Иди, Птенец!

Ничего не происходило уже несколько дней. Мертвая Пятка оказался молчуном. Иногда он советовал, как сохранить немного еды на случай, если проголодаюсь или как хоть чуточку выбить гнилостный запах из постельного белья. Но обычно он часами лежал, отвернувшись к стене и молчал. Одной ночью, которым я уже потерял счёт, снаружи взвыла сирена. Я посмотрел в окно. По полю бежали силовики в своих блестящих формах. В киоске появился продавец и некоторые беглецы останавливались, чтобы купить у него бутылочку холодного лимонада. Потом из тюрьмы выбежали заключённые. Они вылавливали самых нерасторопных силовиков, и волокли их обратно. – Новенькие надзиратели всегда сбегают. Ничего, сейчас сидельцы вобьют в их головы нынешние порядки, – объяснил развеселившийся Пятка. Когда отловили всех, кого можно, а продавец закрыл свой киоск, я лег обратно. – Нужно быть послушным, чтобы тебя не сожрали свои же. По его загадочному тону я понял, что Мертвая Пятка решил рассказать мне ещё одну сказку. Я был рад послушать. У маленького городка был свой маленький кусочек чистого неба. Жители любили его так, как даже самая искренняя мать не любит часы одиночества и тишины. Люди молились ему, просили помощи и защиты, любили безусловной любовью и представить не могли, что небо может предать их. Что оно не слышит их признаний и пропади они вовсе-даже не заметит этого. И вот тогда на город наплыло Дым-Небо. Темное, грязное, жадное до молитв. Оно закрыло собой и свет, и синеву. Сначала люди выли и стонали, но потом один из них, тот, кого всю жизнь сторонились, вышел перед толпой и успокоил их. Этот человек сказал, что он и те, кто смотрели в будущее, давно ждали этого дня и что спасется тот, кто поверит ему. Ведь Дым-небо — это благословение. Оно слышит людей. Оно благодарно им. И нужно благодарить его в ответ. Он взял одного из толпы, забрал его глаза и положил их на землю. Глаза смотрели на Дым-Небо долгие дни, а когда вернулись в глазницы человека, поведали ему истину, которую узрели и человек стал свидетельствовать. С тех пор не было для людей высшего блага, чем отдать свои глаза Дым-Небу. И все они гнили без света, замерзали, молились и забывали о том синем глухом небе, что было свято для них раньше. Но вот другой человек, который бережно хранил в себе эту лазоревую память, вышел перед всеми и крикнул: «Вы, что забыли яркие краски и нежное тепло звёзд, отдаёте глаза своих детей мерзости и сырости. Выйдите те, в ком ещё теплятся знания. Мы пойдём с вами в Дали и разбудим великанов. Пусть они поднимутся на гору и раздуют, развеют Дым-Небо в клочья. Пусть вернут нам жизнь и свободу». Услышав это, люди испугались. Они не желали верить в то, что Дым-Небо не благостно. Они не желали вспоминать и бороться. Они схватили человека, вырвали его язык, в корне которого хранилась вся его память, и изгнали из города, чтобы больше не слышать его воспоминаний. И впредь никто не решался хулить Дым-Небо. И пока здесь их тела чернели и порастали мхами, Дым-Небо расползлось над всеми полями и реками, забирая память и волю у того, что имело языки. – Какая жуткая история, – прошептал я из темноты своего угла. – Какая жуткая история, – ответствовал Мертвая Пятка.