6 надежд

      Вот уже 20 лет жизнь Осмонда была серой и однообразной. Каждые полгода он возвращался на родину, привозя сестре деньги, некоторые вещи, продукты питания и вина, проводил с ней неделю и отправлялся в очередной рейс,огибая пол Европы и Азии. За то время, что он торговал, накопил денег и приобрел свой личный корабль, который после первого же путешествия прозвал “Надежда”, нанял надежную команду, заменившую ему семью. Почти все свое время Осмонд провел в море, пройдя и штормы, и ураганы. Только они разбавляли его жизнь, только тогда он чувствовал себя по-настоящему живым, ловя лицом порывы грозного сильного ветра и ощущая отдачу от удара волной по корме корабля. А в штиль он распивал чинзано с матросами, заливал байки и писал своей сестре письма в своей небольшой, но уютной каюте... Однако он никак не мог их отправлять ей с корабля, поэтому хранил их в маленьком сундучке из красного дерева с золотым замочком, а когда прибывал в порт, первым делом посещал контору начальника порта и отправлял накопленные письма своей сестре. В одном из очередных рейсов он, как обычно, встречал закат на палубе своего корабля. Ярко-алая кромка солнца постепенно пряталась за горизонт тогда, когда его последние лучи окрашивали небо в нежные оттенки розового, рыжего и фиолетового. В последние мгновения вода, словно зеркало, отражало солнце, оставляя желто-белую дорожку отблесков. Осмонд, смотря в даль, думал только об одном - о доме. Он так скучал по закатам, которые мог встретить на берегу Италии вместе со своей сестрой. Скучал по легкому теплому бризу, раздувавшему ее рыжие волосы, они достались ей от матери. О как он по всему этому скучал! “А что если все бросить, взять выходную и остаться дома. Хоть на чуть-чуть...ненадолго”, - подумал он. И эта мысль так грела душу Осмонда, что он принял решение подчиниться зову сердца и оставить свои дела на месяц. Конечно, он понимал, чего будет стоить ему месячный простой и что к этому нужно подготовиться. Но у него был еще месяц, до прибытия в Италию, чтобы все продумать. И в эту же ночь он начал планировать свои дальнейшие действия. Первым делом он пытался решить, остановить ли торговлю полностью на этот месяц или оставить ее своей команде. Очевидным плюсом такой тактики стало бы отсутствие простоя в работе и следовательно получение прибыли. Но между тем он никак не мог полностью положиться на других и не представлял, что его команда сможет справиться со всеми делами, включая оформление всех ценных бумаг о поставках, прибыли и расходах. Поэтому Осмонд принял решение оценить свои шансы по приезде в порт и, если будет возможность, дать вольную и себе, и своей команде на месяц. С такими мыслями он и уснул. Каждый следующий день все больше приближал Осмонда к Италии и к заветному отдыху. Так день за днем прошел месяц, и наконец “Надежда” пришвартовалась в порту. Осмонд взошел на берег, дал матросам и городничему указания по поводу бумаг и разгрузке товара, а сам направился прямиком в банк. Городской банк находился недалеко от порта, поэтому дорога по знакомым улочкам не заняла много времени. Здание банка представляло собой огромное кирпичное сооружение в три этажа с большими окнами. Дубовые двери главного входа украшала золотая вывеска с выбитыми буквами, которые складывались в название “Триестский банк”. При входе стояли два городских стражника, Осмонд поприветствовал их легким кивком и распахнул одну из дубовых створок. В главном зале городского банка Осмонда ждали деревянные перегородки с небольшими окошками, разграничивающие так называемые кабинеты. В одном из таких окошек он разглядел до боли знакомое лицо своего старого друга, который вместе с ним выпускался из одного пансиона, и быстром шагом зашел в его кабинет. - Джуниор, мой старый друг! Не представляешь как я рад тебя видеть в добром здравии. - Я рад нашей встрече не меньше, Осмонд, - Он встал со своего места и пожал руку своего старого приятеля. - Что же привело тебя ко мне на сей раз? Я тебе выслал все отчеты о твоем счете. - Да вот решил вольную себе дать на месяц-другой. Потому и пришел к тебе, узнать потяну ли. Джуниор, услышав слова своего друга, отточенным движением руки достал из ящика своего стола папку - Осмонд Датини - с некими ценными бумагами и всей информацией о финансах Осмонда. Тот внимательно наблюдал за его действиями. Джуниор раскрыл папку, изучил все вложенные в нее бумаги и посмотрел на собеседника с широкой улыбкой. -Что ж..у меня для тебя хорошие новости. Конечно, расходы, несомненно, будут. Однако, если взять во внимание твою прибыль с последнего рейса, можно сделать вывод, что все убытки будут покрыты в ноль. Более того, у тебя останется крупная сумма на закупку товаров, - Заключил Джуниор. - Вот и замечательно. Тогда оформи все бумаги за меня, а я пойду. Слишком много дел, - Осмонд встал кинул на стол друга кожаный мешочек с золотыми монетам и поспешил к выходу. - Не благодари! Следующим пунктом был порт, в котором Осмонду было необходимо известить о своем отдыхе начальника порта, свою команду, а также отослать письма своим закупщикам и клиентам с предупреждением о переносе поездки минимум на месяц. Оставив начальнику порта плату за постой корабля, Осмонд направился домой...к своей родной сестре. Путь домой проходил через главную дорогу, ведущую от порта вглубь города. Главная дорога была украшена лавровыми и миндальными деревьями, с вечнозелеными огромными кронами и мощными стволами и самыми красивыми цветами Триеста: бугенвиллией и азалиями, которые весной имели самый яркий окрас. Сюда эти цветы свозились с северной Италии, где их выращивали целыми плантациями, а потом продавали. Сама дорога была вымощена многовековым белым камнем, отполированным копытами лошадей и блестящим от этого на солнце. Каждый камушек, каждый листочек показывал Осмонду, что тот на родине.       Сразу после съезда с главной улицы через два пролета уже начинает виднеться красная крыша дома семьи Датини. Дом стоял на утесе, поэтому жильцы всегда могли наслаждаться видом на Триестский порт и бескрайнее Средиземное море. Сам дом был двухэтажным, сделанным из белокаменных панелей с огромными окнами. На первом этаже располагались гостиная, совмещенная со столовой, кухня и ванная. На втором этаже находились комнаты хозяев и стеклянные двери, выходящие на уютную террасу, где каждый вечер можно было наблюдать за прекрасным закатом. У входа в дом стояла молодая девушка лет двадцати с огненно-рыжими волосами, которые струились, аккуратно падая на ее голые плечи и спину. Серые глаза были наполнены слезами радости от долгожданной встречи. Одна слезинка скатилась по щеке девушки и спряталась в уголке ее губ - она улыбалась. -Я дома, Адриана, - Прошептал одними губами Осмонд и тут же попал в крепкие объятия сестры. Он сразу же услышал аромат ее волос. Миндаль и корица. Такой родной и нежный. - Как же я скучала, - Она расцепила руки. - Пойдем в дом, я налью тебе чаю. Взявшись за руки, они, немедля ни секунды, вошли в дом. Осмонд снял свое пальто и прошел на кухню, где Адриана уже заваривала листовой чай с цветами красного дерева и шиповника. За чашкой чая и свежей выпечкой Осмонд, по традиции, рассказал в подробностях о своем последнем путешествии, о том, что нашел нового клиента и провел удачную сделку, о красоте морей и океанов, и далеких земель. Адриана внимательно слушала брата, не перебивая. Она уже много раз слышала эти истории, но все так же была рада его рассказам. -Одним вечером я подумал, что хочу все бросить и остаться дома, с тобой. И я решил взять вольную на месяц -другой. - Я не верю своим ушам! Целый месяц ты будешь дома! Что ты планируешь делать все это время. Насколько я помню, ты никогда не мог долго сидеть на одном месте. - За пару месяцев до приезда сюда я был в Стамбуле, и мне пришло письмо от графа Вилонского, - Он выложил письмо на стол и одним пальцем придвинул его к сестре. Она открыла письмо. И внимательно стала вчитываться в смутно знакомые символы. “ Мой уважаемый и дорогой Осмонд, знаю ты находишься в вечных разъездах ,и времени у тебя категорически нет. Однако не могу не уведомить почетного гостя своего двора и по совместительству моего друга о предстоящем бале в моей резиденции по причине собственного дня рождения. Прошу тебя обрадовать меня своим приездом и надеюсь, что ты останешься у меня погостить. Дата пиршества 18 мая в 6 часов после полудня. Письмо является приглашением. С нетерпеньем жду нашей встречи, твой Хедрик. “ - И что же ты собираешься принять его приглашение? - Она надменно подняла бровь. - Да, почему бы и нет. Адри, я обязан ему своим состоянием, поэтому просто не могу отказаться. - И надолго ты у него задержишься? - Планировал на неделю, если ты не против, - Осмонд посмотрел в недоверчивые глаза сестры и подарил ей легкую улыбку. - Хорошо, но через семь дней я жду тебя дома в здравом уме и крепком здравии, братец. - Спасибо.       На этой прекрасной ноте они допили чай и разошлись каждый по своим делам. Осмонд с одним из моряков перевез привезенные товары в дом, разложил все по местам и направился в свою спальню, забрав с собой лежавшее на столе письмо со сломанной печатью дома Вилонских. Комната Осмонда располагалась на втором этаже. Осмонд поднялся по винтовой лестнице из красного дерева и, преодолев длинный коридор, украшенный картинами, который он привез из заморья, попал в свои покои. Комната была просторной с большим панорамным окном, завешенным темными шторами. По середине комнаты стояла громадная кровать, сделанная из дерева черного дуба с мягкой периной и четырьмя подушками. Но главной ценностью этой комнаты Осмонд считал свою коллекцию книг, которые он свозил с разных уголков света. На полках стояли как простые книги местной типографии, так и книги с кожаным переплетом, на котором располагались до сорока драгоценных камней - рубины, сапфиры и изумруды. То были книги, выкупленные у местных церквей и турецких купцов. Осмонд провел пальцем по книжным полкам и удивился, что ни на одной из них не было пыли. “Она постаралась” - Подумал Осмонд, переоделся, залег под пуховое одеяло и довольно быстро уснул.