The Pack Survives (Стая выживает)

      Во дворе Рикон бегал с волками. Он торжественно наблюдал со своего места у окна. Куда бы ни пошел его младший брат, Серый Ветер был там первым, танцуя и радостно прыгая вокруг Рикона, который кричал от счастья и пытался убежать в другую сторону. Лохматый Песик покорно бежал рядом с ним, делая всё возможное, чтобы защитить Рикона, крутясь и рыча, если другие волки подходили слишком близко. Зима был последний. Он решил назвать его Зимой после того, как проснулся.       Ему много снилось, пока он был без сознания. Он почти чувствовал себя отцом. Отец всегда говорил, что он знает то, что знает, потому что видит это во сне. У него не было способности ходить, но, по крайней мере, у него была способность видеть сны. Он видел сны о Винтерфелле, каким его видели орлы. Замок выглядел величественным сверху, грозной крепостью, которую невозможно было разрушить. Он увидел мейстера Лювина в своей башне, изучающего небо через трубку и хмурящегося, делая записи. Он увидел своего брата Робба, высокого и сильного, упражняющегося в фехтовании во дворе. Лед казался тяжелым в его руках, и Бран мог сказать, что он боролся с его весом. В сердце богорощи огромное белое чардрево размышляло над своим отражением в черном пруду. Бран чувствовал, что дерево чувствует, как он наблюдает за ним, но какое-то время оно отказывалось признавать его, его глаза были направлены на юг, казалось, глядя на его отца. Он проследил глазами деревьев и увидел великие равнины Трезубца. Он увидел, как его отец похлопал Теона Грейджоя по плечу за хорошо выполненную работу, и на его лице отразилось облегчение. Он увидел Арью и Сансу с Леди и Нимерией, лежащих у озера и смотрящих на звезды. Он оглянулся на большое чардрево внизу, и то выглядело сбитым с толку, ожидая, что произойдет что-то еще. Наконец оно посмотрело на него, повернув глаза, чтобы посмотреть, и улыбка застыла на его лице. Оно вдруг показалось счастливым. Он огляделся, чтобы найти свою мать, она была на востоке. Её лодка выглядела так, словно мчалась от отца из Королевской Гавани. Прямо перед ними была буря, но они не могли ее видеть. Он сделал бы все, чтобы протянуть руку, предупредить их, но все, что выходило, это тихие возгласы и чириканье. Наконец он посмотрел на север. Он увидел Стену и его брата Джона, сидящих у огня с мейстером. Они были погружены в разговор, а сир Эртур охранял дверь. Когда он посмотрел поближе, то мог бы поклясться, что увидел что-то похожее на яйцо, лежащее в огне. Затем он посмотрел за Стену. Он видел страх. Тот же самый страх, который испытывал мужчина перед тем, как отец снес ему голову. Он заглянул глубоко в сердце зимы и не мог отвести взгляда. Он вскрикнул впервые за долгое время, по-настоящему испугавшись. Голос отца звенел в его голове. — Зима близко. — Теперь ты знаешь, почему ты должен жить, — прошептал ему ворон, садясь ему на плечо. Это был тот самый ворон, которого он видел перед тем, как свалиться с лошади. У него было три глаза, и третий выглядел так, словно был полон ужасных знаний. В конце, когда Бран почувствовал, что падает, уверенный, что это конец, этот ворон дает ему последний шанс увидеть свою семью, он научил его летать, а затем разбудил. Это были странные сны. Странные и яркие, что-то, что он никогда не забудет. Когда он проснулся, все, что он мог слышать, это голос отца, повторяющий в его голове: «Зима близко». Поэтому он решил, что Зима будет идеальным именем для его волка. Большое белое пятно вырвало его из мыслей и вернуло в настоящее. Призрак присоединился к веселью, а это означало, что Джон дома.       Тем не менее, он не мог не ревновать к Рикону, использующему свои ноги, чтобы бегать и весело играть с волками. Мейстер Лювин сказал ему, что он может больше никогда не сможет ходить. Уильям сказал ему никогда не сдаваться, но лежать в этой постели, часами смотреть на свои ноги, желая, чтобы они двигались только для того, чтобы ничего не произошло, было угнетающе. Его глаза защипало, и он быстро вытер слезы. Он был почти взрослым мужчиной, слишком взрослым, чтобы плакать, но он ничего не мог с собой поделать. Он отдал бы все, чтобы снова ходить. — Это была просто ложь, — с горечью сказал он, вспомнив ворона из своего сна. — Я не умею летать, я даже бегать не умею. — Все вороны лжецы, — согласилась Старая Нэн. Женщина заняла место его матери и была посвящена ему. Она сидела рядом с ним день и ночь, давая ему все, что ему было нужно. «- — Я знаю историю о вороне. — Я не хочу больше историй, — горько отрезал Бран. — Я ненавижу твои глупые истории. — Вот как, — крикнул Джон, ворвавшись в дверь с весельем в глазах. Его лицо было красным, и он выглядел запыхавшимся. Он сделал паузу, прежде чем заговорить: — Я помню, как оставил вежливого маленького мальчика, который любил истории Старой Нэн, как и все мы. Что с ним случилось? Джон взял еще один стул рядом с его кроватью. Призрак не отставал. Лиарра, наконец, сдвинулась с места рядом с ним, чтобы пойти проверить сына. Призрак был терпелив, в отличие от других волков, он, казалось, знал, что это неизбежно. Когда она закончила, он терпеливо лег у ног Джона. — Это случилось, — сердито пробормотал Бран, указывая руками на свои ноги. Джон грустно улыбнулся ему, схватив его за лодыжку. Бран задохнулся. Немного покалывало. На мгновение ему показалось, что он ощутил тяжесть руки Джона на своей лодыжке, а затем она исчезла. Он воображал это. Он снова почувствовал слезы. Джон нахмурился и поднял руку, Бран даже не почувствовал. — Не плачь, — улыбнулся ему Джон. — Мы найдем какое нибудь решение, брат, я обещаю. Дверь снова с грохотом открылась, и мейстер Лювин вместе с Ходором вошли в комнату. — О, Джон, ты уже здесь, — сказал мейстер Лювин, и Джон кивнул. — Да, мейстер, я пришел проведать его, посмотреть, как он себя чувствует. Я планировал привести его с собой в холл для наших посетителей. — Кто это? — спросил Бран. — Тирион Ланнистер, — ответил Джон. — Робб должен встретиться с ними сейчас. Сир Эртур отвел его и его людей в большой зал, а я направился прямо к вам. Бран широко улыбнулся ему. Всегда было приятно видеть Джона. — Ходор, пожалуйста, помоги Брану спуститься в холл? — спросил мейстер Лювин. Ходор легко поднял его и прижал к своей массивной груди. Бран хотел, чтобы они не сказали ему сделать это. Это заставляло его чувствовать себя маленьким. В то же время он это понимал. У него не было другого способа передвигаться, особенно когда его ноги не работали. Когда они прибыли в большой зал, Робб сидел на высоком троне отца, на нем была кольчуга и вареная кожа, выкрашенная в белый и серый цвета, чтобы соответствовать гербу Дома Старков. Он был почти похож на отца в этом кресле, его лицо было суровым, а глаза холодными. Сир Эртур и Халлис Моллен стояли позади него. В центре комнаты стоял карлик со своими слугами. Бран почувствовал гнев в зале в тот момент, когда Ходор вынес его через дверь. Джон тоже это почувствовал, он тоже беспокойно пошевелился, проходя мимо. — Что случилось, пока меня не было? — прошептал Джон Брану. Он все еще мог пожать плечами, что он и сделал. Он не знал, почему Робб был так зол. Он холодно смотрел на Тириона со льдом на коленях. — Я начинаю чувствовать, что мне здесь не рады, мальчик, — заговорил Тирион. — Я здесь повелитель, пока мои мать и отец в отъезде, Ланнистер, — усмехнулся Робб, быстро вставая и указывая на Лед. — Я не твой мальчик. Сир Эртур шагнул вперед и яростно зашептал Роббу на ухо. Его брату хватило такта пристыдиться, и, если бы они не оказались в зале, полном гостей, Бран был уверен, что Робб получил бы один или знаменитые тумаки сира Эртура по затылку. — А, — сказал Тирион Ланнистер. — Я вижу, сир Эртур напомнил вам о вашей любезности, какой великолепно. Затем Тирион оглядел комнату и нашел Джона, который стоял позади Брана. — Ах, Джон, вот ты здесь, — сказал он, прежде чем повернуться к Брану, — и молодой Бран. Значит, это правда, мальчик жив. Я бы не поверил, если бы не увидел. Бран был уверен, что Робб сказал бы что-то еще, если бы сира Эртура не было позади него, но он держал рот на замке и напряженно кивал. Он вдруг поднялся со своего места и убрал в ножны Лед. — Ходор, приведи сюда моего брата. И снова его тело пришло в движение, когда Ходор, улыбаясь, пошел вперед и посадил Брана на высокое место своего отца. Внезапно он почувствовал огромную тяжесть на своих плечах. Это было место его предков, место, где сидели Старки из Винтерфелла, когда-то известные на Севере как Короли Зимы. Это был холодный камень, и его руки схватили головы лютоволков на концах подлокотников кресла. Его ноги коснулись холодного камня, и он снова задохнулся. Было холодно. Его глаза расширились, и он хотел было заговорить, но снова, так же быстро, как это появилось, чувство исчезло. Робб положил руку ему на плечо, и ему пришлось заставить себя снова не заплакать. Почему боги были так жестоки? — Мне говорили, что ты был отличным наездником, Бран, — начал Тирион Ланнистер, глядя на него разноцветными глазами. Брану это напомнило чардрево из его сна, Тирион изучал его так же, как дерево. — А ты все-таки упал с лошади и сильно ушибся. Скажи мне, ты боишься снова кататься? Он не думал об этом. Он застрял в своем страдании и разочаровании, думая о лошадях и о том, боится ли он их. Это никогда не приходило ему в голову, пока Тирион не упомянул об этом. В конце концов, он покачал головой. — Нет, — сказал он более уверенно, чем чувствовал. — Если бы я мог снова покататься завтра, я бы сделал это. — Хорошо, — с улыбкой ответил Тирион. — Вы упали, лишились ног, и все же хотите встать и попробовать еще раз. Это нелегко. Бран слабо улыбнулся. — Я, полагаю. — У меня есть подарок для тебя, мальчик, — сказал Тирион, протягивая листок бумаги. — Это схема седла. Вы не можете использовать свои ноги, чтобы управлять лошадью, поэтому вы должны найти новую лошадь, такую, которую никогда не дрессировали, и научить ее слушать поводья и ваш голос. Он передал бумагу мейстеру Лювину. — Попробуй, только если ты готов, юный Старк. Бояться не стыдно. — Смогу ли я ездить верхом? — спросил Бран. — Если ты справишься с задачей, ты сможешь сделать все, что угодно, — ответил Тирион, мягко улыбаясь ему. Рядом с ним Робб казался озадаченным, и без Эртура рядом он нашел в себе смелость снова заговорить. — Это какая-то ловушка, Ланнистер? Зачем тебе помогать ему? — Я попросил его помочь, Робб, — сказал Джон, хмуро глядя на брата. Бран не понимал, почему Робб ведет себя так враждебно. Дверь во двор распахнулась, и в комнату ворвался Рикон, всю дорогу радостно смеясь. Лютоволки были с ним. Он остановился у двери, наконец поняв, что происходит вокруг него, но в комнату вошли волки. Они нашли Тириона и тут же начали рычать. Первым зарычал Зима, а за ним Серый Ветер. Они были на охоте, внезапно подкравшись к мужчине. Тирион попятился, Лохматый Песик был рядом, сердито клацая на него зубами. Бран хотел что-то сказать, сказать, но в комнату вошла Лиарра. Она так напоминала ему его мать. Она кружила вокруг Тириона, сердито клацая зубами на своих детей. Зима подбежал к нему, а Серый Ветер и Лохматый Песик отправились к Роббу и Рикону. Затем Лиарра нежно ткнулся носом в руку Тириона, и маленький человек улыбнулся. — В конце концов, не все из вас, волки, такие плохие, — сказал Тирион. Он ушел вскоре после этого. Робб пытался быть с ним добрым и предложил остаться, но было уже слишком поздно. В тот вечер они поужинали всей семьей в Большом зале, где был разведен огонь, чтобы согреться. Это было мило и заставило Брана хотеть вернуться в то временя, когда вся стая была целой. Когда они закончили, сир Эртур сказал: — Мы с Джоном снова уезжаем через два дня. -Уезжаем? — с любопытством спросил Джон. Бран мог сказать, что заявление сира Эртура было новостью и для Джона. — Тебе нужно уйти? — спросил Рикон. Сир Эртур взъерошил ему волосы. — Я бы с удовольствием остался и обучил тебя, маленький волк, но у твоего лорда-отца есть еще одна миссия, которую мне нужно выполнить. — Что это? — спросил Робб. — Он хочет, чтобы я отнес письмо вашему дяде Эдмуру, — прямо сказал сир Эртур, — не верит, что его доставят вороны, вы ведь знаете, как ваш отец относится к воронам. Джон громко рассмеялся, а Робб впервые за несколько дней увидел искреннюю улыбку Брана. — Надеюсь, ничего серьезного, — продолжил Робб, и сир Эртур вздохнул. — Не уверен, — честно ответил сир Эртур. — Ты знаешь наши отношения с твоим отцом, он просит меня что-то сделать, и я делаю это. Надеюсь, Джон однажды сделает то же самое для тебя. Робб странно посмотрел на сира Эртура, и, если бы Бран не обращал внимания, он бы пропустил взгляды, которые рыцарь посылал на Рикона и на него. Они что-то скрывали. В ту ночь ему снова приснился сон. Это был еще один странный сон, но такой яркий, что он никогда не забудет. Джон стоял, Призрак рядом с ним, с короной на голове. Он смеялся и улыбался. Робб опустился перед ним на колени, и в его глазах мелькнуло удивление. — Похоже, роли поменялись, Таргариен, — сказал Робб. — Я сир Эртур, а ты наш отец. Джон снова рассмеялся, прежде чем стать серьезным. — Да, Старк, и это опасное задание. Приближается зима. Мне нужно, чтобы ты привел мою тетю домой. Вдалеке он услышал рев дракона.