Сладкий конец

Дверь открывается, впуская холодный свет, и почти мгновенно закрывается, словно боясь дать шанс кому-то чужому увидеть содержимое помещения. Блондин, не включая света, проходит к зеркалу и всматривается в свои же очертания. Белая, как снег, кожа. Лиловые, как ирисы, глаза. Алые, как кровь, губы. Золотые, как солнце, волосы. Кто идеал, если не он? Кто заслуживает большего уважения, если не он? Кто заслуживает любви, если не он? Иначе и быть не может – столько трудов было вложено в облик. Никто так не трудился, как он, а потому он достоин того, что происходит сейчас. Найдя ловкими движениями во тьме косметичку, юноша ещё раз обводит взглядом свой образ и устремляется вглубь чертог. Туда, докуда не добирался ледяной свет луны из окна. Туда, куда никто не смел взглянуть. Утонувший в темноте диванчик с резными украшениями из золота и камней, с узором на ткани, стоял в стороне, держа на себе ещё более прекрасное творение. Локоны волнами струились на плечи неизвестной, так аккуратно восседавшей за хрустальной витриной, и почти светились сами по себе. Она сложила тонкие ручки на колени и едва наклонила голову в сторону, погружённая в мирный сон, который даже ведьма не могла развеять. Вил осторожно коснулся поверхности своего тайного саркофага и провёл пальчиком, обрисовывая фигуру по рубашке и пышной юбке, так умело контрастирующих с обладательницей белой кожи. Он заворожённо смотрел на собственное искусство, словно любящий отец на невесту-дочь, почти не дышал и подмечал каждую маленькую деталь. «И всё ещё не совершенно» – понимает он и открывает дверцу. Парень садится перед девой на одно колено, прищуривает глаза и смотрит ей в лицо – нет никакого ответа. Она недвижима. Он издаёт незаметный, но тяжёлый вздох, достаёт всё, что необходимо, включает небольшую лампу рядом и начинает творить. Сейчас, в полной тишине, Шонхайт здесь художник. И он сделает всё, лишь бы этот бриллиант сиял. Всё сделает для неё. Юноша осторожно наносит тени, проводит кистью по веку спящей, уводит немного выше стрелку, щёточкой красит ресницы, едва заметно выделяет брови, на губы кладёт розовый гель. Немного работы здесь, немного там – по своей сути бриллиант уже прекрасен, стоит только подчеркнуть. Заканчивается столь завораживающее действо тем, что его элегантная рука поднимает небольшой гребешок и мягко ведёт по волосам незнакомки. Они так легко поддаются его движениям, ложатся ей на плечи и щекочут его кожу, намагничиваясь. Оттого Вил нежно улыбается этой маленькой непокорности. Он кончиками пальцев касается локона девушки, кожи от ушка до подбородка. Парень также дотрагивается до хрупкой шеи неизвестной, поправляет небольшой галстучек и нежно опускает руку ниже, по ткани от груди до края юбки. Он выделял каждую складочку её одежды, каждую рюшечку, каждый естественный изгиб тела. «Этого всё ещё недостаточно. Как ещё показать красоту?» – подставив руку к подбородку, Шонхайт посмотрел на фарфоровый образ. Ведь всё же идеально, так что не устраивает юношу? Он продолжительное время просто смотрит на неё, видимо, в уме перебирая варианты. «Ей не нужны украшения. Макияж лежит идеально. Волосы чисты, и одежда нова.» От непонимания, его губы тянутся даже к собственным ногтям, что непозволительно! Он тут же убирает руку, удивлённо отшатнувшись. На миг парень позабыл, как же дышать! Нервы всё портят. Но неожиданно его взгляд застыл. Он смотрел на изгибы своих пальцев, детальность украшений, цвет маникюра... Вдруг прозрев, он склоняется над девушкой. Староста тут же прильнул к маленьким губам своего творения и от этого даже он сам вздрогнул. Только сейчас он прочувствовал всю интимность ситуации и всю наглость его движения. Разве такого заслуживает его прелестное творение? Он поцеловал её, еле-еле коснувшись, а потом снова и снова. Ох, как же тяжко, на самом деле, сдерживать свои желания на людях. И только с ней он может позволить себе такое. По-настоящему Вил любил эти мгновения. Его рука осторожно пробирается от лодыжки по чулкам девушки, чертя линию, проходит до края юбки и скользит выше по бедру. Он дотрагивается до лёгкой ткани под верхней одеждой сначала совсем немного, а после смелее. И в который раз блондин убеждается, как красива его избранница. Но это не вечно. Отстранившись от прекрасного бриллианта, он с удовлетворением подметил, что смешение её помады и его даёт прекрасный оттенок. Они дополняют друг друга. Ученик собрал весь инвентарь художника, погасил свет и вышел за пределы витрин. Роскошная комната снова погрузилась во мрак. И прежде, чем закончить этот день, Вил обернулся. Идеальная фарфоровая кукла спала в хрустальном гробу, не зная ни грёз, ни несчастий, и никакой принц не мог добудиться до принцессы поцелуем. Его проклятье нерушимо. А её сердце теперь навсегда принадлежит ему, отчего он становится лишь прекрасней. 【Концовка 1 ~Фарфоровая кукла в хрустальном гробу~】