Мелодия Зиял

— Когда они хоронят мою дочь? Башир пристально вглядывался в лицо Дуката. Хм, взгляд нормальный… кажется. Осознает, что его дочь мертва, хороший признак. — Завтра утром. — Разумеется, на Баджоре. И, разумеется, майор Кира обо всем позаботилась и пригласила ведека. — Разумеется. Но все правила кардассианского погребения будут соблюдены. — Полагаю, я должен в это поверить. И, полагаю, в нынешних обстоятельствах я должен просить у капитана Сиско разрешения присутствовать на похоронах моей дочери. Кажется, думал Башир, он снова начинает получать удовольствие от звука собственного голоса. Тщательно скрывает боль, не показывает врагу слабость… хорошо. — Нет, у капитана вам просить разрешения не нужно. Но подумайте, гал Дукат. Вам не лучше будет проститься с ней здесь? Без посторонних? — Не ваша забота, доктор, что для меня лучше. Впадает в обычную самоуверенность. Или изображает ее. Хорошо. — Да нет, моя. Любезная улыбка, от которой сводит скулы. — То есть, разрешение даете вы? Доктор, мы же с вами оба знаем, что нынешняя победа Федерации — случайная удача. Когда на Терок Нор окончательно вернутся кардассианские войска, вы будете рады, что когда-то оказали мне любезность. Все та же самоуверенность — или очередной виток бреда в духе «все будет хорошо, Зиял, мы с тобой поедем на Кардассию»? Если душа больна, как определить, здрав ли рассудок? — Гал Дукат, разговоры о непобедимости Доминиона мне в лагере надоели. Найдите другой способ убедить меня, что вы выдержите поездку на похороны. Пальцы Дуката впились в его кисть — так, что на мгновение вспомнились руки джем’хадар. Один из охранников шагнул вперед. Башир остановил его коротким жестом. — Доктор, я должен быть с ней до конца. С Дуката как будто спала броня. Кажется, такой боли в глазах Башир не видел никогда и ни у кого. — Вы поедете. А сейчас вам нужно выспаться. Вот только спорить, пожалуйста, не надо, укол я вам сделаю.

***

Контраст между медотсеком и Променадом должен был бы стать для Башира привычным, но сегодня он был резок, как никогда. Никогда на Станции, в их отвоеванном доме, не ощущалось такой радости, как в эти дни. И никогда еще он не выходил на Променад из такой безнадежной, беспросветной тьмы. — Башир Сиско. Капитан, мне нужно с вами поговорить. — Я в «Кваркс». «Кваркс». Центр веселья — сейчас, как никогда. Переполнен офицерами с пришвартованных кораблей. На всех этих кораблях еще не закончились похоронные церемонии. Списки потерь чудовищные. Башир не может позволить себе подумать о том, что один из главных виновников этого ужаса — человек, с которым он только что разговаривал: это его пациент. Он только думает, что у людей, сидящих тут в «Кваркс», в душе нет тьмы. А вот и капитан.

***

Прислонившись к стене около входа, Одо оглядывает «Кваркс» и ловит себя на мысли, что несколько дней назад порядка здесь было больше. Так что же? Неужели ты хотел того порядка? Неужели пьяные клингоны для тебя хуже, чем джем’хадар? Ты ведь уже оступился на краю пропасти и чудом выкарабкался… «Мы выбьем из них любовь к свободе», забыл? Размышления Одо прерывает звук бьющегося стекла. Он поворачивает голову и видит Кварка, который стоит, выронив поднос, с застывшим лицом. Из обычного своего принципа Одо не может оставить такое без внимания. Рядом с Кварком никого нет, новых людей в баре не появлялось минут десять… Он что-то услышал? Но перед звоном стекла в зале звучала совершенно безобидная фраза: «Суфле из хасперата на восьмой столик». Одо делает шаг в сторону Кварка — но замечает, как со своего места ему настойчиво машет Сиско. Ладно, успеется. — Констебль, Дукат завтра едет с нами на похороны. — Ясно. Четырех охранников хватит? — Ну, вообще-то, я предпочел бы одного. Вас. — Капитан, у меня сейчас много работы на станции. — У всех нас сейчас много работы на станции. Но вы же понимаете, что я предпочитаю обойтись на похоронах без вооруженных людей. — Никогда не понимал отношения гуманоидов к обрядам. Хорошо, капитан, но с Дукатом должен быть медик. — Доктор Башир едет сам. Итого нас девять. Вам лучше телепортироваться из медотсека. Жду вас на втором причале в десять ноль-ноль. Спокойной ночи, констебль.

***

— Компьютер, время. — Девять сорок. Дукат сам не знает, зачем уже который раз за утро задает этот вопрос. Может быть, для того, чтобы убедиться, что хоть на какие-то его вопросы станционный компьютер еще отвечает — на два или три вопроса, а ведь недавно он был здесь хозяином… Женские шаги. — Ваша униформа, гал. Одевайтесь, у вас пятнадцать минут. — Приятно, что мне до сих пор прислуживают баджорки. Одеться не поможете? — Вы дальтоник? Я скажу доктору, это излечимо. Дукат с опозданием поднимает голову и видит удаляющуюся фигуру в форме Звездного Флота. А затем — дверь еще не закрылась — слышит тот же голос: — Хорошо, что вы меня послали, доктор. Ничего. Баджорки еще будут ему прислуживать. У него еще остался смысл в жизни — месть. И у него есть целых пятнадцать минут до того момента, как похороны Зиял начнут становиться реальностью. А потом входят Башир и Одо с коротким «Пора», и Одо отпускает охрану и произносит слова, означающие реальность ее похорон: — Одо комцентру. Телепортировать троих на второй причал.