Травы расцвели

Группа, в которую случилось попасть Наен, наконец, дебютировала — и поначалу не вызвала бурных обсуждений, кроме того факта, что в ней были японки. Джису и Дженни даже сходили поздравить Наен, подругу детства, с дебютом, и та откровенно хвасталась грядущими успехами и строила глазки всем подряд. Дженни в этом видела очарование и безвкусие, а Джису — страх. Ей сейчас понятны были чувства Наен — она давно в индустрии, готовилась к дебюту, но в группе девять участниц, и все они хороши собой. Ее, конечно, выставляют как центр, на нее основное внимание и упор, но ее же легко закроют, если не будет должного внимания и достойного продвижения. А как получить и то, и другое, когда в твоей группе вас целых девять? — Я ничего не боюсь, — говорила Наен. — У меня все получится. Джису кивала, а в глазах подруги видела те же чувства, что теперь иногда мучали ее саму. Она тоже боялась. И у нее тоже не все могло получиться. — Ты действительно уверена, что хочешь работать с Тедди Паком? Ты видела уровень его трейни? — слова Джунмена звучали в ее ушах, когда она сталкивалась с работой Пранприи, Джинни, Чеен, Миен и самой Дженни. Они были на уровне, Джису — еще нет. Джису предстояло за короткий срок пройти все то, что девушки покоряли уже второй год. А еще Джису было страшно. Страшно потерять то, чего она достигла большой ценой. — Если ты захочешь отказаться… — аккуратно намекала Дара. — Я всегда приму тебя любой, — писала в сообщениях мама, единственная, кому Джису рассказала о планах. — Впрочем, твое мнение еще может измениться… — с надеждой говорил Джунмен. И только Тедди Пак, уверенный во всем, что касалось его творчества, пожимал плечами и шутил. — Ты и так совершенна, Джису-я, — говорил он. — Куда уж сомневаться теперь. Не время. Да и не стоит. И Джису ему верила. С Наен все еще был тот парень, которого она держала подле себя, но не любила — Джису его сразу узнала. На закрытой вечеринке, посвященной дебюту, он постоянно находился позади Наен, красивой и сверкающей, уважал ее пространство. — Это же Ким Тэхен, — сказала Дженни. — Тот парень, что поет в БТС. Говорят, он довольно популярен становится, благодаря своим внешним данным. — Он и поет хорошо, — Джису сейчас замечала намного больше, чем хотелось ей, — И держится скромно. Тот актер, Нам Джухек, с которым я снималась, он хорошо его знает. Говорит, что Тэхен-ши воспитанный и честный. — Думаешь, это так важно для Наен? — шутила Дженни. — Она сейчас на высоте, ей точно не нужен парень. Она хочет славы. А еще украшений и подарочков. Джису с жалостью смотрела на него, пытаясь понять его чувства, и собственные страхи расплывались и исчезали. Когда-то Юнги рассказывал ей про Тэхена — и его мнение о нем стало ее собственным, как и многое другое, то есть почти все. Ким Тэхен ее тоже узнал — и, видимо, Дженни, раз так долго всматривался в нее, прежде чем поздороваться. Джису показалось — есть в жизни Дженни какая-то история, о которой она еще не знает, что-то невероятно особенное и странное, далеко даже, но спросить об этом не лучшее время и, скорее всего, навсегда. — Хороший альбом у вас вышел, — шепнула она Тэхену, когда они оказались рядом — молчать было неловко. — Мне понравился. Заслушала до дыр. — Спасибо, — вежливо кивнул Тэхен. — Я не писал туда песен. Я пытаюсь, но пока получается плохо. Хены делают это намного лучше. А я пока буду петь. Быть может, однажды… — Если будет желание, все обязательно получится, — сказала Джису. — Я тоже много тренируюсь последнее время, и иногда мне кажется, что все зря. Но я не даю себе расстроиться. Стараюсь держаться на коне. И верить стараюсь. Иначе в индустрии выжить не получится. — Ты права, — Тэхен кивнул. — Наен-а тоже старается. Жаль, что половина из ее фанатов не заметят этого, а заметят только ее милое личико и хорошую фигуру. А может, все так и устроено. Может, это мы, артисты, и виноваты в этом… — Она все еще с тобой? — Не знаю, — улыбнулся он в сторону. — Но я хочу верить, что мы все еще близки как раньше. Других друзей в этом мире айдолов у меня нет. Только моя группа и Наен-а. Он внимательно посмотрел на Джису, улыбнулся — теперь уже ей в глаза, наклонился слегка. — Хен спрашивал, видел ли я тебя в прошлый раз, — шепнул он. — И я сказал, что нет, но, возможно, увижу сегодня. Хен ничего не просил тебе передать. Но он все еще думает о тебе. И постоянно. Все его песни, наверное, о тебе. — Я не говорила с ним уже так долго, — призналась Джису. — Месяцы сливаются в одно. Я надеюсь, у него все хорошо. — Хорошо, — сказал Тэхен. — Если хочешь, Джису-я, я расскажу тебе, чем он занимается в обычное время. Я ведь могу с тобой общаться. И я вне подозрений. — Спасибо, — пробормотала Джису. — Но зачем тебе все это? Мы ведь с тобой не особо часто и говорили друг с другом, да и вообще… — Просто, — пожал плечами парень. — Потому что мне иногда кажется, что мы с тобой похожи. Ждем чего-то особенного и страдает за это особенное. И живем с этим. Он взъерошил свои волосы, рассмеялся. — Как и все в мире… — философски сказал он. — Как и все. — О чем вы говорили? — сварливо спросила Дженни, недобро посматривая в сторону Тэхена, — Разве вы знакомы? Или он просил автограф? Надон такое не понравится. — Надон знает, что он смотрит только на нее, Джендыки, — Джису ущипнула подругу. — Ради нее и пришел сюда и вообще все делает только ради нее. Такой вот человек, Ким Тэхен. Приятно на него смотреть и поговорить с ним тоже интересно было. — Знаешь, онни, — Дженни улыбнулась. — Вот смотрю на тебя и понимаю, что кое в чем Миен была права. Ты действительно окружаешь себя только мужчинами, а те и рады присоединиться. — О чем ты? — Мир мужчин — вот твое место обитания, ты из тех женщин, которые отлично вписываются в него, — Дженни развела руками. — Феминизма в тебя нет. Как и желания побыть одной. Популярная ты моя онни. Она шутила — но Джису сразу поняла, что Дженни не прочувствовала всех ее чувств, и даже отказывает ей в них. Странное дело — дружба, которая спасла их обеих, уже не грела так сильно, возможно даже наоборот. Дженни, которая подшучивала над популярностью Джису, сама жила единственным в мире мужчиной. Джису, которая отказывала себе в любых связях, потеряла того, кого любила. Похожие в своем одиночестве, они пока не могли себе в этом признаться. И это самое одиночество разделяло их — как и положено было. А Тэхен свое слово сдержал — теперь иногда по вечерам он отправлял Джису короткие сообщения, спрашивал, как ее дела, рассказывал о своих и иногда писал, чем был занят Юнги сегодня или вчера. Это согревало его самого и давало надежду ей. Так началась их дружба. *** Группа Джунмена выпустила еще один альбом — и он побил множество рекордов, о которых только и могли мечтать группы-новички. С удивлением Джису и Дара смотрели клип, в котором Джунмен уже не был целомудренным или добрым, напротив, он был страстным и горячим. О таком только и стоило мечтать. Джису тонко просчитала — актерское прошлое помогает Джунмену перевоплощаться, а его ум выдает ему нужные варианты. — Он не пропадет, — Дара рассуждала как профессионал. — Посмотри-ка на него, какой талант, какие способности. — Онни… — Джису задумчиво смотрела в сторону. — Думаешь, теперь ему все еще нужны эти отношения? Ведь он будет популярнее, если будет одинок. — Не в его случае… — Дара с жалостью гладила Джису по щеке, — Он все тонко просчитал. У него имидж другой. Тот же О Сехун — мечта для всех юных дев, его отношений они точно не примут, а вот Джунмен, как лидер, как хен, интересует другую публику. Его отношения с тобой только украшают. Хотя, наверное, ярых фанаток это тоже раздражает. Джису пришлось прийти на праздник, посвященный успеху альбома — Дара настояла — это ее долг, и все вокруг долго восхищались красотой девушки Ким Джунмена — такой парень, как он, мог полюбить только такую девушку, как она, конечно. — Если бы кто-то знал правду… Никто бы не стал петь ему дифирамбы, — ворчал Бэкхен. — Посмотри-ка на него… Пузырится от гордости, как будто подвиг совершил. — Завидуешь? — спрашивал Чанель, любимец всех девушек от пятнадцати лет. — Вел бы ты себя достойно, тоже был бы популярен, как он. А пока не закончится твое наказание, никто не позволит тебе блистать. — Я бы наказан ни за что, — Бэкхен поморщился. — Да и не особо нужна мне такая популярность. Просто не понимаю, зачем он вообще врет об этих отношениях… Все, кто видят их вместе, понимают, что это фикция. — Все, кто видит их вместе, понимают, что они оба воспитанные скромные люди, — поправил его Кенсу. — И Ким Джису достойная девушка. Сейчас о ней много разговоров ходят, по слухам, она начала личную стажировку с каким-то именитым продюсером. Говорят, скоро она дебютирует. — Глупая новость, она актриса, а не айдол, — Бэкхен посмотрел на Джису. — Я сам как актер понимаю, сколько сложностей нужно преодолеть. А еще она не умеет в команде работать. Она больше соло. Я наблюдал за ней, могу точно сказать… Он осекся, потому что Сехун обернулся резко, глядя на него. В последнее время их отношения улучшились, но Бэкхен прекрасно помнил последнее предупреждение Сехуна. Да и знал он точно — этого парня стоит бояться куда больше, чем того же Джунмена. Тот хотя бы просто нажалуется менеджерам, а вот Сехун просто убьет его, если он ее снова обидит. И не пожалеет о том. — Что ты можешь сказать? — резко спросил он. — Я профессионал, — недовольно сказал Бэкхен. — И могу рассуждать как профессионал. Актерство — вещь безумно сложная, но жизнь айдола тоже не сахар. И это две разные стези. Невозможно стать хорошим айдолом, если ты просто хороший актер, и наоборот. Это долгий путь, и пройти его трудно. — Но она тренируется, — заметил Чанель. — Не дура же, чтобы просто взять и дебютировать. — И все равно стать успешной будет не так просто, — сказал Бэкхен. — Вы дни и ночи в тренировках проводите, неужели мне нужно такие простые вещи объяснять всем вам. — Не нужно, — оборвал его Сехун. — Это не наше дело. Джису сама знает, что делает, она умнее всех, кого я знаю. И старательнее. — Была бы умнее всех, не связалась бы с нашим лидером, — пошутил Бэкхен. — Он-то ее хорошо использует… Вот только придет время и ему разрушить эти отношения и тогда… — Заткнись, хен, — сказал Сехун. — Да, действительно, — Кенсу нахмурился. — Неинтересно слушать твои сплетни и рассуждения. Как будто ничего более интересного не придумал. Они все замолчали, старательно переводя тему, вот только Сехун все еще посматривал в сторону Джису с тревогой и нежностью, хотя и пытался это скрыть. Слова Бэкхена, как ему не хотелось это признавать, все равно заставили его беспокоиться. Кое в чем Бэкхен точно был прав. Джису действительно талантливая актриса, но что она будет делать, когда дело коснется его других талантов. Она любит проводить вечера в одиночестве, она много читает и любит компьютерные игры, Сехун не помнил, чтобы она постоянно тренировалась или прилежно занималась. Ей действительно придется не так просто — а мир айдолов полон разочарований, в нем слишком много зла. — И со злом этим придется столкнуться неоднократно, — подумал он. — Если, конечно, никто не защитит ее, не поможет ей, хотя бы советом. Сказать об этом хену? Нет, Джунмен никогда не поймет его чувств по отношению к Джису… Он, конечно, спас их от позора в свое время, но он же и разрушает ее жизнь, к тому же он тиран и страшный ревнивец. Джунмен не примет того варианта, что Джису интересна Сехуну до сих пор, а потом и вовсе сделает так, что Сехун не сможет даже увидеть ее издалека… А если спросить Дару-нуну? Но она презирает его с того самого дня, скорее всего, она вообще не ответит на его звонок… Сехун также знал подругу Джису, но это было короткое знакомство, которое не могло привести к общению или дружбе. Оставался только один вариант — спросить у Джису самой, но этот вариант и был самым сложным. Сехун не мог понять, что сейчас чувствует к Джису. Даже если бы и постарался — не смог бы. Неясная гамма чувств, смесь самых разных эмоций, непонятный мир, в котором он тонул. Прошла первая боль, осталась нежная привязанность и большая благодарность, но что лежало поверх них — все это было вне понимания Сехуна. Если бы люди были подобны книгам, например… Тогда он бы мог с точностью сказать, что именно чувствует к Джису, или хотя бы догадаться. Она безусловно была дорога ему. Его любимое время — время, проведенное с ней. Его худший поступок — то, что он сделал с ней. И она многому научила его, но вот что дал он ей? Кроме боли и презрения… Он искоса посматривал в ее сторону — подойти к ней он, конечно, не смел. Джису стояла рядом с Джунменом — тот говорил не только о себе, но и о них, но Сехун, тот, кого Джису любила, мог знать точно, Джису никогда не была девушкой Джунмена по-настоящему — уж он-то видел разницу. Между Джису и Сехуном сейчас пустота, открытое пространство, небо, если угодно, и большая вероятность того, что они вообще больше никогда не станут ближе друг к другу. Готов ли принять это Сехун? У него нет выбора… А что насчет Джису? Джису, которая простила. Джису, которая способна снова понять его чувства. Джису, которая когда-то любила его. Она сама приняла решение за них обоих. — Поздравляю, — сказала она ему сама, когда он подошел к ней. — Отличный альбом, замечательные достижения. Желаю еще больше успехов. — Джису-я… — замялся Сехун. — Спасибо. Прости, что я не подошел раньше, ты была слишком занята. — Твой хен посчитал нужным подводить меня к каждому гостю, как будто бы я его жена, — пошутила Джису. — Он бывает невыносимым, когда играет очередную роль, наверное, поэтому настолько и успешен. — Жестоко, — улыбнулся Сехун. — Но в точку. А он до сих пор не отпускает тебя. Быть может, скоро ему надоест? — Никогда не надоест, — Джису улыбнулась. — Хотя я все жду, когда наши с ним отношения станут в тягость ему. Наверное, тогда все кончится и для него, и для меня. По крайней мере, я этого хочу и жду. А ты? — А я… — Сехун улыбнулся. — Я много тренируюсь сейчас и стараюсь не расстраивать маму и нуну. Нуна знает, что у меня были проблемы. Она, кстати, часто спрашивает о тебе. Надеется, что у тебя все хорошо. — Твоя старшая сестра всегда была добра ко мне, передай ей мои наилучшие слова, — Джису улыбнулась. — Я тоже тренируюсь. Я во многом отстаю от начинающих даже трейни и времени свободного у меня теперь нет. Но мне оно и не нужно, впрочем. Я собираюсь попробовать себя дальше. Пожалуйста, посмотри наш первый клип, когда он выйдет. Пусть и лет через десять, — рассмеялась она. Сехун тоже рассмеялся, но тут же замолчал. Он хотел сказать Джису самые главные слова, пока еще была возможность, и этого же он боялся больше всего на свете. Сложно было бы понять его страхи, не зная их с Джису истории, но у Сехуна не было выбора. Еще пара минут — и вернется Джунмен, и больше они с Джису не поговорят. — Я простила, — вдруг сказала она. — Если ты хочешь об этом спросить. Я простила тебя. — Правда? — выдохнул он. — Спасибо. Спасибо тебе. Я не знал, имею ли право надеяться на прощение. Я худший из живущих, я мерзавец, то, что сейчас происходит с тобой, все из-за меня. — Ты прав, из-за тебя, — кивнула она. — Но это и худшие события, и лучшие тоже. Звучит странно — но я счастлива. Я счастлива теперь, О Сехун-и. И в этом тоже твоя вина. Ты открыл мне меня, открыл новый мир, а моя беда позволила мне разглядеть людей вокруг. Теперь я счастлива. Оставь свою вину. Я простила. И больше я не хочу говорить с тобой об этом. — Спасибо, — сказал он. — Спасибо тебе, Джису-я. Никогда раньше я и надеяться на смел на то, что скажу это. Спасибо. — И тебе спасибо, — Джису улыбнулась — и вот теперь он точно понял, что она больше не сердится. — Будь самым счастливым на земле. И я постараюсь тоже.