, возможностей, которые создают новое поле для борьбы. Справедливого поединка на равных, а не заведомо проигрышной партии. Возможность – именно то, что я стремлюсь создать и сохранить во тьме веков. Должен существовать хотя бы шанс продолжить борьбу и самостоятельно выбрать свой путь.       О существовании Маски мой последователь узнает почти сразу же – медальон расскажет ему обо всём. И даже, если вдруг он окажется не первым, кто зашёл так далеко, он прочтёт все истории, что случились до него, получив шанс избежать не только своих, но и чужих ошибок. Маска словно бы делит человека надвое, достраивая его отражение во времени и пространстве. Само явление очень похоже на разделение кинжала и других предметов на две части. Но в этот раз речь идёт о человеке, который делится на две неравные части – Пески и Судьба запрещают это. Да и вовсе не считают возможным. И в какой-то точке пространства и времени эти две части – дух и тело – сходятся вновь и, сливаясь, меняют реальность. В той самой точке, относительно которой и построено отражение: Песчаный Дух (в момент рождения) и тело двойника удалены во времени на одинаковое от неё расстояние, но в противоположных направлениях. Но духа тянет обратно и он проваливается во времени. И только песчаное тело и медальон способны удержать его в этом мире.       О ключе я уже поведал ранее, а чтобы найти меч, нужно отправиться в тронный зал и воспользоваться быстрым проходом к Бездне. Но с настоящим медальоном он сработает иначе и перенесёт борца с Песками в тайную комнату под одной из Дозорных Башен. Даже будучи обнаруженной, она окажется бесполезной для того, кто не обладает медальоном. Но, владея его силой, можно будет не просто манить Песок за собой. Можно будет тянуть за собой пузырь времени, которым заполнена эта комната. Время в нём застыло, оно навсегда оставит комнату такой, какой её видел я. И пройдя вместе с ним к подножию второй башни, борец обнаружит, наконец меч, обладающий могуществом водной стихии. Благодаря пузырю никогда не будет слишком поздно найти его, даже если он проржавеет и буквально раскрошится от времени. Взяв его в руку, мой последователь сможет вернуться в своё время, отпустив частичку моего. Сила этого меча столь велика, что даже сам Дахака будет уязвим перед его ударами. Но он по-прежнему будет крайне опасным врагом.       А новый дневник моему последователю, скорее всего, вообще уже не будет нужен. Если только он захочет ответов на все вопросы.

***

      Незадолго до гибели, Джатта, наблюдавшая за Усакаром, встретила там юношу, лет шестнадцати. Его отец служил в охранном гарнизоне и обучал сына военному делу. Но со временем сын перестал узнавать отца – тот постепенно превращался в чудовище. Он же был чист душой и очень тяжело перенёс утрату близкого человека. Юноша был горяч и полон желания отомстить, но не знал, с чего начать. Тогда он и повстречал Джатту, она стала ему настоящим другом. Всё это время я присматривался к нему. Его звали Аджит.       Затем, после ранения, я призвал Джатту обратно к себе, и она уже не могла навещать своего друга. А вскоре после этого она была убита. Аджит не знал всего этого, но был опечален её исчезновением. Медальон сохранил крупицы памяти об Аджите и я смог изучить его. Меня интересовал лишь один вопрос – тот ли он, кого я ищу? Справится ли он?       Я решил, что должен использовать его гнев и стремление отомстить – юность так горяча, она не даёт возможности думать о последствиях и возможных провалах. И это давало надежду мне и ему – он был готов, не задумываясь, бросить вызов Нергалу и всей его армии песчаных чудовищ. И, поскольку Джатты не было в живых, мне пришлось действовать самому, являясь к нему во снах в образе белого призрачного видения и делая намёки и подсказки. Я нашёптывал ему о Песках, о своих тайниках, о его великой роли в этой истории. И с каждым днём я видел, как всё сильнее разгорался огонь в его душе. И тогда я решился встретиться с ним лицом к лицу. Под покровом ночи я сел в лодку и переправился на другой берег. Я перемещался почти бесшумно, и вскоре предстал перед Аджитом – загадочный гость в огромной бесформенной мантии с капюшоном, лица которого было почти невозможно нормально рассмотреть из-за белого свечения – с помощью всего этого я прятал свой нынешний облик. Я обратился к нему по имени и сказал:       – Я – тот, кто являлся к тебе во снах. Не придавай значения моему внешнему виду, просто послушай меня.       Аджит опешил и не мог выдавить ни слова. Я продолжил:       – Ты тот, кому предстоит уничтожить Пески Времени. Мне известно, что ты жаждешь мести, и я помогу тебе. Я знаю слабые места Нергала и помогу тебе победить, чтобы вернуть спокойную жизнь в эти края.       Затем, я рассказал ему о судьбе Джатты. Эта история разозлила его, он сжал кулаки и, едва сдерживая себя, выдавил:       – Что я должен сделать? Я готов придушить его голыми руками!       В тот момент он не задавался лишними вопросами, вроде: «Почему тогда он сам не сделает это, своими руками, а не моими?». Вместо этого он спросил:       – Почему же ты сразу не пришёл ко мне? Зачем вместо этого ты являлся мне во снах, которые я чаще всего забывал наутро?       – В этом был смысл. Мне нужно было разглядеть тебя получше, а тебе – привыкнуть ко мне. Приди я к тебе только сейчас, ты вряд ли бы поверил мне. А кроме того, во снах твоё сознание работает иначе.       – Выходит…, – замялся Аджит.       – Что?       – Сны нам действительно зачем-то даны, не просто так?       – Да.       – Так зачем же?       – Чтобы увидеть реальность!       – Но разве мы не видим её днём, когда смотрим собственными глазами вокруг себя, разговариваем с кем-то?       – Сон помогает забыть ненужное, порождённое тьмой разума, показывает реальность в другом виде, не так, как мы привыкли и не так, как мы бы хотели. Причудливо, неузнаваемо, преувеличенно. Но правдиво!       – Тогда почему они так быстро забываются и теряются?       – Ты не сможешь жить одними лишь снами, они мгновенно сведут тебя с ума. Но и совсем без них ты не сможешь. Твой разум сгниёт, а ты – вместе с ним!       – Так, стало быть…       – Да!       – ... они дают нам надежду? – договорил Аджит.       – Они и есть надежда. Та недостающая часть реальности, что живёт в нашем сознании и, несмотря на всю боль и несправедливость, дополняет её до того целостного мира, в котором мы хотим жить и к которому идём, протянув руку этой надежде.        Порой сны заменяют реальность или так дерзко закрадываются в неё, что трудно различить, где же сон, а где явь. Но что происходит с ними? Ведь реальность тоже забирается в них, они строятся на ней. Были бы сны, если бы не было реальности? Была бы реальность, если бы не было снов? Могут ли противоположности существовать друг без друга? И так ли нереальны сны, как кажется?       – Надежда? Это всё, что ты можешь мне предложить? – спросил Аджит.       – Нет. Но наступят такие времена, когда ничего другого у тебя не будет. И тогда тебе придётся вспомнить о ней, она как путеводный свет во тьме. Но сейчас я могу помочь тебе. Я знаю, как вернуть твоего отца к жизни!        И затем я поведал ему о Песках, их силе и слабостях. Рассказал о дневнике, кинжале, медальоне, Песочных Часах. О своей борьбе с Нергалом. О том, что меня уже практически не существует, и я смогу являться к нему лишь во снах, в виде всё того же бестелесного духа и вести его за собой. Я начал лгать ему – со слов про отца. Я знал, что на самом деле, никакая надежда не оживит мёртвых, а победа дастся ему гораздо тяжелее. В некотором смысле он даже не был готов к ней. И я обрекаю его на бесконечную пытку. Пытку временем и собственным разумом.        Наша встреча с Аджитом случилась уже после того, как Нергал отыскал первые четыре тайника. Я сказал Аджиту, что он должен проникнуть в крепость через тайный ход, а затем найти отца. Он должен был оглушить и связать его, забрать одежду и пробраться в покои Нергала. Мне было известно, где он прячет кинжал – его-то я и сказал ему найти. «Произойдёт невероятное», – сказал я, – «Кинжал наделён особой силой – его удар спасёт твоего отца. Затем принеси его мне, и с его помощью я положу конец деяниям Нергала!».        Аджит поверил мне и сделал всё именно так, как я сказал – он смог обмануть Нергала даже легче, чем я ожидал! Возможно, тот чуть расслабился после своих побед, во всяком случае, я рассчитывал именно на это. Аджит вернулся к отцу и довёл дело до конца. Кинжал, конечно же, убил того окончательно. Аджит не знал, что спас его душу – это единственное, что можно было сделать в этой ситуации. Когда-нибудь он поймёт меня… Но сейчас это лишь бесконечно злило его.        Вскоре Аджита поймала стража крепости и он не успел передать мне кинжал (и, скорее всего, уже и не собирался). Но Нергал приказал не убивать его. Он начал подозревать, что ему самому не известно что-то важное. Что есть какая-то скрытая угроза, которая ускользнула от него. Слишком уж целенаправленно этот юнец похитил кинжал и, при этом, не отвечал ни на какие вопросы. Нергал велел бросить Аджита в темницу, собираясь пытать его до тех пор, пока тот всё не расскажет. Желая уберечь его от такой участи, я самолично выкрал кинжал и открыл Пески Времени. Мне было уже нечего бояться. Воспользовавшись всеобщей суматохой, я создал в темнице Аджита ещё один временной пузырь – мне потребовалось очень много Песка. А затем вернул кинжал на место, словно бы ничего и не происходило. Но Нергалу потом пришлось ещё долго бороться с разрушительными последствиями моей вылазки.       В пузыре Аджит был неуязвим ко всему – никто не сможет попасть внутрь, даже Дахака. А он обязательно станет искать его, ведь живя в вечной тюрьме, он, фактически обманывал Судьбу и саму смерть. Для самого Аджита время словно бы остановится. Он перестанет стареть и вечно будет всё тем же шестнадцатилетним юношей, но вот его разум не будет прежним. Сотни лет размышлений, бесконечных дум в тишине вечности. Беспрестанные поиски, разговоры с самим собой и пронзительное молчание вокруг него. Его мысли будут подобны замкам в облаках – невероятные, масштабные, но словно бы бесполезные. Его разум станет чем-то большим, его сознанию откроются новые истины, если только он перестанет себя сдерживать. Но несмотря ни на что, эта темница разума не даст ему сойти с ума – это было бы слишком просто. Она удержит его в здравом уме, сохранит и преумножит его память.       Поначалу, Нергал попытался разрушить эту вечную тюрьму. Но затем он поступил как обычно – решил использовать произошедшее для своей пользы, думая, что пытка вечностью заставит Аджита говорить. Может быть, даже не при его жизни, но кто-либо из его потомков обязательно должен будет разговорить пленника. Хотя, я считаю, что он не узнает даже его имени!       Выйти из этой вечной тюрьмы по своей воле Аджит тоже не мог – его сдерживала крепкая решётка из частых толстых металлических прутьев. К тому же, за ним неусыпно наблюдала охрана, что бодрствовала день и ночь. Аджит погрузился в собственные мрачные мысли, граничившие с отчаянием, хотя он даже ещё не знал, что его ждёт впереди. Сотни, если не тысячи лет в плену у времени. Без возможности умереть.       И тогда я вновь пришёл к нему. Снова во сне, хотя в таком месте сон и реальность трудно было отделить друг от друга. Аджит обрушил на меня весь свой гнев. Я долго стоял молча и выслушивал все его ругательства, до тех пор, пока он не устал и, махнув рукой, не ушёл в противоположный угол. Он отвернулся и присел, упрямо смотря в стену. И я начал свой рассказ. На этот раз в нём было больше правды – о настоящем медальоне и о том, что нужно высвободить Пески, чтобы найти его, о коварстве Песков, о Маске Песчаного Духа – обо всём, даже о мече, что мог сразить стража времени, Дахаку. В ответ Аджит не произнёс ни слова, но другого я от него и не ждал. У него впереди почти всё время мира, чтобы по-иному взглянуть на вещи. Я пересказал ему свой первый дневник и намекнул на то, что существует ещё один, но найти его будет очень сложно и он должен будет сделать это сам.       Перед тем как оставить его навсегда, один на один с вечностью, я сказал:       – Я вернусь, однажды, когда ты будешь готов. И тогда я проведу тебя.        Больше мы с ним не встречались.

***

      Я отлично понимал и понимаю, что он не просил меня о таком. Я обманул и бросил его, прикрываясь благими целями. Все эти годы он будет в безопасности, но мучимый бесконечным пленом. Его не будут терзать голод или болезни – время замерло для его тела, оно движется лишь в его сознании. Том, которое однажды станет достаточно зрелым, чтобы продолжить путь без моей помощи. Он никогда не простит меня, но всё же будет знать, что я был в чём-то прав. И не обманул его насчёт тайников и конечной цели. Но это лучшее, что я мог сделать. Неразрывный круг, план, который невозможно нарушить никакими усилиями Нергала. План, которого не было. Задача без решения. Во всяком случае, пока не произойдёт нечто особенное, что я даже не берусь предсказать. И тогда ему со временем станет понятна моя настоящая цель – сохранить знания и память для решающего момента. Так, словно бы он сам и есть этот новый дневник – я наконец-то нашёл для него форму, хотя некоторые записи в нём неизбежно исказятся или забудутся. Он отражается в нём самом, в том, каким он станет. Вечность поможет ему осознать мой замысел, воплощением которого он и является. Однажды, Аджит научится читать эти страницы, и поймёт, кем он был всё это время. Никто кроме него не сможет прочесть эти строки. И тогда, наконец, его поиски будут окончены. Он будет свободен.       Иногда я не понимаю, зачем вообще делаю добро – потому что хочу этого или потому что боюсь мук совести за то, чего не сделал? Но разве то, как я поступил с ним, можно назвать добром, пусть я и преследую благую цель? Пора мне, наконец, признать, что мои ошибки перевесили мои добрые дела, и я уже не гонюсь за тем светлым будущим, которого я искал. Я лишь хочу остановить эти ошибки, вернуть миру его шаткое равновесие и никогда больше не смотреть людям в глаза. Я не могу победить, но я могу хотя бы не проиграть окончательно. Пусть другой одолеет Пески – я оставляю ему эту надежду. Я преисполнен стыда и печали за каждое своё решение. Умоляю, найди в себе силы простить меня, Аджит!

***

      С самого начала Нергал подозревал, что со мной что-то не так. Что у меня иная природа, не такая, как у большинства людей. Ведь только глупец, вроде меня, не заметил большую странность – Пески не убили, а вылечили меня. Я наивно полагал, что все люди до меня применяли неверный подход, и они просто неправильно пользовались медальоном. Но на самом деле всё было куда глубже, а мои прежние догадки и убеждения – простая глупость. Нергал же, изучая то, как Пески влияют на тела людей, догадался, что во мне есть нечто такое, что может быть опасно для него и Песков, если я узнаю истинную силу этого. Но он опередил меня и использовал её мне во вред. Избыточно пропитанная Песком, она выходила из-под контроля, обретая взрывную мощь, и выворачивала меня наизнанку, перекраивая мою сущность. К счастью, он хотел лишь достижения сиюминутной цели – убрать меня с дороги, не придавая особого значения происходящему и не изучая его природы. Его мысли были заняты дальнейшим преобразованием Песков. Но в этот момент прозрел я сам. Всё дело в тех стихиях, сочетанием которых является человек. Сильнее всего моё тело было исполнено силой огня. Нет, конечно же, я не дышу пламенем и не метаю искры из глаз. Я имею в виду нечто другое – моё сердце бьётся по-особенному, по-иному. Оно – моя истинная движущая сила. И эта энергия нашла свой выход в виде постоянного созидания. А ещё, именно благодаря своей природе я устоял перед натиском Песков и не был убит ими. Защитная реакция моего тела, пробуждённая их действием – вот, что излечило меня. Я всегда стремился к развитию своего разума и определённо добился больших успехов, но на самом деле я убегал от своей истинной природы. Я придумал название для людей, подобных мне: Сердце. Именно моя природа давала моим прикосновениям такую особенную силу. Медальон подчинялся мне и делал Пески кроткими до тех пор, пока не вернулся Нергал и не изменил их окончательно.       Конечно, любые слова портят само описание, ломают образность – её очень сложно передать. Я не говорю о том, что у всех людей голова изнутри забита землёй, а по венам бежит вода с огнём. Стихии тоже не материальны, важна сама суть их свойств: вода – это жизнь, огонь – энергия, движение, чувства. Тепло, или даже жар. Песок же привносит в человека строгость и упорядоченность, наделяя разумом. А воздух – это его душа при жизни и дух в последующем. Он появляется в момент смерти человека и всю его жизнь идёт ему во времени навстречу, чтобы снова стать частью великого источника всего сущего – Сердца Мира, который мне сложно представить и назвать как-то менее высокопарно. Но такие люди как я – Сердца – особенные. Мы сгораем без остатка и уходим в абсолютное небытие, а не падаем, подобно каплям, обратно в фонтан жизни. И оттого, у таких, как я, нет духа. Просто не может быть, ни при каких условиях. Когда я умру, меня не станет окончательно, я не смогу являться Аджиту ни во сне, ни наяву. Я никогда не буду духом, я иной по своей природе. Не останется даже пепла – только воспоминание, которое, я надеюсь, сохранит Аджит.       Мой странный дар – одновременно мои награда и проклятье. Он появляется у случайных людей и не передаётся от родителей к детям. И, к тому же, весьма редко. Большинство, как и я, даже не догадываются о нём, если только не случится что-то за гранью обыденного. Как можно услышать шум дождя, уже находясь глубоко под водой? Эта необычная сила способна укрощать даже Пески, но могущественнее всего она тогда, когда люди о ней даже не догадываются, а просто действуют, доверяясь своим чувствам.       Я пытался не единожды, долго не оставляя надежду, и даже пробовал создать ещё один пузырь, вокруг себя самого, но Маска так и не сработала на мне. Главная причина этого заключалась именно в моей природе. Знай я о ней раньше, может всё сложилось бы иначе, и я совладал бы с Нергалом и Песками. Но теперь я лишь гаснущее пламя, которое даже не оставит дыма после себя. И поэтому видение с Масгиком подарило мне столько новых чувств – я побывал кем-то вроде духа, окунувшись в это воспоминание, ощутил всем телом странный жар. Но благодаря этому ощущению я понял, что это именно то, чего со мной никогда не произойдёт в реальности.       Эта сила и сыграла со мной злую шутку – имея невероятную скрытую мощь, она, в сочетании с Песками Времени, и превратила меня в чудовище. Сердце по природе, я, как и красный камень в моём Перстне был изрезан лживыми линиями судьбы. Нергал планировал такой исход давно, хоть он, вероятно, ничего и не знает о духах. Он лишь вырвал последние несколько страниц из моего первого дневника, потому что они были неудобными для него, говорили слишком много правды о том, что произошло и о том, на чём держится его новый порядок. Но я считаю, что они всегда была неотъемлемой частью моего первого дневника. Возможно, даже самой важной его частью. Без неё невозможно понять, на какие жертвы я пошёл ради этого последнего шаткого равновесия. Вот, что останется после меня. Вот в чём заключается моя незримая, беззвучная помощь людям. Но, впрочем, может оно и к лучшему, ведь лишнее знание может быть и вредно, а тщеславие – это не та черта, что мне присуща. Моя жертва не будет никому известна, не станет воспета и забвение однажды смоет мой позор, а Аджит или кто-нибудь ещё сможет без колебаний решиться на последний шаг и убить Дахаку.

Глава 31. Наследие

      Мне странно говорить это, но, кажется, я снова верю в Судьбу. Все мои сомнения были ошибкой, я не нахожу причин сомневаться дальше. Просто так вышло, что уже не мне предстоит осуществить этот масштабный план и поставить точку в великой битве. Я лишь винтик в этом огромном механизме и, отслужив, я ухожу. Я таю, теряя крупицы сознания, выполнив свою часть. Ту, что уготована мне великим планом жизни.       Зачем я вообще всё ещё пишу этот дневник? Наверно, это просто привычка – после стольких лет я уже не могу быть иным. До тех пор, пока Песок окончательно не возьмёт верх надо мной – а произойдёт это весьма скоро. Я не узнаю себя, видя своё отражение в водной глади – той, что я даже не могу коснуться. Пустые белые глаза, что светятся даже в темноте, звериные голова и голос. Кто же я?       Всё чаще у меня происходят провалы в памяти – песчаный зверь берёт верх надо мной, каждый раз это длится всё дольше и дольше. И однажды я уже не вернусь. Я ошибался, считая, что моё сознание останется в плену этого существа. Нет, оно растает, как утренний туман, не оставив и воспоминания. Я прекращу существовать в какой бы то ни было форме – буду стёрт из этого мира, и это тело окончательно перестанет мне принадлежать. Песок преобразовал его каким-то особенным образом – моё тело не подвержено их обычному влиянию, поэтому их воздействие было особенно сильным и вызвало такую реакцию, превратив меня в собственную противоположность.       Нергалу было удобно выставить меня чудовищем, виновником всех бед и проблем. Он до сих пор не верит в силу Судьбы, но использовал и это против меня, заставляя всех верить в неё и подчиняться её законам – ему очень удобно, чтобы всё шло по его плану. И он сделал Судьбу реальностью, которую люди покорно приняли, склонив головы. Всё должно подчиняться особому порядку, а любое нарушение карается смертью. И, зверь, которым я почти стал, будет стражем этого нового порядка. Я перестану быть хозяином своего тела и сознания, но буду могущественнее самого Нергала, хозяина Песков Времени. Мои силы будут почти безграничны, ведь я – это сама Судьба. Они называют меня именем Дахака.

Дневник Намтара, вырванная страница 1

***

      Как и полагал Намтар, Нергалу без труда удалось отыскать все его тайники. Он начал с дневника, потому что догадывался, что Намтар хочет скрыть что-то. А раз Джатты больше не было, дневник – это последнее, чему тот мог довериться. Нергал обнаружил его в потайном отделении стола, за которым обычно работал Намтар – это было лишь делом времени. Последние страницы были написаны неразборчиво и довольно небрежно – ему, очевидно, было тяжело, он боролся с Песком внутри себя, тело плохо слушалось его, и ему было тяжело даже писать. Тем не менее, Нергалу удалось разобрать записи и последовательно отыскать все оставшиеся предметы. В какой-то миг ему показалось, что у него всё получилось как-то слишком просто. Но потом он понял, что это всё было очень в духе Намтара (и особенно того, кем он вот-вот станет) – он верил в судьбу и подготовил чёткий план для своего последователя. Но Нергал изловил его, а весь план раскрыл раньше него. А самого Намтара уже много дней никто не видел, ни в одном из обличий. Значит, его превращение почти завершилось. Нергал понял, что пришло время заняться другими делами.

***

      Вскоре после того, как Намтара окончательно не стало, Нергал вздохнул спокойно. Он справился с разрушительными последствиями высвобождения Песков и теперь он знал, что его планам ничего не угрожает, а его враг теперь – верный хранитель того порядка, что он создал. Пламя прошлой жизни угасло в нём и теперь Дахака не позволит никому вмешаться в поток времени и нарушить ход судьбы. Наказанием любому нарушителю будет смерть.       Было лишь одно исключение из этого правила – Аджит. Он вносил беспорядок в идеальный план Нергала, одним своим существованием. Дело было, конечно, не в нём самом. Это был последний, прощальный подарок от Намтара. Шутка, издёвка. Словно бы ему всё же удалось в каком-то виде осуществить свою глупую затею со статуей. И в этот раз Нергал действительно не знал, что же делать с этим. Обернуть обстоятельства в свою сторону у него не получалось – Аджит даже и не думал идти на контакт. Он не поддавался ни на какие угрозы и лишь ухмылялся при очередной попытке Нергала склонить его на свою сторону или принудить к чему-нибудь – тот был бессилен перед тем, что создал Намтар. Аджиту и Нергалу лишь оставалось играть по правилам, которые тот оставил им: в ловушку времени не может проникнуть никто без воли того, кто в ней находится. Выйти из неё Аджит мог бы в любой момент, если бы не решётка тюрьмы и недремлющая охрана – Нергал опасался Аджита и ни за что не допустил бы этого. Ситуация без выхода, которая могла оставаться таковой хоть целую вечность, до тех пор пока они придерживаются правил и преследуют лишь свои собственные цели. Кажется, ничего не предпринимать – было лучшей стратегией для Нергала. И, если он изучал своего врага и искал к нему подход, то Аджит был попросту упрям. Он был юн и зол на весь мир, а временной пузырь помогал оставаться ему таковым сколь угодно долго.       Поначалу Нергал надеялся, что пленник просто сойдёт с ума или умрёт от голода, но этого не происходило. Аджит стойко держался, месяц за месяцем и даже ни разу не пожаловался. Довольно быстро Нергал понял, что ничего не добьётся от этой ситуации, и принял правила игры. Он лишь сделал нужные выводы из этой истории и решил защититься на случай новых угроз. Медальон и Перстень он всегда держал при себе (хотя Перстень он хранил у себя только до одного особенного случая), а кинжал спрятал, оставив его у всех на виду. Нергал использовал тот самый механизм расщепления кинжала на две части, который описал в своём дневнике Намтар. Это гарантировало то, что никто не сможет им воспользоваться и устроить то же, что недавно сделал Намтар. Только тот, кто носит или совсем недавно носил на руке Перстень, мог взять кинжал в таком состоянии.       Некоторое время Нергала всё ещё терзали подозрения о том, что он упустил что-то, и у Намтара могут быть ещё тайны, но он старался ни с кем не делиться этой мыслью и в итоге решил, что лучше дать этой идее просто погибнуть. Даже если Намтару и удалось что-то сделать без его ведома, об этом уже никто не узнает и не догадается – к чему плодить лишние вопросы?

***

      Намтар оставил Аджита в полном одиночестве, один на один с вечностью, целым Островом врагов и грудой собственных мыслей, в которых ему ещё предстояло разобраться. Причём для начала – захотеть разобраться. Его злоба и горячность мешали ему, и долгое время он просто метался из угла в угол – так же, как и мысли в его голове. Ему потребовалось немало времени, чтобы понять, что он стоит на месте в том единственном смысле, в котором он был свободен двигаться как угодно далеко. Он считал своим заклятым врагом Нергала, ведь он сотворил с его отцом такое! Но на втором месте стоял Намтар, ибо по его вине тот мёртв, а сам Аджит заточён здесь. Он и не подозревал, на какие жертвы Намтар пошёл ради него и о том, что он создал оружие, чтобы дать кому-то возможность убить себя. Аджит не осознавал, через что пришлось пройти Намтару, и как он на самом деле сожалел, что обрекает юношу на эту пытку тишиной. Но лишь в ней он мог услышать что-то очень важное, что робким шёпотом раздавалось из глубин его разума. Те догадки, что были окутаны туманом и отгорожены злобой Аджита. Ему предстояло, для начала, одолеть самого себя. В месте, где было почти не за что зацепиться. В месте, где любой звук извне был для ушей Аджита подобен прекраснейшей музыке. Она прерывала вечное молчание и давала новый толчок его размышлениям. Но их постоянно тормозили Пески. Несмотря на то, что Намтар придал этому временному пузырю вполне конкретную форму и свойства, он по-прежнему был очередным порождением Песков, и они не могли не оказывать влияние на то, что происходило внутри. Оттого-то мысли Аджита и зрели очень медленно, им всё время что-то мешало.       Но у него было всё необходимое для взросления и понимания ситуации вокруг него. Едва ли события его жизни до плена можно было назвать скучными и безынтересными. Открытие Песков Намтаром навсегда оставило неизгладимый след в его памяти – он никогда не забудет эту величественную разрушительную силу, что била фонтаном в самое небо, сгоняя тучи в единый вихрь. Долгое время он считал, что Намтар обманывал его, но со временем, в том числе и благодаря разговорам (хотя это больше походило на монолог) с Нергалом и теми, кто был после него, он понял, что выпустить Пески из заточения было действительно единственно возможным шагом, который поможет ему победить. Возможно, ему стоило бы сделать это самому и тогда он смог бы добраться до медальона. Но Аджит, увы, не успел этого сделать и был вынужден томиться в заточении, смиряясь с тем, что Намтар, в общем-то, говорил ему правду.       И со временем он понял многое. Он уже не держал зла на Намтара. Не осуждал его за то, что он оставил его, бросил в таком месте. Он перерос свои обиды и стал уравновешенным и мудрым человеком. Но он перестал верить в то, что Намтар когда-либо вернётся и поможет ему, хотя и понимал, что на это были свои причины. Всему было объяснение – Намтар хоть и манипулировал им, но не желал ему зла. Он лишь пытался указать ему путь, который ему нужно будет пройти самостоятельно, без его помощи. И однажды Аджит понял и принял всё это. Хотя годы заточения брали свое, и тяжесть веков давила на него всё сильнее, сдавливая его разум и вытесняя оттуда всякую надежду. При этом на вид он оставался всё тем же шестнадцатилетним юношей. До тех пор, пока не был освобождён Магараджей в одном из вариантов прошлого. И Принцем в другом. Хотя едва ли это было спасением, в конечном счёте. Но, как и говорил когда-то Намтар, в большом плане важен не сам человек, а возможности, существующие для его осуществления. И Принц продолжил путь Аджита, в другом времени и при других обстоятельствах, но ради той же цели.

***

      Нергал взял в жёны молодую Эреш, младшую сестру Инанны, которая страстно разделяла его взгляды, буквально боготворила его, жадно внимала каждому слову и была готова голыми руками задушить любого, кто посмел бы хотя бы просто на словах перечить её возлюбленному. В её глазах полыхало пламя, а характер был сплавом любви и ненависти, который становился кротким лишь рядом с Нергалом. Казалось, он имел какую-то особую власть над ней, но её чувства и отношение к нему были искренними. Она фанатично следовала за ним, поддерживала его в самых смелых фантазиях. Он подарил ей Перстень и обучил ремеслу чтения судеб. Их союз был грозен и никто бы уже не решился открыто выступить против их воли.       Сложно сказать, действительно ли Нергал не испытывал к ней хотя бы привязанности, но он точно высоко ценил её преданность и видел в ней огромную пользу. Поэтому он давал ей невероятную свободу, подпуская очень близко к себе. Он посвящал её в большинство своих замыслов и тайн; это очаровывало её и привязывало к нему ещё больше. А Нергал изо всех сил поддерживал иллюзию ответного чувства, так, что порой ему самому оно казалось реальным – настолько важна она была для него. Настоящий подарок судьбы. Драгоценный камень, который он вовремя рассмотрел. Ему оставалось лишь огранить его, придав нужную форму.

***

      Решив проблему с Аджитом (скорее в своём сознании, нежели на самом деле), Нергал приступил к осуществлению своего плана. Он успел в достаточной мере изучить влияние Песков на человека и нашёл способ слияния с ними, который не приводил бы к превращению в чудовище. Он желал использовать человеческое тело как сосуд и поколение за поколением совершенствовать Пески. Внутри Хранителей, как он их нарёк, они развивались бы в свою настоящую форму, превращаясь в серьёзное оружие. Соприкасаясь с их плотью и разумом, они менялись, обретая собственное сознание и наполняясь силой. Это были уже совсем не те Пески, что Намтар призвал из Бездны и заключил в Песочные Часы. Они совершенствовались и словно бы взрослели. Они преображались, обретая новую форму благодаря длительному взаимодействию с людьми.       План Нергала с самого начала заключался именно в этом, несмотря на все уловки и обманы. Именно это он и называл Великим Преображением – он хотел создать идеал, абсолют. И считал Намтара глупцом за то, что тот хотел сохранить память о себе и своём имени, делая какие-то статуи или записи в дневнике. В действительности было неважно, кто именно закончит это Преображение. И поэтому, на самом деле, Нергал никогда и не стремился к вечной жизни. Он лишь проложил тропу для будущих поколений и сделал всё, чтобы они не свернули с неё. Он и его тело станут первым пристанищем для Песков. Но, в конечном счёте, они займут своё место в Песочных Часах. Ведь человек так и будет смертен, а Пески должны будут существовать вечно. И когда Преображение будет завершено, им уже не нужны будут человеческие тела. Величайшее достижение, результат длинной цепочки событий, не будет, таким образом, потеряно и предано забвению, как жизни людей, что пройдут мимо. Нергал уже давно видел эту великую цель, для которой одна жизнь мало что значила. Он не хотел вообще оставаться в истории, считая, что так можно вычислить какие-либо из его слабостей. Нергал лишь создал нужный фундамент, пусть и основанный на лжи – ведь он обманул не только Намтара, но и всех своих потомков. И даже свою супругу, Эреш. Они верили в судьбу, они видели её воплощение в виде Дахаки. Они слепо шли по тому пути, что он указал им.       И, в отличие от Намтара, Нергал мог позволить себе не спешить. Попытка Намтара создать Часы была просто актом отчаяния и безумной спешки. Он торопился создать нечто такое, что помешало бы Нергалу. Но вместо этого он преподнёс ему величайший дар – возможность претворить в жизнь свою мечту. Нергал, конечно же, и сам бы дошёл до создания чего-то вроде этих Песочных Часов; возможно, они даже были бы лишены своего главного недостатка. Но сложно отрицать то, что Намтар был более искусен в создании предметов, наделённых магией Песков. И вышло так, что их противостояние оказалось чем-то вроде сотрудничества, пусть и неявного. Их идеи и умения дополняли друг друга, позволяя Пескам обрести неслыханное могущество.       Нергал ценил каждую идею Намтара и придумывал, как дать им вторую жизнь в рамках своего нового порядка. Кинжал, разделённый надвое и защищённый, таким образом, от чужих рук, он применил для особого ритуала по передаче Песков от поколения поколению. Когда приходило время, он должен был покинуть тело очередного Хранителя и перейти к следующему, чтобы продолжить цикл Великого Преображения. Престарелый правитель отправлялся к алтарю над Бездной, брал кинжал и пронзал себя им, используя его как промежуточный сосуд. Для этого достаточно было лишь сформировать свои мысли определённым образом и продиктовать волю кинжалу. И он не убивал, а вбирал в себя весь Песок. После этого бывший Хранитель клал кинжал обратно, на специальную стойку, а Бездна мгновенно излечивала его, давая возможность до конца пройти земной путь. Другая половина кинжала находилась в тронном зале, у подножия Песочных Часов. Взять кинжал в руки можно было только в каком-то одном месте, поэтому новый Хранитель ожидал момента, когда предыдущий закончит свою часть ритуала, после чего брал кинжал и повторял те же действия. Но на этот раз Песок выходил из клинка и пропитывал тело нового Хранителя. И вновь, близость Песочных Часов, которые все эти годы вбирали в себя Пески из Бездны, мгновенно залечивали рану, и новый правитель Острова вступал в свои права. И так – бессчётное число раз, пока Пески не обретут совершенную форму. И тогда, последний Хранитель отправится уже не к Бездне, а возьмёт кинжал, который будет расположен уже у верхушки Часов, и, вобрав в него Песок из своего тела, погрузит кинжал в специальное отверстие вверху Часов. И это будет завершением Великого Преображения, многовековая миссия Хранителей будет выполнена. И Пески из древних времён, эпохи Масгика или Намтара, будут не ровней этим, новым и совершенным. Таким, которые невозможно будет уничтожить – даже Океан не сможет их одолеть.

***

      Первым Хранителем, после самого Нергала, стала Эреш. Она была намного моложе его, славилась необычайной красотой и жестокостью. Вкупе с её преданностью, она стала отличным первым Хранителем и фанатично следовала заветам мужа, держа в страхе весь Остров. Её сравнивали с богиней ещё даже при жизни Нергала. Он завещал ей передавать Перстень вместе с медальоном от одного Хранителя к другому и умер, прожив почти девяносто лет – неслыханно долго по меркам Острова. Она долго оплакивала мужа и даже искала способ оживлять мертвецов – ей казалось, что в Песках скрыто могущество, о котором не подозревал даже сам Нергал. Но всё, что ей в итоге оставалось сделать – это путешествия в прошлое, за утерянными воспоминаниями – там она могла ещё немного побыть рядом с ним, получить от него мудрый совет и убедиться в неумолимости судьбы. Её строгость была такой непоколебимой и прямолинейной, что даже Эреш была бессильной против неё. Она могла держать в подчинении целый остров, но не способна была совладать с судьбой, что заставило её однажды смириться с утратой и прекратить все попытки удержать прошлое. Она более не путешествовала назад во времени и сосредоточилась на миссии Хранителя. И делала она это настолько хорошо, что многие, даже спустя века ставили её в пример.       Задачей каждого из Хранителей, помимо самого Преображения, был и сбор Песка из Бездны и помещение его внутрь Часов. Таким образом, Пески Времени состояли как бы из двух частей – сырья из Бездны и Песка внутри Хранителя. Но на самом деле они были единым целым, как разделённый кинжал. Как бы отражением друг друга, частями, взаимно дополняющими себя до единого целого. Как тело и разум. Прикасаясь к одной части, неизбежно имеешь дело и со второй. Для удобного и простого сбора Песка, Нергал воспользовался тайным ходом, что Намтар оставил между алтарём над Бездной и тронным залом. С помощью медальона (фальшивого) можно было мгновенно перемещаться из одного места в другое. Когда-то Намтар пытался воспользоваться этим ходом, чтобы незаметно подкрасться к Нергалу и убить его. Теперь же он использовался как канал для быстрого перемещения Песка – исчерпать целую Бездну было бы невозможно без подобных ухищрений. И, собирая Песок с помощью кинжала – он обладал тем же свойством, что и медальон: притягивал Пески к себе, хотя и не с такой силой, лишь на малом расстоянии – очередной Хранитель, раз за разом, погружал кинжал в верхушку Часов, наполняя их Песком.       Последним Хранителем в этой длинной цепочке превращений и стала Кайлина. Её тело содержало в себе тот самый совершенный Песок Времени, о котором грезил Нергал, и было готово к финальному переходу. Но ему было не суждено состояться, в том виде, на который она рассчитывала. Даже несмотря на то, что у неё был запасной план – Шади, которая могла бы стать Хранителем вместо неё. Судьба вела Кайлину к тому, что она умрёт от руки Принца и Пески не будут оставаться на Острове вечно, заточённые в Песочные Часы. Они не желали этого, видя в этом слабость в одном из возможных будущих. В том, где Принц с отцом похищает Часы из сокровищницы Магараджи, а затем управляет, пусть и неумело, ими и своей судьбой с помощью кинжала. Пески стремились к свободе, им не нравились ограничения, навязанные Намтаром. Они собирались захлестнуть весь мир, придать ему совершенно новую форму и навсегда преобразить его.

***

      При жизни Нергал продолжил укрепление своей власти и угнетение жителей Острова. В какой-то момент стало уже невозможно скрывать правду, но, самое главное, это уже и не требовалось. Простые обитатели Острова склонили перед ним голову, а те, кто населял крепость – по своей воле или по принуждению перешли на его сторону. А доброе имя Намтара так и осталось покрыто несмываемым позором и было почти забыто со временем.       Золотисто-жёлтые полотна с символом Острова Нергал приказал заменить на кроваво-красные, сохранив сам символ, но придав ему более острую, вытянутую форму. Новый цвет символизировал жестокость и строгость новой эпохи. Она была буквально пропитана кровью и страданиями. Люди в ней были просто сырьём, расходным материалом для дальнейшего строительства будущего. Жителей Усакара – внешней части Острова – заставляли выращивать еду для крепости. Овощи и фрукты переправляли в специальных плетёных корзинах, которые каждый раз плелись заново: обитателям крепости было не до их изготовления, а жителям внешней части Острова приходилось тратить почти всё своё время на тяжёлый труд, отчего на свободомыслие его уже не оставалось.       Кроме того, Нергал положил начало другому жуткому обряду: он брал в плен экипажи кораблей, имевших неосторожность приблизиться к Острову, пытал их и превращал в чудовищ, раз за разом экспериментируя над их конечной формой. Он даже придумался способ сливать несколько тел воедино, делая не обычных монстров, а настоящих исполинов, гигантских големов из плоти и Песка. Их тела были покрыты костяной бронёй и выглядели они особо устрашающе. И даже отряды из трёх десятков солдат не всегда могли справиться с ними.       Но он не остановился на этом, и, несмотря на свою абсолютную власть, создал небольшой отряд элитных воинов, которые охраняли его самого. За всю его жизнь не произошло ни одного случая, когда ему понадобилась бы их помощь. Поэтому, эти телохранители стали, скорее, его даром будущим последователям. Они как тень скользили, незримо, за ними повсюду, но не отвлекали и не раздражали их. Хранители призывали их только в моменты особой опасности и нужды.       Когда Нергал закончил строительство нового порядка на Острове, он приступил к конструированию будущего. Он слегка изменил свой изначальный план и создал судьбу не такой строгой, как собирался изначально – это уменьшило число ненужных вопросов и сомнений у его последователей, будущих Хранителей. Слишком прямолинейная судьба, не затуманенная пеленой времени, выглядела очевидно искусственной, несовместимой с путешествиями во времени и человеческой природой в целом – эту мысль он почерпнул из записей Намтара. Из строгой линии Нергал превратил её в нечто подобное узкому коридору, идя по которому люди обладали мнимой свободой, но не могли избежать каких-то ключевых событий. При этом их частота была достаточно высокой, чтобы иллюзия свободы не вселяла излишней уверенности.

***

      Пески пропитывали Остров постепенно, всё ближе подбираясь к людям. Их жизнь постепенно менялась, даже в мельчайших аспектах. Они чувствовали, что перестали быть хозяевами своих тел, что в них живёт что-то ещё, и в полночном бреду нашёптывает им что-то. Со временем, люди заметили, что души тех, кто умирает, словно бы и не покидают этих мест, а продолжают бесцельно скитаться вокруг. А те, кто ещё был жив, становились всё меньше похожими на людей: безвольные, с пустыми глазами, серой кожей и каменными лицами. И эти изменения были достаточно медленными, чтобы долгое время их никто не замечал. Нергал делал это специально, надеясь сломить их волю окончательно. Но в какой-то момент появилось несколько светлых голов – те, кто разглядел в тумане своего сознания что-то светлое, уже почти забытое и потерянное. И все старания Нергала возымели обратный эффект – люди, вернее их часть, воспряли, словно бы очнувшись от глубокого сна. Но они старались не подавать виду – Нергал не должен был догадаться о сопротивлении, пусть и таком условном. Это должно было выглядеть так, будто его план просто срабатывает медленнее, чем задумывалось.       Люди выработали для себя несколько простых правил: во-первых, наибольшее значение имела обычная, земная жизнь. Материальный достаток, сытость и отсутствие болезней – главное, что нужно людям. Сейчас они не могли себе позволить этого, но они понимали, что все их беды из-за сошедших с ума Намтара, а вслед за ним и Нергала (они вообще не видели между ними разницы), которые заботились о каких-то выдуманных категориях, а в итоге делали из людей бестелесных духов. Эта форма жизни – ловушка, погибель для тела и бездна, ненужная свобода для разума. Она недостойна даже упоминания. Поэтому люди стремились удержать души в телах всеми силами и даже умерших хоронили под тяжёлыми полыми каменными плитами, которые, по их идее, должны были удержать душу. Всё это сопровождалось особыми магическими ритуалами, проводимыми втайне. Они считались единственно возможной защитой от песчаной чумы и злых козней судьбы.       Вторым правилом было табу на жестокость и кровопролитие. Трудно сказать, что это было – следствие покорности людей или их нежелание иметь хоть что-то общее с бесчинствами Нергала, его экспериментами над людьми. Даже разговор о крови в теле человека был под запретом – прозревшие жители Острова возводили неприкосновенность человеческого тела в культ и сознательно отказывались от этих знаний. Слишком уж Нергал извратил саму суть жизни и далеко зашёл в своём противостоянии с природой. Они желали однажды вообще выкинуть из сознания саму идею о том, что человеческое тело поддаётся изменению под воздействием чего-то, вроде Песков. Но это и не значило, что они боялись вида крови – ведь любой человек мог заболеть, мог пораниться или пострадать от рук песчаных чудовищ. Всё это считалось проявлениями болезни и подлежало обязательному лечению и очищению, возвращению тела к исходному состоянию.       Нергал упустил момент, когда внутреннее недовольство и сопротивление переступило черту, после которой не могло не выйти наружу. Он увидел ясность в их глазах и понял, что они задумали. Они коллективно создали идею о бегстве – то, о чём не додумался Намтар. Люди возжелали покинуть Остров. Но Намтар размышлял о более высокой, по его мнению, цели – спасении мира от диктатуры Песков Времени. А жители Острова мечтали о простой и тихой жизни, вроде той, что они знали прежде.       Нергал уловил эти настроения, но чувствовал себя несколько растерянным. Он сделал всё, чтобы укрепить свою власть, обезопасить себя и цикл Великого Преображения. Он умел защищаться, он мог подавить любое восстание. Но сейчас никто не угрожал ему и не нападал на него. Люди лишь с каждым днём были ближе к мысли о том, чтобы просто покинуть это место, бросив его таким, каким он было, безо всякой борьбы. И просто уплыть навстречу новой жизни.       Он усилил охранные патрули, и несколько раз лично посещал Усакар. Нергал пытался убедить людей в том, что океан не имеет конца и любого ждёт там лишь погибель. Бескрайний и жестокий он чуть не поглотил его самого, там совершенно никого и ничего нет. Остров – единственный клочок суши во всём мире, а все они – единственные люди. На руку ему сыграло и то, что жители Острова почти никогда не видели кораблей, экипажи которых он пленил и убивал – создавалась иллюзия того, что он говорит правду. И пусть им было плохо тут, а их жизнь порой походила на кошмар, но они хотя бы были всё ещё живы. А за пределами Острова – лишь бесконечный серый океан, с его иллюзиями и обманами, несущий только смерть. И все чужаки, которых они когда-либо видели на Острове – это проделки злых духов, миражи и не более того. И на какое-то время, как ему показалось, Нергал смог отбить у людей идею о побеге.       Но это было лишь временным притворством со стороны жителей Усакара. Часть из них действительно пошла на поводу у Нергала и окончательно сдалась. Эта группа людей считала безумцами тех, кто тайно планировал бегство. Но они, как и Нергал, не имели в запасе умения противостоять духу свободы, родившемуся вопреки обстоятельствам. Нергал умел разговаривать лишь на языке жестокости. Но не мог же он просто перебить всех жителей Усакара, ища отступников? И он лишь бессильно наблюдал за тем, как более половины жителей покинули Остров. Вернее, он просто обнаружил это однажды – они ушли тихо и неслышно, под покровом ночи, несмотря на все препятствия и усиленную охрану по всему периметру внешней стены Усакара. И, хотя прошло около двадцати лет со смерти Намтара, среди них были даже жители крепости – высокопоставленные и учёные люди, когда-то бывшие последователями Намтара. Один из его лучших учеников, Зиусудду, рискуя жизнью, претворил в жизнь план побега, неделями скрываясь от патрулей в джунглях и пещерах.       Нергал быстро свыкся с этим происшествием. Он считал, что их наверняка ждёт незавидная судьба или вообще гибель. Он помнил свой опыт. А на Острове остались лишь те, кто полностью и беззаветно подчиняется ему и их-то он уже не упустит. Ни он, ни кто-либо из его последователей. Нергал извлёк урок из своей ошибки и завещал его будущим поколениям.

***

      Несмотря на все увещевания и россказни Нергала, люди, бежавшие с Острова, не сгинули и добрались до другой земли. Там они обрели свой новый дом и долгожданную свободу. К этому времени дикари, с нашествием которых столкнулся Нергал, исчезли – кто-то говорил, что они ушли сами, а другие – что их разгромили наголову. Но люди, прибывшие с Острова, не стремились ни на кого нападать, и местные жители встретили их мирно. И даже более того – с радостью, ведь они ещё помнили Нергала и его людей – великих посланников моря. Беглецов приняли за их потомков и пустили на свою землю.       Они называли себя «черноголовыми» [прим.: самоназвание народа «шумер» (шум. ùĝ saĝ gíg ga)], по имени Острова, от власти которого они бежали. Несмотря на их желание порвать с прошлым, другого имени они не могли выдумать. И не желали. Имя их родины было намного старше проклятого Нергала и не считалось чем-то позорным или запретным. Кроме того, они вкладывали в это имя и другой смысл – они подчёркивали свободу своего разума от обманчивого и лживого света Песков. Хотя это было скорее показным протестом – отблески этого свечения ещё долго не покидало их, хотя и угасало со временем.       Беглецы привезли с собой множество знаний и умений. Они обучали местных жителей, делились с ними секретами и навыками. Те вели образ жизни, близкий к кочевому, не имея письменности и традиции единого языка. Именно благодаря этому язык жителей Острова быстро стал для них вторым, а затем и первым. Секрет изготовления бумаги и чернил был утерян, но переселенцы придумали использовать глиняные таблички, которые после нанесения текста высушивались на солнце или обжигались в огне. Символы выдавливались специальными трёхгранными палочками, каламами, и располагались колонками, справа налево. Пески оставили свой отпечаток на этих людях, поэтому они сами называли таблички «материальными мыслями». Всё это невероятно поражало коренных жителей этих мест, лишь укрепляя в их сознании образ наследников Нергала как чрезвычайно одарённых, посланников моря, практически полубогов.       Учение Намтара ещё долгие столетия проявлялось то тут, то там в жизни переселенцев и их потомков. От этого наследия, при всём желании, было невозможно избавиться, и поэтому оно было обезличено. Беглецы постарались извлечь из него лишь всё самое полезное, что могло им пригодиться здесь и сейчас. Например – систему летоисчисления, введённую Намтаром. Медицину, основанную на действии лекарственных трав. Но, из-за их желания уйти от традиции Песков, она была весьма несовершенной, порой даже сомнительной и неэффективной. К тому же, из-за запретности темы крови, люди всё сильнее забывали то, что они знали о человеческом теле и со временем стали считать, что первые люди были рождены из глины. Это было практически единственной сохранившейся памятью о самих Песках, невероятно искажённой и достаточно далёкой от реальности. Со временем это стало просто мифом о сотворении человека богами.       Кроме того, бывшие жители Острова так и не смогли избавиться от навязанной им когда-то веры в незыблемость судьбы, её абсолютную, неодолимую силу. Они сохранили в устной традиции миф о её могучем страже, который охраняет врата вечности и следит за строгим порядком в потоке времени. Его изображали исполином со змеиной головой: никто из них никогда, в действительности, не встречал Дахаку, не знал его точного имени и уж точно не ассоциировал его с Намтаром. Единственное, с чем они сталкивались, – это посох Нергала, увенчанный головой змеи. Он наводил на всех ужас и со временем стал считаться символом стража. Ходили слухи, что был смельчак, отважившийся читать судьбу, в попытках узнать всё наперёд. Он, якобы, проводил обряд над бездной, у входа в Иркаллу, подземный мир. Этот ритуал зажигал над ним огни и складывал их в узоры, которые он читал подобно словам. Так родилась традиция предсказаний судьбы по звёздам на небе. Учение Намтара было переврано и уничтожено веками кривотолков, ошибок, слухов и сознательного отказа от прошлого. Истории становились легендами, мифами и уже имели мало общего с реальностью. В них терялись имена, а события и места разделялись на несколько разных, не связанных сущностей.       Одной из таких сущностей был Дильмун. Некогда имя крепости и всего Острова (вместо названия «Усаггигкар»), оно стало для людей чем-то вроде утерянного рая, где цвели невообразимой красоты сады; где люди были счастливы и не боялись за свою жизнь – они жили вечно и не знали болезней; где все животные жили в мире и не было слышно даже грозного карканья ворона. Это место было родиной самых первых людей. Долгое время в памяти беглецов сохранялся символ Дильмуна, в своём первозданном значении, не осквернённом Нергалом. Олицетворением этого чудесного края была гора в центре Острова. Когда-то люди боялись её образа, считая, что она притягивает души и что под ней расположена бездна подземного мира мёртвых, где они не могли обрести покой и могли лишь бесконечно скитаться по голым камням. Первые потомки переселенцев называли гору именем Кар. Но со временем сказания разделили её на два образа – вершины, тянущейся к небесам, символу Дильмуна, и бездонной пропасти, погибели для всего живого – Иркаллы. Люди верили, что гора, на которой стояла крепость, была священной (название «Кар» отделилось от неё и стало вторым именем для Иркаллы), и со временем стало принято строить храмы, отдалённо повторявшие её форму. От века к веку они стали приобретать всё более вытянутую форму, словно бы устремляясь к небесам. Их возводили в центре городов – крупных поселений, менявших уклад жизни с кочевого на оседлый. Эти города были ещё одним отголоском воспоминаний о Дильмуне. И они вскоре изменили всю жизнь людей в этой местности. Между руслами двух великих рек, один за другим стали появляться города, объединённые общим языком и традициями. Этот край получил имя Двуречье, которое затем сменилось на Междуречье.       Народы, населявшие эти места, исчезали или смешивались с другими, но, несмотря ни на что, большинство из этих традиций и знаний, преумноженные, но искажённые временем и самими людьми, в том или ином виде дошли до Вавилона, который был основан спустя тысячу лет, и его народа. Со временем он стал частью Персидской Империи и культуры двух народов столкнулись, в очередной раз меняя и переиначивая наследие древних времён.       Эти изменения практически стёрли имена Нергала и Намтара. Как и имя Масгика, деяния которого приписывались при этом одному из величайших и наиболее почитаемых богов – Энлилю – он построил самый первый храм, великую гору Дильмуна (что было правдой, в некотором смысле). Нергал спускался на самое дно Иркаллы и там встретил богиню Эреш, владычицу подземного мира, что даровала ему скрижали судьбы и стала его женой, – так в народной памяти был запечатлён момент, когда Нергал поднимал Перстень Судьбы со дна Бездны с помощью фальшивого медальона. И говорили, что он был не в ладах со своим отцом, что в итоге и привело его в Иркаллу. Его же настоящие деяния оказались забыты, возможно, из-за того, что люди не желали помнить те ужасные годы, полные лишений и безысходности. В легендах Остров был затоплен по воле всё того же Масгика-Энлиля, что обозлился на людей и разочаровался в своём творении. Но смельчак Зиусудра прознал о грядущем бедствии и спас половину жителей Острова, направив их корабли к новым землям. И тогда Масгик-Энлиль спустился в подземное царство, чтобы удержать власть над теми, кто всё ещё был ему подвластен и более не возвращался оттуда.       Намтар же приобрёл в легендах облик мелкого демона, насылавшего болезни. Иногда его звали прислужником судьбы и даже самой Иркаллы (второе имя владычицы Эреш, по названию места, где она правила), но он не отождествлялся со стражем времени. Судьба в верованиях жителей Междуречья приобрела, скорее, обезличенный характер, как некая природная сила, стихия, подобная воде или воздуху.       Имя и роль Дахаки исказились со временем ещё больше. Люди называли его Заххак, а ввиду того, что никто в действительности не встречал его (или встречал, но уже не мог об этом никому рассказать), да и изначально они слабо представляли его роль в управлении судьбой людей, он из чудовища постепенно практически превратился в человека или существо на него очень похожее. Легенды сделали его врагом одного из царей древности, возжелавшим узурпировать его трон. Но царь одолел его армию и приковал Заххака к каменной стене в горной пещере. Никакой связи с Намтаром в легенде не прослеживалось. Туман времени поглотил дела давно минувших дней и предал их забвению. Однако, взамен старым, народ Междуречья породил новых богов, мифы о которых выросли из обрывков тех самых древних легенд о великих стихиях, восстановить которые было уже невозможно. И лишь спустя три тысячи лет после событий на Острове, в Вавилоне родился Принц, наследник Шахрамана и персидского престола, который прикоснулся к утерянному прошлому в его первозданном виде.

***

      На Острове время шло своим чередом. Запущенный Нергалом цикл Великого Преображения медленно, поколение за поколением, претворялся в жизнь. Хранители оберегали Остров от нападений с моря: они старались держать его существование в тайне и жестоко расправлялись с непрошеными гостями. Даже с теми, кто заплывал в эти края случайно. Но, конечно же, не своими руками – армия песчаных монстров лишь разрасталась, и на Острове уже почти не было места для обычных людей – большинство из них умерло от болезней и голода или превратились в чудовищ.       Жителями Острова со временем была предпринята ещё одна попытка бегства – часть людей после первого побега вернулась, чтобы спасти своих близких и друзей. Найдя дом и новую счастливую жизнь, они считали предательством бросать других в беде, обрекая их на вечные муки на Острове. Но было уже слишком поздно – те люди, что остались, уже растеряли почти все остатки человеческого облика, волю к жизни и мало кто был согласен на побег. И на несчастье прибывших гостей, Эреш прознала о происшествии и силой подавила его на корню – выжили буквально единицы, что смогли спастись бегством.       Были и попытки заслать обитателей Острова во внешний мир и основать культ, не связанный напрямую с Островом, чтобы пробросить первые мостки к большой земле и установлению над ними власти Песков, но идея в целом провалилась – слишком слабо было их влияние.       Среди Хранителей были мужчины и женщины, дети и старики – Пески не знали разницы между ними. Подходило любое тело, лишь бы жизни самого Хранителя ничего не угрожало – она была особой ценностью. И пропитывание тела Песками продляло эту жизнь, минимум на пару десятилетий, сохраняя силу и красоту юности. Пески совершенствовались от тела к телу, а сам ритуал не менялся в течение всего времени – Хранители неукоснительно следовали заветам Нергала и редко задавались лишними вопросами. Они лишь накапливали новые знания для будущих поколений, совершенствовали защиту Острова и покорно следовали за своей судьбой.       Жители крепости становились всё малочисленней, старая часть крепости вообще обезлюдела и начала разрушаться. Когда-то там жила дворцовая охрана, вельможи и высокопоставленные, титулованные персоны, которых со временем почти не стало. Все эти пустые комнаты стали попросту не нужны и пришли в запустение – всё в крепости должно служить своему назначению или должно быть уничтожено.       Так продолжалось около тысячи лет, пока не наступила эпоха последнего Хранителя, которым стала Кайлина. Она готовила себе смену – молодая и смелая Шади – далёкий потомок Вершителя Зулу – должна была стать следующей. Но Кайлина довольно быстро осознала свою исключительность. Её разум был устроен иначе, он как никакой другой был близок к Пескам настолько, насколько это возможно. В её теле была заключена величайшая сила, которую ей лишь предстояло познать. Нергал не оставил никаких указаний для последнего Хранителя, и Кайлина сама должна была определить свою жизнь и свою роль в событиях после завершения Преображения.       Она нарекла себя Императрицей Времени, причём сделала это ещё до заключения Песков в Часы. Кайлина считала себя достойной этого титула по праву рождения и стремилась получить пользу от того дара, которым она обладала. Не только Песок мог влиять на её сознание, но и её разум мог управлять ими. Но это не было похоже на борьбу – это была лишь череда сомнений и удачных идей. Например, она быстро поняла, что ей мало обычных путешествий во времени – это удел простых смертных. Императрица должна обладать умением находиться в нескольких местах одновременно. Она училась расширять своё сознание с помощью потока времени таким образом, что видела одновременно прошлые и будущие события. И она словно бы говорила сама с собой, её сознание не было сосредоточено в одном конкретном моменте. Она собиралась стать сверхсуществом, живущим вне времени и способное менять ход своей судьбы. Зерван – так называл это существо Намтар в своём дневнике, который бережно хранился в её библиотеке. И именно эти новые знания порождали в ней всё больше новых вопросов. Но они же, одновременно, были и ловушкой, отвлекающим маневром. Пески более не нуждались в Хранителе, сразу после завершения Преображения они собирались избавиться от неё. Но, утаивая это, они обещали ей те самые свободу и могущество, к которым она так стремилась. Они внушали ей, что без создания Песков Времени она их так и не получит в полной мере.       Ещё в юности Кайлина чувствовала тягу ко всему новому, доселе невиданному. Она стремилась либо заполучить это, внимательно изучая корабли чужеземцев, с которыми она расправлялась, либо создавать сама. Она продолжила полузабытую традицию боевых школ Острова, пополнив их учением Уби-Нири. Она видела особую красоту в женском начале, утончённом и смертоносном. Новая традиция обучала опасных и непредсказуемых воительниц, прозванных «танцующими с клинками». Они были почти идеальными убийцами – тихими, незаметными, не допускающими ошибок и с особой страстью любивших своё дело. Иногда их ещё называли «нежными убийцами». Хотя мало кто переживал встречу с ними, особенно с теми, кто мог становиться невидимкой с помощью Песков. Их присутствие было не заметнее ветра, а выдавали их лишь оружие в руках и оранжевые светящиеся глаза. Но они умели красться особым образом, в нужный момент закрывая их и идя вслепую, ориентируясь на слух. Они перемещались полуприсев и спрятав оружие за спиной, как можно ниже к земле.       Кроме экспериментов над человеческими существами, начатых ещё Нергалом, Кайлина обратила внимание и на животных Острова, меняя и скрещивая их в поисках идеальных слуг. Так появились каменные псы, а птицы (в основном это были большие чёрные вороны) научились реагировать на чужаков, объединяясь в стаи и атакуя их. В крепости устанавливались статуи диковинных животных, с телом льва (их изображения она часто встречала на кораблях и одеждах чужаков), но с головой и крыльями птицы. Кто-то из отряда Магараджи потом даже утверждал, что во время путешествия на Остров видел это существо живьём, прикованным к полу гигантской цепью. Но было ли это правдой или нет – неизвестно. Увлечение Кайлины диковинными и заморскими животными даже отразилось в том, что она давала особые названия оружию – змеиный меч, паучий меч, меч скорпиона и другие. Она наполняла тела этих животных Песком, выжидала некоторое время и убивала их, заключая преобразившийся за это время Песок в теле оружия. Человек же, бравший такой меч в руки, перенимал его характер, меня свой стиль боя и даже отчасти мышления.       Ещё одним направлением, которое интересовало Кайлину, было создание абсолютно нового типа существ. Их тела были практически нематериальны, они не имели ног и невысоко парили над землёй. Их прозвали Тенями. Но они оказались очень слабы, даже метание кинжалов и чакр требовало от них сильнейшей концентрации, поэтому она применяла их скорее для устрашения. В целом она считала этот эксперимент неудачным – ей не удалось создать чистые, лишённые обычной материальной формы воплощения Песков. Но всё же Тени были очень полезны для скрытого наблюдения за кем-либо.       Когда Кайлина осознала своё положение, она отодвинула Шади на второй план и сделала начальником охраны Острова, дав ей, при этом, некоторую свободу. Та же, по большому счёту, никогда и не стремилась стать Хранителем и была вполне довольна своей участью. Шади преклонялась перед Эреш, буквально превознося её и в чём-то даже подражая ей, но она скорее видела себя в битве, в сражении с врагами Императрицы и Острова. Шади была последователем сразу двух учений: Ша-Газ и Уби-Нири, сочетая в своём боевом стиле грубую силу и безмерную жестокость с утончённостью и скрытностью. Но, несмотря ни на что, Кайлина рассматривала её как запасной план, если что-то пойдёт не так. Хотя вариант того, что Кайлина погибнет, а Шади будет жива, был очень маловероятен – она должна погибнуть первой, защищая Императрицу.

***

      Легенды о загадочном Острове Времени, несмотря на все меры предосторожности, всё равно просочились на большую землю. Даже среди потомков переселенцем Острова находились те, кто уже не знал древних легенд и грезил о вечной жизни, что даруется таинственным Островом – один из царей даже всерьёз пытался отыскать его и Гору Бессмертного (загадочная сущность, природы которой никто не знал), но не имел решительно никаких зацепок. Слухи доходили и через людей, которые чудом добирались до берегов Индии, неделями голодавших и изнывавших от жажды в открытом океане. И однажды эти слухи дошли до ушей молодого индийского Магараджи, который грезил о великих свершениях. Обещания вечной жизни и невероятного могущества манили его в дальнее странствие, практически в неизвестность – ведь никто, толком не знал, где расположен Остров. И, собрав небольшой флот и лучших людей, он отправился в путешествие, по реке выйдя в море и пытаясь следовать нечётким инструкциям выживших путешественников. Впоследствии, сам Магараджа утверждал, что они смогли найти Остров только благодаря тому, что он увидел его во сне. И если бы не он, то им бы пришлось вскоре поворачивать обратно – экспедиция была под угрозой, к концу подходили запасы еды и воды.       К тому времени Остров выглядел уже заброшенным и безжизненным. Кайлина создала своеобразную временную петлю и жила лишь в прошлом, стремясь избежать контакта с внешним миром. Но такое затворничество не нравилось самим Пескам, и они призвали Магараджу и позволили ему одержать верх над Императрицей. После победы индийцы вывезли основные реликвии Времени с Острова, но, благодаря Аджиту, Магараджа вовремя прозрел, разглядев их опасность, и надёжно спрятал Часы и кинжал в сокровищнице, к великому неудовольствию визиря Амара [прим.: от индийского имени «Amar», означающего «бессмертный»], который алчно желал завладеть их силой. Дневник Намтара, который он обнаружил в библиотеке Императрицы, сулил ему необычайное могущество. И тогда Пески запустили в действие другой план, в котором и оказался замешан Принц. Его роль заключалась в похищении Песочных Часов и освобождении Песков, после чего он должен был просто умереть от рук Дахаки. Но вместо этого началась цепочка событий, которая вышла далеко за рамки этого плана. В отчаянном стремлении выжить Принц добрался до Острова и опередил Магараджу во времени, в очередной раз пытаясь изменить ход истории.       Всё это лишь в очередной раз доказывало шаткость и неопределённость судьбы, отсутствие той ясной и чёткой линии, о которой говорил Намтар и которую обещал Нергал. Время оказалось бушующим океаном, охваченным штормом, полным случайностей и смертельных опасностей. И если секунду назад ты был жив и находился в безопасности, то уже в следующую мог пойти ко дну. Как Аджит, что должен был выжить и отправиться в Индию с отрядом Магараджи, но вместо этого сгинул из-за роковой случайности. И как один из Принцев, что обладал Маской и надеждой на второй шанс, но был растерзан Дахакой. Что же абсолютно в этом потоке, что же может служить точкой опоры? И что вообще такое время, если события в нём можно изменить, но свою память о них – нет? Что если это некое место, по которому можно перемещаться, но события, которые удалось изменить или вообще избежать, всё равно лежат где-то неподалёку и, словно горы на горизонте, продолжают напоминать о себе? Или каждый человек живёт в своём времени, имея собственную линию, которая может пересекаться и объединяться с другими, а может расходиться? В таком случае мира в привычном понимании вообще не существует – это лишь множество равновероятных вариантов распределения материи и сознания в пространстве, выстроенных вокруг каждого отдельного человека. И значит ли это тогда, что сознание первично, а всё материальное – лишь следствие его воли?       На все эти вопросы не смог бы ответить ни один Хранитель, проживи он хоть тысячу лет. Ведь даже трёх тысяч лет едва хватило, чтобы эти вопросы просто появились. Сколько времени потребуется, чтобы их озвучить, а затем отыскать на них ответ? И чьё сознание будет способно вместить такой сложный вопрос? Ведь в масштабах вечности человек просто ничто, мимолётная вспышка. А, между тем, даже целой вечности может не хватить.

Глава 32. Схватка с Судьбой

      Скоро Дахака окончательно возьмёт верх надо мной. Кажется, он жил во мне всегда… Кого я обманываю? Впереди только непроглядная тьма и забвение, мир будет рушиться по кусочку, пока полностью не превратится в холодную, бескрайнюю пустоту. Ту, что я чувствую сейчас в своём сердце. Камень крошится и превращается в песок. Вода высыхает или впитывается в землю. Солнечный огонь однажды гаснет и превращается в безжизненный ветер, который не греет – в нём нет жизни. Он волен лишь разбрасывать песчаные вихри по необъятным просторам. Огромная свобода, которая ничего не стоит. А что станет с нами? Мы все станем призраками и уйдём туда, откуда пришли. И останется лишь Время…       Свои последние мгновения я проведу в Саду, в одну из ночей, когда поблизости не будет никакой охраны. Вряд ли я найду в этот раз какие-то ответы. Всё кончено. Что стало с моими мечтами? Моё сердце разъедено и уничтожено Песками, я почти не помню, кто я такой. Кто же я, действительно? Я – пыль, угасшее воспоминание, тень во тьме. Я – безликое никто. И мои последние мгновения перед лицом вечности я проведу в полной безмятежности, не двигаясь с места и не ища выхода. Довольно этого бессмысленного бега, я сделал всё, что мог и не в силах совершить что-то ещё. Моё время ушло, я более не принадлежу себе. Мои ошибки слишком велики, как и мои заблуждения. Я уверовал в то, что и стало для меня орудием казни. Единственное, чему нас учит Песок, единственная правда, что он говорит: нельзя ничему верить. Песок невероятен в своей способности хранить память обо всём, но многое зависит лишь от угла зрения, от собственных эмоций и иллюзий. Последние-то и поглотили меня. Я и сам – иллюзия, выдумка. Я думал, что строю вечность, а в итоге я разрушил мир. Как многое люди делают просто потому что могут! И, притом, совершенно не думая о последствиях!       Сегодня я дописал эти последние строки, а затем устроил тайник в своей библиотеке и оставляю дневник в надёжном месте. Надеюсь, что он его не найдёт…

Дневник Намтара, вырванная страница 2

***

      Проследив весь путь Намтара, от самого начала до полного краха, Призрак понял, что несмотря на всю гениальность и продуманность его планов, ему удалось реализовать далеко не всё. Например, история о неком ключе и тайной двери, за которой расположен механизм уничтожения Острова, приводимый в действие этим же ключом, так и осталась выдуманной. Намтар слишком поспешил сделать запись о них во втором, тайном дневнике. В бессильной злобе, что уже не была чужда ему в последние мгновения его сознательного существования, он разрушил все перекрытия и устройства в Механической Башне, использовав мощь воды бегущих с горы потоков. И именно это стремление, его гнев и осознание того, что он не может довести свой план до конца, и отразились на настоящем медальоне, давая Принцу ложные видения и слишком туманные цели. Разглядеть сквозь них правду было попросту нереально. Можно лишь было уловить общее стремление, что, в общем-то, Принцу и удалось. Просто, в отличие от Призрака, он так никогда и не узнает истинных причин всех этих обстоятельств.       Нергалу так и не удалось восстановить былое величие Механической Башни и работу всех её хитроумных устройств. Ему пришлось наспех сооружать деревянные перекрытия, и по памяти строить механизмы, заставлявшие её работать как раньше. И сколько бы он ни отправлялся в прошлое – он всё ещё не контролировал Намтара-Дахаку и тот раз за разом рушил Башню. Иногда вообще до основания, вместе с внешними стенами. Поэтому Нергал лишь выбрал тот вариант, при котором разрушения были минимальными. Но они всё ещё были существенными. Нергал ещё долго опасался, что Намтар с помощью Аджита припас ещё какой-нибудь неприятный и опасный сюрприз. Ощущение опасности, недосказанности довлело над ним ещё очень долго, но, в итоге, ему так и не удалось продвинуться ни на шаг в этом направлении.       Теперь, когда он докопался до всей правды, у Призрака оставался лишь один вопрос – что дальше? Куда ему направиться? В путешествие, о котором он помышлял в самом начале своего пути? Он знал, чем закончится история Принца, он видел всё это, ведь теперь он не был слеп. Но что же насчёт его собственной истории?

***

      Принц совершенно точно знал, что ему делать. Иногда знание, что ждёт тебя впереди, может быть необычайно полезным. Он незамедлительно отправился к алтарю, чтобы с помощью медальона перенестись в тронный зал. На этот раз он не станет повторять ошибку и выманит Кайлину в настоящее. Так Пески никогда не будут созданы, и Дахака потеряет к нему всякий интерес. Но для этого ему придётся искусно притворяться: Принц будет стараться повторять всё слово в слово, копировать жест за жестом, так, чтобы Императрица вовремя не заподозрила, считав малейшие различия в линии времени, что перед ней, по сути, другой человек. Тот, кому доступны особые знания и кто не совсем тот, кем кажется. А когда она это поймёт – будет уже слишком поздно.       Но мысли Принца по-настоящему занимало нечто другое. Он задавался вопросом – так ли реален Намтар, как ему кажется? Да, безусловно, он создал этот медальон, надёжно его спрятал и он попал, в итоге, в нужные руки. Маска, очевидно, тоже сотворённая Намтаром, дала Принцу второй шанс. Но что дальше? Следы Намтара теряются во тьме, тают в тумане, а странные и загадочные намёки вообще похожи на вымысел. По большому счёту, они не принесли ему никакой пользы, а отчасти даже мешали. Единственная возможная связь с Намтаром и правдой о нём заключалась в Аджите. Но, к сожалению, он погиб, что лишний раз напомнило Принцу о беспощадности Дахаки. Последняя нить оборвалась, лишив его связи с давним прошлым.       Однако Принц многое понял о самом себе. Он научился осознавать себя больше чем человеком, будучи существом, разделённым временем на несколько частей. И, несмотря на их кажущуюся разобщённость, он видел некую связь между собой и своими двойниками. Она была ещё чуть ли не более слабой, чем с Намтаром, но становилась вполне реальной в те моменты, когда каким-то непостижимым образом он, в обличии Песчаного Духа, и Принц-двойник оказывались в одном месте и в одно и то же время. Их судьбы неизбежно соприкасались друг с другом. Настолько, что порой оба путались в происходящем и влияли на решения и мысли друг друга. Принцу было отлично понятно теперь, откуда ему пришла безумная идея выбросить мечи во время переправы. На его мысли повлиял первый Принц-Дух, который смирился с неизбежностью и готов был на отчаянный поступок, подпитываемый только верой. Чтобы победить смерть, он должен был совершенно перестать её бояться и смело шагнуть ей навстречу. Эта же мысль передалась второму, а затем, наверняка, и третьему Принцу-двойнику, который реализовал её по-своему. Значит, это он сам вёл себя к Маске, во тьме пещеры! Просто потому что уже знал этот путь. Он существовал внутри некой петли, которая жила по другим законам, а каждый новый виток наслаивался на предыдущий, раз за разом переписывая события. И всё это вращалось вокруг одной, самой важной, поворотной точки. Раньше Принц считал, что она была расположена где-то в пространственных и временных окрестностях Центрального Зала, в момент смерти одного из Принцев. Но, кажется, он чуть-чуть ошибался, и эта точка находилась в моменте, когда он одевал Маску и впервые соприкасался с судьбой своего двойника. Вот, что было настоящим истоком, по его мнению.       Перемещение в тронный зал произошло без неожиданностей. И пришло время для игры, притворства.       – Так это ты Императрица?! – взревел Принц, увидев Кайлину, которая проводила обряд около Часов. Он всеми силами старался не спускать маску удивления и враждебности со своего лица, при этом стараясь незаметно изучать реакцию Кайлины. Она действительно была напугана и пройдёт ещё с полминуты, прежде чем она опомнится и соберётся с мыслями. Кажется, её пугал не сам Принц и даже не то, что он своим присутствием доказывал неизбежность судьбы, а то, что ему удалось постичь тайну, недоступную даже ей самой. Он сумел обнаружить на Острове секрет, который доселе никто не находил.       Кайлина швырнула в него кинжал и бросилась бежать. Принц же сделал вид, что бросился за ней и споткнулся, выронив меч. Ему в голову пришла замечательная идея, и он решил, что не стоит тянуть и снова ввязываться в битву с Кайлиной. Если она не купится на этот трюк, то он сможет ненадолго обратить время вспять и попробовать что-либо ещё. Однако ему повезло: Кайлина остановилась и молниеносно бросилась к оброненному Принцем мечу. Ей показалось, что лишить его оружия – отличный шанс заполучить преимущество в неминуемой схватке.       Принц, изображая лёгкую растерянность, поднялся на ноги и стал понемногу отступать от Императрицы. Он давал ей ложную уверенность в том, что она владеет ситуацией. И это ему удалось, она вскоре заговорила:       – Есть только одна правда, Принц: лишь один из нас сможет обмануть сегодня судьбу!       Она бросилась на него, с занесённым над головой мечом. Принц обернулся на кинжал, затем снова посмотрел на Кайлину и бросился к кинжалу. И спустя мгновение он почувствовал, как его движения замедляются, воздух вокруг словно бы густеет и он не может быстро бежать. Медальон позволял ему видеть истину – он был прав, предполагая, что Императрица не ускоряет себя, а лишь замедляет время для него. Но он был способен и не только на это. Медальон мог противостоять Хранителю!       Пробежав несколько шагов и дав Кайлине ложную уверенность в том, что она может воздействовать на него, Принц вдруг резко развернулся и бросился к ней. Один лёгкий прыжок, толчок ногой и вот он уже перемахивает через противника и оказывается за его спиной. Это настолько нарушало её ожидания, что теперь это словно бы Принц замедлял течение времени для неё! Кайлина лишь успела повернуть голову, когда Принц уже толкнул её в спину, и она упала возле портала к алтарю. Он незамедлительно подбежал к ней, схватил её за руку и приложил медальон к углублению. Там на алтаре он собирался заманить её во временной портал и покончить со всем этим.       Реальность привычно растаяла, но уже через мгновение Принц понял, что не всё идёт в точности по его плану. Он, вместе с Кайлиной очутился не у алтаря, а в каком-то ином месте. Оно казалось ему подозрительно знакомым. Он точно уже бывал здесь, но не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах. Будь у него время, он обязательно бы вспомнил, но сейчас действовать нужно было решительно: Кайлина опомнилась и уже бежала прочь. Кажется, ей это место было знакомо, и она уверенно направлялась к выходу. Почему она не пользуется преимуществом и не бросается в схватку?       Принц решил, что не стоит медлить и бросился вслед за Кайлиной. Но стоило ему только двинуться с места, как его посетило невероятно странное чувство. Словно бы весь зал сдвинулся вместе с ним. Медальон в его руке при этом налился тяжестью, от него исходило свечение и тепло. И вместе с этим Принц чувствовал, что словно бы касается каждого камня вокруг, видит полёт каждой пылинки. Это место было особенным, его заполняло нечто такое, что подчинялось медальону, вторило его воле. А она, в конечном счёте, исходила от того, кто этим медальоном обладал. Это место очень походило на пузырь, в который он попадал в тюрьме. А, значит, ему вовсе не обязательно искать временной портал. Удача! И, кажется, этот медальон настолько силён, что он может управлять временем даже если не находится на самой границе пузыря. И, совершив усилие мысли, Принц вообразил себе его стенки; то, как они отделяют одну эпоху от другой дрожащей мутной дымкой. И уже спустя секунду Кайлина пересекла эту границу, к своему огромному удивлению оказавшись в настоящем для Принца времени.       Все её страхи подтверждались один за другим. Сначала видения в линии времени, а теперь это. Что, если он вообще не тот, за кого выдаёт себя? Что, если он и есть Аджит? Ведь она никогда не видела лица последнего. Либо тот рассказал ему обо всём и открыл древние секреты, которые были неведомы даже ей. Даже секундного прикосновения было достаточно, чтобы почувствовать силу, которой обладал медальон в руках у Принца. Это определённо была не та же самая безделушка, которую она подсунула ему после сражения с Шади. И то, что она увидела, пусть даже на доли секунды, вновь разожгло пламя её сомнений.       Стоило Принцу на секунду остановиться и осмотреться вокруг, как он понял, наконец, где находится. Убранство зала отличалось от того, что он привык видеть в крепости, от него веяло настоящей древностью, оно было проще и скромнее. Он не придавал этому значения, когда впервые оказался здесь – ему попросту было не с чем сравнивать. Но теперь он понимал, что находится в глубоком прошлом, во временном пузыре, который кто-то поместил в одну из двух гигантских Дозорных Башен на внешнем острове. Принц уже заглядывал сюда, внутрь, когда он с командой ждал вечера, чтобы переправиться к крепости. И стоило ему вспомнить, как выглядели эти башни, как он вдруг по-новому осмыслил видение, что давал ему медальон. Что, если Маска мешала разглядеть ему истинный смысл послания? И он искал ответ не в том месте? Те башни из видения были, на самом деле, не в крепости, а на внешнем кольце Острова! И медальон пытался подсказать ему этот путь…       Теперь он всё понял. Императрица была воплощением Острова, и здесь её будет ждать смерть. И тогда Остров и всё с ним связанное окончательно уйдёт в историю. Но, пожалуй, не стоит недооценивать своего врага и так легкомысленно относиться к предстоящей битве. Ему лучше не пытать удачу в попытках вернуть свой меч, а найти какое-нибудь другое оружие. И, по случаю, он знал, где может это сделать, поэтому он незамедлительно побежал к туманному пятну на стене, которое и было выходом отсюда.

***

      Все вопросы у Призрака отпали в один миг. Тот самый, когда он встретил Её. Он не ожидал, никак не предвидел этого события. Скорее всего, потому что и не мог. Он ещё не успел постичь одну бесконечность, как в его мир вторглась другая, делая его несравнимо больше, ещё необъятнее. И если раньше мерой для него был собственный разум, то теперь их было двое и число рождавшихся возможностей и путей бесчисленно множилось. Не было лишь обратного пути – теперь всё изменится. Навсегда.       Она вернулась за Призраком в эту самую точку во времени и пространстве, зная, что найдёт его здесь. Ей было, о чём поведать ему. Ей нужна была помощь Призрака, равно как и ему Её. Их судьбы были переплетены гораздо глубже и замысловатее, чем он представлял раньше. Он до сих не был способен видеть абсолютную истину, до последней крупицы. Раз за разом он продолжал ошибаться и заблуждаться, хоть и меньше, чем до этого. Скорее всего, потому что истина не абсолютна. Можно обладать всеми знаниями мира, мудростью каждой его эпохи и всё равно оставаться в полном неведении о том, как сложится изменчивый узор событий в следующее мгновение.       И тогда Призрак осознал до конца свою природу: он навсегда останется отражением, ему никогда до конца не избавиться от человеческих категорий мышления, привычек и прочих особенностей. Он может сколь угодно удаляться от всего этого, но связь между прошлым и настоящим, даже вытянувшись в тонкую нить, никогда не порвётся. Как может существовать раздельно то, что является отголоском чего-то другого? Пески желали стать единственной стихией, поглотив все остальные. Но Призрак не собирался повторять эту ошибку. В этом и заключался тот самый баланс, который он искал.       Встретив и выслушав Её, Призрак понял, что путешествие в очередной раз придётся отложить. Возможно, в последний. Она звала его на помощь, и это было действительно необходимо. Круг должен замкнуться, а точка должна быть поставлена. И всё это не могло произойти без него, ведь он – часть этого круга.

***

      Кайлина и помыслить не могла, что в попытке спасти свою жизнь и изменить судьбу, Принц зайдёт так далеко. Он сделал то, что оказалось не под силу не только ей самой, но и целой череде Хранителей. Никому из них не удалось разговорить Аджита и выведать у него хоть какую-нибудь тайну. И многие до неё не придавали особого значения его существованию, но она постоянно чувствовала опасность, исходящую от него. Но Кайлина не могла даже представить, каким именно образом эта угроза обретёт свою форму. В лице человека, который ни перед чем не остановится, чтобы спастись от смерти. Кажется, они с ним не такие уж и разные, разве что он явно преуспел больше неё.       Всю свою жизнь она посвятила изучению линии времени, которая тоже была не лишена белых пятен. И её всезнание и сыграло с ней злую шутку – она стала слепа и не могла найти то, что искала. Она догадывалась, что Намтар оставил после себя не только Аджита, но и что-то ещё, какое-то послание или тайное оружие, но ни на шаг не приблизилась к разгадке. И тем любопытнее ей было наблюдать за Принцем. Даже практически ничего не имея при себе, кроме проклятого медальона, он умудрялся выживать и оборачивать любую ситуацию себе на пользу. Ей стоило пытаться не убить его, а пленить, в надежде, что он, как и Аджит, станет вечным пленником, который будет бессилен принести ей вред.       Когда Кайлина была моложе, она быстро осознала, что является последним Хранителем. Она не могла объяснить этого, она просто была уверена. И она избавилась от последних людей, населявших крепость. Но вместе с этим в ней росли сомнения. Что, если её волей целиком и полностью управляют Пески? Что, если ни одного решения она не приняла самостоятельно? И что станет с ней, когда она закончит Великое Преображение? Её тело было лишь сосудом для Песков – как они обойдутся с ней? Выбросят, как отслуживший своё механизм? И тогда Пески, чтобы отвлечь от лишних мыслей, подбросили ей видение с Принцем, который прибывает на Остров и убивает её. И с каждым днём оно становилось всё более тревожным и осязаемым, лишая её времени и возможности думать о чём-то другом. И вот она уже изо всех сил спешит успеть создать Пески. Успеть до рокового дня.       Но она не успела. Этот день наступил, и враг превосходит её во всём, даже в знании тайн Песков. Ей остаётся лишь бежать, прятаться в надежде, что он не всемогущ. Но это скорее походило на отчаяние, чем на реальный план. Помимо Аджита, Принцу покровительствовал кто-то ещё, тот, чей туманный силуэт она время от времени видела рядом с ним.       – Кто же ты? – спросила она Призрака.       – Человек, что боится смерти, как и ты, – ответил ей Принц, приняв вопрос на свой счёт.       Кайлина не придала значения словам Принца. И окончательно растерялась, увидев рядом с Призраком вторую туманную фигуру.

***

      Принц выбежал наружу, но вдруг обнаружил, что медальон продолжает тянуть пузырь за собой и тот медленно покидает зал в подножии башни и шлейфом тянется за ним. Сквозь его мутную пелену Принц видел, как Кайлина взбегает вверх прямо по воздуху. Очевидно, это трюк вроде того, что проделывала Шади в Центральном Зале. Каким-то образом она умела ненадолго превращать Песок в опору, твёрдую поверхность. Кайлина, наверняка, рассчитывала, что Принцу это будет не под силу, и она сможет скрыться от него.       Но Принц не собирался сдаваться, надеясь придумать какой-нибудь выход. Сначала он побежал к тому месту, где день назад видел ржавый меч. Но с каждым своим шагом он всё сильнее замечал, что пузырь, который тянется за ним, меняет всё вокруг, как бы возвращая в далёкое прошлое. Воды залива отступали прочь, и Принц бежал по сухой, каменистой земле, на которой башни были построены изначально. А вот и меч! Но и он не был похож на виденный Принцем ранее. Его лезвие поблёскивало на солнце, а рукоять была обмотана новой кожей. Он выглядел таким, каким он казался Принцу, когда тот погружал его в воду. Тогда он решил, что это просто странная, необъяснимая иллюзия. Теперь же он нашёл способ вырвать клинок из лап времени! И стоило ему взять его в руки, как медальон заговорил с Принцем, буквально загудев в его голове. Снова этот зов! Из нового видения тот понял, что это не самый обычный меч и медальон не случайно привёл его именно в это место. Клинок был каким-то непостижимым образом связан с океаном и его великой, но спящей силой. Словно бы всё его могущество было заключено в этом мече, и Принц пробудил его от долгой спячки. И это оружие обладало такой силой, что было способно противостоять Пескам Времени! Тот самый недостающий элемент, который он видел на статуе.       Выходит, план Намтара всё же существовал? Трудный, практически непостижимый, но невероятно продуманный, он привёл Принца к этому моменту. И теперь он во всеоружии может сразиться с судьбой, одолев её, наконец.       Подбежав к тому месту, где Кайлина сбежала от него, Принц обнаружил, что внутри пузыря он видит древние ступени. Он по-прежнему менял всё вокруг себя, возвращая в далёкое прошлое, в котором лестница наверх ещё не была разрушена. Воспользовавшись удачей в очередной раз, Принц взбежал наверх и обнаружил на широком и вытянутым, как язык, балконе, Кайлину. Он повелел медальону вобрать пузырь в себя. Он более был не нужен Принцу – бежать Императрице было некуда.       Но вдруг он услышал голос медальона ещё раз. Тот призывал его не убивать Кайлину. Вернее, он говорил, что это не совсем верное предназначение для этого меча. Он не для того проделал весь этот путь. И, может быть, говорил даже не сам медальон, а на сей раз меч в его правой руке! Его сила была предназначена для чего-то более важного. И Принц вспомнил, что он и в самом деле не желал изначально Кайлине смерти. Его озлобили вечный страх смерти и сама ситуация между ними, её неразрешимость.       – Кто же ты? – услышал он её вопрос.       – Человек, что боится смерти, как и ты, – ответил ей Принц. И, подумав, добавил: – Я не хочу убивать тебя! Мы с тобой очень похожи! Должен быть другой путь!       Кайлина как-то странно отреагировала на слова Принца, смотря куда-то в сторону. И уже через мгновение он понял, куда именно. Послышались грузные шаги, воздух задрожал и по нему растёкся холод. Цвета вокруг померкли и ужас вновь начал пропитывать Принца. В этот раз он боялся не столько самого Дахаки, сколько чувства бессилия. Он попросту не понимал, почему тот преследует его сейчас. Ведь он вытянул Кайлину из прошлого и Пески Времени так и не были созданы! Всё это не имело никакого смысла, и Принц чувствовал, что не может даже пошевелиться.       Дахака подошёл к нему и оттолкнул прочь. Просто потому что Принц стоял у него на пути. Он отлетел в сторону, перекатился и встал на ноги.       «Он пришёл не за мной. Кайлина не принадлежит этому времени, её судьбой было умереть в прошлом, и зверь здесь, чтобы решить эту проблему!», – подумал Принц.       Он увидел едва заметное свечение на острие меча и его голову посетила смелая, даже безумная идея. Трудно сказать, что именно двигало им в этот момент. Скорее всего, мысль о том, что иного момента может не представиться. И о том, что если он спасёт Кайлину, то навсегда убедит её в существовании иного пути, в том, что он не желает ей смерти. Всё это время он шёл к пониманию того, что сочувствует ей, как никто понимая её проблему. Им не изменить свою судьбу по отдельности. Лишь вместе они на что-то способны. Но для этого придётся рискнуть. Рискнуть всем. И Принц решился на поступок ещё более отчаянный, чем выбрасывание оружия и надевание Маски.       – Оставь её! – прокричал Принц, скорее для храбрости, и на бегу рубанул мечом одно из щупалец Дахаки, которыми он поднял над землёй свою жертву. После этого Кайлина упала, освободившись от смертельной хватки. Она быстро пришла в себя и убежала за спину зверю. Она собралась, было, бежать, но увидела невероятное: Принц на равных сражался с чудовищем! С самим великим и ужасным Дахакой, стражем времени, которого она никогда до этого не видела своими глазами.       Принц был буквально окрылён своей удачей. Меч, кажется, защищает его от зверя, что разозлился не на шутку – его глаза вскипали красным светом, и он забыл об Императрице. Кроме того, меч действительно причиняет Дахаке боль, и Принц может отомстить своему обидчику – чудовище теперь не сможет разделаться с ним просто так и исход битвы, наконец-то, не предрешён!       Теперь всё в голове Принца наконец-то сложилось в единую стройную картину. Ему была понятна связь между мечом, водой и Дахакой. Меч специально был создан для того, чтобы противостоять ему, ведь вода – единственное, что причиняло ему боль. Намтар знал это, но намеренно хранил в секрете. Ведь, окажись эти знания не в тех руках, меч мог быть найден и уничтожен! И тогда уже ничто и никто бы не помешали Дахаке вершить справедливость от лица Песков Времени. План Намтара же заключался в том, что всегда должен быть шанс, всегда должна оставаться последняя, самая отчаянная попытка.       Единственное, что мешало Принцу – это странные видения, в которых он сражался не с Дахакой, а с Кайлиной. И неизбежно убивал её, вопреки своему желанию. Словно бы в нём боролись два начала. Возможно, так влиял на него Дахака, будучи не в силах убить его как любого другого врага. Он продолжал подталкивать Принца к мысли о неизбежности судьбы, её неотвратимости. Но меч в руке Принца придавал ему невероятную уверенность, он мог отличить правду от вымысла, пустого видения и продолжал биться ради своей цели. Ещё никогда он не был так близко к ней.       Но даже несмотря на могущественное оружие в руке Принца, его противник был по-прежнему смертельно опасен. Атаки чудовища были стремительными и мощными, град ударов сыпался на Принца и он еле успевал уворачиваться и отбиваться от них. Ему нужно было как-то перехватить инициативу, но враг был ему, на сей раз, не по зубам. Да, меч ранил Дахаку, но Принц никак не мог подобраться к нему ближе, чтобы нанести серьёзный, сильный удар. И тогда он решился попробовать одну безумную идею. Он сконцентрировался, насколько это было возможно, на медальоне и замедлил время. Сработало! Даже Дахака не в силах противиться могуществу Песков Времени! Не теряя ни секунды, Принц скользнул мимо чудовища, нырнув под занесённую для очередного удара огромную чёрную руку, и нанёс удар по ноге Дахаки. Спустя пару секунд последовала медленная реакция – чудовище издало рык от боли, а Принц тем временем претворил в жизнь вторую часть своего безумного плана. Он посмотрел на Кайлину, кивнул ей и, сорвав с шеи, бросил медальон.       То, что ещё совсем недавно могло показаться безумием – отдать настоящий медальон Хранителю! – сейчас было единственно верным решением. Кайлина справится с его могуществом и теми знаниями, что он открывает. Только она сможет воспользоваться им и помочь Принцу. Лишь бы она сделала это вовремя. Счёт шёл на секунды. Судьбоносные мгновения, в которых сплелись воедино самые невероятные и противоречивые обстоятельства. Кто бы мог ещё недавно подумать о том, что Принц будет биться со стражем судьбы, рука об руку с Императрицей Времени?       Для Кайлины эти мгновения развернулись в бесконечность. Она едва успела осознать то, что Принц спас её из лап чудовища, в одно мгновение перечеркнув все её цели и заблуждения, как он уже преподнёс ей новый сюрприз! Великий дар, что всё это время был спрятан где-то на Острове, наконец-то попал к ней в руки. Найди она его раньше, и её могуществу не было бы границ. Но теперь она не спешила воспользоваться им для достижения старых целей. Она открыла свой разум, услышала голос медальона и пелена пала с её глаз. Она увидела Масгика и рождение Острова, увидела бесконечность вариантов судьбы, множество других сценариев своей жизни. Без Перстня и вдали от Песков её видения были особенно яркими и чёткими. Затем, в самом конце этой яркой вспышки в её сознании, она увидела то же самое, что и Принц – две высящиеся башни и обязательный крах Острова. Но для этого не обязательно было низводить его в морскую пучину. Намтар проложил путь, который Принцу удалось отыскать. И он был в одном шаге от его завершения – ей нужно лишь помочь ему. Он уже столько раз спасал ей жизнь, а она была слепа и верила в ложь, подбрасываемую ей Песками, не придавая значения этим поступкам. Пришло время вернуть долг. И завершить путь Намтара, убив паразита, когда-то захватившего его тело и превратившего его в чудовище.       Кайлина прислушалась к медальону ещё раз и ощутила огромную силу, заточённую в нём – пузырь, что был втянут в него, казался сильнее любого вихря, если его вновь выпустить наружу, не сдерживая и не ограничивая его. А если она направит его в зверя…       Больше ни единой секунды промедления!       – Прочь! – крикнула Кайлина Принцу.       Тот моментально среагировал и сразу же отпрыгнул в сторону. Через секунду медальон в руках Кайлины испустил мощный поток энергии, что ударил в спину зверю. Тот опустился на колено после удара Принца и не был готов ещё к одному. Силой луча его отбросило на край балкона, он раскрошил перила и повис на краю. Принц мгновенно воспользовался этим и, подбежав к раненому зверю, вонзил острие меча прямо ему в голову и несколько раз дёрнул им из стороны в сторону, чтобы прикончить его. По телу чудовища пробежала дрожь и оно соскользнуло вниз.       Упав в воду, Дахака издал дикий вопль боли. Над гладью взметнулось огромное чёрное облако, вихрь закрыл половину неба. Огромная фигура Дахаки высилась над Принцем. Но она была лишь видением, последнее воплощение его грозного, но уже бессильного гнева. Зверь умирал и через мгновение всё закончилось. Чёрный туман исчез, а тело гиганта рухнуло и исчезло под толщей воды.       Принц не верил своим глазам, не мог примириться с произошедшим. Он опустился на колени, упершись лбом в рукоятку меча и тяжело дышал. Кайлина подошла к нему со спины и встала рядом. С минуту оба молчали и ничего не предпринимали. Им казалось, что сейчас мир заполнился тишиной, которой он никогда ещё слышал. Настолько сильной, что они могли слышать мысли друг друга. Неизвестно, насколько это было правдой, но они сходились:       «Мне удалось обмануть судьбу! Неужели это и вправду возможно?»       Намтар вряд ли рассчитывал на такое примирение и не смел даже надеяться на прозрение Хранителя. Но Принцу удалось взглянуть на всё это под иным углом, он увидел единственно верный путь и смог одолеть судьбу в этой безжалостной схватке.       Кайлина впервые в жизни почувствовала свободу. Вся её власть, всё её могущество не давали ей этого чувства. Пески более не властны над ней, не диктуют ей свою волю и не подбрасывают лживых видений. Нити будущего бессчётными пучками разбегались в разные стороны. И эта неопределённость её успокаивала и даже радовала.       – Спасибо, – сказала она Принцу и протянула ему медальон. Ей он уже был не нужен.       Принц молча поднял взгляд, протянул руку и взял его. Прошло ещё с полминуты, прежде чем он спросил:       – Что теперь? Ты же не станешь отрицать, что всё кончено?       – Мне нужно побыть вдали от этого места, – ответила Кайлина. – Слишком велики перемены, чтобы вот так, быстро, ответить. Я с радостью отправилась бы с тобой в Вавилон, если ты сможешь обещать, что там я буду в безопасности.       Последние слова Кайлина говорила, смотря не на Принца, а куда-то мимо него. На две фигуры, что стояли чуть поодаль. Таинственный покровитель Принца оказался скорее сторонним наблюдателем, чем его настоящим помощником. Но Призраку и его спутнице было о чём поведать Кайлине перед тем, как те покинут Остров.

***

      Призрак задумался о Намтаре [прим.: от шумерского «namtar» – «судьба»]. Его путь был завершён, спустя тысячи лет жизни в обличии зверя. И этот путь он построил сам, разве что Нергал непреднамеренно подсказал ему идею о создании оружия против себя самого. Меч резал его плоть точно так же, как и стена воды отделяла Дахаку от порталов до его полного превращения. Когда Намтар осознал все свои ошибки, он создал или хотя бы постарался создать нечто в противовес каждой из своих ошибок. Перстень, что показывал ложную судьбу и склонял к ней, уравновешивался Маской, что скрывала любого от взора судьбы. Кинжал породил Дахаку, а меч убил его. А тайный дневник затмевал все мысли и заблуждения из первого. Ложный же медальон сбивал Хранителей с пути, который он когда-то открыл с помощью истинного. Разве что, его идея с чудесным ключом, что вёл за дверь, где был спрятан механизм для разрушения Острова, провалилась. Но он смог показать, что не существует единственно верного пути и судьба – это, по большей части, выдумка. И потому в какой-то момент путь, проложенный им, словно бы обрывался – Принц очутился в пузыре, который был своего рода пустышкой. Он никуда не вёл, никак не проявлял себя. Он лишь хранил отголосок прошлого и тот, кто его нашёл, должен был сам выбрать, как воспользоваться им.       Пузыри родились во времена первых опытов Намтара с временными порталами, были их незаконченной версией. Поначалу он отбросил их и забыл о них. Но затем увидел их особый потенциал и поместил пузыри в самых нужных местах на Острове – в темнице Аджита и неподалёку от надёжно спрятанного меча. Пузырь в основании Дозорной Башни подпитывался Песками прямиком от Часов – он понемногу просачивался через тайный ход, о котором до сегодняшнего дня никто не знал.

***

      Кайлина не могла оставаться на Острове. И даже вовсе не оттого, что поведал ей Призрак. Человеческое начало победило в ней и взяло верх над Песками. Она поняла, что вся её жизнь была пустой, Пески просто использовали её как сосуд. И теперь Остров был ей противен, в нахождении здесь не было никакого смысла. Предназначение Хранителя теперь изменилось, и она должна была беречь Пески от соприкосновения с миром. Прожить тысячи жизней и не допустить повторения той катастрофы, что Принц однажды устроил. Вот только путь её будет не из лёгких. Теперь вместо слепого следования судьбе, ей предстоит сделать выбор, причём не единожды, и самой определить будущее.       Они вместе с Принцем вернулись на Остров, где стояла крепость, и Кайлина навсегда погасила все временные порталы. Пришло время избавиться от наследия и закончить всё, что было начато Песками. С помощью кинжала Кайлина выпустила их из Часов, и они вернулись обратно в Бездну. Вместе с Принцем они смогли сделать так, что однажды она будет затоплена водой, бегущей с гор, и уже никогда не восстановит свои силы. Кинжал же уничтожить было невозможно, и поэтому Кайлина разделила его надвое – без Перстня им всё равно никто не сможет воспользоваться. Кроме того, она уничтожила стражу крепости, превратив её в пыль, что вскоре развеял ветер. И затем отвела Принца в тайную бухту, где у причала стояло небольшое судёнышко – оно вполне годилось для обратного путешествия.       Принц надеялся, что им удастся отыскать или догнать команду, но боялся, что прошло уже слишком много времени. Хотя он был в любом случае очень рад, что кто-то из членов экипажа выжил. А Хараз оказался навечно заперт в далёком прошлом – это та судьба, которой он заслужил. Оказалось, что Кайлина действительно не лгала Принцу на его счёт – он был предателем. Искусным и подлым лжецом, кого ослепили Пески и их могущество, пусть он лишь слышал о них только на словах, не видев их в действии. Он организовал путешествие только ради того, чтобы обрести небывалое могущество и захватить власть в Вавилоне. Это удивило Принца, но на этот раз у него не было причин не верить Кайлине – она больше не та, кого называли Императрицей Времени. И ему следовало бы даже поблагодарить её за такую услугу.       – Помимо безумия, впрочем, он открыл в себе ещё кое-что. Ему стали доступны сострадание и взаимопомощь. Просто, его разум стал настолько чист, что эти простые вещи стали открытием для него, – сказала Кайлина. Впрочем, Принц несколько сомневался, знакомы ли эти чувства ей самой. Так что она наверняка вкладывала в эти понятия какой-то свой смысл.       Теперь им предстояло проделать обратный путь. Принц неплохо справлялся с небольшим кораблём и оказался в состоянии сориентироваться по звёздам, выбирая верное направление. Но даже прохладный ночной бриз не был способен отогнать от него тревожные мысли и всё то, что он узнал о Песках. Они казались ему лишними, даже несмотря на свою привлекательность.       Могли ли быть Пески полезными миру? Ведь с их помощью можно предотвращать войны, трагедии и различные катастрофы. Но риски были слишком велики. Такая власть обязательно соблазнила бы кого-нибудь. Он должен был избавиться от них.       – Эти знания тяготят меня, – сказал Принц Кайлине на четвёртый день их путешествия. – Я не хочу слышать этот странный голос в своей голове!       – Всё дело в медальоне. Он поддерживает твою память. Избавься от медальона, вложив в него перед этим всё лишнее, – подсказала ему решение Кайлина. – Получится так, что ты запечатаешь эти знания в нём.       Именно так Принц и поступил. Теперь всё в прошлом и он может просто отпустить эти воспоминания. Утопить на дне океана, там где никто его не найдёт, как бы сильно ни взывал к чьему-то разуму.       Выбросив медальон, Принц ощутил, наконец-то лёгкость. В его разуме зазвучала приятная пустота, а в душе нашлось место для покоя. Лишь одно чувство было новым и странным – он настолько изменил мир, не дав свершиться грандиозным цепочкам событий, что ощущал, будто бы попал в совершенно другую реальность. Мир, в котором он когда-то жил, более не существовал. Но сам Принц продолжал существовать и ему в голову волнами накатывали мысли и воспоминания той жизни, которую он не проживал. Иначе сложилось его детство, отношения с отцом и судьба всей Персии. И без медальона Принц, порой, путал, где же заканчивалась одна реальность и начиналась другая. Каждый день он открывал для себя что-то новое, то, чего не было в другом варианте его жизни. Но он был уверен, что справится с этим, вопреки всему.

***

      До рассвета ещё далеко. Всё небо было усеяно звёздами. Крупными яркими точками на чёрном полотне; белые и холодные, они как миллионы глаз, наблюдали за каждым его шагом. А прохладный, но приятный ветер давал ощущение жизни и умиротворённости.       Принц трижды измерил шагами лодку. Скрип досок, смешиваясь со всплесками воды, разносился над морской гладью как крик одинокой чайки, потерявшейся в бесконечности морских просторов. Сон взбудоражил сознание Принца – он не мог найти себе места. В его воображении всплывали страшные картины: он один на один со своим страхом, с ужасом. Он не отступит, ибо уже некуда. Мутнеющий рассудок. Шум в ушах. Холодно…       Раз за разом сон всплывал в его сознании. Подчас он казался ему реальным. Потом – полным бредом. Всё кончено. Или нет? Где же правда?       Чепуха! Простой кошмар. Единственное воспоминание из другой реальности, которое никак не хотело покидать его – столь сильным оно было. Скорее всего, дело было в том, что Принц до сих пор не мог поверить в произошедшее. Он не просто изменил свою судьбу, он решил проблему самым радикальным способом – убил ужасного и могущественного стража судьбы, что охранял её от любых посягательств. К тому же, всё произошло так быстро, что он просто и не успел поверить в это. Принц проделал длинный, витиеватый и совершенно неочевидный путь и нашёл ту самую, нужную дверь, после чего события начали происходить с головокружительной скоростью.       Принц стоял у борта и всматривался вдаль. Ничего не видно – на небе не было луны из-за огромной тучи, что поглотила её. Он посмотрел вниз, на воду, туда, где волны били о борт, привнося хоть что-то в эту неестественную тишину. Принц жадно втянул воздух. А затем с наслаждением выдохнул. Опять спокойствие и умиротворённость. И необычайно большая и яркая луна вдруг выглянула из-за тучи.       Принц камнем рухнул в койку и провалился в глубокий сон. Опять темно. Светло. Чьи-то шаги, смех. Темно и светло одновременно. Бред. Отчаяние. Бесконечность. Забытье…       Яркое солнце пробивалось сквозь щели в досках. Оно было уже высоко, когда Принц вышел на палубу: картина неописуемой красоты предстала его взору: бесконечная морская гладь, солнце играло всевозможными цветами и отражалось от воды миллионами бликов. Над кораблём было чистое голубое небо, без единого облачка. Только яркое, очень яркое солнце. Чувство бесконечности. И маленькое судно прокладывает свой беззаботный путь сквозь неё. Дул приятный тёплый ветерок.       – Ты плохо спал сегодня. Я всё слышала, – сказала Кайлина.       – Удивительно, что вообще спал. Даже сейчас мне кажется, что он преследует меня… нас… по пятам.       И опять молчание. Принц смотрел в её глаза. Они были как бескрайнее море, по которому они плыли. В них жила вечность – огромная, неповоротливая и холодная. Но Кайлина смогла победить её, обуздать её могущество. Вот только Принц так и не смог понять, кто же перед ним. Кайлина определённо не была ему врагом, но она словно бы не принадлежала этому миру.       – Кто же ты? – чуть слышно спросил Принц.       – А кто ты? Раньше я думала, что знаю всё о людях, могу видеть их судьбы, – дрожащим голосом отвечала ему Кайлина.       Потом её голос надломился. Что-то новое входило и в её жизнь. Какое-то потрясение, открытие, новый… нет, множество новых миров. Они открылись ей в одно мгновение, но, кажется, она узнавала их понемногу всю свою жизнь, и только теперь нашла нужный ключ и отперла все двери.       Она продолжила:       – Я видела твою судьбу. Она переплеталась с моей. Но всё, что произошло, начисто отрицает виденное мною. Будто это был розыгрыш, чья-то игра. Мираж, видение, обман. Я оказалась жертвой чужого плана, который не считается с жизнью человека, его нуждами и надеждами. Я, как и ты, – выброшенный на обочину пережиток прошлого, что давно отслужил своё. И ровным счётом ничто не предвещало этой победы! Мы оба так и должны были кануть в небытие.       Принц молчал и не знал, что ответить. Он понимал, о чём она говорит, какой силы её любопытство – такой, что не даёт спать ночами. Но он просто не знал, что можно сказать. Выслушав Кайлину, он и сам задумался. Она породила в нём кучу новых вопросов. Причём, один цеплялся за другой, вытекал из него. Целый поток вопросов, как река: каждая капля неразрывно связана с сотнями других, и все текут в одном направлении.       Он подошёл к борту судна и всмотрелся вдаль. Его мысль летела над бесконечностью морской глади подобно горящей стреле ночью – пока она летит над водой, она горит, как маленький фонарик освещает хоть что-то, отбирает у тьмы крохи светлой истины, но, упав, она потухнет навсегда.       – Что же будет дальше? – спросил он у Кайлины, но отправил свой вопрос куда-то в пустоту, не поворачиваясь к ней.       Возможно, иногда стоит задавать вопросы бесконечности. Нет, она не ответит, не выслушает, и, скорее всего, даже эхом не повторит твой вопрос. Но она вольётся в тебя, изменит тебя самого, пожалуй, на мгновение, но этого может хватить. А потом уйдёт восвояси, оставив наедине с правдой. Лишь только в этой невероятной, глубокой тишине он мог услышать её слабый, едва различимый шёпот.       Принц смерил взглядом всё величие и силу стихии, окружавшей их. Их и маленькое судёнышко. Оно терялось в этой бездне и, одновременно, было единственным, за что мог уцепиться взгляд, взгляд со стороны. Уцепиться так, как висящий над пропастью цепляется за любую корягу, неровность или даже просто воздух.       Казалось, кто-то свыше дописывает последние страницы его жизни. Последние не потому, что после них смерть, а потому что после них – новая жизнь. Но последние страницы это не последняя точка. А она могла бы перевесить всё, что написано раньше. Жаль, что подобных весов не существует – весов правды, которые всегда покажут истинную меру того, что лежит на их чашах.       И эту самую точку поставить никто не решался. Ни он, ни она – Кайлина так и не ответила на вопрос Принца. Может быть, они оба боялись. Или же, наоборот, радовались этой неопределённости, после того, как всю свою жизнь они убегали от судьбы. А может, ещё не пришло время. Время может идти медленнее их судна и отставать на несколько дней пути, а может идти вровень или даже опережать его. Оно ни от чего и ни от кого не зависит. А люди зависят. Или хотят зависеть, боясь сделать выбор и поставить точку

2007–2020