Предубежденные

Глава 11 *** 13 октября 1998, вторник На следующий день вся школа знала, что Драко Малфой провел целые сутки в больничном крыле. Половина твердила о неудачной попытке покушения на жизнь. - У кого-то недостаточно сильно дрогнула рука над кубком тыквенного сока, - злобно усмехается Симус, который за лето навсегда расстался с чувством сострадания. Другая половина охала и ахала о неудавшемся самоубийстве. - Отец в Азкабане, вся его жизнь навсегда разбита! Знаешь, я даже не удивилась, когда это услышала. Никто не мог точно сказать, кем был пущен слух. Слушая направо и налево только об одном этом, Гермиона часто хмурилась. Как бы она ни старалась убедить себя, что ей глубоко плевать, она не хотела, чтобы Малфой подумал, что это она рассказала о нем всей школе. Ведь это неправда. Она невольно прибавила шаг при входе в Большой Зал, когда увидела знакомый затылок. Его так быстро отпустили или он сам так захотел? Ни капельки не интересно. Гермиона прошла мимо Малфоя так, как будто его и не существовало, а впереди ее ждало прекрасное далеко. Он тоже не взглянул на нее, его глаза даже не дернулись в ее направлении, но он мог точно сказать, куда именно она пошла и под каким углом был вздернут ее высокомерный подбородок. - Андервуд уже проводила с кем-то из вас сеансы? – спрашивает Нотт, пока они идут в класс Трансфигурации. Белоснежная рубашка на старосте застегнута на все пуговицы, а черные ботинки чакка блестят будто новые. - Нет, - с готовностью отвечает Дафна, голос которой красиво менялся, когда она разговаривала именно с ним. – Но одна девочка мне пожаловалась, что ей лишь дали тест Люшера и угостили конфеткой. - Дай угадаю, - Теодор едва заметно, но безэмоционально усмехается. – Ее родители не имели никакого отношения к войне? - 5 очков Слизерину! – отзывается старшая Гнинграсс, поравнявшись с Ноттом и незаметно для всех подбросив ему в карман мантии сложенную в миниатюрный конверт бумажку. - Хочешь сказать, мы все у них на очереди? От злости, переполнявшей голос Паркинсон, Драко Малфой моментально вернулся в реальность, что с каждым днем становилось все труднее. Казалось, будто настоящего Драко заменил его портрет, идеальная копия оригинала, искусная, но бездушная фальшивка. - Верно. Я расскажу, как сегодня пройдет. – спокойно отвечает Нотт. Панси возмущенно фыркает, но вовсе не из-за очередного доказательства слежки за ними. Взглянув на девушку, Нотт ясно читает злость и… что это… презрение? К нему? Но что ему до этих детских обид? Обиделась она, не обиделась, злится на то, что не рассказал о Драко в Больничном крыле, не злится, презирает, не презирает, ревнует или нет? Все это так неважно, легкомысленно и примитивно. Паркинсон первая заходит в класс, ее мантия слабо бьет Нотта по ногам, но ему все равно на девчачьи психи. - Спать не хочется? – в голосе Тео только дружеская забота, завуалированная в шутку. - Нет, но… - Драко кладет ладонь на заднюю часть шеи, медленно разминая ее. Договорить ему не дают когтевранцы, спешно входящие в класс. Им приходится последовать их примеру - голос Минервы МакГонагалл оглашал начало урока. Какофония кваканья звучала на всю аудиторию, одна лишь Полумна и какой-то семикурсник со Слизерина могли бы назвать это настоящей симфонией. - Я к ЭТОМУ не притронусь! – тонко взвизгнула Панси, когда ее жаба сделала прыжок к краю стола. - Зачем Вам тогда палочка, мисс Паркинсон? – директриса движением кисти вернула бедное существо на прежнее место. - Я показала Вам технику два раза. Хотелось бы увидеть результат. Профессор остановилась напротив стола Панси и ее соседки, сложила ладони одну поверх другой и немного наклонила голову вниз. Девушка неуверенно заерзала на месте, но палочку подняла. Взмах руки, слабая концентрация и жаба превратилась не в мухомор, как полагалось, а в сыроежку. - Вам необходимо больше практики, мисс Паркинсон, - недовольно покачала головой директриса. Драко сидел в своей любимой скучающей позе, подперев ладонью подбородок, и смотрел как Нотт уже пятый раз подряд превращал амфибию в ядовитый гриб и обратно в жабу. Несчастное создание уже не квакало, а будто с мольбой смотрела на мучителя. - Вот если бы нас научили превращать ящерицу в дракона – тогда эти уроки можно было бы назвать полезными, - тихо говорит он Драко, наконец оставив животное в покое. - Размер должен быть примерно одинаковым, - занудно тянет Малфой, превратив жабу в мухомор еще в начале урока, больше не предпринимая никаких действий. - Да знаю я! – раздраженно шипит Нотт, что вызывает слабую улыбку у Драко. *** Тайная записка от Дафны Гринграсс нежно лизнула пальцы Теодора холодным пламенем и исчезла на следующую секунду после прочтения. Она ждала его за статуей Григория Льстивого, прижавшись спиной к большой мраморной фигуре. - Я тебя слушаю, - тихо произнес Нотт. Ему приходилось стоять очень близко к ней, чтобы никто не мог их увидеть ни справа, ни слева. Девушка сделала глубокий вдох, когда услышала его голос. - Ты был прав. У Блейза действительно есть связи в Суде Министерства, - она быстро посмотрела на него, чтобы увидеть реакцию, но на лице Нотта не дрогнул ни один мускул. - Он говорил что-то про мать и ее последнего мужа, но я не смогла узнать больше, - она осеклась, недовольная тем, что ей приходится в этом признаваться. – Вот если бы она каким-то чудом выздоровела – он был бы точно сговорив. Если бы у тебя получилось ее… - Я знаю, - раздраженно перебивает он Дафну. Она закусывает изнутри губу, стараясь казаться невозмутимой. - Спасибо, что рассказала, - Тео прекрасно понимает, что ему не стоит показывать ей свое разочарование, она все-таки нужна ему. Сейчас. - Мне нужно что-то взамен, Теодор. Меня наизнанку выворачивает, когда он целует меня, - ее голос звучит по-деловому спокойно. – Не знаю, насколько меня еще хватит, - слизеринка жмет плечами, ставя все на свой блеф. Она ведь на самом деле все для него сделает. Ее манипуляция так примитивна, что дрогнувший уголок его губ выдает презрительную усмешку, которую Дафна путает с улыбкой. Нотт младший сокращает между ними расстояние на еще более интимное и властно берет ее пальцами за подбородок. - Ты умница. Дафна чувствует, как вмиг ослабели ее ноги, пришлось прижаться к статуе еще сильнее. Она прикрывает глаза, внутренний бунт уничтожает сам себя, и она снова знает, что сможет играть влюбленную в Забини. Лишь бы снова почувствовать его пальцы на своей коже и услышать властный спокойный голос. Нотт ничего к ней не чувствует, но его движения и интонации подобраны исключительно для нее одной с ловкостью талантливого фокусника и внимательностью высокооплачиваемого психолога. Дафна по-аристократски красива, а то, как она умела по-детски капризно дуть свои идеальные губы, делало ее прекрасным инструментом для его манипуляций с мужским полом. Он целует ее в губы, не чувствуя ничего, кроме легкой тошноты, но делает это настолько долго, насколько это нужно, чтобы Гринграсс хватило. *** В кабинете Элеоноры Андервуд, куратора из Министерства, было очень чисто. За полтора месяца пребывания в Хогварсте она поставила лишь несколько растений на подоконник и шкафы. Окинув взглядом помещение, Теодор не смог зацепиться ни за один предмет, который бы помог ему составить собственный психологический анализ. - Садитесь, пожалуйста, - она улыбается ему, будто давняя родственница, которая желает мальчику лишь счастья. Нотт садится неторопливо и расслабленно облокачивается на спинку, кладя ладони на подлокотники. Между ними тонкой нитью провисает пауза. Элеонора привыкла, что студенты первые начинали диалог. Либо агрессивно-обвинительно: у меня все в порядке, я не понимаю, зачем мы тратим время! Либо вопросительно-тревожно: что-то случилось? Я что-то не так сделал? Теодор же молчал, потому что это была его верная тактика в общении с людьми, с которыми он не хотел разговаривать. - Обычно я спрашиваю: нет ли у студентов проблем с учебой, - говорит куратор, а ее желтые глаза кажутся обманчиво добрыми. – Но глядя на Ваши оценки, - она легко провела пальцами по листу пергамента, который, предполагалось, был документом с оценками. Обзор Нотту перекрывала антикварная подставка для перьев, не позволяя увидеть, что бумага на самом деле абсолютно пустая. – Я могу только поинтересоваться, что интересно Вам больше всего? Ее «тонкий» комплимент не повышает самооценку Теодора и на миллиметр. - Сомневаюсь, что смогу выбрать, - небрежно ведет одним плечом, сохраняя свободную позу. Никто другой из Хогвартса, кроме Драко, не смог бы прочитать в его словах ложь, но Элеонора Андервуд может. Ее губы трогает ласковая улыбка. - Я бы хотела поговорить с Вами о Драко Малфое. Реакция на это имя мгновенная. Пальцы едва заметно сжимают подлокотники, а мышцы на спине напрягается будто от пружины, желая как можно скорее выпрямить позвоночник. Элеонора жадно цепляет своим вниманием каждый жест, каждое задержанное дыхание, чтобы положить в свою шкатулку анализа. Но Теодор настолько сконцентрирован на своих мыслях, что упускает опасный и радостный блеск в желтых глазах. Тео молчит, его поза принимает вызывающий и высокомерный характер, который, как он предполагает, будет смотреться уместно в этой ситуации. - Ему пришлось очень тяжело за последние несколько месяцев, - она доверительно поддается чуть вперед к столу, тем самым показывая свое участие. – Я бы хотела помочь ему, но боюсь, что мое вмешательство спровоцирует у него совсем иную реакцию. - Вы хотите, чтобы я делал Вашу работу? – надменно произносит слизеринец и его губ трогает красивая насмешка, которая так ему шла. - Я хочу, чтобы Вы заботились о нем и дали мне знать, если его состояние изменится в лучшую или в худшую сторону, - Андервуд никак не реагирует на его грубость, хотя она ее больше позабавила, чем разозлила. - Разумеется, - врет как дышит. Конечно она не поверила ему, да и ведь весь «сеанс» преследовал иную цель. Найти слабое место Нотта младшего. *** Вот уже около часа Драко и Гермиона сосуществовали в одном помещении без споров и оскорблений. Честно говоря, Гермиона не была уверена, что Малфой заметил ее в Гостиной Старост, когда вернулся после сдвоенного урока по Боевой Магии. Она сразу отметила, что настроение у него улучшилось, а убитое выражение утопленника наконец сменилось довольным и по-малфоевски высокомерным. Юноша по-хозяйски развалился на диване, закинув руки за голову, и прокручивал снова и снова недавнее воспоминание о нелегкой, но красивой победе. Хотелось насладиться этим моментом, поэтому Драко ненадолго позволил себе не думать об отце, об Азкабане, о матери и клейме Пожирателя. Гермиона в который раз бросила в блондина быстрый и настороженный взгляд и снова вернулась к анализу почвы. Она использовала специальный рабочий стол для Травологии, на котором стояло несколько горшков, садовые магические инструменты, колбы и склянки с ингредиентами. Почва больной Клещевины, волшебного растения, внешне ничем не отличалась от почвы здоровой, что стояла рядом. Мадам Стебль утверждала, что причина крылась в земле, до сути которой студентом нужно было дойти самим. Уже двадцатая склянка очищалась в воздухе после неудачной проверки на грибок. Сопоставление здоровой почвы с зараженной выглядело как расщепление молекул и требовало большой концентрации. Левитирование частиц в воздухе, просмотр их через волшебную линзу увеличения и поиск похожей картинки в учебниках было трудной задачей, к которой Гермиона прибавляла регулярную проверку Малфоя. Она решила, что не станет угрожать ему и требовать убраться из ЕЕ Гостиной не из доброты душевной, а лишь по причине нехватки времени. Гермиона была уверена, что ссора отняла бы драгоценные минуты поиска причины заражения. Вернувшись после Андервуд, Теодор прошел мимо гриффиндорки, не изменяя своей традиции делать вид, что ее не существует. Он подошел к Драко и довольно улыбнулся, лицезрев того в хорошем настроении. - Я слышал, что ты сделал с Хаучем, - говорит Нотт. - Жаль сам не видел, эта проклятая женщина отняла у меня море времени. - Даже у тебя не получилось бы лучше! – самодовольно откликается Малфой, зная наперед, что ответит ему Нотт. - Сомневаюсь, - он выдергивает из-под белобрысой головы подушку под звонкое «эй!». - Я бы на твоем месте последовал примеру Грейнджер и сделал домашку для Стебль, - издевательски усмехается Теодор и поднимается наверх, прежде чем Драко успевает оскорбиться. - Да я просто заберу твой анализ и сдам за свой, да, Грейнджер? – «шутит» Драко, возвращая подушку обратно под голову. - Только попробуй, - угрожающе шипит Гермиона, не отрываясь от процесса. – Я тебе эти семена в рот засуну, и ты ляжешь с интоксикацией или… - она отвлеклась, перелистывая учебник до середины, параллельно зачеркивая что-то в списке. - Я бы на это посмотрел, - с еще большей угрозой произносит Малфой, неожиданно оказываясь напротив нее и деревянного стола. -… или же случайно масло этого чудесного растения окажется в твоей тарелке, - Гермиона вздрагивает от его внезапного появления, но держит лицо. – И кое-кто несколько дней не сможет слезть с унитаза! Продолжая, как ни в чем не бывало, свою работу, староста мысленно продумывала пути к отступлению. Мало ли, что этому ублюдку могло прийти в голову. - Так вот как ты отправила меня в Больничное Крыло: подсыпала мне что-то в еду? - скалится Малфой, его довольное выражение лица медленно покидает свой холст. - Ты знаешь, что это было не я! – повышает голос Гермиона и раздосадовано ругается, когда образец почвы в воздухе осыпается на стол. Она взмахивает волшебной палочкой, наводя чистоту и не опускает ее, потому что блеск в глазах напротив снова пугает ее. - Не нужно было вообще тебя будить! – гневно произносит она, предпринимая неуверенную попытку вернуться к анализу. – Спал бы себе и меня больше не трогал. Уйди, Малфой. Ты очень мешаешь. - Я тебя уж точно об этом не просил. - Ой, ну извини, что спасла тебе жизнь! Ты теперь до конца жизни будешь меня преследовать? – Гермиона так резко перевернула страницу, что та чуть не порвалась. - Даже когда умру, Грейнджер.