Взаправду и по взаимному желанию

Кажется, на стороже я держался все-таки не зря. Может, в экстрасенсы записаться? Один из папиных партнеров по бизнесу (я упустил, кто именно, но почему-то возникло ощущение, что Поликарпов) решил сделать нам подарок: песню восходящей звезды, Сергея, блядь, Озарова. Стоило мне увидеть нашего нового знакомого Сережу на сцене, как внутри поднялась волна ярости. Ему поставили фонограмму, под которую он пел что-то типа любовь-морковь, ты моя-я твой, две половинки — четыре четвертинки и бла-бла-бла… Я думал, что Ира или глаза закатит, или блеванет. Но она догадалась, что нужно держать лицо, дабы не обидеть дарителя и не наделать этим отцу проблем, поэтому просто уставилась на микрофон, в который пел этот придурок, и, я подозреваю, прокручивала в мозгу одну из своих любимых песен. Когда экзекуция закончилась, она решила поблагодарить себя за терпение куском свадебного торта, который до сих пор так и не попробовала. — Фу-у-у, — она с диким усилием проглотила кусочек, который уже положила себе в рот, и отодвинула остальное. — Какая дрянь! Я торт уже ел, вроде с ним все было нормально. Попробовал ее порцию и не заметил ничего необычного. Маргарита Валентиновна, которая все время была рядом, сказала, что во время беременности могут поменяться предпочтения в еде. — А дышать пламенем, стрелять молниями и выпускать паутину из рук при беременности не начинают? — весело спросил я. — Нет, — серьезно ответила Ирина мама, — дышать пламенем не начинают. Зато сильно увеличиваются в размерах, зеленеют от тошноты и становятся невероятно раздраженными. — Хочешь сказать, я превращаюсь в Халка? — возмутилась Ира. — Ну, я не помню, как звали того монстра… Мы с Лешей недавно про него кино смотрели… Я чуть под стол не свалился от хохота. Правда, веселое настроение быстро прошло. К нам подошел Сергей Озаров, чтобы еще раз поздравить. При этом он сверлил Иру своими похотливыми взглядами, а потом хотел поцеловать ее руку, но Ира выдернула ладонь, которую он без спросу схватил своей мерзкой лапой, и брезгливо вытерла ее салфетками. Я очень хотел послать его на хуй, но при теще постеснялся, поэтому просто вежливо попросил оставить нас в покое. Я бесился и очень хотел знать, когда свалит на хрен этот, блядь, подарочек! Он продолжал крутиться то тут, то там, поглядывая на Иру и подавая ей невербальные сигналы. Правда, Ира, в отличие от меня, даже не замечала его присутствия. Понятное дело: теперь ей стало душно. И еще ее тошнило. — Нужна минеральная вода «Липецкий бювет», — сказала теща. — В прошлый раз ей помогало. Я пошел на кухню, чтобы узнать, есть ли там минералка. Липецкой бурды не нашлось, я взял, что было, вдруг поможет. Вообще, надо было просто сваливать в номер уже, а не мучить ее этим банкетом. Вернулся, а Иры нет. Сначала я не волновался, подумал, что она куда-то ушла с мамой. Вот только, когда теща вернулась с Лешкой, водой (вспомнила, что припасла бутылочку в машине сына), но без Иры меня охватила необъяснимая и неконтролируемая паника. Я стал ей звонить. Телефон оказался забытым на столе. Бросился опрашивать всех знакомых: — Ты видела Иру? — Где Ира? — Не видел Иру? Лилька быстро организовала конкурс по поиску невесты, Маргарита Валентиновна пошла проверить туалет, а я понесся в коридор. Может, пошла подышать на улицу? — ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ, ПРИДУРОК! — Услышал я ее испуганный крик. Что-то грохнуло. Ира взвизгнула и выматерилась. Звуки доносились из-за приоткрытой двери, я влетел внутрь. Я и до этого был явно не в себе. Но теперь ярость полностью отключила мозги: Ира барахталась в кресле, пытаясь из него выбраться, но это было сложно, поскольку одновременно с этим она яростно пиналась и пыталась запустить стеклянным графином в башку этому блядскому певцу, залезающему на нее сверху. Я схватил ублюдка за шкирку, оторвал от Иры и изо всей силы ударил в солнечное сплетение. Он загнулся. Я ударил снова. На этот раз в лицо. Он упал. Меня трясло от злости. Хотелось размозжить этому еблану башку. Я занес руку для нового удара, но кто-то схватил меня за плечи. Я вырывался. — Саня! Саня! Все-все! — Какого хуя он к ней лезет! — орал я, не переставая вырываться. Попробовал пнуть этого похотливого урода ногой. — Успокойся, все! Заехал кому-то локтем в лицо. — Да держи ты его, блядь! Увидел, как Витя подбежал к этому ублюдку, проверяя, что с ним. Я сделал вид, что успокоился, но как только хватка ослабела, снова бросился к этому уроду. Парни окружили меня. Перед лицом маячил Колян, повторяя: «Все-все, успокойся! Все-все!» Саша Абрикос с разбитым носом выкручивал мне правую руку, Саня-друг держал за пояс. — Все, разошлись, разошлись, — в комнате появилась охрана. — Спокойно, без резких движений. Ребята осторожно отпустили меня, готовые снова схватить. Меня трясло. Воздуха не хватало. «Дыши поглубже» всплыли в мозгу слова тещи. Я стал дышать. Холодный воздух из открытого окна понемногу остужал мой пыл. Я осмотрелся, ища Иру. Вцепившись в графин, она прижималась спиной к стене и в ужасе глядела на меня. — Ты мне челюсть сломал, урод! — вместе с кровью выплюнул блядский певец. — Я тебя засужу, сука! Я снова сжал кулак. Витя положил руку мне на плечо: «Не надо». — Давайте обсудим этот вопрос в более подходящей обстановке, — раздался голос отца. — Господа, прошу за мной. Ирина мама уже ворковала над дочерью, которая сползала вниз по стене. — Ира, — тихонько позвал я. — Уйди! — выдавила она сквозь зубы. Маргарита Валентиновна замахала, чтобы я выполнил приказ. Я вышел. Сознание словно вата окутала. За дверью стояли парни. Абрикос затыкал нос салфетками. — Простите, — выдавил я. — Спасибо. — Не за что, — гнусаво ответил Саша. Остальные просто покивали, кто-то похлопал меня по плечу. — Вы как здесь оказались-то? — Так искали Иру. Конкурс же. Услышали крики. Увидели, как ты несешься, сломя голову. — Александр Викторович, вас ждут, — голос одного из отцовских охранников прервал разговор. Я пошел за ним, как оказалось, в комнату охраны. Там уже сидел отец и несколько его юристов. — Ну, сын… — недовольно выдохнул отец. — Ты что творишь? Я промолчал, сжав кулак. Почувствовал боль: разбил костяшки пальцев о морду этого урода. Злость снова подняла свою голову: — Я смотреть должен был, как этот уебок ее трахает? — Ничего бы не случилось. Охрана пришла через двадцать секунд после тебя. — И? Отец вздохнул. — Если бы там было что-то действительно серьезное… Ты просто поорать на него не мог? — Серьезное?.. — меня от бешенства чуть не разорвало. — Посмотри сам. Мне показали запись с камер наблюдения: Ира вместе с официанткой пришла в комнату отдыха, девушка поставила на кофейный столик графин с водой, стакан, открыла Ире окно и удалилась. Ира высунулась в окно. Через пару минут приперся этот Сергей. Видимо, что-то говорил, потом подошел к Ире. Она отшатнулась и попыталась уйти, но он остановил ее, положив руки Ире на талию. Она пнула его ногой (целилась в пах, но попала в бедро), оттолкнула и бросилась наутек, но напоролась на кофейный столик. Попыталась его обойти, но то ли поскользнулась, то ли споткнулась и упала на спину в стоявшее у столика кресло, перевалившись через его подлокотник. Сергей подходил к ней осторожно, но она запаниковала и, схватив что-то со стола, швырнула в него. Не попала. Поэтому схватилась за графин, валявшийся на столе (понятно, как она упала: поскользнулась на воде, вытекшей из графина). Сергей подошел к креслу. Она, скорее всего, даже не пиналась, а просто пыталась выбраться, на всякий случай держа в руках графин, а Сергей этот просто к ней наклонился, кажется, чтобы помочь встать. Тут влетел я и надавал ему по щам. Я идиот. — И что будет? — спросил я, проводя по лицу ладонями. — Ну… — вздохнул отец. — Если у него перелом, то максимум, что тебе грозит — три года. Три года?! За то, что ударил ублюдка по морде? А Ира? А малыш? А группа? Что с ними будет за эти три года? — Но, скорее всего приговорят к штрафу и обязательным работам, — продолжил отец. — Чтобы не рисковать, будем договариваться с этим Сергеем Озаровым. — Заплатим ему за то, что он приставал к моей жене? — Нет. Заплатим, чтобы ты не сел в тюрьму за то, что он приставал к твоей жене. Тут вошел Озаров в сопровождении доктора и пары охранников. — По всей видимости, ничего не сломано — только сильные ушибы. Но рентген я бы сделать порекомендовал, — сказал доктор и вышел. — Я сделаю, — пробасил певец. — Я посажу тебя за нанесение тяжкого вреда здоровью… — Давайте будем честны, — перебил его один из юристов, — что тяжкими телесными повреждениями здесь все же не пахнет. И вы, конечно, можете подать заявление, вот только в этом случае мы подадим встречное — о сексуальных домогательствах с вашей стороны, направленных на супругу Александра Викторовича. — Я к ней даже не притронулся. — Позвольте поправить: все-таки притронулись, не смотря на явное сопротивление с ее стороны, а также вербально выраженные протесты. Ее крики слышала официантка, которая вызвала охрану. Видео с камер наблюдения также говорит не в вашу пользу. Учитывая, что свои намерения вы направили на беременную женщину, что могло нанести вред ее здоровью и здоровью плода… — юрист многозначительно замолчал, поднимая брови. — Пусть это решает суд, — с усмешкой ответил певец. Я заподозрил, что у него есть какие-то связи в правоохранительных органах. У меня точно таких связей нет… Если только у отца… Черт подери! Три года? Как же я попал… Хотя стоп. Переломов же у него нет. Значит, штраф? Только бы у него не было чертового перелома… Тут дверь в комнату охраны открылась снова. — Если дойдет до суда, — раздался голос от которого у меня озноб пополз по коже, — я дам показания, что он и ко мне приставал. Доказательства у меня есть. Сказать, что я был удивлен, значит, не сказать ничего. Я воззрился на Диану, рядом с которой стоял еще один из отцовских адвокатов. Я пытался переварить то, что услышал. Она прислонилась плечом к дверному косяку, и невозмутимо улыбалась. — Это все равно не имеет значения, — выговорил певец. — Ничего криминального я не сделал. — Разве? — все тем же спокойным голосом проговорила Ди. — Хотя в России — может быть. А вот на Западе к подобным… м… действиям в последнее время другое отношение. Полагаю, твой продюсер будет не очень доволен, если тебя обвинят в систематическом харасменте. — Ах ты сука! — вскипел Сергей. — Выражения выбирай! — рявкнул я на него. Он снова посмотрел на меня. — Заткнись, женишок! Ты вообще понимаешь, что в любом случае, даже без суда, закопал свою карьеру? — прошипел он мне. — Знаешь, кто я? С кем я работаю? Какие у меня связи? — И кто же ты? — злобно усмехнулся я. — Министр всея музыкальной индустрии? — Готовься вылететь из этого бизнеса. И не надейся, что папочка или бывшая сучка тебя спасут. С этими словами он вышел вон, даже не взглянув на Ди. — А если этот придурок все же обратиться в полицию? — спросил я. — Как ты понял, у нас есть линия защиты, — ответил отец. — Кроме того, мы продолжим вести с ним переговоры. Он сказал Геннадию Васильевичу, что не примет деньги. Но я думаю, поразмыслит и все-таки примет: клипы, песни, костюмы — все это стоит недешево. Так что до суда дойти не должно. — Он не пойдет в полицию, — мягко проговорила Диана. — Его продюсер из Америки, а там сейчас за харасмент могут уволить, не дожидаясь суда. Так что Сережа побоится обвинения в сексуальных домогательствах, чтобы не потерять свой контракт. — Будем надеяться, что это так, — заключил отец. Мы еще какое-то время обсуждали возможные последствия (я предлагал обвинить Сергея в домогательствах в любом случае, но мне объясняли, что это бесполезно, так как он легко докажет, что ничего незаконного не сделал, а вся эта речь адвоката должна была его просто запугать), потом отцу позвонили, и он, взяв своих юристов в охапку, ушел. Я взглянул на монитор той камеры, которая следила за комнатой отдыха. Ира сидела в кресле, окруженная заботами Маргариты Валентиновны. Похоже, все нормально. Ужас от того, что меня запрут где-то на три года, а она останется одна с ребенком снова пробрал до костей. С одной стороны, хотелось скорее увидеться с ней, а с другой я боялся, что она снова меня прогонит. В голове носились идиотские предположения, почему она не хочет меня видеть. Может, Ира просто испугалась, что я и ее из ревности ударю? Однако нужно сначала разобраться с другой женщиной, которая явно хотела еще пообщаться. Мы с Ди остановились в холле у одной из колонн. — Как ты узнала? — Он сам мне позвонил и рассказал. Я нашла охранника твоего отца и сказала, что у меня есть информация по делу. Ко мне подошел Геннадий Васильевич и пригласил присоединиться к вашей беседе. — Я думал вы с этим Сергеем друзья… — Ты же знаешь, Лекс: у меня нет друзей. Я пытался хоть что-нибудь прочесть по ее лицу, но она лишь мило улыбалась. — Почему ты не обратилась в полицию, если он к тебе приставал? — Тогда мне это было невыгодно. Да и ты слышал: ничего криминального он не сделал. Раньше на такое и внимания никто бы не обратил. — А Адриано знает… — Нет, конечно. Если Адри узнает, то убьет его на месте, — усмехнулась Ди. — Зачем же ты общаешься с этим уродом? — Забавно наблюдать, как он пытается добавить меня в свою коллекцию. Пусть бегает за мной, как собачонка, в надежде, что когда-нибудь ему повезет, — она искривила губы. — Ты о чем? — Лекс, ну ты-то должен понимать: с его внешностью, с его голосом, с его профессией и с его манерами девушку завоевать просто. В какой-то момент он пресытился легкими победами, а потом начал практиковать, как он это называет, укрощение строптивых: коллекционировать победы над теми женщинами, которых заполучить нелегко. До сих пор, по его словам, я была единственной, кто устояла. — А Ира тут причем? — Она просто вскружила ему голову, — Диана говорила спокойно, медленно и сдержанно. — Я уже давно его таким не видела. Хотя, не удивительно, на самом деле, что он так загорелся: Сережа всегда говорил, что ему нравятся брюнетки, а тут новоиспеченная невеста, внешне как раз в его вкусе, строптивая, да еще и недотрога. Когда я сказала ему, что она действительно ни с кем, кроме тебя не была, он еще сильнее завелся. Я его предупредила, конечно, что Жданова — уж прости, Лекс — чокнутая и лучше с ней не связываться, но он пропустил все мимо ушей. Решил, что сможет раскусить этот крепкий орешек. — Щелкунчик из него так себе. Диана рассмеялась. Вся эта история мне дико не нравилась, я чувствовал раздражение и еще стал подозревать, что Ди специально разжигала страсть этого урода к моей жене. Вот только зачем? Хотела посмотреть, что будет? Да, не-е-е. Кажется, у меня от нервов опять паранойя разыгралась. Скорее всего. А может и нет. — Я не думала, что он сможет до нее добраться. Он приехал, чтобы увидеться со мной, а завтра должен был лететь в Москву. Но оказалось, что на вашей свадьбе Поликарпов, а Сережа с ним в очень хороших отношениях. Вот они и договорились, что Сережа выступит на твоей свадьбе. Что он сделал? — Ничего. — Такое «ничего», что ты чуть не сломал ему челюсть? — Он пытался руки распускать. — Пытался? А, ну да. Жданова его за это сама не поколотила? — Пнула его. И еще стаканом запустила. — Не удивлена. Это в ее стиле. А вот ты… — на ее лице возникло лукавое выражение, — Кто бы мог подумать, что Лекс Новиков будет решать конфликты кулаками, а не языком! Я промолчал и решил перевести разговор в другое русло: — Зачем тебе помогать мне? — я прекрасно помнил, что Ди никогда ничего просто так по доброте душевной не делает. — Подумай, может быть, поймешь. Но… — она провела пальчиками по моей груди, делая вид, что поправляет лацкан пиджака, — можешь считать это подарком на свадьбу. Я бережно взял ее руку, уже расправляющую ткань моей рубашки, и аккуратно отвел от себя. Она снова улыбнулась. И спросила: — Мне не послышалось, что она беременна? — Нет. — Ты поэтому решил жениться? — Я женился, потому что люблю ее. Помолчали. — А ты? — решился спросить я. — Выходишь за Адриано, потому что счастлива с ним? — Может быть, — она наклонила голову, улыбнувшись еще более загадочно. — Но будь уверен: у меня все хорошо. — Я рад. — Я тоже за тебя рада. — Спасибо. И за помощь тоже спасибо. — Пожалуйста. Конечно, она ведет какую-то свою игру, пока мне не понятную. Но все же помогла. Это факт. Вот только… — Как с тобой связаться, если дело дойдет до суда? — Думаю, если я тебе понадоблюсь, ты сам сможешь меня найти, ведь так? Удачи, Лекс. — Всего хорошего, Ди. Лицо ангела, а внутри демон? Так мне про нее говорили? Диана грациозно отвернулась и ушла. Я же поспешил в комнату отдыха, где оставил Иру. У входа караулил Тумбарев. Я кивнул ему и, собрав все внутренние силы, приоткрыл дверь. Заглянул внутрь. Ира сидела все в том же кресле, кутаясь в мамин палантин и грея руки о чашку горячего чая. — Можно? — тихонько спросил я у жены. Как же я боялся, что она меня опять прогонит. Но в ответ на мои слова Ира тут же подняла голову и протянула мне руку. Судя по выражению лица, она до сих пор была в шоке. Я рванул к ней, взял протянутую ладонь и прижал к губам. Ледяная. — Как ты? — встревоженно спросила она. — Я? — а что со мной-то? — Я нормально. Как ты, родная? Тебя доктор смотрел? — Я в порядке. Ребенку послушали сердцебиение. Все хорошо. — Слава богу. Я сел на подлокотник и обнял ее. Она прижалась ко мне. — Испугалась? — Очень, — выдохнула Ира. — Прости! Я… Он прицепился ко мне, а я запаниковала, грохнулась тут, как дура! — у нее задрожали губы. — Прости! Прости! — Ир… — я погладил ее по голове. — Ты… — Я не знала, что делать! Застряла в этом чертовом кресле ногами к верху… Она заплакала. — Ира! Теперь и я был в шоке. Судя по видео, там ничего такого страшного не было, и она весьма успешно сопротивлялась. Почему же так реагирует? Опять гормоны шалят что ли? — Почему со мной всегда так? Почему не получилось просто уйти? Надо было обязательно врезаться в этот ебучий стол! — Ну все, все не плачь, хорошая моя. Все закончилось… — Он вроде ничего такого не делал! Просто говорил всякие пошлости! А я так запаниковала! Спасибо! Спасибо, что ты пришел! — Ваш рыцарь всегда готов прийти на помощь, сударыня, — попытался я ее развеселить, в то же время обдумывая ее слова. Может, все было не так уж и безобидно? — Главное, чтобы мой рыцарь в принцессу не превратился, — ответила Ира. Я удивленно посмотрел на нее. — В какую принцессу? — Которую заперли в башне под замком и охраной дракона. — Не, в принцессу я превращаться не собираюсь. — Он не пойдет в полицию? — Нет, — я не стал говорить, что все еще не совсем точно, чтобы не пугать ее. — Хорошо. Она всхлипнула и подвинулась в кресле. Оно было достаточно широким, чтобы сидеть вдвоем тесно прижавшись друг к другу. Мы так и сделали. — А почему ты меня выгнала? — Выгнала? — она сначала не поняла, о чем я. — А, не хотела, чтоб ты видел, как меня рвет. Ты только вышел, меня сразу же вывернуло. Не самое приятное зрелище, знаешь ли. Я же сюда пришла, потому что мне стало плохо. Всё из-за этого идиотского торта! Все вокруг мельтешили перед глазами, меня от этого еще больше тошнило, вот я и хотела посидеть в одиночестве, подышать воздухом… А тут этот маньяк приперся. Придурок конченый. Надо было на него блевануть, сразу бы охота приставать отпала! — Наверняка. — Прости меня, Саш. Вечно я в какие-то истории влипаю… А это что? — Она легонько коснулась ранок на моей руке и обеспокоенно спросила: — Больно? — Нет, — соврал я. — Не стоило с ним драться… Он и так чуть не обделался, когда ты вошел. Я промолчал. Странное чувство внутри говорило, что все-таки стоило надавать этому уроду по морде. Ира осторожно погладила мою руку, поцеловала пальцы. — Прости меня… Это все я виновата. Я весь день только ворчала-ворчала-ворчала… А ты терпел-терпел-терпел… Еще и нервы тебе вытрепала с побегом этим… Еще и Диана… А теперь еще и вот это! Не удивительно, что ты не выдержал! Прости… — Все нормально. Ни в чем ты не виновата. Я обнял ее еще крепче, поцеловал ее. Поцелуй затягивался, Ира засунула руки мне под пиджак, погладила спину. Даже сквозь рубашку это было до мурашек приятно. — Гхм! — послышался голос Маргариты Валентиновны. Мы с Ирой подскочили и обернулись. Ирина мама сидела на стуле в углу комнаты за Ириной спиной. Точнее уже встала с него. Вот же… Я ее не заметил! — Ой, — Ира залилась краской по самые уши. — Извини, мам. — Ну, я пойду, пожалуй. Просто хотела убедиться, что вы не поссоритесь из-за этого всего. Отдыхайте. Боялась, что я и Иру побью что ли? Да, не-е-е… Маргарита Валентиновна тепло нам улыбнулась и вышла. Вот ведь мировая женщина! — Мама решила, что у тебя нервный срыв. Мы все так решили, — тихонько сказала Ира. — Ты так разозлился… Никто и не знал, что ты таким можешь быть. — Ну… — что я мог ответить? — Сейчас, честно, легче? — Да. Помолчали. Я поглаживал ее талию и целовал в висок. Она водила пальцами по моему бедру. Было так спокойно, так хорошо. Просто сидеть рядом. Она зевнула, закрывшись ладошками. — Наверное, стоит пойти спать? — предложил я. — Угу. Тут в комнату заглянула Лиля: — Как вы? — Нормально. — Банкет скоро закончится, даже самые стойкие уже лежат. Покажетесь еще разик? Если не хотите, то не надо. Просто некоторые, кто еще в адеквате, беспокоятся. Я посмотрел на Иру. Она зевнула еще раз. — Пойдем, успокоим народ и бай-бай, — предложила Ира. — Давай. Так и поступили. Я еще раз поблагодарил парней, которые меня удержали. Черт знает, что было бы, если бы они меня не остановили? Черт подери, я чуть человека не покалечил! Пусть он и уебок, и было за что… Все повторяли, что я их напугал и удивил. Да я, бля, и самого себя удивил. Гоша весело заметил, что не бывает свадьбы без драки. Особенно неудобно было перед Абрикосом, которому я разбил нос. Но он, похоже, действительно не обиделся. Ирина мама извинилась, что подслушала наш разговор. Но она волновалась: оба на нервах, как бы не вспылили. Я ее успокоил: Ира-то знала, что Маргарита Валентиновна в комнате, просто от расстройства забылась. Тут пришел мой отец, весьма довольный собой. — Как ты, Ирочка? — первым делом спросил он, а потом сообщил, что конфликт с Озаровым исчерпан полностью. И, в каком-то смысле, даже хорошо, что я его ударил. Че-е-его? Ах, да… Он же был подарком Поликарпова… Поликарпов типа проштрафился со своим подарком и теперь у них с отцом весьма выгодные деловые отношения. Что ж, рад был помочь, бля! — Ладно, не нервничай, — тихонько проговорил отец, отводя меня в сторону от Иры. — Не то Ирочка тоже начнет нервничать, а ей сегодня и без того досталось. Но тебе эта история — хороший урок: не маши кулаками, если за плечами нет связей и хорошего юриста. Повезло, что у меня и того, и другого много, так что, в любом случае, отделался бы штрафом. Чего? Не маши кулаками, если нет связей? А если есть связи, то можно ебашить людей направо и налево что ли? Бред какой-то… И к тому же… — По такой логике, если есть связи, то можно и чужих жен домогаться? — Саша… — И ты говорил, что мне светит три года. — В худшем случае. Я хотел, чтобы ты понял, в какую жопу чуть сам себя не засунул. Этот Озаров — та еще свинья. Связи у него действительно имеются, и при том — в правительстве. Он мог здорово испортить тебе жизнь. Повезло, похоже, что в дела вмешалась дочка Громова. Этот Озаров, как я понял, теперь у нее на крючке. В полицию он не пойдет и даже денег ему платить не придется: поболтав с Поликарповым, он решил забыть, что ты чуть было не сломал ему лицо. Полагаю, это все же лучше, чем доводить до суда: репутацию испортить легко, а отмывать потом непросто. Это вас обоих касается. Да, и еще… Поликарпов предлагает тебе сотрудничество: у него на примете какая-то девчонка совершенно безголосая, но красивая и на сцену рвется. Не хочешь ей заняться? Он хорошие деньги предлагает. Что? Я уже ни хера не понимаю: я отлупил протеже Поликарпова, а он… — Сотрудничество и девчонку предлагает?.. — Чем же там пригрозила им Ди? Или отец? Все, больше не хочу играть в эти игры. Я устало протер лицо. — Пусть засунет свои предложения… глубоко-глубоко-ГЛУБОКО СЕБЕ В ЖОПУ! Я рявкнул слишком громко. Парни, которые меня держали во время драки, напряглись. Подумали, что я с отцом поругался и на него сейчас с кулаками полезу что ли? Отец только головой покачал, со словами: «Смотри сам». Ира с подозрением глядела на нас, хотела подойти, но ее задержали коллеги с работы, упившиеся в хлам. Когда мы с отцом вернулись к ней, она устроила нам допрос, но папа отшучивался. Папа. Отшучивался. Я вообще до этого дня не был уверен, что он умеет шутить. И вот наконец, мы свободны. Напоследок нам поаплодировали, после чего мы с Ирой отправились в номер. Забрались в постель. Обнялись. Она уснула тут же. А я еще долго лежал, слушая ее тихое дыхание и поглаживая жену по животу, пока сам не успокоился и, наконец, тоже не заснул.