Bring me back to life

Воскресать из мёртвых — вещь далеко не самая приятная. Теперь Гардиенна знает это на собственном опыте. Гудящая голова, тупая боль в мышцах и неслушающиеся конечности — это пол беды. Полная дезориентация, непонимание происходящего и частичная потеря памяти — Гардиенна тоже это вынесет, она уверена. Но лучше бы память ушла навсегда… О оракул, как же она хочет забыть леденящий душу страх, который она ощутила на пляже, увидев первые корабли союзников Ланса. Она мечтает забыть предательство Лейфтана и раскаяние Хрома, раненного Эзарэля и безумный взгляд Невры, потерявшего над собой контроль. Она никогда не забудет предсмертные крики гвардейцев и землю у стен Главного Штаба, пропитанную кровью; последний вздох своего фамильяра и чувство полной беспомощности. Она не забудет как у неё захватило дух, когда она поднялась высоко над землями Эль на огненном драконе, и как её стрела не попала в ахиллесову пяту ледяного. Она жаждет выцарапать из памяти угасающий взгляд Валькиона и кровожадную усмешку Ланса. Но она не может, и это чувство останется с ней до её очередной смерти. Это её ноша, её крест. Семь лет. Гардиенна стоически выдерживает и эту новость. Семь лет она плавала, словно в формалине, застрявшая между мирами, не чувствовала совершенно ничего, но почему-то теперь она боится оставаться одна. Лейфтан не скрасил её одиночества, да и разве это кому-то под силу, когда ты находишься где-то на границе миров без сознания? Хуан Хуа неохотно ввела её в курс дела. Больше нет Валькиона, ушел Эзарэль, Штаб покинули Миико, Камерия, Алажея и Керошан. Почти никого нет. Существа, заменившие ей семью, разбрелись по землям Элдарии и уже, наверняка, забыли о ней. А ещё есть более страшная проблема. Её отголоски отравляют воздух Штаба, и Гардиенна чувствует этот яд, но Глава гвардий молчит, прося дождаться с задания Невру. Когда Гардиенна, затаив дыхание, спрашивает о последнем, феникс прячет взгляд и уклончиво отвечает, что с ним всё в порядке. Аэнжел не хочет думать, что это может значить, не сейчас. Прошло четыре пустых дня с момента её пробуждения, и Гардиенна бредёт по пустынным коридорам незнакомого Штаба, ловя на себе благоговеющие взгляды редких прохожих, преследующие её, куда бы она ни пошла. Под старым просторным плащом она крепко сжимает в одной руке украденный в кузнице лук, а в другой - деревянную мишень, твёрдо решив, что несмотря на запрет Эвелейн, выйдет за пределы Штаба выпустить пар. Ждать Невру и сидеть без дела больше нет сил. За белоснежными стенами Штаба так много кислорода, что у Гардиенны кружится голова. Буйство новой элдарийской природы завораживает, но ей хочется плакать. Не потому, что за эти краски и запахи ей пришлось отдать свою жизнь и жизнь Лейфтана. Просто порыв тёплого ветра сдул с неё неказистый капюшон и растрепал длинные каштановые волосы, заставив девушку повернуться против ветра и ахнуть в изумлении. Над сочной поляной, украшенной тысячью полевых цветов горделиво расположился силуэт огненного дракона, состоящий из пушистых облаков. Никакой ветер на свете не сдвинет эту прекрасную фигуру лучшего воина Обсидиана. Валькион. Сердце вновь разбивается на мелкие осколки, а остатки самообладания трещат по швам. Он сдержал обещание и присматривает за ней, за предательницей, которая не смогла его спасти. На негнущихся ногах Гардиенна шагает ближе к лесу, чтобы деревья скрыли её от всевидящего дракона. Она не хочет, чтобы он смотрел на неё. Ей слишком стыдно быть сейчас живой. Кое-как установив мишень на ближайшем дереве, девушка отсчитывает ровно сто шагов и достаёт из колчана стрелу. Руки дрожат, и целиться тяжело. Глубокий вдох не помогает, и первая стрела, не пролетев и пятидесяти шагов, врезается в рыхлую землю. Вторая стрела улетает далеко за пределы мишени, даже не задев её. К горлу подступает ком, но Гардиенна понимает, что причина кроется глубже, чем неудачная тренировка. Мысленно она снова там, на поле боя, где-то высоко над Главным Штабом целится в ненавистного Ланса и решает судьбу Валькиона. Куда падает третья стрела, она уже не видит из-за прорвавшихся наружу слез. Они разъедают глаза, но Гардиенна настойчиво продолжает доставать из колчана стрелы и натягивать тетиву. Резкая боль обжигает левую руку и Гардиенна падает на колени, рыдая навзрыд. Слёзы градом капают на примятую траву, омывая больную душу девушки. Пальцы рук судорожно впиваются в мокрую от росы землю. Сил терпеть больше нет. Гардиенна отчаянно и бессмысленно кричит, но облегчение не приходит. Чувство вины и ненависть к себе душат её изнутри, а она, как всегда, ничего не может с этим сделать. В яром припадке она не слышит осторожных шагов, направляющихся к ней, но чувствует прохладные руки у себя на щеках, нежно вытирающие горькие слезы. Перед глазами пелена, и Гардиенна не видит своего спасителя, но сердцем чувствует его. Сильные руки аккуратно поднимают девушку и несут в неизвестном направлении. И ей плевать, куда её несут, пусть даже в самый ад. Этим рукам она безоговорочно верит. Она прижимается к чужой широкой груди и чувствует долгожданное облегчение. — Все будет хорошо, Гарди, потерпи ещё чуть-чуть. — знакомый мужской голос шепчет это почти на ухо. — Нев-ра… — всхлипывает девушка, закрывает глаза и забывается то ли во сне, то ли в небытие. В кромешной тьме собственного подсознания гораздо приятнее, чем в колючем холоде кристалла. Особенно, когда Гардиенна больше не одинока. «Не волнуйся, я здесь. Я не оставлю тебя. Никто не причинит тебе зла» Она слышит родной голос и почти искренне улыбается. Он здесь, он не забыл, он ждал. Она наугад протягивает руки вперёд, но встречает пустоту. «Ради тебя я готов на любое безумие» Родная нежная интонация голоса Невры, принадлежащая лишь ей одной, убаюкивает, соблазняя своей защитой, и Гардиенна больше всего на свете хочет вновь почувствовать себя в прохладных на ощупь, но таких надёжных объятиях вампира. «Я так люблю тебя, Гарди, ты просто представить себе не можешь, как я тебя люблю!» Она помнит каждую клеточку его худощавого тела, каждую складку на его причудливой одежде, каждую эмоцию на его красивом лице, каждый момент, проведённый рядом с ним. И эти воспоминания ведут её вперёд, к нему. «Я люблю тебя, Гарди» Гардиенна старается идти на голос, но он не становится ближе. И плевать. Если ей нужно будет идти к нему вечность, она будет идти. Его любовь того стоит, она знает это. «Я люблю тебя» Наконец в кромешной тьме, она видит свет и срывается на бег. «Люблю…» Ещё чуть-чуть и они снова будут вместе. Глаза режет от яркого света, что вот-вот поглотит её, но Гардиенна чувствует, что нужно открыть глаза, чтобы увидеть… — Невра! — аэнжел резко открывает глаза и принимает сидячее положение на койке. Из распахнутых век хлынули остатки слез. Чьи-то тонкие руки нежно, но властно берут ее за плечи и заставляют лечь обратно в кровать. — Тише, тише. Это был всего лишь сон. Гардиенна, тяжело дыша после пробуждения, не спеша оглядывает помещение. Медпункт. Над ней взволнованно склонилась Эвелейн, кажется, проверяя пульс. А рядом с койкой на неё обеспокоено смотрят Карен и Хром. — Все в порядке. Видимо, стресс сыграл свою роль, и ей просто приснился кошмар. — эльфийка нежно посмотрела на девушку и погладила её по голове, успокаивая, словно мать. — Гардиенна, я вколола тебе успокоительное, и ты заснула. Чтобы ты ни видела, это был всего лишь сон. Но она не хотела, чтобы это был сон, ведь там был ОН. Последний рубеж, отгораживающий её от безумия. — Где Невра? Я… — срывается у Гардиенны, прежде чем она успевает подумать. — Это же он принёс меня сюда. Взгляд Эвелейн в мгновение ока становится напряженным. Она переглядывается с такой же взволнованной парочкой посетителей и встаёт с кровати. — Я вас оставлю ненадолго. — похлопав Хрома по плечу, она выходит из палаты. Гардиенна непонимающе смотрит на притихшую Карен, но та смущенно отводит взгляд и слегка толкает Хрома локтем в бок, призывая подать голос. — Гарди… Дело в том, что… — он запускает руку в волосы, пытаясь подобрать слова. — Невра ещё не вернулся с задания. Тебя нашёл я. — Как ты? Этого не может быть. Я же слышала его голос. — Гардиенна устало закрывает глаза, пытаясь бороться с подступающим сном. — Видимо, я схожу с ума. — Гардиенна, он вернётся со дня на день, вот увидишь. — холодная рука Карен сжимает ладонь аэнжела, и это прикосновение отдаёт неприятной болью, заставляя поморщиться. Вампирша ойкает, убирает руку и виновато улыбается. — Прости. Эвелейн сказала, что не будет лечить твои синяки зельями. Это уменьшит вероятность того, что ты снова ослушаешься её и ещё раз сделаешь подобную глупость. — Серьезно, Гарди. Зачем ты пошла в лес одна? Там сейчас небезопасно… Карен снова толкает Хрома в бок, заставляя волка замолчать, но явно не рассчитывает силу и последний складывается пополам от боли. — Ладно, мы пойдём. Дела гвардии не ждут. А ты отдыхай. — Карен бодро шагает по направлению к выходу, потащив за собой не отошедшего от специфичной нежности вампирши Хрома. — Мы позже обязательно заглянем к тебе еще! Гардиенна вымученно улыбается. Эта парочка — её бальзам на душу. Наверное, никакие проблемы и катастрофы не способны сломать или изменить их. Сквозь прикрытые веки она понимает — это благодаря тому, что они есть друг у друга и свои чувства они пронесли сквозь года. Сомнение червем прокралось в её помутнённое сознание, но Гардиенна отмахивается от него, как от назойливой мухи, проваливаясь в беспокойный сон, полный призраков прошлого. Прошел еще день. Долгий серый бесполезный день. Гардиенна чувствует себя морально выгоревшей тенью самой себя. Даже в первый день, когда Земля отвергла её и выкинула в Элдарию, она чувствовала себя более живой и счастливой. Еще никогда Главный Штаб не казался ей настолько чужим и неприветливым. На тренировки её не отпускали, задания не давали и, определенно, что-то тщательно скрывали. Это выводит аэнжела из себя, заставляя еще больше закрыться от окружающих. После выходки с тренировкой, Хуан Хуа приказала новому мальчишке с Земли присматривать за Гардиенной, и теперь он надоедливым болтливым хвостом всюду ходит за ней. -…Я скучаю по интернету. И по мобильнику. И собаку свою я бы сюда забрал, хотя фамильяры намного милее земных животных. Они идут по коридору гвардии к комнате Гардиенны. Девушка даже не пытается понять смысл монолога Матьё. Она старательно несёт две бутылки вина, которые, она надеется, помогут ей забыться. Если алкоголь не сможет залить пустоту в душе аэнжела, то придется идти к Эвелейн за каким-нибудь супер-пупер-действенным-зельем-от-всех-проблем, чтобы продержаться еще чуть-чуть до прихода Невры. А там уж он обязательно вернет её назад к жизни. Когда на горизонте показывается заветная дверь, девушка облегчённо вздыхает. Но секундой позже она жалеет, что расслабилась слишком рано, потому что краем уха задевает обрывок фразы: -…ты сражалась как львица. Наверное, поэтому тебя называют Спасительницей? Бутылка с глухим стуком нападет на пол. Не разбилась, и на том хорошо. Матьё энергично подрывается с места и поднимает стеклянный сосуд, а Гардиенна из последних сил пытается держать себя в руках. Открывая дверь в свою комнату, она собирает всё своё самообладание и вырывает вино из рук парня. — Слушай, как тебя там… Матьё? — парень кивает. — Давай ты не будешь совать нос не в свои дела, а толкать байки про Землю можешь своему фан-клубу, если он у тебя, конечно же, есть. Мой дом уже давно в Элдарии и до Земли мне дела больше нет. Можешь быть свободен и передать Хуан Хуа, что Спасительница пошла спать и никуда из своей комнаты до утра не выйдет. Так что до завтра, хотя я искренне надеюсь, что это не так. — У меня есть свой фан… — дверь перед ошарашенным Матьё с грохотом закрылась. -…клуб. Странная ты. И кого-то мне напоминаешь. Последнее предложение было сказано двери. Парень пожимает плечами и идёт в сторону зала Советов, надеясь, что завтра ему дадут более интересное и захватывающее задание, чем присматривать за сумасшедшими дамочками. Оказавшись в темноте своей-чужой комнаты, Гардиенна безвольно оседает на пол. Спасительница. Интересно, кому принадлежит идея её так называть? Это слово каждый раз ножом режет её сердце, оставляя кровоточащие раны. Какая она, к чёрту, спасительница? Нет, в четырёх стенах, полных мрачных мыслей и разрывающих изнутри воспоминаний, она сегодня точно не останется. Нужно брать алкоголь и перелезать через окно. Ноги сами ведут к столетней вишне — любимому пристанищу Валькиона. Взгляд недовольно перемещается на статую Гардиенны, воздвигнутую благодарными жителями Эль. Она не может сдержать злую усмешку, и со всей силы кидает в статую бутылку, разлетевшуюся от удара на миллионы осколков. На белоснежном изваянии проступают розовые пятна. Вот все завтра удивятся. Аэнжел искренне не понимает, чем заслужила такое издевательское клеймо. Спасители обычно сохраняют жизни, а не губят. Завтра она обязательно пойдет к Хуан Хуа и потребует убрать её с глаз долой. А сегодня… Гардиенна устраивается прямо на остывающей земле под пышной кроной вишни, облокотившись спиной о могучий ствол, и откупоривает оставшуюся бутылку. — Прости, я не успела спросить, где они тебя похоронили, — девушка поднимает свои васильковые глаза к вечернему небу. — Это в честь тебя нужно воздвигнуть памятник, а не меня. Слез больше не осталось. Кажется, за последние дни Гардиенна выплакала их все, скорбя по утерянным друзьям и своей прошлой жизни. Валькион был ей мудрым старшим братом, которого у неё никогда не было. В какой-то степени он был ей даже ближе, чем Невра. Сквозь крону дерева Гардиенна видит, как на потемневшем небе зажигается первая звезда и невольно улыбается. Пусть это будет знаком. — За тебя. — девушка поднимает к небу открытую бутылку и делает несколько больших глотков терпкого напитка. — Прости меня. Если бы я тогда попала в Ланса, если бы смогла тебя хоть чуть-чуть оттолкнуть или оказать первую помощь… Я… Я никогда не прощу себя за тот промах. Гардиенне снова становится плохо. Она сворачивается калачиком в корнях дерева, ища у него защиту. Лучше бы она умерла тогда насовсем вместе с Валькионом, чем терпеть такую боль. Каждый уголок Главного Штаба — отдельное воспоминание. У столетней вишни они часто виделись с Валькионом и могли всю ночь напролёт говорить по душам. Точнее Гардиенна говорила, а дракон внимательно слушал. В музыкальном саду она, Алажея и Карен часто сплетничали, устраивали скудные пикники или играли с фамильярами. На равнине за пределами Штаба Камерия тренировала Гардиенну, натаскивая её в выносливости и скорости. На пляже были самые головокружительные свидания с Неврой. Иногда по ночам она встречалась в столовой с вечно голодной Мико и, в тайне от Каруто, Гардиенна готовила ей перекусы по земным рецептам. В алхимической лаборатории вечно ворчал Эзарэль, а в библиотеке можно было услышать звонкий смех Икар и смущенный голос Керо. Аэнжел готова отдать всё за еще хотя бы один такой весёлый безмятежный день. Прохладный вечерний ветерок слегка остужает разгоряченные алкоголем щеки Гардиенны. И снова грустная улыбка появляется на её губах. Она отказывается думать, что это просто ветер. Если это не Валькион, то кто? — Спасибо. — Шепчет одними губами. Он снова ободряет её, даже будучи не с ней. — Гардиенна! — быстрым шагом её настигает Карен. — Вот ты где! Невра вернулся. Девушку оглушает звук собственного неистово бьющегося сердца. Она вскакивает на ноги, задевая бутылку. Вино алой лужей разливается по земле, в темноте сумерек напоминая кровь. Вот он, долгожданный момент. Сейчас она увидит того, ради кого всё еще хочет жить. Карен хватает её за руку, притормаживая. — Ух, как забилось твоё сердце. — хихикает вампирша, но тут же становится серьёзной. — Гардиенна, я хочу, чтобы ты понимала, что для Невры прошло семь лет. Это немало. Да и к тому же мы не думали, что ты… Она прерывается на полуслове, но Гардиенна понимающе кивает. Однако она слышит лишь слова, смысл которых ускользает от неё. Карен ослабляет хватку. — Ладно, беги. Твоя судьба ждёт у беседки. Не теряя ни минуты, Гардиенна кинулась в нужную сторону. Её руки дрожат, а сердце в любую минуту готово вырваться из грудной клетки и упасть к ногам любимого. Он стоит в тени беседки спиной к ней. Но даже сейчас она может сказать, что Невра возмужал и стал шире в плечах. Отсутствие дефицита еды сделало своё дело. Чуткий слух вампира слышит её быстрые шаги. — Карен, что случилось? Почему твоё сердце так колотится? — он поворачивается лицом к Гардиенне и замирает. Она стоит в паре шагов от Невры ни живая ни мертвая. И не может отвести от него взгляд. Он стал другим. Острые черты лица сгладились, но его выражение стало жёстче. В сером глазу больше не пляшут озорные бесенята, там отражается лишь сталь. Повязки больше нет и прическа совсем другая. Губы плотно сжаты, даже не намекая на былую жизнерадостную улыбку, в которую она когда-то влюбилась. Годы и правда сделали своё дело, или это скорбь взяла над ним верх? В памяти разноцветными пятнами начали вспыхивать отголоски ещё не забытого прошлого: каждое их свидание, каждая его шутка, его слова и касания. «Если однажды нас разлучат, я сделаю всё, чтобы вернуть тебя» Гардиенна первая не выдерживает и медленно, будто спрашивая разрешения, тянет к его левой щеке свою смуглую перевязанную руку. Невра стоит неподвижно словно статуя, не зная как реагировать. Кажется, он все ещё не верит своим глазам. «Если нужно, я бы сразился со смертью ради тебя» Он с силой втягивает носом воздух, вдыхая родной аромат, пытаясь доказать себе, что это неправда, какая-то злая шутка Карен. Ведь живая Гардиенна не может стоять сейчас перед ним. Или может? Обоняние ещё ни разу не подводило вампира и в этот раз не должно. Её сладкий запах он запомнил навсегда. И осознание накрывает его с головой. «Я прибегну ко всевозможным хитростям, чтобы снова тебя увидеть» — Это… Это не… Это ты? Девушка улыбается и кивает. Больше всего на свете она хочет прикоснуться к нему, утонуть в его объятиях, раствориться в умопомрачительном поцелуе. Его любовь обязательно вылечит её раны, вернет её к жизни. «…Отныне я твой навсегда» — Гардиенна… Его голос отрезвляющей пощечиной проходит сквозь её тело, и что-то в его интонации заставляет её руку остановиться в паре сантиментов от его щеки. Так и не прикоснувшись к нему, аэнжел быстро отдергивает руку и заводит её за спину. — Ты… Изменился. — Гардиенна тщательно рассматривает орнамент на фундаменте беседки, чтобы не встречаться с его обжигающе холодным взглядом. Мысленно она ведёт сама с собой войну. Чего она ожидала? Было глупо рассчитывать на то, что он ждал её все эти годы, да и не хотела она такой участи для любимого. Но почему он настолько холоден с ней? — Гардиенна, я очень рад, что ты вернулась. Прошло столько времени… Я… мне очень жаль. Снова ненавистное неловкое молчание. Гардиенна не знает, что на это ответить, а Невра не может подобрать слова. Он слышит её неровно бьющееся сердце, видит, как трясутся её руки и подрагивают длинные ресницы. Он сейчас доведёт её до слез. Но обнять это хрупкое беззащитное тело — выше его сил, ведь он давно оплакал и похоронил её. — Прости, но мне нужно идти. Дела Гвардии не ждут. Он разворачивается на каблуках и медленно идёт в сторону Штаба, стараясь не думать ни о чем. — Невра. — он останавливается, но повернуться к ней лицом так и не смеет. — Скажи, ты хоть любил меня тогда? Или это всё было игрой? У Невры ощущение, что Гардиенна гвоздём царапает его зачерствевшее стальное сердце, оставляя на нём глубокие царапины. Неужели она сомневается в его чувствах? Он поднимает глаза к небу и думает, что Валькион, наверное, сейчас прописал бы ему неплохой удар за такое отношение к девушке. Да он бы и сам себя с радостью ударил. — Разве это всё выглядело как игра? Я любил тебя, Гардиенна. И ничего не забыл. Но сейчас… Я не могу, прости. Он уходит, ни разу не обернувшись, оставляя растерянного аэнжела наедине с собой. Последние надежды рухнули, а разбитое в пыль сердце больше не собрать. Гардиенна не знает есть ли ей место в новом мире. В мире, в котором все её близкие люди научились жить без неё. Воскресать из мёртвых — вещь далеко не самая приятная. И теперь Гардиенна полностью осознаёт почему: вместе с телом не всегда возвращается к жизни душа…