Иди, Птенец!

Когда-то давно на той стороне я видел младенцев, вокруг которых суетились взрослые. Ты был совсем как те дети. Твоё любопытство было причиной моих ночных кошмаров. Тебя влекло ко всему, от чего нужно было держаться подальше, и я то и дело спасал тебя в последние секунды, прикрывая собой, хватая за шкирку, вытягивая из пропасти, закрывая тебе рот, чтобы ты не сказал лишнего. Ты слушал мои истории про мир, а я - твои сказки о нем. Иногда мы подолгу были добры друг к другу. Это время было счастливым. Но наш первый соседский срок подходил к концу и тебе было все труднее справляться с усталостью от моей опеки. Когда терпение заканчивалось - мы ссорились. Ты расцарапывал мне лицо и беспомощно скулил, когда я заносил руку для удара. – Да кто-угодно будет лучшим соседом, чем ты. Ничего, скоро меня освободят! – кричал ты, трусливо убегая из дома. – Не тебе это решать! – я хлопал дверью и принимался наводить в квартире порядок. Действительно, решать твое будущее могли только мы с братом, и я выпросил у него наш второй срок. В тот вечер вы с Лампой и Йованом долго лежали на полу нашей гостинной в траурном молчании. У тебя на животе стояло блюдо с чипсами, в которое вы по очереди запускали руки. Я оперся на дверной косяк и смотрел, как оно медленно поднимается и опускается от твоего дыхания. – Второй срок это вообще законно? – обескураженно вопрошал ты у потолка. – А сколько еще может быть таких сроков? Мне с ним до смерти что ли жить? – У моей новой соседки ногти до колен, – пробубнил Лампа и содрогнулся. – А я как всегда один, – добавил Йован. Я прошел на кухню и начал готовить ужин, а Лампа подскочил и встал рядом, чтобы подворовывать еду. – Какие самые длинные ногти ты видел? – Длинных не видел, зато видел очень короткие. Я не стал говорить, что вырывать такие было невероятно трудно. Целый час я пугал Лампу страшными историями и подкармливал его нарезанными овощами. Во время нашего второго срока ты от безысходности влюблялся во всех подряд. Это стало новой проблемой. Приходилось слушать твои сентиментальные монологи и вытаскивать тебя из чужих домов перед комендантским часом. А когда появилась та контрабандистка Нир, ты совсем потерял голову. Кстати о ней. В день твоей выходки с Тьмой она сбежала со всем своим товаром из города еще до того, как тебя бросили в камеру. Я слышал, что сейчас она далеко. В центре нашего мира. Там, где Тьму не увидишь на горизонте сколько ни всматривайся и узнать о ней можно только из городских легенд. А теперь пора признаться. Это я виноват во всем, что ты натворил. Помнишь, как тебя посадили в тюрьму на пару недель? Я отправил тебя туда. Мне надоело видеть твои поглупевшие влюбленные глаза и я хотел немного привести тебя в порядок. Я даже предположить не мог, что тебя запрут с одним из них. Ты зашел в камеру убежденным наблюдателем, а вышел новообращенным еретиком. Лучшим из всех на мой взгляд. Столько лет быть преданным страху перед Тьмой и отказаться от него за несколько ночей. Ты бы возглавил мой пыточный список, если бы успел в него попасть. Мне следовало лучше следить за тобой. Ты нашел Прибежище. Оно открылось тебе так просто, будто давно этого ждало. Я годами выискивал его, выбивал за крохи информации о нем зубы и суставы, но я бы умер раньше, чем смог приблизиться к нему хоть на шаг. А ты попал внутрь так просто. Истинный еретик. Истинный враг моего брата. Я испугался и сбежал. Спрятался в самом грязном углу самого грязного притона. Я даже не помню, как брат вытащил меня оттуда. Впервые о случившемся с тобой я узнал через много дней, когда, наконец, хоть немного пришел в себя. Я ходил смотреть на тебя через маленькое окошко в двери камеры и умолял брата о пощаде. Я всё сделал для него. Попал в Прибежище, куда ты сам нас и привел. Повесил всех. Должен был повесить и тебя. Чтобы не довести до такого, пришлось пойти против брата. – Это я виноват. Он завербовался прямо у меня под носом. Казни нас вдвоем. Брось во Тьму, но оставь жить. Брат смотрел на меня как на сумасшедшего. – Просишь отпустить изменника и лишиться тебя? – Я не имею права просить. Решение за тобой, но я уйду вместе с ним. Сам или по твоему приказу. Ты потеряешь меня в любом случае. В этом у тебя выбора нет. – Угрожаешь? – Нет. – Бросаешь меня? – Никогда. Я обнял брата так, как обычно он обнимал меня. – Ты сам не устал? Отпусти меня, верни Фроу, выйди к остальным. Разве тебе не хочется узнать, каково это? – Ты до сих пор не протрезвел, – он вырвался и отошел. – Объясню тебе, как все будет: я избавлюсь от мальчишки, ты подуешься немного, а потом успокоишься и все будет как прежде. – Все будет как прежде только если ты простишь нас. Брат ударил меня в лицо. – Как ты смеешь указывать мне? Я выхаживал тебя столько лет, подтирал за тобой, всё позволял что ни попросишь! – Так позволь снова. – Увести! Ворвались бронированные и выволокли меня из кабинета. Я был под круглосуточным наблюдением, пока брат размышлял, как ему поступить. Может тогда я стал для него даже большим предателем, чем ты? Так появился шанс сохранить тебе жизнь, либо лишиться ее вместе с тобой. Мне до сих пор гадко от такого грязного шантажа, но что еще я мог поделать? Как мне следовало жить без тебя, если только за одержимость тобой я и держался? Где найти тебе замену? Я пытался сделать это много раз и всё было фальшивым. Безумные должны быть с безумными, верно? А если эта связь рушится - за ней рушатся целые миры.