Узумаки Наруто - враг номер один!

— Остановись же! — вымученный крик, смолкая, эхом пронесся по лесным коридорам. Хруст. Сломанная ветка полетела вниз, не выдержав мощного толчка. Ухмылка на лице и свист ветра в ушах. Немного… ещё немного — он смотрел точно за пределы кривых ветвей, туда, где виднелись огни и раздавался смех. — Мы упустили его, — страдальчески раздался все тот же голос человека, не подозревающего, что рядом, прижавшись к деревянной поверхности и спрятав свое лицо за черным капюшоном, находится искомый. — Хокаге-сама прикончит нас, — добавил второй немного погодя, и вскоре голоса, отдалившись, растворились в людском гомоне. Теперь можно выдохнуть спокойнее. Ослабленное тело скатилось вниз вместе с мелкими камнями и ветками, со стуком оказавшись на земле. Над головой — бесконечное синее небо, темным шелком накрывшее всё на долгие километры вперед, назад, ввысь... Звенящая пустота в голове, бледная пелена перед глазами... Хрипя и содрогаясь от боли в дрожащем теле, он покорно разглядывал небесный океан, сияющий ворохом ярких звезд. Без страха, не думая об осторожности, когда прямо за обшарпанным домиком снуют люди, радуясь тёплой ночи. Тёмный капюшон сполз, копна волос зашевелилась, сдавшись на растерзание жестокому ветру. На детском лице тотчас заиграла довольная улыбка. От незамысловатого движения разбитая губа засочилась чёрной в темноте кровью, горячая линия очертила витиеватый кровавый узор на подбородке, скользнула вниз по шее, уже не согревая, и, сворачиваясь и высыхая, ушла за пределы оранжевой толстовки. Юркий язычок прошелся по губе, собрав капельки металлической жидкости. Он пошевелился и через миг болезненно застонал, боясь прикоснуться к горящему месту. Кунай, что метнул шиноби, глубоко вошел в хрупкое податливое тело, разодрав правый бок. Вдох, выдох... Раздался мальчишеский крик, удар о противоположную стену дома, заглушенный шумом поселения — кунай по рукоять вошел в дерево, с силой выдранный наружу. Кровь выплескивалась толчками, смачивая одежду и пробиваясь сквозь дрожащие детские руки, с трудом зажимавшие рану. — Мизукаге-сама, прошу, пойдём в гостиницу, — совсем рядом, за углом. Глаза наполнились страхом и тревогой. Он пополз, оставляя за собой кровавую дорожку. Слишком много крови потеряно. Сознание медленно покидало, в висках — болезненная пульсация и неразборчивый шум, но кажется, что кто-то шептал сочувственно: "Это всё. Это конец. Сдайся уже". Но нет. Он полз вперед, выставляя норовящую подкоситься руку, подтягивая слабое тело. И вновь полз. Ещё раз. Ещё. Ещё — хрип, сорванное дыхание нарушило тишину. Ещё — разум погрузился во тьму, и движения замедлились. Ещё… — сознание покинуло безвольно обмякшее тело.