***
Эдван сидел у себя в замке на этаже, который, так скажем, выделил ему Захард. Он поочередно постукивал пальцами по ручке кресла, на котором восседал. Его взгляд был суров, а брови сведены ко лбу, выражая напряжение. Ему очень не нравилось то, что минутами ранее сказал ему Густанг. Глава семьи вздохнул и снова мысленно вернулся к этому разговору. Он старался вспомнить его как можно чётче, дабы не упустить никаких деталей, которые могли показаться ему незначительными в самом начале.***
Неожиданно к нему в покои заходит один из его сыновей — Асенсио. Если честно, глава семьи посчитал бы такое неуважительное поведение к себе оскорбительным, но его взор уловил то, как запыхался синеволосый, так что дал ему возможность отдышаться. — Глава… Семьи По Бидоу… Он прибыл сюда… Хочет с вами поговорить… — наконец выдаёт юноша, опомнившись и поклонившись отцу, что выражало почтенное отношение к главе. — Густанг говоришь… — Медленно сказал Эдван. Он сощурил глаза, но тут же поднялся, прекрасно понимая, что Одинокая Волна просто так бы не заявился к нему на порог и не стал бы просить встречи. Произошло что-то в определенной степени серьезное. Длинноволосый Кун поднялся со своего места и прошёл мимо своего сына, который до сих пор приклонял голову перед ним. Он шёл довольно быстро, из-за чего подол его халата развивался вместе с поясом, который был аккуратно завязан на талии. — Что тебя привело на мой этаж, Густанг? — произнёс Эдван, как только заметил своего старого товарища по команде. К сожалению, времена, когда они были друзьями и взбирались вверх по башне вместе, минули. И сейчас не стоило ворошить прошлое, по крайней мере, с Густангом. Кун заметил, что бывший друг хоть на первый взгляд и выглядел как обычно, но его вид был немного растрепанным. А значит что-то грядёт, раз сам глава семьи По Бидоу, известный как самый аккуратный среди глав, пренебрёг своим прилизанным внешним видом и явился к нему так. — Грядёт война, ты должен решить, на чью сторону ты встанешь. Даруешь башне покой или оставишь все как есть, — сказал Густанг довольно загадочным голосом. Но Эдван сразу сложил два плюс два в своей голове. Вопросительный взгляд сменился на суровый и серьезный, который бывает у Эдвана лишь в неприятных и довольно сложных ситуациях. — Встретимся через две недели. Я сам к тебе приду за ответом. Не советую тебе искать незаконного или кого-то из его друзей. Лучше как следует обдумай своё решение, — сказал По Бидоу. Эдван видел, как тот разворачивается к нему спиной и собирается уходить: — Прими верное решение, Марлин. Глава не стал останавливать удалявшегося в спешке гостя. Он лишь проводил того серьезным взором голубых, как чистая лагуна, глаз. Высший офицер тяжело вздохнул, когда за Густангом закрылись входные двери: — Никому не говори о том, что только что услышал. — Медленно произнёс Эдван, обращаясь к юноше, которого забыл отозвать. Так что тот пробыл тут весь их разговор с Густангом и был посвящён в детали. Теперь ему придётся волноваться и о том, чтобы Асенсио не разболтал полученную информацию. Глаза мужчины посмотрели на сына со всей холодностью и угрозой, которую только могли показать: — Ты меня понял? — резко уточнил глава семьи, пристально сверля того глазами. Казалось ещё немного — и на теле юноши появятся дыры, которые просверлил Эдван своим взором. — Понял! — четко сказал Асенсио, вытянувшись по струнке. Кун заметил, как тот почти незаметно вздрогнул под его взглядом, но ничего не ответил, уходя обратно к себе в покои.***
— Должен решить значит… — Тихим голосом проговорил длинноволосый, припомнив ранний разговор. Пальцы барабанили по ручке кресла, на котором восседал глава, мозг судорожно обрабатывал полученную информацию, стараясь сложить паззлы воедино. Но он осознавал точно, что шип, которого так опасается Захард, уже собран, а значит осталось совсем немного времени до того, как незаконный овладеет этой силой. Именно сейчас удильщик не стремился принять решение — спонтанно и под действием эмоций трудно было здраво мыслить и рассуждать. Ему нужно было найти больше информации о шипе, который сейчас хранил незаконный. Он должен был хорошенько постараться для того, чтобы принять правильное решение. Эдван протер одной рукой свои небесные глаза и вздохнул. Он не должен сейчас просиживаться тут, он должен найти нужные ему данные. Поднявшись с кресла, офицер усталой походкой вышел из покоев, направляясь в библиотеку своего дворца. Библиотека в замке была не просто комнатой с парой стеллажей. Это был зал, сверху до низу заполненный различными книгами с такой же различной информацией. Здесь были и художественные издания, и энциклопедии на различные темы. Эта коллекция книг собиралась тысячелетиями и была четвёртой по величине в башне. Но каковы были шансы отыскать здесь нужную информацию было неизвестно. Время близилось уже к вечеру, искусственное солнце, созданное благодаря шинсу, стало клониться к горизонту, а такое же ненастоящее небо стало переливаться различными красками заката. Но Кун не обращал на это никакого внимания, он был полностью погружён в данное самому себе задание — найти информацию о Шипе. Конечно, можно было обратиться за помощью к одному человеку, но не стоило торопиться, ведь он мог и сам что-то найти. Спустя ещё какое-то время поисков, когда солнце совсем скрылось, а небо окрасилось в чёрный цвет с маленькими сверкающими точками — звездами. Только тогда Эдван разложил пару книг с нужной ему информацией, но этих данных было так мало, что хоть какой-то картины собрать было нельзя. Марлин вздохнул, опираясь на стол и нависая над книгами, которые были открыты на страницах с информацией интересующей его темой. «Так много о нем говорят, но так мало информации… Не зря F.U.G. решили довериться слухам и легенде, чтобы покончить с Захардом», — подумал про себя Кун, слегка закусив губу. «Должно же быть хоть что-то, что сможет подтолкнуть меня к нужному решению…» — Проносились у него в голове подобные мысли о Шипе, Захарде, войне и стороне. Наконец, выпрямившись и закончив сверлить взглядом несчастные страницы книг, Эдван почесал затылок: — Часы. Видимый режим, — наконец произнес он, потирая переносицу рукой. Ранее, ещё в самом начале поиска книг в библиотеки, у Высшего Офицера сложилась идея, которую он хотел реализовать в исходе, которого он не может найти нужную ему информацию. Если честно, то он не желал прибегать к этому варианту развития событий. Ещё раз тяжело вздохнув, Кун наконец смирился со своими действиями: — Звонок Кун Машенни Захард, — говорит тот спокойным голосом. Наступившую тишину прервали гудки, которые свидетельствовали о том, что звонок пройдёт, и есть возможность получить ответа от принцессы. — Машенни, у меня к тебе задание, — как только слышится проходной гудок, показывающий, что вызов принят, говорит Марлин, не удостоив дочь и приветствием и не дав ей даже слово выпалить. — И какое же? — наконец раздаётся немного удивленный голос из часов. «Удивлена, что я соизволил ей позвонить», — сразу сообразил Эдван, но не стал зацикливаться на подобном. Сейчас его это не волновало. — Рядом с тобой кто-нибудь есть? — для начала спросил у неё Кун, дабы точно узнать, что никто не сможет узнать о их сегодняшнем разговоре. — Нет, никого, — выдаёт Машенни после минутного молчания. Высший офицер кивает, мысленно благодаря Удачу, что никого не было рядом. — Свяжись с Репеллистой Захард и узнай у неё все, что касается Шипа, который сейчас находится у Незаконного. Это мое задание тебе как Высшего офицера и главы твоей настоящей семьи, — сказал удильщик, сделав акцент на предпоследнее слово и решив использовать не только семейные узы, но и ранг, который был значительно выше, чем у его дочери. Но, к сожалению, сам он не мог выполнить это задание, ведь новость о том, что глава семьи Кун посетит принцессу, которая даже этот титул официально не получила, разнеслась бы как огонь в лесу, а этого ему было не нужно. В первую очередь он думал о том, как сохранить все свои действия в тайне даже от Густанга, который и заставил его наконец пошевелиться в своём замке. — Вы же понимаете, что она потребует оплату в виде дорогих и редких подарков? — Глава прекрасно знал, что, по слухам, Репеллиста требует за свою информацию большую плату, но это того стоило, ведь на кону стояла его жизнь, жизнь и честь его семьи, а так же жизни других людей. — Да, я предоставлю эту оплату. Главное достань мне информацию и сделай так, чтобы об этом никто не узнал, — сказал офицер в довольно грубоватой форме. Ради всего этого он даже готов так потратиться и даже использовать своё хранилище… Уму непостижимо… — Если кто-нибудь что-либо узнаёт — пеняй на себя, — напоследок холодно сказал ей Марлин и отключился. Ему оставалось лишь ждать информацию, которую Машенни должна была ему предоставить. Но он прекрасно понимал, что скоро ему придётся открыть свою сокровищницу и предоставить один из предметов, который захочет Репеллиста, и он явно будет одним из самых дорогих артефактов. Понимание этого совсем не радовало его… «Ну, ничего страшного, зато сразу будет ясно что к чему». — Сам себе сказал Кун, словно стараясь оправдать эту трату. Хотя зачем её нужно было оправдывать? Ситуация-то не из самых лучших, так что можно было пойти и на подобное. Сложив книги в стопку, мужчина решил взять их с собой в покои, ему было бы удобнее разбираться со всем там, а не где-нибудь в другом месте. Взяв их под подмышку, Эдван направился в сторону своей спальни бесшумной походкой, решив остальное сделать следующим утром, ведь сейчас голова варила очень туго и медленно, так что работа в таком состоянии ничего хорошего не принесла бы. Время летело быстро. Прошла неделя с того момента, как Эдван отдал приказ своей дочери, но ответа до сих пор не было. Иногда его одолевали мысли, что Репеллиста отказала Машенни с этой просьбой, даже несмотря на то, что семья Кун могла предоставить неплохую оплату за ее услуги в помощи. Тревога нарастала и становилась похожей на бушующее море, которое своими волнами захлестывало скалы побережья. Марлин уже хотел снова звонить принцессе, чтобы поинтересоваться, почему идёт такая задержка и вообще сможет ли та достать хоть толику сведений. Но не успел он произнести обыденную команду, призывающую часы, как те сами возникли перед ним и на них аккуратными и разборчивым почерком было написано: «звонок». — Ответить на звонок, — произнёс Эдван, посерьезнев на глазах. Он подался вперед, облокачиваясь локтями на колени, и напрягся всем телом, ожидая, когда девушка наконец заговорит. — Добрый вечер, это Машенни. Репеллиста сказала, что нашла информацию по этому предмету, но взамен она просит ожерелье с лепестком Фаситеи. — Четко и ясно произнёс голос девушки, доносившийся из часов. Кун помрачнел. Это ожерелье как раз было одним из сокровищ в его хранилище, и расставаться с ним он хотел в последнюю очередь; по некоторым причинам, которые он никогда бы не озвучил в слух. Но тут на кон ставились чужие жизни, так что выбора не было. С губ главы сорвался тяжкий вздох: — Хорошо, будет ей это ожерелье. — Процедил тот сквозь сжатые губы. — Можете отправить его к ней во дворец?.. — спросила у него девушка. По ее голосу Эдван понял, что та сложила два плюс два в своей голове и разобралась в его отношении к этому предмету, из-за чего старалась говорить более аккуратно. — Да, сегодня же оно будет у неё, — произнёс удильщик и вздохнул ещё раз, — завершить звонок. Связь оборвалась, а Кун облокотился на спинку кресла и прикрыл глаза, потирая их рукой. «И вот на какие жертвы я пошёл для того, чтобы узнать о шипе и принять верное решение…» — Пронеслось у него в голове. Да и вообще, почему он не мог просто выбрать сторону Захарда, как это делал всегда? Король, как обычно, победить, и ему не стоит сильно волноваться на этот счет, ведь столько незаконных прорывались к нему в замок. Только вот раньше никто из них не состоял в F.U.G. и не желал смерти Захарду. Возможно, именно из-за этого шестое чувство подсказывало ему, что стоит детальнее изучить арсенал оружия врага монарха, ведь с ним явно что-то было не чисто. — Захард или F.U.G. Вы потом возместите мне мои траты за все это… — Пробормотал сам себе Марлин под нос и отдал приказ насчёт ожерелья. Мужчина сидел и читал информацию, которую ему предоставили в обмен на ожерелье. Здесь были указаны те моменты, которые не были прописаны в книгах, и это его сильно радовало. Значит он не просто так отдал дорогое душе украшение. Это его в какой-то степени радовало. Эдван сидел в тишине у себя в покоях и тщательно читал, переваривая и вникая в информацию, которую давала ему книга. Его глаза были прикованы к листам и бегали по строчкам, словно пытались за чем-то угнаться. В один момент его лицо помрачнело, когда он увидел предложения, в которых говорилось, что жертва, на которой используют шип, умирает, но её душа не может упокоиться и впоследствии переродиться. А это означало, что тот останется духом до тех пор, пока хранитель не решит поглотить его душу и сделать своей частью. Тогда она навсегда затеряется и память у всех о ней будет стёрта… — Что за… — Тихо начал было Эдван, напрягаясь всем своим телом. Он, конечно, понимает, что шип — это особое оружие, которое может убить даже бессмертного короля башни. Но этот способ слишком жесток, ведь у души Захарда не будет второго шанса. Шанса переродиться и исправить свои грехи, совершенные при жизни. Ему не удастся прожить новую жизнь так, как должен был старую. — Это слишком жестоко, даже для него… — Тихо проговорил Кун, поднимаясь со своего места и начиная ходить то туда то сюда, обдумывая только что прочтённую информацию. — Захард хоть ещё тот говнюк, но даже для него подобная смерть станет слишком жестокой. Но если оценивать силу шипа, то он с ней точно не справиться, а значит он в любом случае… — Марлин не посмел договорить фразу, но в сознании он досказал её. «…Умрет…» — Пронёсся в голове конец. — И что прикажите мне делать? — сам у себя спросил Эдван, останавливаясь посредине комнаты, ставя руки в бока и сопровождая все мятежным вздохом. В его мыслях бушевал бескрайний поток из догадок, который был сравним с роем взбешённых ос. От такого напора мыслей голова начинала болеть и нужно было немного прогуляться, чтобы проветрить голову и немного привести мысли в порядок. Убрав все полученные от Машенни бумаги, мужчина вышел из своего дворца, вдыхая немного прохладный, а главное свежий воздух. Легкий ветерок с морозцем пробежался по коже удильщика, который шёл размеренным и спокойным шагом по дорожке в парке. Кун смотрел на окружающую его природу. Если честно, в голове все так же летала куча мыслей, но теперь они перестали быть тем ужасным роем пчёл, превратясь в порхающих бабочек. Эдван шёл и приглядывался ко всему живому, стараясь найти хоть какую-то подсказку во всем этом. Должен же был быть хоть какой-нибудь выход из этой мерзкой ситуации. Ситуации, которая сложилась из-за их невнимательности. Глава прекрасно понимал, что Захард умрет в любом случае, даже если он примет его сторону. Но он не хотел, чтобы тот погибал от рук, а точнее оружия Джу Виоле Грейс, ведь тогда его душе придёт конец. А это жестоко даже по отношению к таким ублюдкам как он. Оторвав свой взгляд от зелени, офицер перенёс его на серое, заволоченное серыми тучами искусственное небо. Через секунду над ним сверкнула молния ярким, ослепляюще белым цветом с оттенком синего, которая отразилась в голубых глазах. Мысль, словно пришла по велению природного явления, которое появилось так неожиданно и так же резко исчезло, даже не оставив за собой и следа. — Должен же быть другой выход… — Еле слышно прошептал Эдван, опуская голову и взгляд на свои ноги. Он не хотел воплощать эту мысль в реальность, но другого выхода не было, ведь только так он мог сохранить чужую душу и дать ей возможность переродиться, и прожить более счастливую жизнь. — ЧЕРТОВЫ F.U.G.! — в бешенстве рыкнул Эдван и сжал кулаки, сдерживая желание разрушить что-либо. Ведь все шло по вине этой группировки. Именно они додумались мстить за умершего друга их лидера, но как они не могли понять, что именно Захард смог добиться этого мира, прекратить те бесчисленные войны, которые были постоянным явлением в прошлом, именно он создал ранги, которые помогали следить за порядком. Так что этих ублюдков не устраивает?! Ведь именно они пытаются развязать эту войну и нарушить такое спокойное время, только для того, чтобы свершить месть, которой более десяти тысяч лет. — Уроды… — прошипел Кун, словно змея. Его глаза в прямом смысле слова метали молнии, которые рассеивались в воздухе. Постояв немного на том же месте, Марлин направился в таком же разъярённом виде к себе в покои. Ему определенно не нравились эти фаговцы, из-за которых ему приходилось идти по этому пути. Пути, на котором ему придётся пролить кровь короля. Своего Короля. Войдя в свои покои, Эдван закрыл за собой дверь. Ему хотелось побыть в тишине и подумать обо всем. Только сейчас его сердце сковали холодные когти печали от мысли, которую он принял. «Эдван, это лучший вариант для него…» — Говорил он себе, стараясь оправдать свои ужасные действия. Но вопросы: почему они не предотвратили это в самом начале; почему не убили того незаконного; почему не обращали на него все это время внимания — так и крутились в голове. — Все же ты допустил большую ошибку… — Сказал Эдван, валясь спиной на мягкий матрас кровати и прикрывая рукой свои глаза. Сейчас ему ничего особо не хотелось, лишь побыть одному и закрыть свои чувства и эмоции, которые так и стремились выплеснуться наружу. Тоска, печаль, грусть. Марлину не нравилось, что эти словах хоть и схожи, но ощущались всегда по разному. Почему же он снова не может запереть их в глубины своей души и стать тем же холодным человеком, каким был несколько недель назад… Ответ прост, но он никогда не отзовётся в его разуме, не сорвётся с губ. Он навсегда останется лепечущим голосом внутри его сердца. — Звонок Асенсио. — без колебаний в голосе говорит мужчина. Когда в трубке отзывается голос молодого человека, Кун произнёс ещё один приказ с просьбой достать один из кинжалов из его хранилища. Всё-таки ему нужно было действовать как можно скорее, дабы избежать той судьбы, которая ждала скованную душу. Скоро он в последний раз посетит дворец…***
Прошло несколько дней с момента принятия Эдваном решения. Наступил, так называемый, день икс, который не сулил ничем хорошим для обеих сторон и который должен был закончится большой потерей не столько для башни, сколько для Эдвана. Из-за этого в воздухе летало неприятное ощущение грядущего, но никто не мог уловить его, кроме самого Куна. Марлин сидел у себя в комнате, откинувшись на спинку кресла и прикрыв небесные глаза с длинными ресницами. Только сейчас сомнения стали одолевать его, но он старался не обращать на них внимания, ведь решение уже принято, а отступать от него он был не намерен. По крайней мере не сейчас, когда пройденный путь был осилен на половину. Поднявшись с места, на котором восседал глава, Эдван накинул свой бело-синий халат по верх обыденной одежды — чёрных шорт и такого же цвета жилетки, под которой виднелась футболка. Завязав темно-синий бархатный пояс у себя на талии, удильщик направился к выходу из своих покоев, а дальше и к выходу из дворца. Попасть на 134 этаж, где обитал его старый товарищ, не составило особого труда, а помог ему ранг высшего офицера, который он получил многие тысячелетия назад. Да и статус родоначальника одной из великих десяти семей сыграл свою роль. Эдван наконец стоял перед дверями, которые вели в один из залов дворца Захарда. По известной причине он немного нервничал, проверял на месте ли кинжал, заранее спрятанный в рукаве, и нет ли кого за ним. Собравшись с мыслями, он распахнул громадные двери и вошёл в холл, где увидел Захарда. Сердце Марлина заныло, когда он увидел одиноко стоящую фигуру старого знакомого подле окна, смотрящую то ли в отражение в стекле, то ли в даль на просторы этажа. — Давно не виделись, Захард! — Начал было Кун, натягивая веселое выражение лица и подходя ближе к королю, но не тут то было. — Кун Эдван… — Тихо произнёс его знакомый, как бы намекая на что-то. Марлин быстро сообразил, чего от него требовал король. Все-таки он не любил эту церемонию и почему нельзя было забыть о ней хоть на одну встречу и стать теми же товарищами по команде, которые поддерживали друг друга не зависимо от ситуаций. Да, власть поменяла Захарда и не в лучшую сторону… — Рад приветствовать ваше величество и… Спасибо что радушно приняли меня. — Сказал Эдван не особо стараясь подражать почтенному тону, что по большей части для него не в новинку. Конечно, вместе со своим приветствием Кун не забыл поклониться и немного по-детски развести своими руками, как это он обычно делал. — Ладно, хватит с тебя… — Сказал король, словно бы удовлетворённый разыгранным для него спектаклем. — Ну наконец-то, — уже менее наигранно сказал Кун и подошёл к стоящему у окна королю, — куда смотришь? — Просто наблюдаю за видами, — спокойно ответил ему златовласка, не удосуживаясь и посмотреть в сторону давнего знакомого. — Винами? Но тут же нет никаких вин… Захард, ты чего? — Сначала не расслышав правильное слово, Марлин в непонятках глянул на него. — У тебя как раньше, так и сейчас только одно на уме, — с легким смешком произнёс тот. — Не виноват я, что ты не четко произнёс слово, что услышал, то и услышал. — Ты ничуть не изменился… — Проговорил король то ли с ноткой печали в голосе, то ли с чём-то другим. «Но ты сильно изменился и причём в худшую сторону…» — Пронеслось в голове у главы семьи, но в слух он не стал произносить подобное. Слишком рискованно это было для него. Эдван стоял немного позади Захарда, поглядывая то на пейзаж, то на отражение своего друга в стекле. Стоит отметить, что комната, в который находились давние знакомые сильно отличалась от других в этом замке и от привычной комнаты, где принимали высших офицеров. Это была просторная комната, не заставленная всякими королевскими украшениями, ярким и пышным декором, а была самой обыкновенной. Словно создавалась для встреч с давними знакомыми и друзьями, чтобы те не ощущали себя неловко при виде большого убранства в обычных холлах замка. И вроде бы не заметный жест, но старый добрый приятель сразу раскрепощается и ведёт себя более открыто. Вот поэтому монарх предпочитает встречать глав десяти семей в подобных комнатах. Однако, если кто-то приходит с делом, то всё должно быть официально. — Эдван, что привело тебя ко мне? Ты меня давно не навещал, — поинтересовался Захард, наконец соизволив повернуться лицом к своему собеседнику. — Привело? А… Вроде бы ничего особенного, — произнёс Марлин. Мужчина прикрыл свои голубые очи и выдохнул, собираясь с силами. Он больше не мог медлить… Слишком… Слишком опасно это могло быть. Его через чур пугала мысль, что именно сейчас он остановиться и передумает. — Захард… Прости меня… — тихим голосом произнёс высший офицер, поднимая взгляд на стоящего перед ним короля. Он прочитал в глазах друга непонимание, от которого стало в разы больнее. Стиснув губы сильнее, Кун легким движением вытащил заранее спрятанный и подготовленный клинок и быстрым, как молния, движением оказался рядом с Захардом. Даже он сам не понял, когда успел вонзить остриё кинжала по самую рукоятку в грудь своего правителя. Он ощутил, как что-то тёплое брызнуло из раны и попало ему на руку. Это была кровь. Кровь короля. — Прости меня, Захард… — Тихо шептал Эдван, выпуская из рук рукоятку и подхватывая ошарашенное болью и внезапным поступком тело. Кровь короля медленно текла из раны, окрашивая не только одежду раненого, но и белый халат убийцы, державшего тело. — П-почему я не могу регенерировать… — Сдавленно вырвалось из груди Захарда. По его голосу сразу становилось понятно — тот находится в ужасном смятении и незнании что нужно было делать дальше. — Это специальный кинжал, он подобен шипу, но не имеет тех побочных и ужасных действий, как оружие незаконного… — Тихо и мягко проговорил Эдван, видя, как, из-за непрекращающегося кровотечения, жизнь понемногу покидает золотистые, подобные солнцу, глаза. Глава прикусил нижнюю губу и опустил голову ниже, почти касаясь своим лбом чужого: — Пожалуйста… Прости меня… Я не хотел этого делать… — бубнил себе под нос Марлин, прикрыв глаза, наполняющиеся слезами. Слезами, которые он показал лишь однажды. Тогда, когда его лучший друг и товарищ покинули этот мир. Тогда-то Захард впервые увидел его слёзы горечи, которые сейчас он проливал над ним. Холодная слеза наконец скатилась по щеке офицера и упала на чужую, но лежащий на руках голубоглазого этого не мог почувствовать. Эдван понял это по тому, как безжизненно упала его рука, которая хотела подняться или дотянуться до чего-то. Но это действие навсегда останется для голубоглазого непостижимой загадкой. Кун сглотнул подступивший к горлу комок горечи, неумолимо сдавливающий все внутри. Хоть он и сглотнул его, но боль, что была на сердце, он не в силах был убрать. Эдвану оставалось лишь продолжать сидеть и смотреть на мертвого короля. — Захард… — Еле слышно сорвалось с губ главы и он ещё сильнее стиснул тело только что умершего друга. Боль сковала не только сердце, но и мозг. Ему хотелось выть от безысходности, орать, кричать, разгромить пол чертовой башни, разрушить дворец. Сделать это все он хотел лишь для того, чтобы выплеснуть все свои эмоции. Грусть, печаль, боль — все это затуманивало ему разум, подначивало на разрушительные действия, но вот тело оставалось мягким… Податливым что ли… Марлин ослабил хватку объятий и вскоре положил Захарда на холодный пол комнаты, а сам медленно поднялся. Весь его халат покрылся кровавыми пятнами, оставшимися после объятий, но подобное никак не смущало его. Рука поднялась вверх, а из ладони засочился приятный глазу голубовато белый свет. Это была одна из способностей главы семьи Кун. Поток шинсу усилился, заставляя всю комнату покрыться инеем, а по площади загулял холодный морозный ветер. Самолично Эдван не испытывал никакого дискомфорта при использовании этого шинсу, ведь это была одна из его форм. — Прости, Захард… — прошептал Марлин. Следуя кроткому движению рук, температура в комнате снизилась до минуса. Через несколько минут комната, что была самой обычной, превратилась в холодную, полностью покрытую льдом пещеру. Стены, потолок, пол — все было замуровано под толстым слоем льда, а в середине лежал прозрачный гроб, с как будто спящим Захардом, который был сделан из того же материала. — Надеюсь тебе нравится… Прости, но это все, что я могу сделать для тебя… — Произнёс офицер, касаясь рукой гроба и проводя ею по крышке. В его глазах застыла боль и печаль, которые нельзя было передать словами. Он не первый раз видел, как кто-то умирал на его глазах, но даже смерть собственных детей не отдавалась такой же пустотой у него на душе, словно он потерял частичку себя. Частичку, которую невозможно было уже вернуть… Слёзы перестали скатываться по щекам голубоглазого, а на их место пришла улыбка. Да, печальная, да, грустная, но улыбка. Улыбка от осознания того, что чужая душа смогла упокоиться, смогла переродиться и стать чём-то новым в этом огромном мире. — Пожалуйста, в будущем не совершай больше подобных ошибок и не ведись на власть… — Сказал на последок Эдван и направился прочь из комнаты, немного сгорбившись, неся вину за содеянное на своих плечах. Прошло относительно мало времени с того происшествия. Вся башня стояла на ушах, когда узнали, что Захарда нашли мертвым в ледяной комнате. Как и предполагал длинноволосый, никто не грустил после его кончины, и те сразу же назначали нового правителя, который будет теперь следить за порядком в башне. Только вот не будет больше тех времён, которые были при правлении первого короля. Все будет совсем иначе, хотя невооруженным взглядом это будет трудно заметить. POV Густанг По Бидоу Мужчина был ошарашен известием о том, что Захарда нашли мертвым в одной из комнат его же дворца. Сразу в голове появилась мысль, что это мог сделать Эдван Кун, ведь только тот знал о их ближайших действиях. Но тогда появлялся новый вопрос: как он мог убить короля? Это же подвластно лишь шипу, который уже в полном виде находился у незаконного. Только вот когда до него донёсся слух о том, что вся комната была покрыта льдом, а самого правителя нашли замурованным в глыбе льда, чём-то напоминающей гроб, именно тогда сомнения главы рассеялись, и он уже точно знал кто за этим стоял. Только вот вопрос оставался все тем же: как Кун смог все это провернуть? Не желая медлить, Густанг сразу же направился на этаж, где жила семья Кун, чтобы узнать все подробности от первого лица. «Как ты смог убить его?» — вертелось в голове у По Бидоу, пока он направлялся в сторону дворца старого товарища по команде. Ни одна другая мысль не могла посетить его голову, ведь этот вопрос прочно засел у него в голове. Глава семьи шёл в сторону покоев голубоглазого главы. Он наплевал на все нормы приличия, которые раньше так четко соблюдал, ведь вопрос мучал его сильнее чем ранее сковывающая этика. Он шёл быстрым шагом, но никто не собирался его останавливать — давно уже было доложено о его прибытии. Да и похоже Эдван уже ждал его или ему уже было все равно на то, что произойдёт. Этого Густанг не понимал, точнее он не понимал половины действий Куна, не только это. «Что же происходит у него в голове…» — пронеслась очередная короткая мысль, на которую, к сожалению, тоже не было никаких ответов, даже предположений. По Бидоу увидел двери, ведущие в покои Марлина, и распахнул их руками. Поискал его глазами на кровати, предполагая, что тот будет обжиматься с какой-то девушкой, но там его не было. Тогда он перевёл взгляд в другой угол комнаты и только тогда, заметил фигуру, стоящую полуголой на балконе. Занавески развивались от ветра, попадающего в комнату через настежь открытые окна балкона. Глава поморщился от прохлады, которая стояла в комнате у удильщика, но не обмолвился и словом по этому поводу, прекрасно помня, что у того довольно хорошая сопротивляемость к холоду. Офицер направился к стоящей фигуре, которая не обращала на него никакого внимания. Пройдя половину пути до балкона, посредине комнаты По Бидоу замер. То, что он не заметил на входе, сейчас бросилась ему в глаза. На левой лопатке Куна была вытатуирована эмблема Захарда. Было ясно, что она сделана совсем недавно. Это потрясло Густанга до глубины души. Как можно было расценивать это действие? Как проявление преданности? Как знак памяти о погибшем? Или что-то большее? «Да что происходит.» — подумал про себя Густанг с легким раздражением. — Эдван, что… — Хотел произнести мужчина новый вопрос, который смог затмить предыдущий, как глава чужой семьи повернулся к нему. Густанг увидел в бескрайних небесных глазах непостижимую ему печаль и тоску, которые заставили его замолкнуть, так и не договорив. — Навсегда. — услышал лишь тот в ответ. Ему не надо было ничего больше говорить, ведь все, что надо, можно было прочитать в чужих печальных глазах.