***
- Ты не мог бы...выковать мне сердце? - А? - Пин, полусонный от ночного бдения за звездами и раннеутренного чтения старого, почти истлевшего сборника "Капитана Колобо", медленно оторвался от станка. - Сердце, - запинаясь, проговорил Бараш, нервно переступая с одной лапы на другую, - ты можешь выковать мне сердце? - А у тебя что, своего нет? - шутливо отозвался Пин, поворачиваясь к незваному гостю. Бараш вспыхнул. - Мое сердце, - отчаянно заикаясь, проговорил тот, - уже давно мне не принадлежит. Пин тихонько фыркнул, отодвигая застывшего у стола Бараша в сторону, и что-то накарябал тонким пером на клочке бумаги - любопытный барашек чуть привстал на цыпочки, но разочарованно выдохнул, увидев незнакомые буквы. - Собираешься отдать ей своё сердце, а сам останешься с железным? - чуть насмешливо произнёс Пин. Бараш помотал головой, отчего фиолетовые кудряшки растрепались ещё больше и стали походить на небольшой взрыв. - Это тоже ей, - тихо и серьезно ответил он, - как доказательство моей любви. - Приходи через несколько дней, - Пин приколол листочек на самое видное место, - сделаю все, что в моих силах. - А оно...будет...работать? - с надеждой поинтересовался Бараш, почти не пытаясь скрыть радостное возбуждение. Пин пожал плечами: - Если ты этого захочешь. Бараш приходит каждый день. Поначалу, получив ответ, что сердце ещё не готово, тихонько кивает и робко садится на табуретку у выхода, молча наблюдая за Пином, чинившим то утюг для Нюши, то в очередной раз забарахливший патефон Карыча. Через пару дней, заметно осмелев(обнаглев), начинает путаться под ногами, каждые пять минут задавая вопросы «А это что? А это зачем? А это куда?» В какой-то момент обессилевший Пин впихивает ему свои драгоценные комиксы, и Бараш неожиданно затихает, поглощая на своей табуретке страницу за страницей. Пин начинает опасаться, что эта тишина ненадолго, но тут раздаётся последний удар молотка, возвещающий о том, что сердце наконец готово. Бараш, будто почувствовав, медленно встаёт с табуретки и подходит к столу, крепко держа комикс под мышкой. - Оно...оно прекрасно, - шепотом выдыхает он, аккуратно касаясь сердца кончиком копыта, - спасибо тебе. Пину и самому нравилась проделанная работа. Сердце получилось не очень большим, но очень красивым, а ярко-красные грани, при попадании на них света, приобретали необычный фиолетовый оттенок. - Не разбей, - предупреждает он Бараша, собиравшегося было уходить, - обратно я его не соберу. Бараш смотрит серьезными ярко-синими глазами и чуточку грустно дергает уголком губ: - Боюсь, это теперь зависит не от меня. «Хоть бы не разбила» - тоскливо думает Пин после того, как Бараш, скомкано попрощавшись, счастливо вылетел за двери мастерской - «хоть бы не разбила.» Пропажу комикса он обнаруживает только под утро.***
Бараш возвращается следующим вечером. Пин понимает, что что-то не так, по робкому, едва заметному стуку - обычно барашек врывался неожиданно и непременно громко, раскачивая и шатая и без того неустойчивую дверь. Пин понимает, что дело дрянь, когда в слегка приоткрывшуюся дверь осторожно просовывается голова - всклокоченная, растрепанная, а потом и весь Бараш целиком. Тот осторожно, медленно приближается, и Пин видит застывшие льдинки слез в покрасневших глазах, а когда барашек вытягивает из-за спины лапы, взгляд падает на длинные, глубокие царапины, проходящие от копыт до самых плеч. - Это она тебя так? - Пин медленно и аккуратно отступает за аптечкой, пытаясь не выдать дрожание в голосе. Вряд ли, конечно, это Нюша, она не настолько легкомысленна и беспечна. Бараш в подтверждение его мыслям мотает головой. - Она...сказала...что весьма меркантильно с моей стороны надеяться на то, что она отдаст мне свое сердце, если я ей отдал своё, даже когда она об этом не просила-а, - всхлипывает Бараш, размазывая слёзы по щекам. Пин тихонько вздыхает, бинтуя лапы неудачливого Ловеласа. Дева Мария, они же ещё дети, откуда в них столько глубокой, старой мудрости? - А ты хотел бы, чтобы она отдала тебе свое сердце? - Пин клювом отодрал полоску бинта и занялся второй лапой. Бараш молча смотрит в пол, и через несколько минут серьезно отвечает, стараясь не морщиться от мази, давным-давно отданной Пину Совуньей: - Это должно быть ее решение. Я...не хочу навязываться и давить, но...если когда-нибудь так случится...я сделаю все, чтобы ее сердце никогда больше не разбивалось. - Но твоё сейчас разбито, - меланхолично замечает Пин. Бараш усиленно мотает головой: - Это...абсолютно неважно, правда. Пин лишь тихонько хмыкает. Безнадежный романтик. Когда-то и он таким был. Позволял разбивать своё сердце много-премного раз, пока однажды не остался с мелкой пылью на дне грудной клетки. - Идём, я тебе кое-что покажу, - Пин аккуратно цепляет крылом Бараша и выводит из сарая, направляясь прямиком к берегу. Мельком глядит на быстро темнеющее небо - ага, вовремя, звёзды уже появляются. Усаживает барашка на песок, тот задумчиво подтягивает колени к груди и с недоумением смотрит на Пина: - Что ты хотел мне показать? - Смотри, - Пин медленно приподнимает его голову, - смотри и не думай ни о чем. Бараш послушно запрокидывает голову и внимательно смотрит на небо, пока Пин думает, с чего лучше начать рассказ о звёздах. Наверное, с того, из чего они состоят. - Точно, смотри, Денеб, Вега и Альтаир, летний треугольник. Пин изумленно поворачивается к Барашу, а тот неожиданно по-взрослому усмехается: - Что, думал, что мы совсем тут дремучие, да? И добавляет уже тише, виновато улыбнувшись: - Нам...Лосяш рассказывал, он же, как и ты, с материка... - С материка? - изумленно выдыхает Пин. - Конечно. И он, и Карыч, и Совунья. Ты не знал? Пин изумленно качает головой. Чудак-Лосяш...когда-то тоже жил в большом городе? И болтун Карыч? И вечно куда-то мчащаяся Совунья? - А ты не замечал, какая у Лосяша большая библиотека? - Бараш вперивает взгляд ледяных глаз в Пина и тут же добавляет, с горечью в голосе: - Не замечал, конечно, ты же у нас почти не бываешь... Не знаешь, чем мы живем... Заперся тут и сидишь в одиночестве... - Это не так! - запальчиво произносит Пин, чувствуя, как червячок стыда медленно заползает под кожу. - Копатыч и тот...нашёл в себе силы идти дальше, - Бараш продолжает, не обращая внимания на Пина. Пин вздыхает. И незаметно для себя начинает рассказывать. Все то, что мучило его долгими вечерами, все, что раньше он рассказывал только звездам - Денебу, Веге и Альтаиру, будь они неладны. О юности, в стране, почти такой же отдаленной от мира, как и эта Долина, о мечте покорять космос, которая привела его в большой город, и о том, как жестоко и беспощадно город раздавил его, как давил всех чудаков-мечтателей до него. - Мне кажется...ты слишком сильно цепляешься за звёзды, - негромко замечает Бараш, когда Пин, закончив, бездумно уставился в черное, волнующееся море. - Что ты имеешь в виду? - Пин изумленно посмотрел на Бараша. - Ты...слишком много живешь прошлым...Отпусти его, - в голубых глазах отражалось небо. - Кто бы говорил, - беззлобно огрызается Пин, невольно чувствуя правоту слов Бараша. Тот мгновенно вскидывается: - Это другое! Это...это надежда... Каждый раз, когда я к ней прихожу, я надеюсь на то, что она изменила своё решение...я не живу прошлым, а пытаюсь изменить своё будущее. Бараш немного помолчал и продолжил: - Если бы ты хоть немного интересовался тем, что происходит в Долине, то знал бы, что Лосяш не знает, куда девать книги по кораблестроению и астрономии, что у Совуньи в домике полно всякого железного хлама, даже у Кроша с Ежиком полно всего, ты просто не хочешь высовывать голову из своей мастерской! Бараш погас так же быстро, как и вспыхнул. Пригладил торчащие во все стороны кудряшки и хмуро уставился на море, видимо, жалея о том, что так сорвался. - И...что же мне делать? - растерянно произносит Пин, едва придя в себя. - Для начала - перестать смотреть на эти дурацкие звёзды, ты после них похож на ходячий труп, - жестко рубит Бараш, но тут же смягчается, - ходить в гости, разговаривать, отдыхать, наслаждаться жизнью, в конце концов. У тебя гораздо больше общего с Лосяшем, чем ты думаешь. Позволь себе быть самим собой, и увидишь, жить станет гораздо легче. - Спасибо, друг, - очень тихо отвечает Пин, несильно сжимая его плечо. Бараш криво улыбается и обнимает Пина в ответ.***
Позже, когда Пин создаёт Биби из остатков того, что не пошло на ракету, Бараш первым разгадывает шифр, которым тот говорит. - Эгоистичное животное, хотел, чтобы его понимал только ты, да? - Кто бы говорил, внаглую утащил все мои комиксы и ходишь довольный. - Эй-эй, попрошу, по ним твой сын учился читать! Первый рассказ о капитане Колобо, написанный Биби во время полёта на Луну, Пин хранит под подушкой и показывает в первую очередь Барашу.