Гамма ночи

— Даже не думай - покалечишься больше. — Суицид — не моя сильная сторона, — Линнэй усмехнулась, закрывая окно с цветными росписями на стекле. Повернулась лицом к комнате, присев на подоконник. — Свежего воздуха захотелось.       Эльфийка имела низкий рост, округлые бёдра, пару аппетитных складочек на животе, походя на эльфийского гнома. И рыжие волосы благодаря отвару на луковой шелухе и мяте. Она предпочитала свободного кроя полупрозрачные ткани имперских портных и удобную мягкую обувь. Жемчуг, который эльфийка так любила, обрамлял шейку, а на запястьях и пальцах красовались тонкие серебряные колечки.       «Дом Ласк» Имперского города украшала такая пташка без какого-либо заработка. Девушка не приносила абсолютно ни гроша, ни шиша, потчевавшая на лаврах незаслуженного внимания. Мужчины липли к ней, как мухи на мёд. «Она всего лишь жирная шлюха!» — бросали завистливые соперницы.        С мужчинами Нэй не спала: исхитрялась, отказывалась, а те, в свою очередь, велись на детский взгляд и слезы — просто дарили жалкую безделушку и стыдливо уходили. А более извращённые натуры, жаловались на то, что этот «ребенок» абсолютно ничего не умеет. Только «этот ребёнок» был давно взрослой девушкой с детским личиком и солнечными веснушками, так верно служившими ей.       В один из таких дней, Мадам Поль — дородная имперка и хозяйка сего заведения- не выдержала и надавала подзатыльников хитроумной эльфийке, озвучив указ: наконец принять клиента, иначе эти самые жемчуга уйдут ей же на лечение перелома. Последние, кстати, были в самых разнообразных местах, чем Линнэй одарили на улицах в не лучшие времена бродяжничества. Её удача была в том, что силами целителей они быстро и отлично срастались, доставляя только неудобства: то рука плохо слушалась, то дышать глубоко больно. Абсолютные мелочи по сравнению с тем, что могла уготовить Мадам.       Линнэй осознала, что сколь верёвочке не виться, а её птичьи права перестали действовать. И как она попала в элитные проститутки с грязных улиц города, так туда и вернётся — быстро и безоговорочно. — Авиль, ну скажи, что мне делать? — эльфийка в отчаянии потянула длинную копну волос и взвыла. — Я лучше буду комнаты мыть, чем…       Авиль выглядела как женщина лет тридцати, однако тело её пахло свежестью, лимоном и травами. Успехом пользовалась она часто, несмотря на выбитую часть зубов и горбатый нос. Бретонка имела не только богатый опыт, а так же - гибкий ум. Её любили все, кроме самой Мадам, не раз заявлявшей, что та хочет её подсесть. — Будь тут кто-то другой, а не Мадам, ты могла бы чистить горшки, — пожала женщина плечами, доедая яблоко, — Она увидела в тебе будущее богатство, а получила строптивую кобылу. — Ну спасибо, — нахмурились пышечка. - Ты действительно так думаешь? — Конечно же нет, — смягчилась бретонка, растянувшись на кровати, подобно кошке. Её изящное тело заблестело в свете свечей. Эльфийка кивнула. — Ну, а тебе нравилось на улице? — брови Авиль нахмурились, — Пять минут помечтать о рыцаре, а потом купаться в молоке и маслах, заедая стресс сладостями. В тепле, заботе, красоте и здоровье. М? Мадам не скупится на тех, кто несёт выгоду и золото. Тебя спасает лишь то, что малую, но копейку, ты приносишь.       Линнэй затихла. Улица и правда была жестока. Люди, пинали её, ни в чем не повинную девочку, которая просто сидела у рынка и собирала оборванные листья капусты, гнилые овощи и фрукты. И стража, вечно гонявшая из тёплых таверн. Хворь… — Я всё равно не могу, — заверила эльфийка. — Нэй, — строго сказала женщина, до этого хотевшая ещё раз вытянуться всем телом, — Мадам с тебя шкуру спустит.

***

      Линнэй покружилась у зеркала, вздыхая так, словно это была её последняя встреча с отражением. Собрала непослушные кучерявые — даже слишком — волосы и ещё раз вздохнула. Отражение в мутном стекле блестело глазами и наиграно улыбалось. — Нэй, ты долго будешь прихорашиваться?! — громко раздалось из-за спины. В отражении зеркала показалось недовольное лицо Мадам в щели двери. — К приходу клиента ты уже должна быть в комнате. — Иду уже, — эльфийка улыбнулась хозяйке заведения, подняла с пола голубое шёлковое платье и начала спешно его натягивать. — Живо, — пригрозила женщина и хлопнула дверью.       Эльфийка в последний раз бросила взгляд на свое отражение, после чего выбежала в коридор, влетая в дверь напротив. Так уж вышло, что клиент не стал раскошеливаться на дорогие апартаменты, выбрав практически каморку. Кровать с красивым бельем, деревянная тумба со свечами, облитая воском, маленькое оконце под потолком и ковер на стене. На полу шкура медведя, абсолютно протоптанная у бадьи с теплой водой и куском мыла. Для гигиены.       Линнэй достала из-под кровати бутылку вина, припрятанную прошлыми девочками «на всякий случай» и откупорила зубами крышку. Пахло пряностями с кислинкой. Он напоминал яблочный уксус, поэтому пить не хотелось совершенно. Нэй выдохнула и сделала глоток терпкого алкоголя, закашлялась и поспешила убрать обратно. Из носа потекли прозрачные сопли, а глаза слезились от горького послевкусия.       Такой её и застал клиент, отворив скрипучую дверь — с соплями и слезами. Эльфийка поспешно заползла на кровать по шёлковой простыне и решила лечь в более соблазнительную позу: заложив ручку под голову, она лежала на боку и крутила узоры коротким ноготком по ягодице.       В проходе стоял мужчина бродячей наружности, с кривыми зубами, но длинными чистыми волосами. Его одежда стражника слепила отражающимся огоньком свечи. Нэй выдавила из себя улыбку и пожалела, что сделала всего пару глотков. От страха опьяняющее чувство вмиг улетучилось. Стражник облизнулся, как изголодавшийся кот и начал растягивать шнуровку штанов. — Прошу пройти к умывальне, о славный рыцарь, — эльфийка выдавила смешок и села, взлохматив копну волос. — К чему эти мелочи, я абсолютно чист. Иди лучше сюда, — страж избавился от верхней одежды, бросив её на пол у двери. Девушка неохотно поверила, ещё раз посмотрев на струящиеся по плечам волосам и сглотнула ком в горле.       Всё ещё улыбаясь, она следила за движениями стража и вот-вот хотела заплакать, как всегда. Только в этот раз Поль с неё точно шкуру снимет. Задержав дыхание, она терпела мокрые губы на шее и молилась всем богам и аэдра, чтобы это поскорее закончилось.       Раз.       Пламя свечи медленно струилось, освещая малую часть коморки. Серые доски стен таили в углах темноту, соблазнительно призывая раствориться в ней и стать незаметной, ведь тьма по-матерински окутывала и скрывала от чужих глаз все годы бродяжничества.       Два.       Она закрыла глаза, представляя того самого рыцаря, о котором говорила Авиль. Да только не было на её примете никого, кто смог бы стать пределом её мечтаний. Кажется, она что-то не досказала.       Три.       Образ рыцаря всплыл внезапно, даже не так, она не фантазировала, уже открыла глаза и смотрела в оконце над потолком. Чьи то ноги встали на тонкий карниз, затем снова пропали. Лазутчик двигался бесшумно, аккуратно. Переставив ногу ниже, он схватился рукой и тусклый свет упал на его лицо и тёмные глаза.       Четыре.       Эльфийка открыла рот в немом крике, а смущение окрасило щёки и уши. Мужчина положил палец на губы, исчезая вниз по стене.       Стражник пыхтел не долго, Нэй не досчитала и до пяти минут. Только она обрадовалась скорой свободе, как мужчина перевернул быстрым движением её на живот, заломав руку с застарелым переломом. Линнэй вскрикнула, давясь пером из подушки и простыни. — Я люблю игры, — оповестил её стражник на острое ушко. — К тому же, заплатил слишком много за такую уродину, поэтому не уйду просто так. Эльфийка смахнула ресницами слёзы, хватая воздух ртом с пером на пухлых губах.       «Интерсно, если я уродина, то кто по его мнению красавица? Сама Мадам?» Перед глазами всплыл образ жадной старухи, с кривыми зубами и морщинистым, как клюв индюка, лицом. Мелкие тёмо-карие глазёнки всегда смотрели заискивающе, словно у каждого в кармане лежал её золотой. — О, тебе нравится? — мужчина снова возбуждался, не соврав, что действительно любит игры. — Да пошёл ты… — сипло выдавила эльфийка, пытаясь отпихнуть его ногами под зад. Неудобная поза и боль заставляли сдаться.       Мужчина не отпускал, сильнее сжимая шею. Пальцы начали сдавливать, лишая кислорода, а перед глазами сновали цветные мошки в быстром танце. Нэй чувствовала, что задыхается и теряет сознание, абсолютно беспомощно шаря рукой под кроватью. Холодное и гладкое горлышко бутылки легло в ладонь, обнадёживая спасением. Задыхаясь под весом мужчины, она из последних сил наотмашь ударила невкусным напитком, опасаясь что и ей прилетит. Тёмное стекло разбилось с громким треском, окрасив двоих красным. Стражник опешил и на мгновенье ослабил хватку. Линнэй сползла на пол, всё ещё удерживая острое горлышко, спеша до выхода. Спасительная дверь была в двух шагах, когда оскорблённый страж, ревя как разъярённый медведь, схватил её за ногу и вывернул.       Боль стрелой прошлась по каждой клеточке и отдалась в бедре. Эльфийка хлопнулась на пол, скользя по шкуре, пока мужчина её тянул. Глаза его, налитые кровью, источали злость и довольно быструю расправу. Кровь из разбитой головы тонкими струйками текла по лбу и капала с носа и подбородка. Линнэй неуклюже извернулась, пытаясь вырваться из цепкой мужской руки, но сделала только хуже — он сильнее сжал её. Затем ударил по щеке так, что гул в ушах заставлял оглохнуть. Чужая кровь закапала по лицу, застилая глаза. — Жирная шлюха, думаешь я это так оставлю?! — шипел он сквозь зубы, злобно кривясь. — Я удушу тебя, и ничего мне не будет! — Нет! — Нэй воткнула острое стекло не глядя, желая только одного — выжить.       Мужчина захрипел, хватаясь за рану и надеясь остановить кровь, фонтаном выталкивающаяся из вены в шее. Эльфийка отползла от тела, которое стремительно теряло жизнь, борясь, в предсмертной агонии. Горлышко бутылки всё так же удерживала рука, на удивление даже не дрожащая от содеянного. Она утерла лицо от чужой крови и осела по стене, не зная, рыдать ли ей или бежать.       В коридоре кто-то топал, их было даже трое. Неизвестная паника охватывала бордель, поднимая крики и плачь. Эльфийка очнулась от собственных мыслей и уставилась на дверь, ожидая, что она вот вот распахнется и на пороге будет стоять Мадам Поль. Возможно, даже с ножом в руке, собираясь снимать с нее шкуру, как и обещала. А эта картина и море крови добавят энтузиазма. Однако, коридор и без того пребывал в собственной истории, неведомой ей, сидящей в мире, ограниченном этой комнатой. Линнэй прислушалась. Голоса стали громче. — Мадам мертва! Убийца сбежал через окно! Я видела!..       Эльфийка поднялась с пола и бросила быстрый взгляд в то маленькое оконце, где видела мужчину, и ещё не подозревала, что этажом выше решилась чья-то судьба. Радость с растерянностью не могли друг другу уступить, поэтому девушка осталась стоять около тела, растерянно блуждая по полу взглядом.