Иди, Птенец!

В моей камере не было ничего, кроме четырех сырых углов. В одном из них я: мучился от страшных снов, положив голову на колени. Город снаружи еще не прекратил своего гулкого траура. Иногда с лязгом открывалось окошко в двери. Они смотрели на меня и чего-то ждали. В моих коротких снах копошилась Тьма. Лезла под одежду и царапала кожу – самая большая нежность, на которую она способна. Благодарила меня за то, что я дал ей размяться и поесть. – Встать! – вдруг приказала она так четко, что я проснулся. Передо мной стояли трое. Один старый, с потухшими глазами, вглядывался в помятый документ. Другой, молодой и невзрачный, стоял в дверном проеме и грыз ногти. А третий был закован в черную броню. Я медленно поднялся, не обращая внимания на боль в спине и коленях. – Где собираются еретики? – буднично спросил старик. – Я никогда не был среди них, – также буднично ответил я. На еретиках лежала моя вина, но я не хотел делить с ними свое наказание. Старик бросил что-то мне в лицо. По полу разлетелись бусины от подаренного Лаской ожерелья. – Даю тебе день на то, чтобы прийти в себя и начать отвечать. Или тобой займется бронированный. Оба мужчины сторонились человека в броне. Я посмотрел в щели его шлема и не нашел за ними глаз. Утром мне принесли немного еды. Сделал это тот самый невзрачный парень. Он поставил поднос на пол передо мной, присел рядом и протянул мне несколько бумаг. – Смотри в них и говори как можно тише, – прошептал он. – Я Зов. Скажи, где Ласка. Я постараюсь спасти ее, – он слегка оттянул ворот рубашки, и я увидел на его шее пестрое ожерелье. – Сегодня ты сам всё им расскажешь. У нас есть всего несколько часов. Я давно оставил еретиков и теперь не знаю, где искать. Помоги мне. Всё во мне велело молчать, но я заговорил и рассказал ему о Прибежище. – На допросе молчи как можно дольше. – Я не продержусь и минуты. – Да, скорее всего так и будет, – он забрал бумаги и вышел. Как только зашло солнце, в камере появился бронированный. Он завязал мне глаза и руки, вывел на улицу и усадил в машину. В дороге я почти не дышал. Рядом кто-то был, но ничто не нарушало тишины. Мы приехали. Бронированный провел меня в какое-то помещение и поставил на колени. Меня схватили за волосы и повязка слетела с глаз. Я жмурился от яркого света, а когда привык и начал видеть, взвыл от ужаса. Я был в Прибежище. Фонари на дереве не горели. Вместо них, на мощных ветвях висели в петлях еретики. Ласка была прямо передо мной. Ее тощие посиневшие ступни почти касались моего лица. – Смотри, это все благодаря тебе, – сказал довольный голос рядом. Это был Зов. Его рука крепко держала мою голову, не позволяя отвернуться. Он сел рядом, наслаждаясь зрелищем. – Тут ещё есть пара свободных мест. Какое тебе больше нравится? Нужно было кричать и вырываться, но мое тело окоченело. – Выбирай быстрее, или я попрошу его тебе помочь. Бронированный сделал шаг к нам, и моя рука взметнулась вверх, указывая на ветку, недалеко от Ласки. Зов неприятно улыбнулся и кивнул. Бронированный ушел. – Я тебе не врал. Когда-то я любил её, пока она совсем не сошла с ума, – Зов схватил Ласку за щиколотку и толкнул. Тело девушки немного покачалось в воздухе, а потом замерло. Бронированный вернулся, волоча за собой что-то большое и тяжелое. Он прошел мимо и я увидел его ношу. Он тащил к дереву Мертвую Пятку. Истощенного, но живого. Я задрожал и опустил голову, но Зов еще крепче вцепился мне в волосы. – Смотри внимательно, если не хочешь занять его место. Как я слаб и мерзок. Из-за слез все расплывалось. Я видел только, как бронированный поднял тело Мертвой Пятки на несколько секунд, и оно повисло в петле, тихо подергиваясь. – Теперь мы будем поступать с еретиками именно так. Хватит неизвестности. Пусть все видят, к чему приводят их идеи. Их уберут отсюда, когда истлеют веревки, на которых они висят. А я выбрал самые крепкие. Зов отпустил меня, и я лег на землю. – Но тебя среди них не будет. Я слишком благодарен тебе за помощь, так что казню так, как прежде казнили еретиков. А ты оказался самым главным из них. Да и как-то неловко выставлять напоказ тело лучшего наблюдателя. Я стану героем этого города и членом Правительства. Отметь это со мной. Зов пошел к машине, а бронированный потащил меня следом. На улице, вся в осколках, лежала разбитая дверь Прибежища. Внутрь заходили люди с камерами и инструментами для их установки. В тюрьме на меня надели новую одежду и привели в небольшой зал с пышной мебелью и тканью на стенах. В центре стоял стол, нагруженный изысканными блюдами. Мы сидели за ним вдвоём с Зовом. Он наслаждался едой, что-то весело рассказывал и совершенно не смущался моим молчанием. Иногда к нему приходили гости, чтобы поздравить с успехом и повышением и выпить немного вина. Я смотрел на пустую тарелку перед собой и не видел на своей половине стола ни одного острого прибора. Во рту было сухо и гадко.