Лепестками убитой весны

      У Телдрина всегда была плохая, непозволительно плохая для наёмника память на имена. Кто, кого, за что, и чем Герберт отличается от Герхардта – одинаково же звучит! – и с кем из них двоих советовали не связываться… Всё это расплывалось в его голове, таяло, словно единственная крупица соли в целом котелке воды. Ужасно неудобно.       Клички в голову ложились куда лучше.       Зелёный был аргонианином, смешливым юным магом с чешуёй цвета сосновой хвои. Выданное Телдрином прозвище его ужасно веселило: непривычно было после родного языка столкнуться с тем, что на всеобщем цвета свежей листвы, болотной ряски, пожухлого мха и прочие обозначались одним-единственным словом. Сам их контракт тоже был поводом для шуточек: данмер-наёмник, подчинявшийся нанимателю-аргонианину, – их тандем противоречил всей многовековой истории рабства в Морровинде, к которой Зелёный, на счастье, относился исключительно легко.       Своевременная оплата, безупречное с моральной точки зрения исследование всяких катакомб, беззлобное зубоскальство по поводу и без – лучшего нанимателя сложно было и пожелать себе.        – Положисссь на меня, – привычно прошелестел Зелёный, пропуская Телдрина вперёд. Будучи магом, он предпочитал держаться позади, издалека помогая заклинаниями.       Но в тот злополучный раз они встретили больше противников, чем ожидали.       И Телдрин, обернувшись, не увидел ни аргонианина, ни обещанной помощи.       …Не лучший, даэдра его забери, способ расторгнуть контракт.       «Положись на меня, пожалуйста», прочитал он в почти умоляющем взгляде нанимательницы, но всё равно перепроверил подготовленные ею припасы. Пусть обижается, сколько угодно – плевать, ведь нанимался он не для того, чтобы тешить хрупкое самолюбие неопытной девчонки.        – Не просверли меня взглядом, Швабра, – пробурчал он вполголоса. – Ничего личного. «Доверяй, но проверяй»; да и доверие – слишком уж дорогая штука.       За те три недели, что они провели вместе, Телдрин успел выяснить, что она не только худа и долговяза, но также добросовестна, честна до идиотизма и наивна до умопомрачения. А ещё с удивлением обнаружил, что её имя не спешило испаряться из его дырявой головы – не то из-за давности знакомства, не то ещё по какой причине.        – Можно подумать, я хоть раз не исполнила обещанное, – поджала тонкие губы Нерин.       Осень, наступившая месяц назад, уже вызолотила лес вокруг Фолкрита, застелив землю тонким жёлтым ковром, но ещё не успела холодами разогнать по берлогам всех тех, кто искал лёгкой наживы – таких, например, как мародёры, даже через полгода после конца войны находившие, чем поживиться.       Из трёх выпущенных по нему стрел одна прошла мимо, а ещё одна бессильно скользнула по гладкой броне. Телдрин успел поморщиться раздражённо: опять он оказывался первой целью из-за того, что именно от него в первую очередь нападавшие ожидали неприятностей. А затем мир крутанулся влево, выбивая воздух из лёгких, потому что третья стрела всё же смогла найти крохотный зазор в доспехах и впилась в скрытую под ними мягкую плоть.       Ложись на меня, прошептала ему земля, устланная мягкой опавшей листвой, но Телдрин удержался на ногах, гневно уставившись на торчащее из правого плеча древко с облезлым оперением.       Больно. Жгуче. Досадно.       Пальцы на рукояти меча предательски задрожали, словно чужие – непослушно, пугающе, несвоевременно. Такой рукой хороший удар не нанести.       Он покачнулся и шагнул вперёд, цепляясь за ускользающий из ладони клинок и за ускользающие из головы мысли.        – Твою мать, Серо! – рявкнула ему Нерин, подрубая ноги одному противнику и уворачиваясь от булавы второго. – Да просто положись уже на меня и не дёргайся никуда!       Не дёргаться? Можно было бы, но и вообще всё оставлять на неё – не лучший вариант. Телдрин коротко потряс головой, стараясь сконцентрироваться.       Против них оставались один с двуручником, один с булавой; кроме того, трое лучников, двое из которых обнажили тронутые ржавчиной мечи и направились к Нерин. Последний, невысокий рыжеволосый босмер, уже натягивал тетиву, и Телдрин, опережая его, здоровой рукой метнул огненную стрелу, целясь больше в лук, чем в лучника. Тот взвизгнул, роняя занявшееся пламенем оружие, и рухнул на землю, баюкая обожжённые руки.       Мечники, все трое, оказались неопасными настолько, насколько могут быть неопасными обладатели плохо наточенных железяк – они бестолково суетились, больше мешали друг другу и выбыли из боя почти одновременно. Расправившаяся с ними Нерин теперь осторожно, словно вальсируя, отступала, уклонялась от шипастого моргенштерна, которым её противник орудовал со всей самоотверженностью смертника. Брошенная Телдрином огненная вспышка сбила его с шага, опалив лицо, а резко сократившая дистанцию Нерин завершила сражение единым взмахом двух призванных клинков.       Обезоруженный босмер-лучник почти успел скрыться за кустами, когда один из мечей-близнецов догнал и его.       Телдрин молча проследил за тем, как обмякло его тело, и Нерин спешно пояснила, словно торопясь оправдаться:        – Сам учил не оставлять противника за спиной. К тому же, тебя именно этот ублюдок подстрелил.       Призванные клинки развоплотились с тихим шорохом, обронив на листву всю кровь, что успела на них скопиться. Нерин уставилась на него пытливо, стараясь понять, насколько серьёзна рана, и Телдрин лишь сейчас обратил внимание на бледность её кожи и нервное подрагивание её пальцев.       Хмыкнул с напускным удивлением, чтобы отвлечь:        – Слушай, Н... Швабра, а ведь на тебя сейчас действительно можно положиться.