В сердце леса

      Он шел по лесу, стараясь отдышаться от продолжительного бега. Зима в этом году была мягкой, совсем не такой холодной, как год назад, поэтому он на время снял шапку, протер потный лоб рукой в перчатке и откинул мешающие кудрявые пряди со лба.       Он устал сбегать от проблем. Он устал в нерешительности отступать каждый раз, когда сталкивался с тем, что ему не по силам, с тем, что вызывало у него страх. Он хотел просто отдохнуть и все обдумать. Один единственный раз… Поэтому он пришел сюда, в лес, имеющий в округе дурную славу. Но ему было все равно. Главное, что здесь было безлюдно.        Уже наступал вечер и понемногу на местность опускался мрак. Ему, честно говоря, так даже было приятнее. И он совершенно не обращал внимания ни на странные звуки вокруг, ни на промелькнувшие на мгновение тени, ни на старый колодец с сараем — он просто шел и шел вперёд, целиком погруженный в свое сознание. Вдали показался автобус: старый и будто прямиком со свалки, покрашенный в характерной манере — такими полосами обычно покрывали школьные автобусы. Но этот выглядел как пережиток прошлого и вызывал ничего, кроме подавленности и нагнетающего ощущения беспомощности.       Но идущему по лесу было так плохо внутри, что он пошел напрямик к этому железному монстру. Задняя стенка автобуса полностью отсутствовала и можно было беспрепятственно войти в «пасть чудовища».       «Будто вырванная чей-то огромной ладонью», — подумал он. Для него лес представлялся каким-то отдельным организмом, живущим своей собственной жизнью, подчиняющимся собственно придуманным правилам. И хотя он ни разу не бывал здесь до этого, нагруженный делами, но несколько раз слышал о странностях, что там обычно творятся. И, придя сюда, он чувствовал — не видел, но как-то чувствовал — что это темное место.       Он слышал о пожаре, о пропавших детях. И искренне, всем сердцем сочувствовал им даже после прошедших лет. Возможно, это их души вставали у него на пути, но почему-то расходились прочь по сторонам. В любом случае, его загруженной совсем другим голове было невозможно об этом узнать.       Он сел у окна, на обшарпанное и ободранное сиденье. Посмотрел вперёд — снег мерно и плавно падал на землю. Небо совсем потемнело и стало одной бездонной пеленой, накрывающей лес. Это завораживало. Ему стало спокойнее, боль утихла. Он знал, что это вернётся, но наслаждался этим мгновеньем. Тишиной, спокойствием, безмятежной атмосферой.…       Внезапно он услышал шаги. Они были лёгкими и тихими, будто бы шел совсем малыш. Пол автобуса еле слышно заскрипел и прервал немую тишину. Он побоялся оглядываться и вставать. Не хотелось — но ему было страшно. Он не знал, почему — какая угроза существовала? Тем не менее, он сидел смирно и не двигался, буквально перестав дышать от напряжения…       Это был мальчик. Сначала он подумал, что бредит, но ребенок сел рядом с ним и уставился куда-то вперёд.       «Что он делает в такое время и в таком месте?» — проскочило в сознании, пока он, чуть повернувшись, разглядывал незнакомца.       Ребенок выглядел неправильно. На нем была одежда, совсем не подходящая даже для довольно теплой зимы: свитер в горошек и короткие шорты, а на ногах кроме сандалий с носками не было ничего, что могло бы его согреть.       Его напугал взгляд мальчишки. Пустой, равнодушный и ничего не выражающий, он до сих пор смотрел вперёд, так и не сказав ни слова по прошествию пяти минут.       Он захотел тронуть неизвестного за хрупкое плечо и спросить, что же такой мальчик, как он, делает зимой в лесу, к тому в подобном виде и почти ночью?       Рука в теплой перчатке уже потянулась к мальчишке, но остановилась, так и замерев в воздухе. Это был страх.       Он смотрел. Мальчик с черными, покрытыми серебристым инеем волосами смотрел прямо на него. Силуэт его осветила луна. И он увидел его бледнеющее детское лицо с темными венами, его сомкнутые синие губы, его мертвые белые глаза…       И он понял, что эти глаза и этот лик принадлежат самой смерти.       Стало слишком холодно, будто бы завыла метель и он оказался погребённым под холодным белым сугробом. Ему казалось, что его внутренности, его кожа, его одежда, его дыхание, его все — все стало льдом. Он тяжело выдохнул и увидел, что теплого пара не было. Точнее он увидел совсем другое, слишком странное и невозможное.       Но он не успел понять, что именно. И безмолвно замер.       Мальчишка взглянул на него по-прежнему безжизненно и сухо и склонился к гостю. Рука его с синюшными тонкими пальцами больше не вцеплялась в рукав. Он опёрся лбом в чужое плечо и обвил ладонями, даря никому ненужные объятия. Гость молчал и даже не шелохнулся. Теперь уже он по-мёртвому смотрел вперёд. Ребенок прикрыл глаза. Он не знал, что хотел найти в этом человеке и хотел ли вообще. Он не знал… Нет, он не хотел. Он просто дотронулся, а тот перестал двигаться и моргать. Так происходило всегда.       Не было никаких мыслей, мечт, ожиданий. Был только старый автобус, он, недвижимый и охладевший ко всему за одно мгновенье навек, и мальчик, вцепившийся в его руку, но не ищущий тепла. Были только они.       Он на секунду оторвался от плеча посмотрел вокруг.       Сегодня была только его ночь.       А снег все летел и летел, покрывая землю и заметая следы гостя чернеющего проклятого леса…