Ангелы, Евангелионы, Мехагодзилла: Токио-3 S.O.S.

      Акане отключилась почти одновременно с Кирью. Что было после, она знала только с чужих слов.       Рамиил собирался выстрелить снова и окончательно добить их, но в тот же момент Ева-01 совершила выстрел из позитронной винтовки. К сожалению, Синдзи промахнулся, и нанесенная Ангелу рана только разозлила его. Он выстрелил в направлении горы Футаго. Благодаря рельефу и, вероятно, контузии Рамиила, луч поразил окружающую местность, не задел саму винтовку с Евами, но повредил систему наведения. Синдзи готов был выстрелить снова, но винтовке требовалось некоторое время на охлаждение и перезарядку. Целиться тоже нужно было заново. Только вот времени у них не было. Рамиил выстрелил снова, и на пути его луча встала Ева-00. Щит должен был продержаться пятнадцать секунд. Но Рей стояла все двадцать. Сначала было уничтожено А.Т. поле. А после того, как был потерян щит, Ева-00 приняла весь удар прямо на себя.       Синдзи выстрелил сразу же, как только винтовка была готова, и снова поразил Рамиила. На этот раз окончательно.       Но Синдзи не столько волновала победа над противником, сколько жизнь самой Рей. Ева-00 уцелела лишь чудом, но была полностью выведена из строя. Не работала даже система катапультирования капсулы пилота. Еве-01 пришлось ножом вырезать капсулу из спины Евы-00. К счастью, с Рей все было в порядке.              По такому грандиозному событию, первое выступление всех трех юнитов и великолепная победа над невозможным противником, Мисато вздумала устроить очередную «абсолютно заслуженную» пирушку. На этот раз она не ограничилась одной Акане, а заодно пригласила Акаги и Мартина. Акане со своей стороны уговорила прийти Рей, с чем, к ее удивлению, не возникло никаких проблем. Акане вообще не была уверена в успехе, но Рей неожиданно согласилась, причем, с первого раза.       Больше всего Акане волновал вопрос, кто будет готовить: Синдзи или Мисато. Акане не раз была у них в гостях, но так и не определила очередность их дежурства на кухне. Если готовить будет Синдзи, то все хорошо. А если Мисато, тогда пиши пропало — она умудрялась испортить даже готовые к употреблению полуфабрикаты.       Акане пришла первой, потому что жила буквально в соседней квартире. Вскоре явилась и Рицуко Акаги. Свой лабораторный халат, давно ставшим для Акане привычным, она в кои-то веки сменила на куда более обыденные джинсовые шорты и футболку.       Следом пришел Мартин. К вопросу выбора одежды он подошел не так мудрено — просто снял пиджак, оставшись в серо-зеленых брюках и цветной кофте, которые обычно носил под ним.       — Еще раз спасибо за приглашение, — поблагодарил Мартин, оглядывая квартиру. В какой-то момент его взгляд остановился: — Какая прелесть!       Акаги, которая отвлеченно сидела за обеденным столом, ненароком повернула голову в его сторону.       — Ой, да будет вам, — засмущалась Мисато, почти наверняка решив, что Мартину понравился ее вид в коротких шортах и маечке, открывающие вид на ее бедра и плечи. Мужской части Мисато не стеснялась, при том, что давно живет вместе с Синдзи.       — Вообще-то я говорил про пингвина, — ехидно улыбнувшись, счел нужным уточнить Мартин.       Уши Мисато резко порозовели, а сама она гневно поджала губы. Со стороны Акаги донесся наглый смешок, и Мисато предпочла обрушить эмоции на хорошо знакомую подругу.       — Ты там чего смеешься, одинокая дева? — огрызнулась она, метнувшись на кухню.       Мартин разулся и шагнул к пингвину.       — У него же есть имя?       — Да, — ответил Синдзи, вовремя прижавшись к стене, чтобы пропустить пронесшуюся Мисато. — Его зовут Пен-Пен.       — Пен-Пен, — повторил Мартин, опускаясь на колено. — А он английский понимает?       — Да. Но не итальянский.       Мартин засмеялся.       — Думаю, это не проблема.       Но знакомство с Пен-Пеном пришлось отложить, когда Мартин зашел на кухню. Сегодня был черный день — готовила Мисато. Увидев, что творится на плите, Мартин не выдержал. Он излился красноречивой тирадой о том, как это непозволительно и оскорбительно по отношению к еде и к самому себе. Заявил, что его мама свалилась бы без чувств. Несмотря на то, что его мама была привержена атеизму, она относилась к еде как к Папе Римскому. Этому ее научила ее мама, бабушка Мартина, которая, по его заверениям, готовит лучший минестроне в своей деревне в Лукке.       Есть карри быстрого приготовления Мартин не собирался, тем более, от него подозрительно пахло. Мисато с обескураженным видом сидела на стуле, пока Синдзи бросал в ее сторону самые осуждающие взгляды, на которые только был способен. Пару раз Мисато собиралась было вскочить со стула и обговорить все, но каждый раз Акаги твердо хватала ее за плечи и усаживала обратно.       С дозволения Синдзи (Мисато пока пыталась прийти в себя от сговора вокруг нее) Мартин начал рыскать по кухонным шкафчикам, а также заглянул в холодильник в поисках какой-никакой альтернативы. Мартин постарался не обращать внимание на двухмесячный запас пива в холодильнике, а сконцентрироваться на более важных вещах. По итогу он собрал более-менее подходящие продукты: сухая лапша, яйца и кусок сыра. Мартин сказал, что ему срочно нужен бекон, и Акане вызвалась сбегать до ближайшего магазина. Хорошей физической подготовкой обладали, а следовательно, могли быстро управиться только она и Мисато, но последняя была в не совсем подходящей для улицы одежде, и не могла выскочить наружу в таком виде.       Двенадцать минут. Пока Акане бегала супермаркет за беконом, успела прийти Рей. Она подошла ровно к назначенному времени — семи-ноль-ноль, с точностью до минуты. К моменту возвращения Акане Мартин успел сварить лапшу и подготовить соус из яиц, смешанных с тертым сыром. Затем Мартин поджарил бекон, смешал все вместе и разложил по тарелкам, дополнительно посыпав сверху сыром.       — Лапша карбонара, сделана из того, что нашлось, — объявил Мартин, раздавая тарелки. — Хорошо, что я решил прийти чуть пораньше.       — Так вы не только эколог, — Акаги смерила его и свою тарелку прищуренным взглядом. — Вы произвели на меня впечатление.       — Да ладно тебе, Рицуко. Он просто итальянец, они все прирожденные повара, — ответила Мисато.       — Это стереотип, — сказал Мартин, присоединяясь к ним за столом.       Мисато недоверчиво вскинула бровь.       — Да? — Она ткнула в свою тарелку палочками. — А это тогда что?       — Просто смешал немногие съедобные продукты. Поверьте, это далеко не профессиональная готовка.       И все же, каким бы образом не оправдывался Мартин, его лапша вышла отменной. Гораздо лучше темной материи авторства Мисато и даже вкуснее того, что обычно готовил Синдзи.       — Рей, ты не ешь, — обратил внимание Мартин.       Девочка уже несколько минут сидела сидела за столом, но не притронулась ни к тарелке, ни к своим палочкам. Она просто смотрела куда-то в пустоту.       — Я не ем мясо, — повернув голову, сказала Рей.       Мартин понуро опустил глаза.       — Наверное, мне стоило раньше уточнить…       — Все в порядке, — спокойно, как и всегда, ответила Рей. — Я не сильно голодна.       — Нет, я этого так не оставлю, — заявил Мартин с такой твердостью в голосе, словно намеревался лично выйти сражаться с Ангелом.       Пара уточняющих вопросов о предпочтениях в еде, пять минут, и на тарелке Рей лежит яйцо-пашот с двумя поджаренными тостами.       Вопрос с едой был решен, но существовала еще одна проблема. Не все были уверены, смогут ли рядом усидеться доктор Акаги и Мартин. Ученые не испытывали вражду, но явно недолюбливали друг друга. В основном, причиной тому было то, что Акаги буквально не позволяла Мартину и шага ступить без ее ведома, а Мартину не нравилось, когда его работу контролирует сторонняя и подозрительная организация. Помимо того, Мартин хотел знать о Евангелионах больше, чем ничего. В то же время он восхищался Годзиллой, называя его совершенным существом, с чем Акаги была резко и категорически не согласна. Своей вечеринкой Мисато рассчитывала хотя бы немного сгладить их отношения, но никто не был уверен, что все пройдет гладко.       Первое время все шло спокойно. Но потом у доктора Акаги и Мартина развязался очередной спор.       — Вы уверяете весь мир в превосходстве своих Евангелионов, вот только не хотите никому рассказывать, что это такое, и чем они так превосходны. А между прочим, я имею право знать, поскольку это вы вытащили меня посредине работы и заставили лететь на другой край света, чтобы для вас же изучать Годзиллу.       — А вы говорите так, будто недовольны тем, что именно вам выпала возможность изучать столь удивительный организм. Вы же сами признавались, что это самое значимое событие в вашей жизни.       Но после скорого замечания Мисато, что они оба ведут себя как маленькие дети, ученые пристыженно замолчали. Ненадолго. Очень скоро Мартин развязал новый спор, но… на этот раз с Пен-Пеном. Биолог весьма быстро разобрался, что значат разные звуки, мимика и жесты пингвина, и сумел найти с ним более-менее общий язык.       — Ты пьешь слишком много пива, даже для человека это нездоровый образ жизни. Нет, три банки в неделю — это много! Не гваркай, я знаю, что эти рыбозаменители отвратны, сам пробовал, но это не повод разбавлять их пивом. Нет, я уверен. Нет, я не орнитолог, но в этой области разбираюсь достаточно. Может быть, но в любой момент я могу связаться с одним из них, и они тебе все объяснят.       — Доктор Лаццари! — устало промычала Акаги, которой все это порядком надоело. Разговор Мартина с Пен-Пеном продолжался уже достаточно долго, и она была единственной, кто непрерывно следил за ним с самого начала, остальным это очень быстро наскучило. — Отстаньте от бедной птицы. Если он пережил стряпню Мисато, то и алкоголь переварит. Он уже пятнадцать лет с ней живет, и, как видите, до сих пор не подох.       Мартин нахмурился, задумчиво склонил голову, припоминая совсем недавние события, и был вынужден согласиться.       — Да, пожалуй, вы правы, доктор Акаги, — сказал он, поднимаясь с пола, на который сел, чтобы лучше видеть пингвина       Пен-Пен гваркнул, обрадованный тем, что от него наконец отстали.       — Что-то случилось? Вы оба наконец помирились? — Мисато, которая на минутку отходила в туалет, успела застать только разрешение конфликта с пингвином. — И что же вас заставило?       Мартин и Акаги неуверенно переглянулись и синхронно посмотрели на Мисато, не совсем понимая, стоит ли открыто признаваться.       — Ты ужасно готовишь, Мисато-сан, — объяснил за них Синдзи.       У Мисато задрожала верхняя губа.       — Так, а может, мы найдем другую тему для разговора? — не выдержав, вспылила она.       — Но это же правда, — смело добавил Синдзи.       Мисато, снова взяв себя в руки, неспешно погрозила пальчиком.       — Еще одно слово, и я всерьез задумаюсь о том, не оставить ли Мартина у себя. А тебя можем поселить в подъезде, — опасно промурлыкала она. — Рей, ты весь вечер молчишь. Может, ты хочешь о чем-то поговорить, а мы тебе не даем?       Акане посмотрела на девочку. Рей абсолютно неподвижно сидела за столом, и с момента своего прихода действительно не проронила почти ни звука. Лишь периодическое моргание выдавало в ней живого человека.       — Не думаю, что она…       — Хочу, — неожиданно сказала Рей. Она повернулась к Мартину, который снова присоединился к ним за столом. — Я прочитала вашу книгу…       Акаги, которая к этому моменту доела свою порцию и устало прикорнула за столом, заинтересованно подняла голову.       — Книгу? Что за книга, интересно?       — «Зарождение жизни и первая биота». А еще Кэнсаку Идзюин — «Жизнь до кислорода».       — Вторая книга хорошая, — положительно оценила выбор Акаги. — Но Идзюин больше химик, чем биолог. Сейчас он одержим получением вещества под названием микрокислород. Утверждает, что это может решить проблему голода.       Но Рей не было интересно ничего из того, что рассказывала Акаги.       — Мартин-сан, скажите, вы считаете, что Годзилла — существо земного происхождения? — спросила Рей, полностью проигнорировав Акаги, чем вызвала у нее… реакцию обиды?       — Это одна из версий, — напомнил Мартин, также игнорируя Акаги. — Разумеется, проще было бы окончательно признать его пришельцем, но…       — Тогда каким образом его существование вписывается в теорию эволюции? — Рей, как только получила нужный ответ, сразу же задала следующий вопрос, не позволяя Мартину уйти в сторону от темы.       — На этот счет у меня есть версия.       Акане и Акаги разом устало вздохнули. Намечалась очередная лекция Мартина, с которой они обе были прекрасно знакомы. Уж сколько раз Акане слышала различные догадки и предположения, которые встраивались в цельную гипотезу. Изучая Годзиллу, Мартин находил и косвенные доказательства, о чем не медлил рассказать Акане. А Акаги прекрасно была знакома с его исследованиями через подробные отчеты, которые через некоторое время вылились в полноценную переписку.       Мисато понятия не имела, какую силу она пробудила. Рей была настроена получить от Мартина все необходимые ответы. Вечер обещал быть долгим…              

***

             Следующим утром Акане, собираясь в лагерь Кирью, выскочила за дверь и внезапно обнаружила уже знакомых одноклассников Синдзи. Дверь его квартиры была открыта. Припомнив, какой сегодня день, какой час, а также заметив у ребят портфели, Акане догадалась, что те перед школой решили зайти за Синдзи. Тот факт, что мальчик социализируется и находит друзей, был хорошим знаком, но Акане чувствовала, что ее саму могут ждать некоторые проблемы.       Первым ее заметил мальчишка в очках, Кэнсукэ, и Акане поняла, что новых вопросов ей не избежать. Те двое уже дважды видели ее рядом с Синдзи, и такие обстоятельства безусловно должны вызвать подозрения. В тот раз Акане удалось уклониться от ответа, но сегодня и в дальнейшем вряд ли получится. Она не получила никаких инструкций, на случай, если ее обнаружат рядом с пилотами Евангелионов. Но Акане понимала — ей нужна легенда.       Акане на миг опустила голову и бегло оглядела себя. Как и в прошлый раз, на ней были черные туфли на невысоком каблуке, узкая серая юбка, белая рубашка и пиджак. Не военная форма, но и на повседневную гражданскую смахивает слабо. Даже Мисато одевалась проще, например, темные шорты и короткая красная куртка. Акане вполне могла выдать себя за телохранителя Синдзи. Вполне достойная мысль.       Но в следующий момент Акане вдруг поняла, что могла просто выдать себя обыкновенную соседку Мисато. Которую время от времени просят, по доброте соседской, помочь с некоторыми делами, когда у самой Мисато нет свободного времени. Это была бы наиболее убедительная версия, при том она частично является правдой.       — Яширо-сан, доброе утро! — поздоровался Кэнсукэ. — Так вы живете рядом с Синдзи-куном?       Судзухара тоже обернулся.       — Доброе утро, — сказал он.       Акане смело сделала несколько шагов вперед. В дверном проеме показался Синдзи:       — Доброе утро, Акане-сан.       — Доброе утро, — ответила она.       Из глубины квартиры донесся сонный голос Мисато:       — Это там Акане? Доброе утро!       Показываться, однако, Мисато не хотела, видимо, была полностью в домашнем. Но Судзухара упорно вытягивал шею, надеясь разглядеть мельчайшую деталь. Например, отражение в дверце кухонного шкафчика или тень… В то время, как Кэнсукэ, что и было ожидаемо, на время сменил свой объект интереса.       — Вы же и живете рядом с Синдзи-куном! Значит, вы его тренер? Или телохранитель? — допытывался он.       — Нет, я…       Акане собралась действовать по намеченному сценарию, но совершенно неожиданно вмешалась Мисато.       — Кто, Акане? — спросила она, продолжая сидеть за пределами обзора. — Нет, она — пилот Мехагодзиллы.       Судзухара мгновенно втянул голову обратно. На его нахмуренном лице отражалось недопонимание. Кэнсукэ к услышанному отнесся недоверчиво, о чем свидетельствовал его прищуренный взгляд. Синдзи, по виду, был полностью растерян. Акане задавалась немым вопросом: «Она сейчас что сказала?»       — Мисато… — нерешительно произнесла Акане.       — Эм, Мисато-сан, — одновременно с ней позвал Синдзи.       Судзухара и Кэнсукэ продолжали в сомнениях хмуриться. Видимо, только что сломался установленный шаблон, что гигантскими роботами могут управлять только четырнадцатилетние школьники. Предполагать такое, конечно, безумие, но оно вполне оправдано, учитывая, что им уже известны двое пилотов из трех.       Акане невооруженным глазом видела, как носятся мысли в головах у парочки. Перебегают, сталкиваются друг с другом, находят новые места, выстраиваясь в общую картину. Первым все осознал Кэнсукэ и резко согнулся в горизонтальном поклоне. Секундой спустя дошло и до Судзухары.       — Мы благодарим вас за наше спасение! — хором проговорили они.       — Простите, что не признали вас сразу, — добавил Кэнсукэ.       Судзухара, так и не распрямляясь, толкнул его плечом.       — Да откуда нам знать было? — прошептал он другу.       Акане сделала вдох.       — Пожалуйста, выпрямитесь.       Когда мальчишки снова встали ровно, Акане без лишних слов поспешила протиснуться мимо них к лифту.       — Прошу прощения, у меня работа.       Какая бы ни была причина чудачеству Мисато, Акане не собиралась разбираться со всем прямо здесь и прямо сейчас.              

***

      

      Позже Мисато объяснила все по телефону. Она считала, что Синдзи нужно помочь социализироваться среди сверстников, и это хорошо, что он нашел себе двоих друзей. В то же время Синдзи рассказал всему классу, что он и Рей являются пилотами Евангелионов. NERV все равно не собирались, да и не могли держать это в секрете вечность, рано или поздно что-то должны были предать огласке. В то же время родители некоторых одноклассников Синдзи также работают в NERV, поэтому те знали имя пилота еще до того, как он сам в этом сознался. Аналогичная ситуация и с Акане — всего лишь вопрос времени, когда информация должна будет всплыть наружу.       Тем более, вне школьной компании Синдзи чаще всего можно встретить в обществе двоих человек — Мисато и самой Акане. Всем давно известно, что Мисато является кое-кем покрупнее, чем просто опекуном Синдзи. И кто такая Акане, тоже со временем догадаются.       В ближайшее время NERV изменят свою политику секретности. Ненамного, лишь для того, чтобы на время угомонить взволнованное население и беснующихся журналистов. Главное — раскроют личности пилотов и объяснят, почему Евами могут управлять исключительно подростки. Раскроют и остальное, что может удовлетворить интерес публики, но при этом не несет особо секретную информацию, угрожающую интересам NERV или правительства. Например, опубликуют размеры машин, их вес, основные способности и вооружение. Но ни слова про их биологическую составляющую. А.Т. поле также остается секретом — информация о наличии подобной практически непреодолимой способности у вражеских монстров может серьезно всколыхнуть общественность.              

***

      

      Закончив разбираться с Мисато, Акане продолжила помогать военным с ремонтом Кирью. Он снова почти не пострадал. Удар луча Рамиила вызвал перегрузку в энергосистеме и последующее отключение Кирью. Требовалось заменить в некоторых местах проводку и предохранители. Однако, чтобы добраться до них, придется снять часть брони Кирью. Луч деформировал листы в правой части шеи, особенно сильно она пострадала внизу. Абсолютный ноль чудом оказался не задет. Немного пострадала и броня на спине. Луч Ангела полностью срезал реактивные ускорители по правому борту Мехагодзиллы. К счастью, они давно были целиком и полностью изучены, чертежи составлены и уже имеются на авиационном заводе. Полная замена потребует около недели. Учитывая периодичность атак Ангелов, к следующей должны успеть вовремя.       Помимо всего прочего, у Кирью оставалась пробита броня в сочленении правой руки, в том месте, куда ударил хлыст Самусиила. NERV согласились поставить несколько пластин на замену. Броня Кирью была на тридцать два процента прочнее брони Ев, но чтобы ее скопировать, требовалось продолжительное время. А в NERV давно было налажено производство своего вида брони, пусть и менее эффективной. Поэтому с заменой на других участках корпуса Кирью решили повременить. Броневые пластины в тех местах были повреждены, но сохраняли целостность.       Нерешенной оставалась и проблема с протезом. Его форма была утверждена — гигантское сверло, наименование — Тип-4 Противозвериное Буровое Устройство. Или, как его решили именовать проще — Спиральный Коготь. Протезу оставались мелкие доработки в конструкции, и только потом изготовят несколько штук — сразу с учетом на потенциальную замену. Но на это требовалось, по меньшей мере, месяца два, а то и три, и до тех пор Кирью придется довольствоваться крюком. Которых, в виду примитивности конструкции, уже изготовили три штуки. Про запас.       В то же время научные институты бились, пытаясь воссоздать другие элементы снаряжения Кирью, которым могла бы понадобиться замена. Рельсотроны и мазеры, Тесла-генераторы, новые выдвижные клинки. Обсуждалась возможность установки наплечного ракетного комплекса, как в оригинале, но данный вопрос был спорным. NERV сконцентрировали свое внимание на броневом покрытии Кирью. Буквально вчера они заявили, что хотят его воспроизвести и пустить в производство, чтобы использовать на своих Евах.              — Акане! — окликнул ее знакомый голос, когда она проходила мимо рабочего места Мартина. — Вы сильно заняты?       — Не совсем.       Акане, предчувствуя очередное открытие или даже простое озарение Мартина, направилась к столу биолога. У нее как раз выдалась свободная минутка, так что она могла уделить ему немного времени.       — Еще до атаки Рамиила к нам приезжал физик Ник Татопулос, помогал настроить его радиометрическое оборудование. Ты не помнишь его? — полюбопытствовал Мартин.       Акане покачала головой. За почти месяц с момента ее прихода на эту Землю, в лагере Кирью успело побывать множество самых разных ученых. Некоторые задерживались тут только на несколько дней, другие и вовсе проходили мимо Акане. Всех было не запомнить.       — Тогда я продолжу, — сказал Мартин и подвел Акане к своему компьютеру. — За несколько дней до атаки Рамиила мы заметили странное свойство тела Годзиллы. Сначала мы решили, что это погрешность в приборах, потому и пригласили доктора Татопулоса. Но оказалось, что все работало исправно, и приборы не ошиблись.       — О чем ты говоришь? — не понимала Акане.       — Помнишь, я рассказывал, что Годзилла способен поглощать излучение радиоактивных объектов? — как только Акане кивнула, Мартин развернул на своем компьютере линейный график. — Смотри. Это насыщенность Годзиллы радиацией в зависимости по дням. Это, — Мартин указал в самый левый край, — утро после битвы с Рамиилом. А это, — ткнул в противоположный конец, — сегодняшний день.       Акане пригляделась. Горизонтальная линия графика обозначала дни, вертикальная — беккерели, активность радиоактивного источника. Прямая линия на графике шла под слабым наклоном вверх.       — Но это значит…       — Именно, — подтвердил ее догадки Мартин. — Каким-то образом Годзилла продолжает питаться радиацией. Поблизости нет никаких источников радиоактивного излучения, поэтому я полагаю, что Годзилла использует радиационный фон самой Земли. Он ничтожен, как и разница параметров на графике, но существует.       — Это удивительно, — согласилась Акане. Но в тот же момент она забеспокоилась. — А как вообще у Годзиллы с насыщенностью радиацией? Она ведь должна тратиться?       — Разумеется. Атомный луч и регенерация некоторых повреждений расходует внутреннюю энергию. Но ее несоизмеримо много. При сохранении того же темпа активности Мехагодзиллы, этих запасов ему смело хватит на пять, а то и на семь лет.       Цифры впечатляли. Годзилла являлся настоящим ядерным реактором. С соизмеримой продолжительностью автономной работы, который не требует постоянной и дорогостоящей подпитки. Одно из главных достижений человеческой деятельности, а напротив — природное совершенство.       — А что с его биоакустикой? — пока у Акане оставалось время, она захотела прояснить еще один вопрос.       — Мы с доктором Расселом все еще изучаем этот вопрос. — Мартин едва заметно улыбнулся. — Доктор Акаги, как только узнала об этом, чуть с ума не сошла, требует от нас скорейшего отчета о результатах. Она опасается, что Годзилла не единственный титан. Что он может призвать других.       Весьма похоже на доктора Акаги. Какие бы ни были у нее причины, она с сильным недоверием относится к Мехагодзилле, часто пытаясь перевести всеобщее внимание на ее Евангелионы, о которых она, впрочем, не хочет много рассказывать. Появление нового титана бы прибавило ей новых проблем. При том, что Акаги вовсе не из военных, которым и придется отражать нападение в случае объявления нового кайдзю.       — А что лично ты? — поинтересовалась Акане.       — Я? Я на это надеюсь, — с улыбкой признался Мартин. — Новые знания, подтверждение гипотез, неожиданные открытия…       В этот момент телефон Акане просигналил о получении сообщения.       — В лагерь приезжает новый ученый, — сказала она, взглянув на экран. — Сказал, что хочет встретиться лично со мной. Берах Бирн.       — Би-Би? — удивился Мартин. — Кого сюда только не заносит…       — Би-Би? — растерялась Акане.       — Да, его так все зовут. В общем, ты поймешь.              

***

      

      На территории лагеря Кирью остановились военный грузовик и джип. Из кузова последнего выскочили три солдата, а вслед за ними — белый мужчина в синем костюме. Под его расстегнутым пиджаком виднелся алый галстук и помятая белая рубашка. Судя по фотокарточке, которую выдали Акане, это и был Берах Бирн.       Акане подошла ближе. Солдаты вытянулись по стойке смирно.       Бирн был человеком за сорок или пятьдесят. На старика он не был похож. Волосы светлые, без признаков седины, однако на лице уже имелись морщины, а сам взгляд выражал глубокую усталость.       — Сержант, дальше он со мной, — сказала Акане командиру отряда. — У вас есть другие задачи?       — Да. Мы должны разгрузить его вещи и оборудование, — ответил тот.       — Выполняйте.       — Есть!       Военнослужащие тут же ретировались по направлению к грузовику.       — Акане Яширо? — предположил мужчина.       — Вы Берах Бирн? — на всякий случай уточнила Акане.       — Берах Бёрн, вообще-то. Но лучше просто Би-Би.       — Прошу прощения, — тут же извинилась Акане за свою оговорку.       — Не стоит, — равнодушно ответил тот.       Би-Би вздохнул полной грудью и уверенно зашагал по дороге в направлении к Мехагодзилле. Он даже не обратил внимания на то, как проходит разгрузка его вещей и правильно ли обращаются с его оборудованием.       — Вы же меня проводите, мисс Яширо?       Акане поспешила следом. Хотя не было похоже, чтобы Би-Би нужен был сопровождающий. Несмотря на то, что он здесь первый раз, Би-Би, судя по всему, был из тех людей, которые способны быстро сориентироваться в незнакомой местности. Один раз огляделись, и вот они уже знают, кто здесь главный, где их рабочее место, куда все спешат, и где находится ближайшая кофемашина.       — Вы же подписали необходимые документы? — спросила Акане.       Разумеется, она знала, что это обязательная процедура. Без нее Би-Би и на километр к КПП бы не подпустили. Но спросить стоило.       — Да. Они запихнули меня в тесную комнату с жестким стулом и не выпускали, пока я не подписал все бумаги, — несмотря на то, что Би-Би жаловался, в его голосе прослеживались веселые нотки.       Акане достала из кармана карточку и протянула ее Би-Би.       — Это ваш пропуск в лагерь.       — Благодарю. Уж настолько все официально, — Би-Би не глядя принял карточку и убрал ее во внутренний карман пиджака.       — Ваше рабочее место будет в этой зоне, — сказала Акане, когда она проходили мимо рядов со столами ученых, груженых компьютерами, оргтехникой, толстыми кипами бумаги и канцелярскими принадлежностями. — Ваш фургон с лабораторией находится в зоне «G», она вон там. Его номер «26». Отсюда и до Токио-3 по расписанию ходят автобусы. Вам необходимо будет предъявлять пропуск на входе и на выходе.       Пока Акане говорила, Би-Би не отвечал, а только изредка кивал. Би-Би казался Акане странным. За все время, пока они шли, он ни разу не повернул голову и не скосил взгляда в сторону. Он полностью игнорировал окружение, даже когда мимо него прошагала группа техников и кто-то случайно задел его плечом. Кожа на и без того худом теле Би-Би почему-то начала казаться Акане мертвенно бледной. А взгляд, который она сперва посчитала взглядом усталого человека, возможно, отражал вовсе не утомленность, а легкое безумие. Однако это мог быть обыкновенный научный азарт, которому были подвержены и Акаги с Мартином.       — А вы доктор в какой области? — захотела узнать Акане.       — Разных. Немного молекулярной физики, немного квантовой. Химия, математика, кибернетика. Но здесь я как специалист по нанотехнологиям.       — Нанотехнологии, — задумчиво повторила Акане.       У Кирью как раз было что изучить специалистам в подобной сфере.       — Нанометалл, — ответил Би-Би на незаданный вопрос. — Который позволяет взаимодействовать живому мозгу и компьютеру Мехагодзиллы.       Они остановились прямо под ногами у шестидесятиметрового ящера.       — Нанометалл, — повторил Би-Би. — Подобное слово рядом с таким монстром кажется чем-то абсурдным. «И мне по росту ближе исполин, чем руки Люцифера исполину».       — Что это? — спросила Акане. Би-Би явно цитировал какое-то литературное произведение.       — Цитата из «Ада» Данте.       — Данте…       Акане считала его творчество достаточно своеобразным. Однако вслух сказать этого не решилась.       — Коли мы бьемся с ангелами, должны быть и демоны, — логически заключил Би-Би.       Больше он не говорил. Высоко запрокинув голову, Би-Би продолжительное время смотрел на Кирью. С каждой секундой этот ученый становился для Акане все более странным. То, как он словно робот со встроенным навигатором, уверенно шел вперед, абсолютно игнорируя незнакомое окружение. То, как он общался — немногословно, но в то же время с обилием ненужной информации. То, как он долго смотрел на Кирью, словно тот был редкой картиной, а он — ценителем искусства. И его слишком загадочный взгляд.       — Вы же знаете доктора Рицуко Акаги? — вдруг спросил Би-Би.       Они стояли в тишине минуты три, и неожиданный вопрос чуть не напугал Акане.       — Да, — коротко сказала она.       — Берегитесь ее. Она — женщина со своеобразным характером. Это у нее, кстати, наследственное.       Акане удивленно на него посмотрела. О чем он говорит? Би-Би оторвал свой взгляд от Кирью и перевел его на Акане.       — Я вам об этом не говорил, — также загадочно добавил он. Би-Би развернулся и уже в полный голос вопросил: — А где у вас тут туалет?       И он ушел, напевая под нос какую-то песенку. Акане не знала, что это был за язык:       — Raapavu upada prutvi aakasaha. Kranahi kiranaha…[1]