Лисьи сказки

       – Ненавижу цирк! – лисёнка трясло, а маленькая рыжая мордочка выражала негодование, – ненавижу и все!       – Это почему же? – Папа Лис отложил вечернюю газету и с интересом уставился на своего младшего, - вы со Старшим бегали на пустырь?       С недавних пор на этом пустыре развернул свой купол человеческий цирк. И сегодня лисенок в компании Старшего отправился на него посмотреть.       Ах, как же малышу было любопытно, но с прогулки он вернулся понурый и подавленный.       Папа лис ждал. Его сын должен сначала обдумать вопрос. Затем он обязательно обратится либо к отцу, либо к Старшему. Со временем брат стал занимать особое место в жизни малыша, и это было правильно. У детей должны появляться новые учителя, кроме родителей. Старший был лучшим. Отец гордился им и испытывал настоящую радость, что дети стали так близки. Но сегодня лисенок пришел со своей проблемой к Папе Лису. Однако, вопрос видимо не хотел рождаться, и отец решил помочь.       – Ты расстроен. – Папа Лис не спрашивал, утверждал. Подобная постановка вопроса побуждает отвечать, как бы удивительно это не казалось.       – Да, папочка. Очень.       – Что-то плохое произошло в цирке.       В ответ всхлип.       – Тебя кто-то обидел.       - Нет-нет, папочка, Старший никогда не позволит обидеть меня! Просто… – лисенок вновь всхлипнул и замолчал.       – Просто, – повторил Старый лис, – тебе там совсем не понравилось.       – Не то чтобы совсем, – лисенок вздохнул, – сначала было очень здорово. Папочка, люди такие смешные. Они прыгали, ходили по тонюсенькой веревочке высоко-высоко. Летали, и просто так и на длинных таких широких лен-тах. Кувыркались и кидали много всяких штук в воздух и не роняли, папа! Только после… – в разговоре снова образовалась гнетущая пустота, но Старый Лис не спешил, – после были лошади, и собаки, и медведи, и кошки. У них такие грустные глаза, отец, и пахнут они голодом, тоской, ле-карст-вами и... страхом, – голосок затих почти до шепота, а затем возмущенно взлетел вверх, – Я видел, как какая-то человеческая девочка длинной палкой била лошадей по крупу, но они все продолжали бежать! – малыш хлюпнул носом. – А человеческие дети смеялись! Смеялись, папа! Звери голодные, им больно и страшно, а тут – смех! Зачем? Почему, папочка? Эти животные не сделали им ничего плохого. Одни лишь кошки почему-то выглядели довольными. Но остальные… – мокрый нос уткнулся в плечо старого лиса, и послышались рыдания. – Успокойся, милый, успокойся, – папа лис обнял сына двумя лапами за голову, затем чуть отодвинул от себя и лизнул в нос. Крупные капли все катились и катились по мордочке. Горькие всхлипы не прекращались. Минутки бежали, папа лис понимал: детские слезы не бесконечны, как сильно ни расстроен малыш, он перестанет плакать. Большая лапа гладила шелковистую спинку, принося успокоение, утешая. Отец ждал. Через какое-то время лисенок затих и расслабился в любящих объятиях, носик тихонечко засвистел… «Спит, – понял Папа Лис, – что же я скажу тебе, родной мой, когда ты откроешь свои наивные чистые глазки? Как описать несправедливость этого мира и не погасить огонек в твоем нежном детском сердце? Рассказать, как на потеху другим людям циркачи ломают животных? Голодом, побоями, ограничением свободы. А тех, кто ближе всех по духовной организации, изводят психологическими трюками, только бы подавить волю и заставить делать все, что принесло в людскую голову глупое человеческое воображение.       С нами, лисами, им тяжело. Мало кто из лисьего рода соглашается сотрудничать в полной мере на таких условиях. Поэтому мы, как объекты дрессуры, не очень-то людей интересуем… В наших сердцах слишком много леса и свободного ветра.       А вот остальные…       Например, лошади: прекрасные вольные животные, совершенные и свободолюбивые. Грамотный манипулятор подбирает ключ к сердцу коня. Даже самого непокорного можно обмануть. И обманывают, используя общительный и любознательный характер. Сначала просто приучают к своему постоянному присутствию, неделями проводя целые часы рядом, и настойчиво навязывая свое общество. А после – пропадают на несколько дней. Дистанцируясь так, чтобы обостренный нюх лошади не почуял рядом даже запаха. Потеряв привычный раздражитель, животное начинает невольно волноваться и ждать. А через несколько дней, только учуяв человека, как правило, идет на контакт само, измучившись за несколько дней ожидания. И лошади позволяют сесть на свою спину. Изламывая свой хребет, они скачут по маленькому кругу, который навсегда превращает красоту в калек манежа.       Как объяснить готовность собак, даже голодая, пресмыкаться перед своими обидчиками только потому, что это вожак, альфа и омега собачьих грез, собачий бог во плоти.       А, пробуждающая зависть, независимость кошек? Кошка, эта гордость свободолюбивого мира, единственная подмяла ситуацию под себя. Заставила людей платить за удовольствие жить рядом. Кошек не вынудить трюкачить, когда им противно, больно или не удобно. Они делают только то, что нравится и заставляют этим умиляться. Великий дар. Но кошки – исключени, только подтверждающее правило...       Тигры, бурые медведи такие страшные, коварные и реально опасные в природе, точно человеческие клоуны, валяют дурака и прыгают через пылающий обруч, – Старого Лиса передернуло от воспоминаний. Перед глазами нора стала менять очертания, от слез.       И кое-что еще, хороший мой. На протяжении целого года я был в плену в таком вот цирке. Только рассказывать об этом периоде своей жизни тебе, мой милый, я не стану…»