***
«Что-то холодновато», — сонно думаю я. И, толком не просыпаясь, пытаюсь нащупать одеяло, которое, ворочаясь во сне, ухитрился с себя скинуть. Попытка успехом не увенчалась. Точнее, нащупать-то я его нащупываю, а вот снова укрыться как-то не выходит — я словно пытаюсь схватить ткань кулаком. Мало того, что-то не так и с подушкой, на которой я лежу: она ощущается не только холодной, но и сырой. Ничего не поделаешь, придётся просыпаться. Медленно открываю глаза и понимаю, что это помещение мне незнакомо. Высокий потолок, каменные стены, узкие окошки, деревянная мебель. И кровать. Большая кровать, прямо-таки громадная! Замечаю, что лежу с приоткрытым ртом, из которого уже натекло изрядно слюны. Неужели я прямо так и спал? Понятно тогда, почему вся подушка мокрая. Аккуратно приподняв голову, пытаюсь утереться, и тут мне на глаза попадаются собственные ру… то есть уже ноги. Лошадиные. С копытами. Покрытые короткой белой шерстью. И, конечно же, я сразу вспоминаю всё, что со мною тут приключилось. Да уж, предыдущее пробуждение выдалось на редкость паршивым. Холодное пыльное помещение. Странная слабость, когда не слушается даже собственное тело. Разноцветные лошадки, которые от меня чего-то хотели. Плохого хотели! Кто оглушить, а кто и вообще покалечить… Потом — появление тёмно-синего аликорна, и под конец мне прямо на голову обрушивается целое здание. Всё, финиш. Вновь обвожу комнату растерянным взглядом, но это совершенно не помогает ответить на два главных вопроса: где я? И почему вообще жив? Кажется, можно поздравить себя со взятием очередного выживальческого рекорда. Столько раз мне полагалось сдохнуть, а вот поди ж ты — прихожу в сознание снова и снова. Меня что, откопали и приволокли сюда? Я даже примерно предполагаю, что «сюда» — это в кантерлотский замок: обстановка до некоторой степени узнаваема. Помнится, в одной из замковых башен была похожая комната, только раньше там всякий хлам лежал. Но зачем?! Кто и зачем меня сюда приволок? Я-то у пони в последнее время популярностью не пользуюсь. Они бы меня скорее добили и отнесли на ближайшую помойку… — Ты что творишь?! — вдруг ярко вспыхивает в моей голове воспоминание. — Так и убить можно! — Нужно! Стоп! Не вспоминать! Не вспоминать, сука! Яростно трясу головой, которую простреливает болью, что позволяет хоть немного отвлечься. Во-от, умница. А теперь давай подумай о чём-нибудь более нейтральном. На выручку приходит человеческая память, позволяя занять мозг пересчётом единиц измерения: мысленно перевожу акры в гектары, а галлоны в литры, покуда не удаётся хоть чуть-чуть успокоиться. Уфф, вот так-то лучше. Хотя всё равно довольно паршиво: несмотря на то, что спал, выспавшимся себя не ощущаю. Наоборот, чувствую себя усталым и каким-то разбитым. Да и знобит меня… Память услужливо подсказывает, что вся эта хрень называется «магическим истощением», и доводить свой организм до подобного состояния аликорнам категорически противопоказано. Ничего хорошего, в общем. Да ещё и башка болит. При каждом излишне резком движении весь затылок вспыхивает болью, да так, что аж в роге отдаётся. Аккуратно прикасаюсь к рогу передней ногой. Ничего. Кость — она и есть кость, хоть память, опять же, подсказывает, что это совершенно ненормально. Единорожьи, а тем более аликорновые рога должны быть невероятно чувствительными. Аккуратно трогаю затылок копытом, и вот оно-то как раз оказывается достаточно чувствительным, чтобы даже сквозь густую и плотную гриву нащупать здоровенный шишак. Вот блин, нехило ж меня шандарахнуло… Не удивлюсь, если окажется, что ещё и сотрясение заработал. Хотя при сотрясении вроде тошнить должно, а тошноты-то как раз и не чувствую. Вот только слюни текут почему-то, опять с морды капает, блин. Проведя по губам ногою… эм, одной из тех, которые бывшие руки… В общем, стираю слюни с мордочки, и резкая боль в районе носа заставляет вспомнить, что мордашку-то мне подрихтовали. Единорог этот грёбаный! Перевернувшись на живот, аккуратно щупаю пострадавший нос двумя копытами сразу. Ну что тут сказать? Опух он, и сильно. Ну тварь, чтоб тебе самому без морды остаться! А лучше так и вовсе без башки, для верности. Вот не мог этот доспех раза в два сильнее пыхнуть, чтоб до шкварок? А теперь эта сука выжила! Издаю раздражённое шипение и делаю несколько глубоких вздохов в попытках успокоиться. Впрочем, может всё не так и плохо? Может, даже и здорово, что он выжил? Ведь смерть — это ж разве наказание за подобное издевательство? Особенно такая быстрая. Сдохнув, он бы даже ничего толком понять не успел. А надо, чтоб осознал! И помучился, как вот я сейчас мучаюсь. Раз этот единорог повредил мне мою гордость, мою красивую мордочку, значит равноценным наказанием будет точно такой же сокрушительный удар по главной его жеребцовой гордости. Кирпичом. С размаху. Чтоб в яичницу! Какое-то время смакую эту потрясающую картину, нарисованную моим воображением, прежде чем до меня доходит, что это ни хрена не нормально! Я что, и вправду собираюсь вот прямо сейчас бежать ловить этого жеребца за яй… кхм… В общем, это совершенно неправильные мысли! Нет, просто так прощать подобное, конечно же, нельзя. В конце концов, у меня не для того морда, чтоб по ней кирпичами стучать. Но это ж просто варварство какое-то средневековое! Да и вообще, это полная дурость — размышлять о наказании всех подряд, когда даже не понимаешь, почему в живых остался, и можешь только гадать, что с тобою будет уже в ближайшие часы. Сейчас, блин, нужно думать о том, как вообще выжить. Если меня всего лишь взяли в плен, то для чего? Что они планируют со мною делать? Казнь? Так её, вроде как, уже давно не практикуют. Чтоб на неё заработать, это нужно массовое убийство как минимум, а на мне пока трупов, по счастью, не висит. На обеих… обоих… в общем, обе моих биографии в этом плане девственно чисты. С другой стороны, это совершенно не помешало солнечной твари без суда и следствия… Стоп! Да не вспоминай же ты! Ну что за!.. Издав глухой стон и крепко стиснув зубы, лихорадочно загружаю голову пересчётами. На этот раз вычисляю, сколько литров газа выделится при сгорании четырёх граммов угля. Помогает. Хвала пламени, помогает! Долбанная кобыла! Обе кобылы! И солнечная, которая устроила этой Дэйбрейкер филиал ада, и сама Дэйбрейкер, которая теперь устраивает его уже мне! Не успеваю додумать эту мысль, как вновь наваливается чувство глухой обиды, на этот раз приправленное ещё и странной апатией. Всё выглядит так, словно я… обижаю сам себя? Сам на себя накричал и сам обиделся? Да как так-то?! Но, с другой стороны, мы-то теперь и вправду единое целое. И проклиная её, я тем самым фактически пинаю и самого себя. Тем более, что и обвинение-то несправедливое. Дэйбрейкер уж точно не виновата, что у неё в памяти столько невесёлых моментов накопилось, и не специально же она заставляет меня их вспоминать. Да и если уж быть с собою честным, то я сейчас живу, дышу и даже думаю лишь благодаря ей. Всё произошедшее можно интерпретировать так, что именно Дэйбрейкер отдала мне себя всю, без остатка, до самой последней искры. Даже тело — и то сейчас её. А то, что к нему прилагается немало проблем и есть очень даже высокие шансы сдохнуть — так ей самой не досталось даже и этого. Её полноценная жизнь вообще оказалась короткой, словно вспышка. Эту кобылу воплотили на считанные мгновения — лишь для того, чтоб окончательно уничтожить. Да я уже пробыл в этом теле в разы больше, чем она! И тут мы вновь возвращаемся к вопросу: а «я» — это вообще кто? Кто из нас в ком растворился? Я в ней или она во мне? Меня-человека вроде как было больше, но довеском к кобыле идёт её тело, и хрен его знает, во сколько оно может оцениваться в духовно-личностном эквиваленте. Может статься и так, что кобылы было всё-таки больше. А вопрос, между прочим, и вправду важный, поскольку у нас даже пол — и то разный. И раса. И представления о… да практически обо всём! И вот теперь я лежу и тупо пялюсь в пространство. Уже давно пялюсь! Потому что чем больше я размышляю, тем сильнее запутываюсь, и это дико бесит. С каждой минутой всё больше хочется просто взять и кинуть монетку, чтоб хоть какая-то была определённость. Ну всё, стоп. Пошло оно всё на хрен, у меня башка и так раскалывается, а я ещё хвостнёй какой-то страдаю. Мне что, делать больше нечего, как определять степень своей окобыленности, когда даже моя дальнейшая судьба не определена до сих пор? Сейчас, блин, по большому счёту без разницы, какого варианта придерживаться. Бери любой и радуйся, а если ошибёшься — так и поправиться можно. Ты ж, можно сказать, только-только осознаёшь себя в новом качестве. Так. А «любой» — это какой из двух? ДА БЛИН! Логику включай, логику! Иначе так никуда и не придёшь, по этому кругу можно бегать вечно. А по логике у нас что выходит? Логично взять тот вариант, который удобнее, приятнее и спокойнее, потому что сейчас от моей собранности и хладнокровия зависит очень многое. Может статься, что и вообще всё, включая дальнейшее моё существование. И по всему выходит, что самая адекватная часть моей души тут человеческая, а значит, и брать за основу тоже следует её. Да, возможно её опыт не подойдёт к этому телу. Риск, безусловно, есть. Зато в её памяти нет такого треша. И просматривать эту память не так больно. Если я хочу пореже биться в припадках из-за очередного горячего воспоминания, то именно человеческая память должна лечь в фундамент моей новой личности. Что ж, решено. Я — человек, не пони. И буду очеловечивать эту кобылу, раз уж понячья жизнь ей всё одно не зашла. Достигнув наконец хоть какой-то определённости, вымученно улыбаюсь и без сил растекаюсь пушистым ковриком по кровати. Блин, вроде и не делал ничего, лишь пару мыслей в башке прокрутил, а вымотался так, словно только что с сессии, где все экзамены пришлось сдавать по два раза. Немного переведя дыхание и вытерев ногою пот со лба… Эх, для человека эта мысль как-то странно звучит… Ну да ладно. В общем, собравшись с духом, приступаю к осмотру доставшегося мне тела. Надо же разобраться с подарком огненной кобылы и прикинуть, насколько комфортно будет ощущать в нём себя человеком? Ну что сказать? Большое, по ощущениям гораздо крупнее человеческого. Местами не слишком удобное. Но смотрится, должно быть, неплохо. И даже крылья есть! Правда, с этими крыльями всё не так радужно: контролировать их толком не получается. Там, где крыло крепится к спине, сустав слушается — это примерно как человеку лопатками двигать, а вот остальные сгибы как-то не очень. Крыло как деревянное. Но развернуть и свернуть всё же удаётся. Перья жёсткие, по виду и тактильному отклику здорово походят на тонкие пластины из цельного пластика. Когда складываешь, крыло шуршит словно пластиковый веер. Прикольно… Хвост шикарнейший, хотя цвет я бы предпочёл поярче. Грива чуток мешается и на глаза лезет, но и пусть — подобная пышная красотища того стоит. А то у иных пони гривы настолько жиденькие, что как глянешь, так сплюнешь. А вот рог неудобен. Нет, я понимаю, что это очень полезная штука, ведь в Эквестрии магия — наше всё. Но он слишком длинный! Боюсь, будет за всё цепляться. Да и на спине, наверное, лежать неудобно будет. Проверяю данное предположение, переворачиваясь на спину. Хм, похоже, для пони эта поза сама по себе не слишком-то комфортна, вне зависимости от того, есть рог или нет. А ещё я внезапно натыкаюсь взглядом на пару тёмных холмиков, и сразу же вспоминаю, что тело-то кобылье. Ну да, вымечко. Не слишком большое, но в таком положении очень даже заметное, особенно на фоне чрезвычайно короткой в этих местах шёрстки. Ну вот и как мне сейчас очеловечивать… это? Я ж даже не женщина. И совершенно не в курсе, как нужно обращаться с выменем и подобными же штуками. У меня, блин, нету кобыльего опыта! Совсем нету! А на память Дэйбрейкер и её навыки тут полагаться уж точно не стоит, там полный атас… Её представления о правильном кобыльем поведении — это такая жесть, что как начинаю вспоминать, так аж глаза на лоб лезут и румянец на щеках выступает. Вот никогда не был стеснительным, и с сексом у меня проблем не было, да и порнуху смотрел частенько. Но вот это — уже за гранью разумного. Особенно если в главной роли должен быть я сам! Задумчиво хмыкнув, аккуратно прикасаюсь к вымени копытом. Ох! Да тут просто охрененная чувствительность! Я же только прикоснулся, откуда такой эффект? А ну-ка другим копытом… О-ох! Без разницы, по ходу. Аж мурашки по телу! Кажется, я начинаю понимать, откуда у этой кобылы столько странных желаний. Если тело так охотно отвечает даже на самые безобидные действия, то поневоле возникнет мысль попробовать и более интересные вещи. Или я просто слишком сильно тычусь? Ну-ка, попробуем аккуратнее… Тык. Тык-тык. А если сразу двумя? Тык-тык-тык… Блин, да это даже залипательнее, чем лопать пузырчатый полиэтилен! Оно такое упругое и так приятно пружинит, а уж какие ощущения необыч… У-УХ, ЁПТ НА ХРЕН! Всё тело словно пронзает электрическим разрядом, а следом приходит вспышка яркого удовольствия, граничащего с блаженством. Перехватывает дыхание, из горла вырывается совершенно непонячий звук… Что. Это. Было?! Лежу, обтекаю. Пытаюсь восстановить дыхание и хоть как-то собрать мысли в кучку. Отстранённо замечаю, что ухитрился пропороть рогом простыню и подушку, да ещё и слюнями всё закапать. К тому же меня изрядно перепугала эта вспышка, и я привычно начинаю топить страх в глухом раздражении. Ну что, доэкспериментировался, очеловечиватель кобыл, блин? Дотыкался? И как, понравилось? Понравилось, блин?! Как ты считаешь, это правда то, чем стоит заниматься в нынешней ситуации? Дурость. Натуральная непростительная дурость. С шипением переворачиваюсь обратно на живот. Заодно и копыта под себя поджимаю, чтоб лишний раз не дёргались. Настроение изрядно проседает. А ведь теперь о себе и говорить-то придётся как о кобыле! Иначе ещё решат, что рехнулся. Паршиво. Совершенно паршиво! Такими темпами очеловечивать Дэйбрейкер, помогая нам адаптироваться к новой жизни, будет гораздо сложнее. Ну вот почему Дэйбрейкер не жеребец?! Насколько было бы проще, не будь здесь этого дурацкого вымени! Впрочем, может я зря волнуюсь? Может, оно и к лучшему, что попал не в какого-то вонючего жеребца, а в одну из красивейших кобыл Эквестрии, за которой такие жеребчики целыми табунами бегать будут? Да и к вымени я слишком уж строг, оно у меня очень даже… ЧЁ?! Что за нахрен вообще? Вот это что за бред я сейчас подумал? Да мля, тут просто цензурных слов-то нет, одни междометия. Ну мы ж ведь уже решили, что я человек. Парень! Не кобыла! Что это на хрен за взбрыки?! Мысленно делаю себе зарубку следить за своим поведением и не вестись на такие провокации, которые здорово отдают шизой, а то и кое-чем похуже. А заодно, чтобы отвлечься, завершаю осмотр тела. Хотя тут уже практически всё осмотрено. Вот разве только шёрстку глянуть осталось. Ну, шерсть себе и шерсть. Короткая, мягкая, снежно-белая… «Почти белая», — мысленно поправляюсь я, с изрядным неудовольствием глядя на желтовато-серое пятно на одном из боков. Вот и вскрылся главный недостаток такой шерсти — она очень маркая! На белом фоне любая грязь, любые потёки и даже просто сбившиеся шерстинки будут охрененно заметны. Мысленно делаю себе зарубку тщательно следить за своей шёрсткой, чтобы её состояние неизменно подчёркивало мою несравненную красоту и привлекательность… ДА БЛИН! Вновь яростно трясу головой, избавляясь от идиотских мыслей. Это всё кобылье тело чудит! Слишком уж оно для меня непривычно. Что ж, будем надеяться, такие вот взбрыки будут происходить не слишком часто, а со временем и вовсе исчезнут. Просто не обвыкся пока, вот и происходит подобное. И кстати, раз уж мы определились с расовой и половой принадлежностью, то лучше бы мне не называть себя Дэйбрейкер, по крайней мере в собственных мыслях. В конце концов, у меня есть моё родное имя, которое… На этой мысли я слегка подзавис, потому что имя не торопилось вспоминаться. Так, а ну напрягись! Тебя ведь как-то же звали! Давай, по ассоциациям. Вспомни родителей, друзей, и… И шиш. Родителей помню. Друзей — видимо не всех, потому что как-то маловато выходит. А бабушек с дедушками так и вообще вспомнить не могу, лишь обрывки какие-то. Нет, я конечно помню, что мои воспоминания изрядно пострадали при межзвёздном перелёте, но блин не до такой же степени! Как я собственное имя-то забыть умудрился?! На него ж должно быть до хренища воспоминаний завязано… Или тут произошло замещение, и оно попросту вытеснилось именем Дэйбрейкер? А ведь в таком случае достоверность вообще всех моих воспоминаний под большим вопросом. Кто знает, что там при слиянии ещё смогло заместиться, и какие ассоциативные цепочки понаобразовывались. Хреново. Очень хреново! Может, это всё-таки я растворился в Дэйбрейкер, раз даже имя уже её? Ну вот, опять — двадцать пять. Хвостик как мочало, начинай сначала… На этой мысли я вновь подзавис. Присказка определённо человеческая, из моей человеческой памяти взятая. Но тогда откуда в ней хвост?! Вот они, левые ассоциации. Не удивлюсь, если сейчас вся моя память находится в таком искажённом виде. Впрочем, может это и к лучшему? Если человеческая память опонячилась, а понячья — очеловечилась, так особо и нет разницы, кем себя считать? Всё равно результат будет одним и тем же. Ладно. Закрыли тему. На переправе коней не меняют, так что будем пока придерживаться прежней стратегии. А если разницы всё равно нет, то тем лучше.***
Сижу. Жду непонятно чего. Нервничаю. Время идёт, а меня всё ещё никто не навестил. И меня очень сильно напрягает подобная неопределённость. Мало того, что за собственную судьбу волнуюсь, так ещё и такое, знаете, мерзкое ощущение полной своей позабытости и ненужности. Всё выглядит так, словно меня сунули в эту комнату — и забыли на хрен. Сейчас занимаются более важными делами — ну там победу празднуют, придумывают особо надёжный и безотказный метод казни… Так, надо как-то отвлечься, а то я сейчас до такого доразмышляюсь… Только тут особо развлечений и нету. Магия моя не работает, я проверял уже. И к копытам ничего не липнет — а должно, это я хорошо помню! Копытокинез должен даже при магическом истощении работать. Но, видимо, я что-то не так делаю. Может, попробовать выйти из комнаты и прогуляться по окрестностям? Глядишь, хоть охрана набежит, а там и узнаю, зачем меня сюда сунули и что собираются делать дальше. Стоило мне только прийти к подобной мысли, как дверь неожиданно открывается, а на пороге появляется синяя аликорна. — Наконец-то, — хрипло шепчу я. Переступив порог, она аккуратно втягивает носом воздух, словно принюхиваясь. — Дэйбрейкер, — холодно произносит аликорна, сурово сдвинув брови и глядя на меня в упор. Вот только совершенно неуместный в подобной ситуации румянец на мордочке ясно показывает, что ей как-то не по себе. — Нам нужно поговорить. Надеюсь, ты осознаёшь своё положение и понимаешь, что не стоит сейчас кидаться на пони. Даже если они делают нечто такое, что тебе не нравится. Ч… чего? Кидаться? На пони? А я на них кидался?! Да я, блин, даже встать-то не мог! Это они кидались! И в меня, как тот грёбаный жеребец, и на меня, как та придурошная синяя единорожка. Чувствую, что начинаю злиться. — Вроде попыток лишить меня носа? — хрипло цежу я сквозь зубы. Блин, грёбаные эмоции! Соберись, кретин, возьми себя в копыта! Сейчас не время качать права и крыситься, тут небось решают, что с тобою, красивым таким, делать! — Я, как принцесса Эквестрии, приношу извинения за действия городской стражи, — произносит она ровным голосом, но я каким-то образом ощущаю, что синяя аликорна изрядно волнуется. — И лично прослежу, чтобы подобного не повторилось. Ни с тобой, ни с иными пони. Подобные действия абсолютно недопустимы! О как… Не ожидал, честно. Интересно, а эта, солнечная, на её месте смогла бы выдавить из себя извинения? Или корона бы свалилась? — Вам не за что извиняться, бак… принцесса, — чуть не оговорившись, дёргаю головой и морщусь от приступа боли. Проклятье, чуть было не назвал её баклажанкой! Да ещё и на «вы» обратился. А правильно-то как?! Вот так сходу не вспомню, в голове каша какая-то. Понимаю только, что где-то накосячил. Давай же, идиот, не молчи, скажи хоть что-нибудь умное! — Я рада, что ты не держишь на меня зла за этот неприятный случай, — чуть кивает аликорна, при этом удерживая на своей мордашке всё то же сосредоточенное выражение. — Также я очень надеюсь, что мы сможем положить конец нашей бессмысленной вражде. Мы могли бы быть союзниками, а не врагами. Что-то я вообще ни сена не понимаю. Какая, нафиг, вражда?! Я ж с ней и не дрался ни разу. И Дэйбрейкер не дралась вроде… С Найтмер — да, но то и дракой назвать нельзя было, да и вообще там солнечная зараза рогом махала, а не я. Про нашу последнюю встречу и говорить нечего — я там полудохлый валялся, и ничего сделать не мог. Так где ж я тогда успел сцепиться с синенькой? — Мы никогда и не были врагами, — осторожно произношу я, внимательно следя за выражением её мордочки. — По крайней мере я не припомню, чтобы хоть когда-то враждовала с ва… тобой. Так, на «ты» вроде правильнее, по крайней мере ухо не режет. Но что-то в этой фразе всё равно царапнуло слух, хоть сходу и не пойму, что же именно. — Рада слышать, — она заметно расслабляется. Даже намёк на улыбку появился! — В таком случае, готова заверить, что тебе здесь ничего не угрожает — до тех пор, пока ты первая не навредишь кому-то из пони. Аликорна хотела сказать что-то ещё, но тут наш разговор неожиданно прервали. Откуда-то из-за двери донеслись гулкие звуки торопливых шагов, а следом… — Луна! Что здесь происходит?! О, этот голос и эти знакомые интонации! Аж скулы сводит! Я замираю. Все мысли из моей головы разом испаряются, кроме одной: «Приплыли…» Всё. Это конец. Солнечная тварь не позволит мне остаться в живых. Несколько мгновений я сосредоточенно обдумываю сложившуюся ситуацию, а потом страх испаряется в пламени ярости. Я прыжком преодолеваю расстояние от кровати до двери, неуклюже приземляясь на каменный пол. Дверь открывается… — С-сюрприсс, Лессти! — выплёвываю я хриплым клекочущим шёпотом прямо в ошарашенную белую морду.