С чистого листа

Я помню, как впервые увидел ее. Я влюбился еще в ту робкую и напуганную семнадцатилетнюю девочку, которая смотрела на меня недоверчивыми глазами и смущенно опускала голову, не зная, что сказать. Когда я первый раз дотронулся до ее волос, я захотел с ними поработать. Захотел увидеть, насколько красивы будут ее уложенные нежно-розовые волосы. Но не только это. Я хотел увидеть улыбку на ее лице, когда она увидит свои красивые локоны. Обычно в людях меня интересуют только их волосы: какие они цветом, густые или редкие, прямые или волнистые, какая прическа подойдет тому или иному человеку. Но я впервые взглянул на Эми не глазами парикмахера. Я взглянул на нее глазами парня. И стоило мне на нее так посмотреть, как я по уши влюбился. Я хотел как можно больше узнать о ней: что она любит и не любит, чем увлекается, кем хочет стать. Поэтому я сразу же предложил ей свою помощь. Но, судя по ее глазам, я понял, что она восприняла это как шутку. Так и оказалось. Утром, встретив ее у ванны, она неуверенно смотрела на меня, не понимая о чем речь. Но она согласилась. Я наблюдал за ней. Я видел, как она ткнула пальцем в манекен как можно незаметнее, думая, что голова настоящая. Ее невинные и детские поступки нравятся мне. Когда я вновь прикоснулся к ее волосам, мне не хотелось их отпускать. Мне хотелось держать их как можно дольше, но не потому, что они меня заинтересовали, как "сырой" материал для парикмахера, а потому, что это волосы именно Эми. Я радовался, когда увидел, как она сияла от счастья, когда увидела ухоженные и слегка волнистые волосы, спадающие на ее плечи. Ее волосы связывали нас. Только благодаря им я мог общаться с ней. Она отличается от меня. Она с легкостью может показать, что чувствует. Ей даже не требуются слова - все написано на ее лице. В отличии от нее я всегда надеваю маску спокойствия и лишь изредка слегка улыбаюсь. Так проходил каждый день. Я общался с ней только по утрам, когда работал над ее волосами. С каждым новым днем я замечал, как постепенно из робкой и напуганной девочки она превратилась в веселую и энергичную девушку. Я ужасно волновался в день ее экзамена еще с утра. И это было не пустым волнением. Эми жутко опаздывала, и я без промедления решил помочь ей. Я даже не думал - как. Я быстро расчесал и одел ее. Мне казалось, что этим я как-то поддержу ее. Но не я один волновался. Все мои братья и Акира также волновались, не находя себе места. Я понимал, что она все напишет, ведь она так долго и упорно готовилась, и эта мысль успокаивала меня до тех пор, пока я не увидел лицо Эми, когда она вернулась. Я начал думать, что она не успела, и ее не пустили, что она ничего не написала. Но ее волновало то, что я собрал ее. Эми подумала, что она доставила много хлопот. Как же она ошибалась. Я не выдержал и обнял ее. Все мои чувства, которые я так старался спрятать, вырвались наружу. Я признался ей. Сказал, что буду заботиться о ней. Но она опять все не так поняла. Она подумала, что я буду надоедливым взрослым, который будет присматривать за своим чадом. Я не мог ничего сказать. Я не посмел. Не хотел, чтобы она меня возненавидела. Не хотел, чтобы она плохо обо мне думала. А в тот момент в голове крутилось: "Дурочка, я же люблю тебя. С самой первой встречи я был влюблен в тебя. Мне неважно, ребенок ты или взрослый. Мне неважно, сколько хлопот ты мне будешь доставлять. Я люблю любую тебя. Несмотря ни на что я буду заботиться о тебе". А снаружи я опять натянул маску спокойствия. Я решил, что так и останусь для нее взрослым. Запихну свои чувства подальше и буду заботиться о ней. Я так думал, пока она не дала мне надежду в тот день, когда прилетела счастливая с криками: "Я поступила!" Когда она обняла меня и поцеловала в щеку, я подумал, что у меня есть шанс. У меня появилась надежда. Надежда на то, что она не возненавидит меня из-за моих чувств. Надежда на то, что наши чувства будут взаимны. И я решил, что скажу ей эти заветные: "Я люблю тебя". Так, чтобы она поняла все правильно. Чтобы мои чувства достучались до нее. И чтобы она поняла, как дорога мне.