Иди, Птенец!

Родинки блуждают по телу. У них свои клановые войны. Я решил гулять по городу каждое утро. Пришлось заполнить много форм и заявлений, чтобы получить на это разрешение. После этого мне выдали стражника. Он полностью закутан в ткань, которая отражает от себя свет. Это похоже на движение слизня в мокрой земле. Очень элегантно. Его зовут Тринадцатый. У него ровные ноги и он не очень сильно бьет меня, если я слишком медленно прогуливаюсь. Каждый день у него новое оружие. Вчера он бил меня крышкой от пластикового контейнера для еды. Благо притащил домой какое-то животное. Ему так кажется. Но я уверен, что это обычный древесный гриб. Настало время прогулки. Тринадцатый уже ждет меня на улице. Все утро он следил за мной через прозрачные стены нашего дома. Я привык к людям, которые видят меня, спящего, принимающего душ, или протирающего от пыли пустые глазницы засушенной оленьей головы на обеденном столе. Я знаю, когда эти люди идут на работу, когда возвращаются, и волнуюсь, если последовательность этих действий нарушается. Но сегодня Тринадцатый влез в мою интимную жизнь и наполнил ее неловкостью. Стыдно подумать, что он видел, как я заправляю свою кровать и взбиваю подушки. Мы же с ним еще так мало знакомы... Утренние улицы кишат людьми. Они испуганы неизвестностью будущих часов и иногда вскрикивают. Я шел по незнакомым дорогам. Конечно, пока что для меня почти все дороги в этом городе незнакомые и я грущу, представляя тот день в будущем, когда все станет мне известно. Стоило мне на мгновение задуматься, как я получил сильный удар в спину. Тринадцатый держал в руках изящную мраморную ногу. Я осмотрелся. Он отломал ее от одной из статуй, украшающих вход в городскую библиотеку. И вот я получаю новые и новые удары. Пытаюсь подняться, но Тринадцатый не дает мне этого сделать. -Если ты не остановишься, то я не смогу встать и пойти. А если я не пойду, то ты не остановишься. Видимо это подействовало, и он дал мне несколько секунд. И вот мы снова идем. Мой правый локоть пульсирует и кровоточит. Нужно сообщить об этом начальству Тринадцатого. Никому не позволено портить городское имущество. Этой статуе наверняка очень больно.