Записки наследника

6 августа 1938 года. Сегодня случилось кое-что необыкновенное. Я встал утром, хотел вообще не выходить из комнаты, зная, что миссис Коул опять будет ко мне цепляться. Вечно цепляется, я у нее во всех бедах виноват. А на самом деле, виноват джин, который она нещадно хлещет, старая алкашка! Короче, я не вышел бы из комнаты, если б не пустой живот. Завтрак проспал, но была надежда выпросить в столовке у поварихи чего-нибудь до обеда. Повариха тоже не сестра милосердия, но я видел, как она половинит муку, так что если упрется – будет, чем ее прищучить. Иду, значит, в столовку через вестибюль, и вижу: миссис Коул в дверях с парочкой незнакомцев. С мужчиной и женщиной. Втирает им что-то, растянув зубы в улыбке, небось, пытается не открывать рта, чтобы не учуяли джиновое поветрие. Если держит мину – значит, какие-то они важные. Благотворцы или родители. Вещает, поди, какие мы здесь все умненькие и воспитанные. Кроме меня, естественно. Меня еще не заметила, а то бы уже принялась изображать воспитательную деятельность. Я решил на всякий случай спрятаться в чулан под лестницей, переждать там, пока не уйдут. Тем более, костюм у меня помятый, и пятно от чернил с манжеты так и не вывелось, к этому она бы точно прикопалась, еще и при них. А я-то тут причем, если эта ткань поганая мнется, сколько бы ни крахмалили. Нечего было покупать такие дрянные костюмы. Да если весь выпитый ею джин превратить в костюмы, то они были бы как из королевского шкафа. Уж у короля костюмы точно не мнутся. И выглядят, наверное, поинтереснее: какие-нибудь из красного бархата или изумрудного шелка. Не то, что это грязное сукно, из какого шьют нам. Только прикрыл дверь в чулане, как вдруг слышу шепоток: - Здравс-с-ствуй Нагайна! Кто это шипит? И снова: - Здравс-с-ствуй Нарцис-с-са, а где же твоя с-с-сес-с-с-стра? Осмотрелся – никого. Потом вижу: в полоске света от двери на полу две змеи. Да это змеи шепчутся! Я сперва не поверил, потом пригляделся к одной, и своими глазами увидел, как она высунула раздвоенный язык и сказала: - Белла заболела, прос-с-стыла. Да разве может змея простыть? Сначала меня удивило не это, а что они вообще говорят по-человечески, но, хорошенько подумав, я перестал удивляться. На самом деле, говорящие животные – не такая уж редкость. Эрик Уолли как-то трепался, что у его родителей, до того, как те померли, жил говорящий попугай. Эрик, правда, часто причесывает, но это не значит, что попугай не говорящий. А какой-то русский доктор, я слышал как-то в городе, даже научил говорить собаку. Короче, все эти твари то и дело говорят, просто их мало кто может услышать, только люди вроде этого русского или меня. Да я вообще в последнее время слышу и вижу всякое, что другие не видят и не слышат. Например, недавно этот самый дневник ездил по столу сам по себе, я его и пальцем не трогал. Вроде лежал спокойно, а потом как понесся к краю! Я уж приготовился ловить, а он доехал до края, и раз - к противоположному. Так и елозил туда-сюда, пока я не понял, что сам каким-то образом без рук его по столу гоняю. Или вот еще: в начале лета мы ездили к морю. Я там гулял один, и нашел пещеру, а в ней - подземное озеро. И только в воду наступил – из нее стали подниматься люди! Решил, это подводные жители вышли поздороваться. Так вот самое интересное: когда я в эту же пещеру пришел с Эми Бенсон и Деннисом Бишопом – показать им такое дело - они их в упор не видели, а эта малявка Эми еще и разревелась. Миссис Коул теперь на меня еще больше взъелась из-за нее, как будто до этого было мало. Пока стоял вот так и думал, змеи ничего не говорили. А когда я на них опять уставился - поползли в разные стороны. Наверное, поняли, что я их слышал. Ну ничего, я это запомнил, и еще вернусь, послушаю о чем они шепчутся, эти змеи. 8 августа 1938 года. Я оказался прав: те двое - родители. Сегодня после обеда приедут смотреть нас. Прямо как в магазине, только наш магазин напоминает комиссионку. Все утро Марта собирала нас на эту выставку. Точнее, других собирала. Я и сам могу собраться, не какой-нибудь растяпа, который не знает где его носки. Марта даже похвалила: «Смотрите, какой Риддл молодец, какой самостоятельный». Так-то, олухи! Правда, она назвала меня по имени, а не по фамилии, но я тут написал, как бы мне больше понравилось, чтобы она сказала. Вообще, я замечаю в последнее время, что Марта меня любит больше других детей. И неудивительно: тут такие экземпляры (экземпляры это значит представители, образцы) обитают, понятно, почему она любит меня. Взять хоть этого неряху, Гарри Поттера: он вечно пачкает одежду в земле, потому что, как только свободное время - бежит играть в футбол. И плевать, что у нас ни поля, ни ворот - он в забор мяч пинает. И волосы торчат во все стороны, сколько ни чеши. К тому же, он очкарик, и постоянно разбивает очки. Миссис Коул то и дело ходит к очечнику, вставить новое стекло. На этого Поттера никаких стекол не напасешься. То ли дело я: никаких очков не надо, волосы причесанные, и костюм чистый. Пятно от чернил не в счет, это Билли Стаббс меня толкнул, когда я держал чернильницу. Вот и говорю, что Марта, а все, пришли, всех собирают в общей комнате, потом допишу. Тот же день, вечер. Родители недавно ушли. Говорили с каждым по алфавиту, и пока добрались до меня, я порядком заскучал. Надо было взять дневник или чего-нибудь почитать. Их зовут Артур и Молли. Артур отличное имя, королевское, а вот Молли, как по мне, слишком простое, но думаю, это сокращение, а на самом деле она какая-нибудь Моллевра или Моллиция. Оба рыжие. Наверное, ирландцы. Кстати, ирландок часто называют Молли, я сто раз видел. Но даже это имя не такое частое, как Том. Молли и Том играли с котом - Кот на столбе оказался потом, Вниз головой, кверху хвостом. У них нет своих детей, поэтому хотят взять из приюта. Думаю, я им понравился, со мной разговаривали меньше всех по времени, значит, сходу сложили мнение. А с этим непутевым Гарри целых сорок минут трындели. Это потому, что он двух слов связать не может, только и знает, как по мячу стучать. Вечером смотрел в окно, как они уходят. У меня хорошее предчувствие. Жаль, конечно, будет оставлять Марту с этими экземплярами, но что тут поделаешь, не брать же ее с собой. 9 августа 1938 года. Сегодня выбесил Билли Стаббс. Он сказал мне даже не мечтать о том, чтобы Артур и Молли меня усыновили. Потому, что я странный и себе на уме. Да что бы он понимал! Я-то знаю, откуда ноги растут: просто Билли мне завидует, ведь ему уже тринадцать - таких взрослых не берут. Тем более, у Билли вся рожа в болячках, которые он постоянно расчесывает, мерзкое зрелище его рожа. Еще он видит, что и Марта меня любит, и завидует этому тоже. Завидовал бы молча. А то считает, завел кролика – и теперь может молоть языком, что вздумается. Тоже мне, повод для гордости – кролик. У меня вот нет кролика, а я стою сотни таких, как Билли. А посмотрел бы я на него без кролика – одни болячки останутся! 10 августа 1938 года. Сегодня ходил в город - в библиотеку. Прочитал там «Гранатовый домик». Очень поучительно, и там, кстати, есть говорящие животные. Выходит, этот господин, автор книги, тоже их раскусил. Один ходил, а других детей в библиотеку не затащишь. 11 августа 1938 года. Кролик у Билли Стаббса в самом деле пропал. В который раз убеждаюсь: стоит мне чего-то захотеть – так и происходит. Миссис Коул, как всегда, грешит на меня. Приходила сегодня, расспрашивала. Да если бы она почаще смотрела по сторонам, а не на дно бутылки, может он бы и не пропал. Вцепилась, будто я виноват, что разиня Билли потерял кролика. Да сразу же видно: ему не то, что кролика – червяка доверить нельзя. Он даже не заметил, как я стянул у него губную гармонику. А губная гармоника и Билли – вещи несовместимые: у него нет слуха, будто уши тоже потерял. Гарри Поттер помогал миссис Коул и Билли искать кролика. Подлиза, думает, ему что-то с этого будет. На ужине ни Билли, ни Гарри не было. Зато были слухи, будто они нашли кролика на чердаке, повешенным на стропилах. Еще бы, будь я кроликом Билли – тоже бы повесился. 15 августа 1938 года. Сегодня помогал Марте надеть пальто перед уходом. А то этот медведь – ее муж - даже не знает, что надо это делать. Всегда топчется в дверях, пока она не выйдет. А потом идут домой. Марта живет не в приюте. Хотел бы я посмотреть, где она живет. Там, наверное, целая квартира только их, и больше никого. Комната, а то и две. И там, поди, не пахнет горелой кашей, а какими-нибудь духами, как от Марты иногда пахнет. И еще, наверное, обои на стенах, а не краска. Какие-нибудь цветные, с узорами. Я, если бы имел квартиру, точно бы не стал красить стены этой поганой масляной краской, а поклеил бы обои. И ковер постелил. Но больше всего меня интересует шкаф. Наверняка у Марты шкаф битком набит красивыми вещами, а в приют их не носит, чтобы не испортить. А то вдруг Билли Стаббс заляпает своими болячками. Я бы тоже, на ее месте, сюда надевал что похуже. А в красивом - ходил бы в театр. Да, вместе с Мартой, а медведь пусть бы дома торчал, его все равно в театр не пустят с такими манерами. Пора наведаться в чулан: упрошу змей проползти за Мартой, посмотреть, что там у нее дома творится. Я давно подозревал, что змеи умнее людей, везде ползают, все слышат. Про всех все знают, только вида не подают. И если бы кто мог их шипение разобрать, узнал бы много интересного. А я вот могу. 16 августа 1938 года. Сегодня после завтрака ходил в чулан. Змеи туда сползаются потому, что это самое теплое место в приюте: рядом трубы, а змеи, как известно, хладнокровные - им нужен такой чулан, чтобы совсем не окоченеть. Сначала ни одной не было, я долго-долго сидел, заглядывал в углы, пыли надышался столько, что мог бы сойти за пылесос. Это такая машина, которая пыль не подметает, а вбирает в себя - и не надо веником махать. В приюте такой нет, они жутко дорогие, миссис Коул даже за весь свой джин не смогла бы купить пылесос. Но я видел, когда ходил по Лондону, в витрине. И как хозяин магазина только не боится выставлять на витрину? Разбить стекло и стащить пылесос – плюнуть да растереть. Потом продать – и до конца жизни можно не работать. Короче, пылесос не пылесос, а я таки дождался змею, и попытался с ней заговорить. Но до просьбы проползти за Мартой не дошло: эта гадина прикинулась, что не понимает меня и удрала куда-то под дощатый пол, только ее и видели. В приюте везде кафель, кроме чулана. И чердака еще. А если б не поскупились на кафель – некуда бы ей было слинять. Дальше, до самого обеда - ни змеюшки. Решил вернуться ночью, но не говорить с ними, а подслушать, что они станут на своем змеином языке шипеть. Может, и про Марту с ее театром чего узнаю. Тот же день, точнее ночь. Выбрался в чулан, подхватил с собой дневник. Почему это подхватил? Он же не простуда, чтобы его подхватить. Значит, не подхватил, а захватил. Нет, тоже не то, захватить можно королевство, но никак не дневник. Значит, что я сделал? А черт бы с ним, главное, я в него все-все запишу, что змеи скажут. Чтобы ничего не забыть, и потом обдумать спокойно, без пыли. Сел так, чтобы на дневник падал свет от двери, и прислушался. Сижу еще, змей не видать. Ну и тоска. Наконец-то показались. Как долго-то, улитки, а не змеи. И сразу зашипели. Голоса у них, кстати, разные, одна как будто постарше: - Здравс-с-ствуй, Нагайна. - Здравс-с-ствуй, Белла, а где Нарцис-с-са? - Боюс-с-сь, она на меня обиделас-с-сь, и не приползет. Понимаеш-ш-шь, я с-с-сегодня рас-с-сказала ей ис-с-сторию с-с-с моралью. - Что ты, это опас-с-сное дело! Э, да ведь это из книжки взято, не помню только из какой. Выходит, змеи и книги читают? Да они еще умнее, чем я думал! - Не такое опас-с-сное, как мыш-ш-шей ловить. Уж с-с-слиш-ш-шком много крыс-с-с развелос-с-сь вмес-с-сто мыш-ш-шей. А от крыс-с-с добра не жди. Я бы с-с-совс-с-сем не рис-с-сковала, да очень уж люблю у мыш-ш-шей их хрус-с-стящ-щ-щие кос-с-сточки. Или вот ещ-щ-ще, на крыш-ш-ше у нас-с-с появилос-с-сь гнездо, но я туда пока не лезу. Хоть птичек люблю не меньш-ш-ше мыш-ш-шей. Но боюс-с-сь, как бы это не был кто-то крупный. Крупных переварить жизни не хватит, да и не факт, что это ты перевариш-ш-шь, а не тебя укокош-ш-шат. - Правильно говориш-ш-шь, Белла, с-с-сперва надо прис-с-смотретьс-с-ся. А я уже с-с-слиш-ш-шком с-с-старая, чтобы за мыш-ш-шами, да птичками гонятьс-с-ся, я больш-ш-ше по голубиным яйцам с-с-сейчас-с-с. Их и дос-с-стать легче, надо только подождать, пока эти жирные нас-с-седки улетят подальш-ш-ше. - Яйца тоже деликатес-с-с: у них такая нежная с-с-скорлупка, а внутри – прос-с-сто прелес-с-сть, ничем не хуже мыш-ш-шонка. Ну и гадость! Неужели не о чем больше поговорить? - А я ещ-щ-ще видела с-с-сегодня на подоконнике в тарелке вареные яйца. Куриные, правда, но тоже с-с-сойдет. Но побоялас-с-сь туда ползти. - Зря побоялас-с-сь, Нагайна, это Марта ос-с-ставила. Не доедает. Добрая душ-ш-ша, она тебе ничего бы не с-с-сделала, может даже молока бы налила и яйцами поделилас-с-сь, раз с-с-сама не ес-с-ст. Ну наконец-то, про Марту! - К тому же, куриные ничем не хуже. Они, правда, пожес-с-стче голубиных, зато больш-ш-ше напоминают мяс-с-со. А этот желток вс-с-смятку - чем не с-с-соус-с-с! Тьфу ты, опять жратва. Змеи - они змеи и есть. - А чего это Марта с-с-сама не ес-с-ст? - Тебе, Нагайна, надо почащ-щ-ще выползать из норы. Быс-с-стрее будут новос-с-сти доходить. - Полно тебе ядом плеватьс-с-ся, рас-с-скажи толком, я с-с-сейчас-с-с с-с-собс-с-ственный хвос-с-ст проглочу от любопытс-с-ства. Вот именно! - Извес-с-стное дело: когда женщ-щ-щина замужем, в какой-то момент ее начинает воротить с-с-со вс-с-сего. - А! Было бы из-за чего попрекать меня незнанием. Змееныш-ш-ши, с-с-стало быть. О чем это они? Марта что ли завела дома змей? - Именно, дорогая Нагайна, змееныш-ш-ши. Ну, с-с-скорее, один змееныш-ш-ш. У людей редко бывает больш-ш-ше одного за раз. Живот пока не видать, но это точно оно, я с-с-слыш-ш-шала, как она ш-ш-шепталас-с-сь с-с-с другими няньками. У Марты… в животе змееныш? Что за бред они несут? Как такое может быть? - Ах, Белла, как жаль, что я уже не в том возрас-с-сте, чтобы заводить змееныш-ш-шей! - Что ты, ты ещ-щ-ще вполне могла бы разок обзавес-с-стис-с-сь змееныш-ш-шами. Пос-с-смотри на моего С-с-салазара: он в два раза с-с-старш-ш-ше тебя, а вс-с-се туда же. Ползает за мной, как с-с-самый нас-с-стоящ-щ-щий змей ис-с-скус-с-ситель. Черт, вот этого уж могли бы постесняться! - По правде говоря, ес-с-сть в подземельях один, с-с-с которым я бы не прочь завес-с-сти парочку змееныш-ш-шей. Черный такой, на ас-с-спида похож. Только он, по-моему, не с-с-совс-с-сем ас-с-спид, а какой-то полукровка, но так даже интерес-с-снее. - Ух, Нагайна, а у тебя губа не дура, я поняла о ком ты говориш-ш-шь. Кс-с-стати, муж Нарцис-с-сы мог бы тебя с-с-с ним познакомить, они давние друзья. - Правда? Вот с-с-свезло! А то я, право, и не знала как к нему подс-с-ступитьс-с-ся: он такой таинс-с-ственный, и чувс-с-ствуетс-с-ся, что у него ес-с-сть какая-то давняя печаль. - Ты только не кус-с-сай его с-с-сразу за ш-ш-шею, а то ис-с-спугаетс-с-ся и уползет в с-с-свои подземелья. Нет, ну это уже какое-то паскудство, я не о ваших шашнях слушать пришел, давайте про Марту! - Хорош-ш-шо, Белла, не буду кус-с-сать с-с-сразу. Подожду немного, только не с-с-сильно долго, а то вдруг помру, пока он с-с-соберетс-с-ся. Ты помрешь еще раньше, если не расскажешь про Марту! - Ох, ес-с-сли бы не С-с-салазар, я бы и с-с-сама за ним приударила! - А ты предс-с-ставь, Белла, какие будут прелес-с-стные змееныш-ш-ши! - Да уж, точно получш-ш-ше чем у Марты, этот ее муж такой некрас-с-сивый! Люди и так-то не с-с-симпатичные, с-с-с их руками и ногами, да к тому же голые, с-с-совс-с-сем без чеш-ш-шуи. А одежда – жалкое подобие. Но Мартин муж прямо урод. С-с-с бородой, к тому же. Это ещ-щ-ще хуже, чем прос-с-сто в одежде. - Какая ты ядовитая, Белла, зато он добрый, заботитс-с-ся о ней. Ага, видел я его заботу: даже пальто не подаст. - Я думаю, лучш-ш-ше быть некрас-с-сивым, зато с-с-с добрым с-с-сердцем, чем прекрас-с-сная оболочка, а внутри – гниль. - Хорош-ш-шо бы и то и другое вмес-с-сте. - К с-с-сожалению, это вс-с-стречается редко, милая Белла. Вот, возьми хоть этого мальчиш-ш-шку: крас-с-сивый, для человека, но я от него держус-с-сь подальш-ш-ше. Какой это мальчишка? Наверное, Гарри Поттер. Не скажу, что красавец, но от него с мячом я тоже держусь подальше. - Верно говориш-ш-шь, Нагайна, у меня от него мураш-ш-шки! Как зыркнет ис-с-сподлобья - с-с-сразу удрать хочетс-с-ся. Не, не Гарри, у него через очки не видать, куда он зыркает. - Не говори! Такое чувс-с-ство, что он с-с-сейчас-с-с как поймает тебя, да как прибьет к с-с-стене ржавым гвоздем, да ещ-щ-ще будет с-с-смотреть, как ты кочевряжиш-ш-шьс-с-ся. - Точно! С-с-самое с-с-страш-ш-шное, что он к нам в чулан ходить повадилс-с-ся. Видно мало ему кролика, теперь за нас-с-с возьметс-с-ся! Интересно, кто это еще сюда ходит? Глядишь, сейчас выяснится, что кролик Билли не сам повесился! - Вот ты меня упрекаеш-ш-шь, что я редко выползаю. А как же ещ-щ-ще, когда он тут разгуливает! Я с-с-сегодня утром, пос-с-сле подоконника с-с-с яйцами, возвращ-щ-щалас-с-сь - так он опять тут ош-ш-шивалс-с-ся. Заметил меня, и давай прис-с-ставать с-с-с какими-то нес-с-суразнос-с-стями, еле ус-с-спела унес-с-сти хвос-с-ст! Ах ты, мерзкая гадина! Где несуразности?! Да у тебя просто мозгов змеиных не хватило, трусливая гусеница! И не трогал я чертова кролика, это все Билли наклепал, чтобы меня достать, а ты и поверила! Такая же безмозглая, как миссис Коул! - Я вот чего не пойму, Нагайна, как Марта его терпит? Мороз по чеш-ш-шуе, когда вижу, как он возле нее увиваетс-с-ся! - Жалеет, наверное. Врешь, проклятый садовый шланг! Проглоти свой поганый язык! -Ничего, вот змееныш-ш-ш у нее в животе подрас-с-стет – дома зас-с-сядет, подальш-ш-ше от этого Сейчас уже успокоился. Я не мог больше слушать, взял да выпрыгнул на них. Одну раздавил, другая улизнула. Дрянные создания, одна жратва на уме, да хахали. А я еще считал их умнее людей. Хотя, может, только эти две такие дуры. Змеенышей им подавай. Марту еще приплели, стала бы она заводить ребенка, как же! У нее их полон приют. Младенцы только и делают, что орут, пачкают пеленки, и у других кашу объедают, а няньки все носятся с ними. Хотел бы я стать на денек ребенышем, но не ради каши с молоком, а для того только, чтобы увидеть, как эти наседки вокруг бегают, а потом сказать, что мне на них плевать! 17 августа 1938 года. Артур и Молли, как сегодня выяснилось, выбрали этого заморыша, Гарри Поттера. Продешевили, нечего сказать. Что с того, что он играет в футбол? По мне, так только хуже. Разорятся на одежде, с его-то к ней отношением. А по ним видно, что не сильно-то шикуют: прикид у Артура совсем не королевский. К тому же, Поттер очкарик, одни стекла чего стоят, а без них он ничерта не видит, слепой Пью! Но вот поди ж ты, и на таких находятся желающие. А у кого-то рождаются такие! И их оставляют себе, а не отказываются. Да если бы у меня родился Поттер - я бы его ни за что не оставил себе, хоть за все королевские костюмы мне такого добра не надо, сбагрил бы кому-нибудь под дверь. Я уже не в первый раз задаюсь вопросом: почему так происходит? Почему одних оставляют, а от других – отказываются? Почему я отказник, и с какой стати я отказник? Может быть такое, что я только кажусь отказником? Может быть, я и сам не знаю, кто я такой? Ведь сколько примеров: какой-нибудь сирота приютский, или даже не приютский, просто какой-нибудь беспризорник – и вдруг открывается, что он украденный цыганами графский сын, а иногда даже принц, спрятанный от придворных интриг. Вдруг, я тоже? Вдруг, я, например, в королевской мантии, на шее медальон, а на пальце – перстень с гербом моего рода! Что тогда? Как тогда запоют Артур и Молли? А что скажет Марта? А у миссис Коул глаза повылезают от таких новостей! Да разве я не могу быть наследником? Почему я отказник? Почему именно отказник? 19 августа 1938 года. После завтрака пришел странный человек. У него малиновый костюм чудного покроя, я такой видел у фокусника, когда ходил в цирк. Цирк мне, кстати, не понравился, и чего все дети так в него хотят? Хотят, да врятли попадут: это я смог проскочить, а эти лохи в жизни не додумаются, что можно не платить за билет. Так вот, этот фокусникообразный еще имеет длинную бороду, и очки странные: не круглые, как у Гарри Поттера, а полукруглые. Наверное, на два стекла денег не хватило - одно пополам разрезал. Кого он надеется обмануть? Видно же, что половины не хватает! Пришел не ко мне, а к миссис Коул. Но я терся в вестибюле и видел, как она ему в мою сторону кивнула. Думала, поди, что я не заметил, ага, держи карман шире! На кой черт она позвала этого циркача? Фокусы мне показывать? Я и сам могу, да такие, что он от зависти бороду себе повыдергивает! Одни говорящие змеи чего стоят! А дневник, который сам ездит по столу? Нет, тут что-то другое. Может, она хочет сплавить меня в цирк? Короче, это дело явно меня касается, поэтому, когда они заперлись в кабинете, я сел под дверь подслушивать и записывать: - Я уже и не знаю, как быть, профессор Дамблдор. - Вы правильно сделали, написав мне, миссис Коул. Но из письма не вполне ясно, я бы хотел узнать более подробно об этих, как вы пишите, «странностях». Расскажите, пожалуйста, что именно в его поведении вас беспокоит? - Он пугает других детей. - Вы хотите сказать: он обижает их? Запугивает? - Да, наверное, но его очень трудно поймать за руку. Были разные случаи… Очень нехорошие… Кролик Билли Стаббса… Том, конечно, сказал, что он этого не делал, да я и не представляю себе, как бы он мог забраться на стропила… но кролик ведь не сам повесился, правда? - Едва ли. - Ума не приложу, хоть убейте, как он мог забраться на такую верхотуру. Я знаю одно – накануне они с Билли поспорили. А еще… мы их, знаете ли, раз в год вывозим на природу, в деревню или на побережье… Так вот, после того случая Эми Бенсон и Деннис Бишоп были прямо на себя не похожи, да так и остались словно пришибленными, но сколько мы их ни расспрашивали, они сказали только, что ходили в пещеру с Томом Риддлом. Он клялся и божился, что они всего лишь осматривали окрестности, но что-то там все-таки произошло, я просто уверенна! Ну и еще разные странности… Он, бывает, ходит по ночам в чулан под лестницей. Зачем? Мы там даже ничего не храним... А еще, когда с ним говоришь: начнет с одного, потом так вывернет, что совсем другим заканчивает. Зубы заговаривает? Но иногда совсем что-то несвязное говорит. - А как насчет гигиены? Сам следит, или его нужно заставлять? - Причем здесь… а впрочем, нет, с этим у него порядок. Даже слишком порядок, я бы сказала. Другие мальчишки вечно где-то испачкаются, а он ходит, будто только из прачечной, и руки у него чистые, и волосы причесаны. - А что в школе? Учителя на него не жалуются? - Знаете ли, да! - Он плохо учится? Не старается? - В том-то и дело, что старается, но совсем не туда, куда следует! - Каким образом? - Ну, например: задают им переписать из учебника географии про континент Африка, а он к этой Африке приплетет еще и Антарктиду, и почему это два разных материка, а не один, и что нужно построить между ними мост, и еще кучу лишнего. И так везде, он будто издевается и специально пишет не то, что задали! А бывало, что и в учебнике зачеркнет напечатанное, а на полях свое напишет. Как потом этот учебник другим детям давать? И не карандашом - чернилами, чтобы наверняка! - Вы просили его этого не делать? - Конечно! Толку никакого. - Хорошо, миссис Коул, а не могли бы вы рассказать мне о прошлом Тома Риддла? В письме вы упоминали, что он родился здесь, в приюте? - Правильно. Я это очень хорошо помню, потому что сама тогда первый год здесь работала. Был канун Нового года, холод стоял ужасный, шел снег, знаете ли. Кошмарная ночь. И тут эта девушка, ненамного старше меня, поднимается на крыльцо, а сама еле на ногах стоит. Да что уж там, не она первая, не она последняя. Впустили мы ее, и через час она уже родила ребеночка. А еще через час померла. - Она говорила что-нибудь перед смертью? Например, об отце ребенка? - Представьте себе, говорила. Помню, она сказала мне: «Надеюсь, он будет похож на своего папу», - и, честно говоря, правильно она на это надеялась, потому что сама была совсем не красавица. А потом сказала, чтобы ему дали имя Том, в честь отца, и Марволо, в честь ее отца. Странное имечко, верно? Мы уж подумали, не из цирка ли она, часом. А еще она сказала, что фамилия у мальчика должна быть Риддл. А там вскоре и скончалась, больше ни словечка не проронила. Мы уж и назвали его так, как она просила, бедняжке это, видать, казалось важным, но ни Том, ни Марволо, ни другой какой Риддл так за ним и не явились. Вот он и остался в приюте и до сих пор здесь находится. Знаете ли, профессор Дамблдор, он и грудным младенцем тоже был странный. Почти никогда не плакал. А как подрос, стал… совсем чудным. Сейчас уже успокоился. Уже вечер. Я свалил оттуда, не мог больше слушать. Хотелось ворваться в кабинет и сказать, что она все врет! Но тогда было бы похоже на то, как она меня описала. Этот Дамблдор, теперь понятно, никакой не фокусник. Профессор. Она называла его профессором. Эта старая мымра опять налакалась джина, и выставила меня каким-то ненормальным убийцей кроликов! Я слышал, пока они разговаривали, как она наливает себе стакан за стаканом! Да она под конец совсем окосела, по голосу понятно, и наплела какую-то брехню про мою мать! Не может она быть оборванной нищенкой, и этот профессор Дамблдор пусть съест свою профессорскую шляпу, если поверил. Только полный идиот может поверить, что моя мать нищенка! Я такие вещи делаю - миссис Коул и не снилось! Значит моя мать не какая-то бродяжка, просто ей понадобилось меня скрыть ото всех! Я думаю, она тоже могла делать такие вещи, как я. Должно быть, пряталась, ее наверняка хотели поймать из-за способностей. А миссис Коул просто позавидовала ей и мне, и теперь врет. И хочет, чтобы этот бородатый профессор за меня взялся. Нет, он не из цирка. Скорее всего, из какой-нибудь лаборатории, как тот русский собачий логопед. Ставит эксперименты над такими, как я и моя мать! Или из больницы. Или, а что если, точно! Сто пудов, он из психушки! Теперь понятно, почему у него такой странный костюм: они там, в психушке, все будто сбежали из цирка! Так вот, что эта грымза удумала: сдать меня в психушку! Пусть только попробует! Я сын своей матери, и она никакая не нищенка! 20 августа 1938 года. У меня все не идет из головы их разговор. Как так можно, чтобы она была нищенкой? Не может такого быть. Я из-за этого ничем не мог заняться весь день. Марта в столовке заметила, что я рассеян. И правда: разбил тарелку. После обеда ходил в чулан: хотел прищучить змей, расспросить, не знают ли они чего про мать, но ни одной не нашел - попрятались. Вернулся к себе, остаток дня лежал на кровати, размышлял о матери. Ясного Мартабря какого угодно года. Сегодня самый великий день! Самый великий, потому что сегодня, наконец, выяснилось, кто я такой! Все как я и думал! А разве могло быть иначе? Как я и думал – я НАСЛЕДНИК! Это слово надо писать большими буквами, потому что в маленьких не хватает места для величия! Это случилось утром. Меня будто молнией шарахнуло! Истина открылась, как на ладони: моя мать - великая волшебница и дочь змеиного короля! Ее род очень древний, древнее этого приюта, древнее самого Лондона! А я – никто иной, как НАСЛЕДНИК этого рода! И как я только мог думать, что я - сирота отказник? Как попала ко мне в голову эта чушь? Я еще разберусь, кто ее принес! Но теперь все ясно, суть прозрачно видна, как вода в стакане. Это раньше была ошибочная суть. Подобные путаницы происходят от того, что люди думают, будто суть человека находится в теле. Совсем нет: она вне тела, она в предметах! Вот моя суть, например, поскольку я не просто ребенок, а НАСЛЕДНИК, находится аж в СЕМИ предметах! Все они надежно спрятаны в картонной коробке в шкафу, и никто не знает, ЧТО эти вещи собой представляют! Как и не знают, КТО я на самом деле такой! Ничерта они не знают! 31 Тыквы 1992 года. Сегодня весь день ходил по приюту, как ни в чем не бывало, смотрел на детей и думал: да если б вы знали, КТО между вами! Если бы Билли Стаббс знал, разве стал бы нести ту ерунду, за которую по воле судьбы лишился кролика? Это, сто раз повторял, не я, но кто виноват, что судьба благоволит мне, а не Билли, потому что я НАСЛЕДНИК, а Билли - всего лишь Билли? Если бы знали Артур и Молли, стали бы возиться с этим задохликом Гарри Поттером? Да они день и ночь стояли бы под дверью, умоляя меня взять их в родители! Да и Гарри не посмел бы лезть вперед меня! Ничего, они еще узнают. Да, узнают! Я бы хоть сейчас всем рассказал, но для этого мне нужна мантия. Для наглядности. Чтобы сразу дошло до тупых голов, КТО перед ними! А когда это случится – они согнутся и разобьют в поклонах лбы о черно-белую плитку! А затем построятся вряд, и я на каждом оставлю метку в знак своего господства! Да! Метку: змею, как знак моего рода, и череп – чтобы помнили, что им грозит, если не будут слушаться! Сперва хотел сделать змею и кролика, но кролик как-то ничтожен для такого мощного смысла. Череп куда больше подходит, и лучше сочетается со змеей. И змея будет не просто рядом с черепом, а ползать внутри него. Хотя, что это я говорю, змеи не могут ползать! Это только кажется, что ползают - на самом деле ползают люди, просто лежа им кажется будто змеи. Я один вижу настоящую картину, потому что не ползаю, как остальные, а нахожусь посередине, ведь я король змей и людей! Как же тяжело, однако, скрывать свою суть! К вечеру стало совсем невмоготу. Чтобы уменьшить эту тяжесть, я, пока все ужинали, стянул краски и кисть из общей комнаты, и написал на стене вестибюля: «ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, ТРЕПЕЩИТЕ!» и подпись - Лорд Волдеморт. Это мое новое имя. Оно более подходящее для НАСЛЕДНИКА, хотя и состоит из тех же букв. Вот что значит величие: буквы те же, а звучит совсем по-другому! Миссис Коул, когда увидела надпись, прямо взбесилась! Я был уверен, у нее из ушей рванут джиновые фонтаны! Еще бы: столько лет вранья и попыток утаить мое происхождение смыты в унитаз! Раскрыться в тот же миг мне помешало только отсутствие мантии. Надо бы достать мантию, в самом деле! А там уж можно будет всем показаться в истинном облике! И самой первой – Марте! Никакой даты. День был без даты. Бардак. Сегодня заперся в комнате, изготавливал мантию. Целый день провозился, повсюду нитки. Готов признаться, получилось не очень классно, лучше бы она была не серой, а красной. Пришлось собрать ее по кускам из одеяла и пиджака. Так все же лучше, чем совсем без мантии. Ничего, как только разовью магическую мощь – такую мантию отбацаю, сама смерть с косой обзавидуется! Да уж, куда там какой-то смерти, она даже не найдет меня в этой мантии! Потому что мантия волшебная: сможет спрятать от всех глаз, даже от глаз смерти. Я думаю, мать от того и умерла, что у нее такой не было - не смогла сделать, всю силу вложила в меня, в НАСЛЕДНИКА. А если бы у нее была мантия - ни за что не умерла бы. Стала бы бессмертной. А вот я обязательно буду бессмертным, потому что НАСЛЕДНИК! А на первое время сойдет и из одеяла. 77 месяца. Го.да Серпентабрь. Дня я, наконец, объявил о себе Марте. Жаль, нельзя запечатать в дневнике ее лица! Было так: она сидела в комнате нянечек, я вошел в мантии, и объявил как есть: «Ты, Марта, удостоилась первой узреть явление Лорда Волдеморта, НАСЛЕДНИКА змеиного короля, великого мага и повелителя людей!» Марта вскрикнула, оно и понятно, не каждый выдержит узнать, что у него под носом рос целый НАСЛЕДНИК! Но я на этом не остановился. Чтобы точно дошло, отвел ее в чулан - показать, как слышу и понимаю язык змей. Змеи все куда-то опять провалились, боятся моего гнева, но сегодня Лорд Волдеморт милостив, потому что знаменательный день! Лишь одна захудалая ужиха свернулась в углу, но, завидев ее, Марта упала в обморок. К сожалению, моя магическая мощь еще не так велика, чтобы самому заставить ее очухаться, и пришлось приказать миссис Коул ее откачать. Та, нет бы спокойно выполнить, что говорю - устроила шум, и велела мне убраться в комнату. А сама, поди, сидит, надирается джином. Ну и черт с ней, с меня не убудет посидеть в комнате, все равно дни приюта сочтены. Придет время, и Лорд Волдеморт камня на камне не оставит от этой дыры! Долой число! Сегодня решилась моя судьба! Все началось, как ни странно, с Дамблдора. Опять она его позвала. Сперва, когда он заявился, я думал, хочет законопатить меня в психушку. Только все это полная лажа! На самом деле, он никакой не доктор, а учитель из волшебной школы! И прибыл под прикрытием, испросить чести обучать меня искусству чародейства и волшебства! А карге наплел с три короба - она и рада от меня отделаться. Я хотел наказать ее за дерзость, объяснить, с КЕМ имеет дело, но Дамблдор убедил, что в тайне обучаться лучше. Короче, совсем скоро я сяду на ярко-красную змею, и уеду прочь из этого поганого места прямиком в Хогвартс. Так называется эта школа. Правда, на ней вывеска «лечебница Хогвартс», но тоже для отвода глаз, специально для опальных НАСЛЕДНИКОВ - чтобы не нашли враги. Билли Стаббс, поди, рыдает зеленым! Еще бы, ему-то в обычную школу идти, да и гранит грызть самому придется – кролик-то ласты склеил! А я в Хогвартс, там на завтрак никаких гранитов нет, и кроликов с ластами тоже. А знаете ли, что у медицинского змея под самым носом чашка?