Заключенный 4479.

Они долго смотрели друг на друга. Молчание это было не тягостным, но напряжённым. — Вам следовало бы представиться, док, — заговорил, наконец, заключённый, — иначе ваше молчание можно принять за пассивную агрессию. — Возможно так оно и есть? — Если так, то следовало надеть юбку и белую блузку с хорошим вырезом…ну, и, пожалуй, очки в модной оправе. — По-вашему, женщина может проявлять агрессию только сексуального плана? — Большинству женщин доступен только этот способ. Заключённый мягко коснулся цепи наручников, которыми был прикован к столу. Металлический звон неприятно отразился от стен. — Это комплимент или попытка оскорбить? — Все зависит от того, какими комплексами вы страдаете…- он иронично опустил говолу, не отрываясь взглядом от врача. — Наскучили вам такие беседы? — Так о комплексах мы не будем тему развивать? Зря, док. Очень перспективная была тема, между прочим… Ведь вы могли бы попытаться проанализировать меня, исходя из тех вопросов, которые я вам стал бы задавать… Вы точно психиатр? Может, отчаявшись, мне прислали терапевта? — он неприятно, язвительно улыбнулся. — Я не предоставилась, потому что вы не называете своего имени. — И только-то? — новая усмешка. Заключенный замолчал, ожидая, что ответит врач, но последовало лишь молчание. — Если для вас так важны все эти экивоки, то можете звать меня по номеру… — 4479? Не слишком удобно. — Если вы хотели удобства, то пришли не по адресу, — он скрипуче рассмеялся. — Хорошо. Может быть, вы сами придумайте что-нибудь? То, что не будет доставлять дискомфорта ни вам, ни мне. — Хитрый ход, док. Очень даже. А никто вам не говорил, что вот так вот в упор, неотрывно смотреть кому-то в глаза неприлично? Это вызывает тревогу, знаете ли. В определенных кругах это словно бросить человеку вызов. — Вы сейчас хотите отойти от темы с именем? — Если вы позабыли, то это я её и поднял. Не так ли? — Так вы придумаете имя? Или остановимся на номере? — А вы упёртая, док, — заключённый погрозил пальцем, ухмыляясь, — сперва назовите свое имя, а потом я придумаю что-нибудь. — Вы можете называть меня доктор Квинзель. — Оооочень длинно. Остановимся на универсальном «док», пожалуй. Врачи меняются так быстро, что я имена запоминать не успеваю… — Сойдёт. — Ладно, док, — он задумчиво обвел комнату взглядом, словно искал на стенах подсказку, — Можете звать меня Джей. — Так с чего же мы начнём? — заключённый нетерпеливо поерзал на стуле, — чернильные кляксы? ассоциации? стандартный опросник? — Скучно. И я не думаю, что это даст что-то новое и правдивое. Прошлому врачу вы медленно и верно внушили мысль, что являетесь подавленным экосексуалом со склонностью к вечнозеленым деревьям. Забавно. Правда. Он громко рассмеялся, запрокинув голову. — О, я рад, что вы оценили. Поверьте, док, процесс не был так интересен, как результат. — Да уж могу представить… — И все же… Почему вы так одеты? Хотите показать, что вас следует оценивать, в первую очередь, как специалиста, личность, не определяющую себя через внешний вид? ОК. Но хирургический костюм… Не слишком ли? И опять низко склоненная голова с язвительной успешкой на лице. — Что если я не хочу вас провоцировать? — Бросьте, док. Не настолько долго я здесь нахожусь, чтоб кидаться на первую зашедшую в камеру женщину. Или терять голову от вида обнажённых коленок. — Так, может быть, у меня была другая причина так одеться? — Не хотели давать мне почву для анализа и насмешек? Умно. И беспомощно как-то. — Абалдуй Мэтьюз пролил на меня кофе. Вот и все. Джей мелко и быстро закивал. — Отличный ход. Мне нравится. Никаких бумаг, камеры, которая снимает разговор, никаких шаблонных вопросов. Только девочка в униформе, которая ей явно велика. Словно здесь уже два заключенных…можно поговорить по душам, открыться, возможно, даже поплакать, взявшись за руки. Вы хотите поплакать, док? Он замолчал, иронично приподняв одну бровь. — Желание было, когда я читала вашу историю болезни. Сейчас я держу себя в руках. С трудом, но держу. Чтож, Джей, расскажите мне что-нибудь. Неважно, что. Просто расскажите. — Хмммм. Почему вы не записываете наш разговор? — С чего вы это взяли? — Ну, если вы не спрятали диктофон или видеокамеру в своём…- и красноречиво опустил взгляд на грудь, — хотя нет, ничего там не спрячешь. Тяжело, наверно, было в школе? — Я училась в закрытой женской школе. Так что почувствовать в полной мере трагизм отсутствия большой груди не смогла. — Уууух, а вот это уже интересно. — Ещё бы. Уже представили себе чёрную форму с белым воротничком, вечернюю молитву и общую душевую на этаж? — Скорей, равнодушных родителей и разочарования, разочарования, разочарования, — он перебирал пальцами в воздухе в такт словам. — Этого не избежать, при любом раскладе, не считаете?.. — А вы не так просты, док. Не так просты… Я согласен говорить с вами. В конце концов, развлечений здесь не так уж и много. Но я хочу, чтоб разговор был не односторонним движением к моему излечению. — Чего же вы ждете ещё от нашего общения? — доктор склонила голову набок, внимательно вглядываясь в ссутулившуюся фигуру напротив. — В том и дело, что я жду именно общения. — О…Доктор Лектер молча всплакнул где-то сейчас. Джей громко и высоко рассмеялся. Кажется, впервые искренне. — Вы не прогадаете, док, если согласитесь. Поверьте, не прогадаете! — Беда в том, Джей, что я никак не смогу проверить, правдивы ли вы со мной… — Как и я, док. Как и я! — Чтож. Тогда договорились. Они некоторое время молчали. И без истеричного смеха, лязга цепи наручников, активной жестикуляции в глаза бросилось худое, изуродованное лицо, уже не прикрытое неряшливым гримом, тёмные тревожные глаза, угрюмо рассматривающие нового в этих стенах человека. — Сколько вам дали времени, док? — Не думаю, что станут терпеть больше полугода. — Тогда, добро пожаловать в Аркхэм. Пожмёте мне руку, в честь знакомства? И он, словно змею, выбросил в воздух прикованную руку, от чего по камере разлетелся громогласный лязг. Доктор Квинзель встала и без колебаний приняла сухую, горячую ладонь, которая немедленно сжалась. Джей дёрнул её к себе с такой силой, что девушка почти упала на разделяющий их стол. Лицо, узкое, выражающее почти неприязнь, было так близко, что можно рассмотреть его во всех мелочах, почувствовать резкий запах дешёвого мыла. Она не вскрикнула, не отшатнулась. — А вы и правда не снимаете нас… иначе парочка из охраны уже била бы меня. Как ваше имя, настоящее имя, доктор Квинзель? — Харлин. — Почти как марлин, — он снова рассмеялся и выпустил руку из своей ладони, — Вы не похожи на рыбу, док. Ваши родители, действительно, не очень- то вас любили, раз назвали так несуразно. До следующего сеанса. Надеюсь, вас не сожрут раньше времени рыбы из этого болота. *** **** **** *** — О, вот теперь я вижу врача, а не юную медсестричку, — он иронично приподнял бровь. — Для вас важен внешний вид, Джей? Харлин села напротив, спокойно сложила руки на столе. — Как и для всех, док. Как и для всех. Скажите, вам сейчас легче? Чувствуете себя более уверенно, чем в прошлый раз? Помогает вам эта броня из белого халата и строгого костюма? — Эта броня не от вас. А каково вам без своей? — девушка слегка склонила голову на бок, свет слишком яркой лампы затенил её глаза. — Вы думаете гримм был способом защиты? Как макияж у женщин?.. — Это не моя догадка. Так считал второй ваш врач. — А вы её поддерживаете? — Я пока не сформировала своего мнения. Но, если взять в расчёт то, что о вас известно, то я бы сказала " Верить нельзя ничему из того, что вы говорите или показываете». — О, это даже несколько обидно, — он улыбался, и улыбка была довольной, радостной. — Что вы ещё можете сказать, док? — Вы не забыли о докторе Лекторе и его игре, Джей? — Ах, дааааа. И правда. Чтож. Что вы хотите услышать сегодня? — Чем вы здесь развлекаете себя? Должно быть со скуки можно… Он не дослушал и перебил: — Вы знаете, док, предыдущий психиатр приносил мне журналы с кроссвордами и головоломками. Считал, что это может меня развлечь. — Оскорбительно, не так ли? — Нет…что можно было ждать от человека, который поверил в мои бредни о нежных и страстных чувствах к деревьям? — Так как вы спасатель от скуки? — У меня богатая фантазия, док, как бы банально это ни звучало. — И о чем же вы думаете? — О разном. О людях, что меня окружают и иногда пытаются убить. О тех, кто здесь работает, но вполне могли бы сидеть, как я. О вас вот вчера думал…- он многозначительно замолчал, сцепив руки в замок на столе, слегка сгорбившись. — Вероятно, пришла моя очередь рассказывать? — Что вы здесь забыли, док? Вам самое место в хорошо обставленном кабинете, с жирным брокером на кожаной кушетке. Харлин удивлённо вздернула брови. — Не в смысле вдвоём с брокером на кушетке…в смысле. Да вы же поняли! Зачем пытаетесь сбить меня с мысли? — Я не пыталась. Вероятно, господин Фрэйд нашёл бы любопытным то, что именно меня сбила с мысли эта фраза. Но если вернуться к вопросу, то есть у меня и такой кабинет, и пара жирных брокеров. — А это вот все? — и Джей мотнул вихрастой головой. — Я ужасно любопытная, Джей. А в мозгах брокеров не больше загадок, чем в…мозгах жирных брокеров. — Любопытно. И как? Не скучно здесь? — Ни на секунду не пожалела. — Рад, что не разочаровал вас. — Скажите, Джей, вы хотели бы выйти отсюда? — Странный вопрос, док. — Нет, отчего же? Вероятно, вы сейчас подумали: " Эта курица или совсем не готовилась к этому интервью, или тупа настолько, что думает, что я не могу отсюда выйти, когда захочу!» Я готовилась. И мне непонятно, почему вы не сбежите? — Что если я просто не хочу сбегать? Быть может, мне и здесь хорошо? Меня окружают люди, которые мне понятны. Не интересны, но понятны. Не нужно думать о крыше над головой, пище и все такое, что там обычно тревожит людей… А оговорка ваша про «иртервью» была запланированной, или случайной? — Вы думаете, что я пытаюсь играть на ваших чувствах? Что пытаюсь уравнять нас? Создать видимость доверия? — Я первый спросил, — коротко обронил он и щёлкнул языком, словно, был чем-то недоволен. — Скажем так, я даже не решила, испытываете ли вы хоть какие-то чувства в принципе. — Ууууууу, а вы жестоки, док. — Разве? Вас это ранит? — Нет, но я представляю, каково вашим близким…  — И какая же рисуется картина в вашем богатом воображении? — Что вы неизменно одиноки. Никто не станет терпеть такую безаппеляционную прямолинейность. — Но если я только с вами не пытаюсь прикрыться за такт и дружелюбие? — Сомневаюсь… — А что на счёт вас? С вами комфортно людям? — Со мной? Не понимаю, на что вы намекаете, док. Разве я не чудесный собеседник? Чуткий, образованный, внимательный! — и заключённый стал загибать пальцы в такт произносимым эпитетам. Харлин не удержалась и рассмеялась. — Видите? Со мной весело! - Этого не отнять! — девушка приподняла ладони, словно капитулировала перед собеседником. — Вам надо бы почаще улыбаться, Харлин. С вами легче, когда вы улыбаетесь. Она промолчала, обдумывая, стоит ли одёрнуть Джея по поводу того, как следует к ней обращаться, но решила не акцентировать на этом внимание. — Вы неприхотливы в быту, Джей? — Нет, меня не раздражает отсутствие дверей, или зубной пасты. — А возможность гулять? — Вернёмся к тому, что если мне станет невыносимо, я уйду. Пока стены не давят на меня. А вы, док? Что доставляет вам удовольствие вне вашей работы? Он откинулся на спинку стула, опустил руки под стол. Наручники громко ударились о плохо прокрашенный край. — Я не люблю шумных соседей. Не люблю когда навязывают свою компанию…в общем- то, вы верно подметили — людям со мной не очень- то уютно. — Или вам с ними? — Или мне с ними. — Как же вас угораздило выбрать такую профессию? Доктор пожала плечами. — Мне нравится распутывать сложные узлы. Особенно, если они в чьих- то головах. — А если не получается распутать? — Мне важней понять, чем исправить. — Любопытно…- он зло смотрел прямо в глаза. — С чего начинается ваш день, Джей? Мужчина молчал, все так же упорно не опуская взгляда. — Вы меня слышите, заключённый 4479? В карих глазах вспыхнул злой огонёк. — Не страшно тебе, малышка Харли? Ухватив тигра за хвост, как ты будешь его отпускать? — мягкий, бархатистый голос совсем не соответствовал интонациям. — Я не собираюсь его отпускать, господин Джокер. И впервые, с самого мгновения знакомства, он нервно облизнул нижнюю губу, словно проверил, на месте ли она. — Давайте вернёмся к нашим договорённостям, док. Этот разговор стал слишком напряжённым, вам не кажется? — Так с чего начинается ваш день, Джей? — Так что доставляет вам удовольствие? — Я ответила, кажется… — Вы сказали, что вас бесит, но вы не сказали, что вам нравится…хотя слово "нравится» неправильное. Я хочу узнать про удовольствие. — Ок. Я люблю как пахнут новые книги, люблю свежее постельное белье, купаться в океане, люблю узнавать новых людей. И не люблю, когда моё любопытство принимают за любовь, или вожделение. — Как думаете, вы причиняете окружающим боль, когда отвергаете их? — Разумеется. Но я не согласна терпеть их в своей жизни лишь потому, что сперва они показались мне любопытными. — Да вы настоящая стерва с ангельским лицом! Как думаете, не были бы вы так красивы, люди бы так же интересовались бы вами? — Мой черёд… — Ладно, ладно. Я начинаю свой день с того, что отвязываю своего сокамерника от койки. Это первое, что я делаю. — Разве у вас не одноместная камера? — Сперва так и было. Но после того, как у моего врача случился нервный срыв с попыткой суицида прямо во время консультации, или, как вы говорите, интервью. В общем, в наказание ко мне подселили огромного очень нервного и любвеобильного представителя латинской Америки. Харлин озадаченно смотрела на Джея. — Он пытался вас изнасиловать? Заключенный громко рассмеялся. — Что-то вроде. Но проблему я решил. Однако, чтоб спать спокойно, мне приходится его привязывать. — Чем? — кажется, изумлению доктора не будет предела. — Нуууу, в этом смысле, я могу быть весьма изобретательным. Иногда приходится импровизировать, знаете ли… — Ладно. А дальше что? — Так что вы думаете о своей внешности, док? Харлин раздражённо поднялась со своего места, прошлась вдоль стены, искоса поглядывая на пациента. — Честно говоря, я красивой себя не считаю, потому и вопросом этим не задавалась. — Это так мелочно, напрашиваться на комплимент… Джокер скривился всем лицом.  — У меня никогда не было много поклонников, если вы об этом. — Так, может быть, это из-за скверного характера? Вы посмотрите на себя! Среднего роста, светлые, мягкие волосы, голубые глаза. Но при этом какого-то нетривиального оттенка. И не серый, и не синий, и не зелёный. Штормовое море да и только. Хорошо сложена. Не идеальна, но изъяны кажутся скорей индивидуальным особенностями, которые западают в память… Харлин сощурилась и подошла ближе. Джокер развернулся к ней. Стол больше не разделял их. Девушка стояла совсем близко — край белоснежного халата касался колена в оранжевой тюремной робе. — Не надо со мной играть в эти игры, мистер Джей, — она почти шептала, склонившись над ним, — Не пытайтесь закинуть в мою голову эти крючки. Штормовое море приберегите для своего соседа по камере. Ему понравится, готова поспорить. — Нам с вами будет очень весело, Харли… Джокер криво улыбнулся, снова облизнув губы. — Я очень на это надеюсь, мистер Джей. **** **** *****