Иди, Птенец!

В комнате Солнца мы часами играли в карточную игру, правила которой невозможно было запомнить, поэтому все спорные моменты решались криком. Мина влетела к нам, когда Солнце барабанил кулаками по столу и тряс перед моим носом помятой картой. – В школе проводят родительский бал. Мама не сможет, поэтому пойдем вдвоем, – она протянула Солнцу приглашение и обратилась ко мне со всей елейностью, на которую только была способна. – Пожалуйста, сшей для меня самое красивое платье. – Я не принимаю оплату талонами на школьные обеды. – Солнце тебе заплатит, – она жеманно повела плечами. – Как? Я безработный. Иди в том, что есть. Мина скрестила руки на груди. – Моя кошка смотрит на тебя, когда ты спишь. Если сошьешь платье – я перестану ее к тебе пускать, – и тут же ткнула пальцем в Солнце. – Это он посоветовал. До того, как ты тут появился, она смотрела на него. – Она ворует у тебя серебряные пуговицы и меняет на сладости! – возмущенно заявил Солнце. Девочка взвизгнула. – Он считает, что потерял доверие избирателей, потому что стал странно выглядеть из-за твоей одежды. Солнце замер, сжав зубы. Я поднялся, опираясь на стол, и наклонился к Мине. Никто из них не был мне сейчас приятен, но оставить за девчонкой последнее слово я не мог. – Может он прав, а тебе лучше уйти, пока никто не узнал, куда ты иногда сбегаешь по ночам. Лицо Мины залилось краской и она выбежала из комнаты. Я перевел взгляд на Солнце. Мстительная улыбка тронула его губы и тут же исчезла. – Пойдем на бал со мной? – нервно спросил он и тут же исправился. – С нами. Я задумался на мгновение. – А там кормят? – Да, и даже неплохо. Я коротко кивнул и сел. Солнце видимо решил, что все в порядке и радостно взялся за карты, но наткнулся на мой ледяной взгляд. – Смотри-ка, – он раскрыл свои карты и попытался заглянуть в мои, прижатые кулаком к столу. – Ты снова выиграл, как я и говорил. Я взялся шить для нас подходящие наряды. Слова Мины крепко засели у меня в голове, и все образы, что приходили на ум, я сразу отметал. В итоге мне удалось найти компромисс с самим собой и результатом я был вполне доволен. Перед балом я вручил Солнцу его костюм. – Черный, элегантный, подчеркивающий твою болезненную бледность, – сухо сказал я, помогая ему надеть пиджак. – И вот это. Я показал ему новую повязку на глаз, созданную только из золотых нитей. Для себя я тоже сшил черный костюм, добавив к нему похожую золотую перчатку. Мина вошла в комнату и восторженно вздохнула. – Какой хорошенький! – она обошла Солнце вокруг, внимательно осматривая со всех сторон. – Он ведь не перетянет все внимание на себя? – Не подлизывайся, – я велел Солнцу выйти и подождать нас внизу. – На тебя, милая, я потратил больше всего времени. Через пару минут Мина уже стояла перед зеркалом в своем новом платье, которое, на мое удивление, на ней смотрелось в разы лучше, чем я ожидал. Ее словно окутало черное облако, дышащее и танцующее от каждого движения. Мина вертелась перед зеркалом и попискивала от предвкушения. – Еще один штрих, – наши взгляды встретились в отражении. Тихий, но оглушительный звук повис в воздухе, и я поднял руку, сжимающую длинные отрезанные кудри. – Это пойдет на свитер для твоей поганой кошки. Мина непонимающе провела рукой вниз по волосам, которые внезапно обрывались намного выше плеч. Глаза ее заблестели от слез. – Не реви, – я подровнял кончики и надел на Мину шапочку из золотых цепей. Золото сияло среди кудрявых локонов и ласково позвякивало. Девочка долго разглядывала себя в зеркале, пока я перевязывал лентой отрезанные волосы. – Все с ума сойдут, когда меня увидят! – взорвалась она наконец, снова радостно завертевшись. – Все или кто-то конкретный? Она раскраснелась, схватила меня за руку и потащила на выход. Солнце был шокирован увиденным и всю дорогу до школы молчал, пока Мина не замолкала ни на минуту. Только у лестницы она остановилась, поправила свое платье и внимательно осмотрела нас двоих. Солнце нагнулся к ней, приглашая взять его под локоть и мы вошли в школу. Уже в зале, украшенном белыми лентами и лампочками, я искоса глянул на Солнце. Он усердно изображал из себя спокойного, даже скучающего родителя, но я кожей чувствовал, как он пышет бахвальством и торжеством. Но секунды не прошло, как Мина выскользнула из его рук и побежала к кучке шепчущихся девочек, даже не взглянув на нас. Вся спесь покинула Солнце, оставив вместо себя трогательную растерянность. Я тактично отвел взгляд и занялся поиском стол с закусками. – Она больше не ребенок, – сказал он, вздохнув и улыбнувшись. – Не думал, что когда-нибудь она решится отрезать волосы. – Я старался ее остановить, но подростки так импульсивны. Мы нашли еду и напитки и стали наблюдать, как Мина купалась во всеобщем внимании. Солнце особенно пристально присматривался к молчаливому юноше, который не отходил от нее ни на шаг. Ритмичная музыка плавно сменилась на что-то примитивно мелодичное. Солнце приставил свою трость к стене и протянул мне руку, приглашая на танец. Я допил безвкусную желтоватую жидкость и сделал шаг к нему, как вдруг тонкая рука Мины легла на его плечо. Я улыбнулся и отошел назад. Они медленно закружились в танце, двигаясь к центру зала, а я подошел к окну. Туманные фигуры двигались в отражении на фоне розоватого закатного неба, а справа, совсем близко, высилась корявая Тьма. Меня невыносимо потянуло к ней, и я незаметно покинул зал. Свежий вечерний воздух прояснил рассудок, отгородив меня от суеты и шума бала. Я подошел к Тьме и не задумываясь протянул к ней руку. Пальцы коснулись чего-то бестелесного, такого же теплого, как все вокруг. Я поднес ко Тьме вторую ладонь, а потом прильнул к ней всем телом, закрывая глаза и прислушиваясь. – Пропусти меня, – слова сами сорвались с губ. – Пропусти к ним. Ничего не произошло, только во рту стало горько от вранья, и я прошептал искренне. – Пропусти к нему. – Птенец? – раздался беспокойный голос позади. Я медленно повернулся и оперся на Тьму спиной. – Можешь устроить мне встречу с сектантами из Храма? – спросил я, поглаживая Тьму ладонью. Он осторожно взял меня под локоть, отводя от нее. «Ему соврать можно. Не стоит признаваться, что меня тянет к сумасшедшим, – пронеслось у меня в голове, и я признался Солнцу. – Меня тянет к своим».