Пароль — «Синяя Птица»

Капли дождя барабанили по крышам и подоконникам. Нередкие, но сильные порывы ветра срывали с деревьев ещё не успевшие пожелтеть листья и невидимой рукой подгоняли их. Дождь, не думающий прекращаться даже в честь Дня знаний, лил третий час подряд, из-за чего во дворах образовались крупные лужи. Осень вступила в свои права. Немногочисленные прохожие, натянув капюшоны, быстро шагали по проспекту, совсем не глядя по сторонам. Они никогда не вышли из дому в такую погоду, если бы не дела. Учёба, работа… Москва жила своим привычным ритмом, для неё наступил очередной новый день, пусть и с немного неудачной погодой. — В Москве семь утра. — Хрипло пропищало радио одной из квартир на первом этаже привычный текст, раздались позывные утренних новостей. В эту же секунду отворилась железная дверь подъезда. На пороге стоял высокий белобрысый парень лет семнадцати, державший на руках маленького пса породы карликовый пинчер. Резкий порыв ветра, смешавшись с дождем, хлестанул его по лицу. От неожиданности парень вздрогнул и выронил пинчера. Пес, злобно рыкнув, шлёпнулся в ближайшую лужу, вскочил, и, громко лая, понёсся вперед. Герасим провел рукой по лицу, снял прилепившийся кленовый лист со щеки, узрел стремительно удаляющегося вдаль питомца и кинулся вдогонку. — Арчибальд! Арчибальд, куда тебя несёт, остановись! Арчибальд! Поздно.Злобная псина неслась вперед словно трактор, не видя ничего перед собой и желая облаять весь мир. Поводок, прицепленный к ошейнику невесть зачем — Арчибальду предписывалось гулять только на руках и наслаждаться воздухом — развевался по ветру словно длинный серый хвост. Поначалу всё шло сравнительно неплохо. Пес сумел обогнуть высокую женщину в красном плаще — та лишь шарахнулась в сторону, старого дедка — тот проорал вслед «Хулиганы!» и потряс в воздухе тростью. Стало намного хуже, когда Герасим увидел на пути разъяренного пинчера толстого мужчину с дипломатом. Каменев знал его — он жил на втором этаже их подъезда и работал каким-то мелким чиновником, однако был очень высокого мнения о себе. К тому же Николаев — так была фамилия мужчины — страшно ненавидел каких-либо животных и с радостью ввязывался в любой скандал. У Герасима открылось второе дыхание, парень почти догнал Арчибальда — до кончика поводка оставалось каких-то треклятых два метра. Пёс, не переставая лаять, пронесся мимо Николаева, задумался… и, резко изменив направление, понёсся в обратную сторону. На лице Герасима отразился ужас — поводок опутывал ноги чиновника. Парень протянул руку, чтобы схватить пинчера… В ту же секунду Арчибальд умудрился всё-таки подсечь мужчину. Николаев споткнулся, и с громким «плюх!» его массивное тело шлёпнулось в лужу, подняв вокруг тучу брызг. Герасим схватил Арчибальда на руки. Пёс, недовольный таким поворотом событий, вцепился в палец хозяина. Каменев сцепил зубы и предпочёл смолчать, ибо ор на Арчибальда с вытекающим скандалом и так грозил разразиться не хилый. — Что вы себе позволяете! — проорал чиновник, тщетно пытаясь выбраться из лужи, чем создавал ещё больше брызг. Встать ему мешало огромное пузо и поводок, спутавший его ноги. — Немедленно развяжите меня! Герасим кинулся распутывать поводок. Раздражённый Николаев вскочил и начал отряхиваться. Лицо его приобретало всё более насыщенный красный цвет. Схватив в руку дипломат, чиновник заорал прямо в лицо Герасиму: — Давно надо отстреливать этих чертовых собак! Псинам не место в центре Москвы, их надо держать на цепях в загородных домах, а не носиться с ними по улицам! Арчибальд, услышав в свой адрес нелицеприятное заявление, зарычал. Герасим, привыкший отстаивать своё мнение до последней капли крови, намеревался возразить Николаеву… Пинчер нарушил все планы.Вырвавшись из рук хозяина, пес снова рванул по улице. Герасим, чертыхнувшись, кинулся за Арчибальдом. Вслед ему неслись громкие ругательства, сдобренные угрозами «пожаловаться, куда следует». На этот раз парень быстро догнал пса и, встряхнув его за шкирку, спрятался в ближайшей арке от усилившегося дождя. Герасим посмотрел на наручные часы — семь двадцать. — Отличное первое сентября, — ухмыльнулся он и обратился к Арчибальду: — Отдельное спасибо тебе за неоценимый вклад в праздник. Порывы холодного ветра долетали и сюда.Герасим поежился. — Вот придет же в голову выгнать человека на улицу в такую погоду, когда приличный хозяин даже собаку не выпустит гулять! Хотя… Он и горячо любимого пса выгнал. — Каменев немного помолчал и обратился к Арчибальду: — Как думаешь, досрочное возвращение домой можно оправдать плохой погодой? Псина тихо, но явно неодобрительно зарычала. — Понятно, нет. — уныло заключил Герасим. — А тем, что ты замерз и продрог? Арчибальд тявкнул. — Значит, мы идем домой, — обрадовался Гера, шагнул из арки на проспект и быстро всунулся обратно. К месту, где спрятались от дождя Арчибальд и Муму, быстрым шагом приближался рассерженный Николаев. Герасим заметался по арке и не нашел ничего лучше, чем спрятаться в старом дворе за одной из машин — на проспект выхода не было, иначе скандал неизбежно бы завертелся по новой. Николаев прямо-таки влетел в арку и стал нервно оглядываться по сторонам. Потом взглянул на часы и стал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Прошло пять минут, минуло десять, пятнадцать… Герасим устал сидеть на корточках около заляпанной грязью машины, наблюдая на наручных часах, как идёт девятнадцатая минута. «Черт, — подумал Герасим, покрепче прижимая пинчера к себе. — Если он тут так долго проторчит, я опоздаю». Словно подслушав мысли парня, к арке подкатила черная иномарка. Из неё выбрался мрачный мужик и неторопливой походкой пошел к Николаеву. Ростом он было около метра девяносто, впрочем, ширина плеч была под стать; одет был сплошь в черное, однако это можно было списать на погоду — кожаная куртка, тяжелые ботинки на грубой толстой подошве и запачканные грязью штаны. Мужик громко кашлянул и заржал. — Что за видок такой? — Да идиот какой-то со своей собакой меня сшиб, — поморщился Николаев. — Во всём виновата эта чёртова псина! Говорил я, всегда говорил — животным не место в столице, они… — Харе заливать, — посерьёзнев, оборвал его мрачный мужик. — Принес? — Д-да. Да-да. Вот, как просили. — Николаев резко переменил тон. Он открыл дипломат, вытащил на свет какие-то бумаги, потряс ими в воздухе и засунул обратно в портфель. — Ещё один в наших руках. Герасим наблюдал за странной встречей, одновременно опасаясь, как бы Арчибальд не выдал их. Парень был уверен, что мало не покажется, если их засекут. — Угу, — тем временем кивнул мрачный мужик и двинулся к своей машине. Открыл дверцу, сел, захлопнул дверцу… Машина тронулась. Неожиданно опустилось одно из стекол, послышался стремительно удаляющийся голос мрачного мужика: — Завтра. «Охотный ряд», 17.40. Пароль — «Синяя Птица«… Из арки быстрым шагом, воровато оглядываясь по сторонам и крепко прижимая к себе дипломат, вышел и Николаев. Выждав пять минут, чтобы чиновник точно покинул данный двор и не засек случайного свидетеля их встречи, выбрался из арки и Герасим. Убедившись, он бегом припустил по Ленинградскому проспекту. Дед наверняка обыскался своего пусиньку вместе с внуком… Запыхавшись, Герасим дернул дверь, вскочил в подъезд и, не дожидаясь лифта, рванул вверх по ступенькам. — В Москве восемь утра. — Снова прохрипело радио одной из квартир на первом этаже, вновь раздались знакомые всем позывные радио «Маяк«…