***
Если бы однажды Саваду Тсунаеши спросили о том, каким он видит своё будущее, он бы без запинки ответил: тихая семейная жизнь, размеренная работа, возможно, пару кошек дома. Ему не хотелось ни власти, ни богатства. Хотелось лишь стабильности, спокойствия и уюта. Он всегда мечтал о том, что женится на ком-то вроде Киоко, они будут счастливы вместе, и никаких бед (кроме своевременной оплаты коммунальных счетов) в их жизни не будет. А ещё у них, возможно, могло бы быть двое или трое детишек, похожих на мать или отца, в которых бы они с женой находили утешение и успокоение от мирской суеты. Но все это осталось там, в его наивных и сладких четырнадцати годах юности. Сейчас, повзрослев, мужчина мог сказать, что его картина мира изменилась. Он все так же не хотел ни власти, ни забот, ни каких бы то ни было проблем. Но кто бы его спрашивал? У него в подчинении тысячи людей, за спиной верная семья, готовая рвать глотки по одному щелчку его пальцев и, если честно, Тсунаеши начало это нравится. Он пристрастился к власти, как иные люди пристрастились бы к вину. Она пьянила, заставляла думать над каждым своим поступком, из которых обязательно вытекут те или иные последствия. А ещё у Тсунаеши была слабость. Он все так же мечтал о двух кошках, и судьба подарила ему коробочку Неба со львёнком, который со временем вырос в прекрасного, могучего льва, отчего Дон подвергался шуткам и колкам от Реборна: «Твоя коробочка прямо как ты.» «Ушёл лев, но на его место пришёл его львёнок.»***
— Ну что вы, синьор, — дежурная добродушная улыбка, которая всегда присутствовала на губах в тех или иных ситуациях, казалась несколько неловкой, а сам мужчина, приспустив на кончик носа очки, в которых всегда работал, отложил в сторону бумаги. — Моя картина мира не то, чтобы изменилась. Ее разбили в пух и прах. Но.. Я не сильно разочарован в этом. И пускай только его семья знает о том, насколько каждый раз ему больно и страшно нажимать на курок. Он давно смирился со своей участью разменной монеты в руках коварной женщины под именем «Вонгола.»