Книжный черв

В Халлоунесте всегда было тихо до того, как всё королевство охватила чума, унеся за собой заветное умиротворение и спокойствие. С одной стороны, это даже хорошо – в такой тишине Квиррелу иногда могло показаться, что всё это не так реально, что это всё просто затянувшийся сон, который он случайно забыл. Однако если тишина прерывалась не голосом какого-то заблудившегося путника, а громкими взрывами и оглушительным рёвом одичавших зверей, которые, лишь приметив кого-то рядом с собой, готовы броситься и разорвать их в клочья... Радоваться уже как-то не хочется. Конечно же, в королевстве есть спокойные и манящие своей глубокой и непрерывной тишиной места, но путь к ним очень далёк и опасен. Но если кто-то — будь это воин или просто путешественник, сможет пройти через эти дикие земли к священным местам, то эти же земли, что казались ему безумными и до ужаса опасными, сделают страннику самый ценный и дорогой подарок — умиротворение. Сидя на песчаном берегу Голубого озера, Квиррел размышлял о данном ему подарке. Всё, через что он прошёл: стоили ли эти моменты, эти огромные, бесконечные расстояния, эти потери и разочарования — стоили ли они этих минут тишины, что он проводит здесь? Или же всё, через что он прошёл, было зря? Квиррел опустил голову. Судьба заставила его забыть всё то, что делало его счастливым, всё то, что заставляло его радоваться. Но когда он вспомнил — уже было слишком поздно. Мономона. От одной лишь мысли о ней Квиррел чувствует приятную горечь. Те старые воспоминания о ней, то время, что он проводил с ней: это сделало его по-настоящему счастливым. Наставница была для него тем самым лучом света в этом тёмном подземелье, она стала его надеждой на то, что всё станет немного лучше, если прилагать усилия. Но она ушла. И после этого каждая минута его жизни начала отнимать воспоминания о ней, пока он окончательно не забыл об её существовании. Тогда и он ушёл. Далеко за пределы королевства. Но только он смог вернуться. И вернулся он с предназначением. Сначала Квиррел не знал, что оно из себя представляло, но потом он отыскал Наставницу. Только ради своего предназначения он прожил всю свою жизнь. Только ради Мономоны. Только ради её последнего желания. Почему же его предназначение — весь смысл его жизни, оставило его в растерянности? Ведь всё должно было быть иначе. Ему дали жизнь. Ему дали долг. И теперь, после всех его страданий – ему дали свободу. Но Квиррел... Он всё ещё не чувствует себя свободным. Его потери словно тянут его вниз, как тяжёлый металлический якорь. Слабо сжав руку в кулак, Квиррел поднял рядом лежащий камень и с размаха бросил его в озеро. Серый, ничем не примечательный камень разорвал шёлковую гладь тихой голубой воды, громко стукнувшись о поверхность и медленно опустившись на дно. Квиррел поджал колени к груди, обхватив их руками. Склонив голову немного вбок, он подумал: "Чего стоили мои старания? Нужны ли были они кому-нибудь вообще? Было ли бы... Было ли бы лучше, если бы тогда меня не было там, чтобы исполнить моё предназначение?" Так красиво... По озеру расходились небольшие, почти незаметные колебания. Серый камень лежал глубоко на дне водоёма. Мягкий песок приятно щекотал ноги. Это красиво... Сидя на песчаном берегу Голубого озера, Квиррел размышлял о данном ему подарке... И назывался этот подарок "жизнь". К сожалению, этот подарок уже не имел такого сильного значения. – Хех. Иронично... — усмехнулся Квиррел — Никогда не думал, что всё закончится именно так... "Закончится". Всё закончится... Всё закончится и больше никогда не начнётся. Наконец-то всё закончится. Улыбнувшись, Квиррел медленно встал. Всё закончится... Сделав пару шагов по светлому бежевому песку, он увидел своё отражение. Оно помахало ему рукой. Закончится... Отражение росло по мере приближения к воде. Оно медленно двигалось и колебалось, словно зная, что произойдёт. И вот, оно уже почти полностью выросло. Закончится. Сделав ещё один шаг в сторону нежной шелковистой глади озера, Квиррел внезапно наступил на что-то. Под его ногой послышался странный шорох. Немного вздрогнув, он в лёгком испуге отошёл чуть назад. Посмотрев вниз, он заметил чёткие белые грани. Это был обычный лист бумаги. Что он тут делает? Опустившись на колени, Квиррел аккуратно поднял листок. Лист был абсолютно чистым, однако немного помятым из-за того, что на него случайно наступили. Внимательно осмотрев листок, Квиррел положил его на землю. Песок мило поприветствовал белого гостя своими мелкими частичками. Квиррел сел на небольшом расстоянии от листа и со странным и ничем не обоснованным подозрением посмотрел на него, будто ожидая какого-то подвоха от куска бумаги. Через пару секунд, поняв, что это самый обычный листок, он поднял его снова и повертел в руках. – Ирони-и-и-чно... — протянул Квиррел. Случайно завалявшееся в кармане металлическое перо быстро пронеслось по белоснежной поверхности, оставляя за собой изогнутую линию, которая кружилась в круглых завитках. И если объединить эти линии, эти завитки в одно целое, то можно заметить разные слова. Эти слова лёгким движением руки составлялись в фразы, а потом и целые предложения, а предложения составились в единый текст, аккуратно написанный мягким кругловатым почерком.

***

Не вспомнить мне ни масок, ни имён: Под ложью памяти они были сокрыты. Но помню я учителя лицо, Что я носил с собой на землях позабытых. Теперь уж поздно — хоть и смог я душу Навеки успокоить и заснуть, Тяжесть потери, что забыть мне лучше Не даст внутри себя в жизнь обернуть. Мне тишина, как верная подруга – Смогла понять тоску мою, печаль. Мне пустота, как верная прислуга – Уйти не сможет, и мне очень жаль. Свой долг, как верный воин, я принёс, Но вас уже там не было, боюсь. И боль, и вес моих прозрачных слёз Со смертью смоются, я вам клянусь. На берегу из шёлка, перед гладью вод Я думаю о вас и о себе. Черв — наш правитель был жесток, Только вину за всё пришлось нести лишь мне. Как больно думать мне о вас, но вот, увы- Я думаю о вас всегда, в любой момент. И боль, что я хотел бы позабыть Она останется, как старый монумент. Меня терзает страх того, Что, будто краска на стене, застыло, В жизни моей уже произошло И только к скорой смерти вдохновило. Ох! Мне не хватает ваших слов, Что дали бы мне новую надежду, Но уж их нет, и стало грустно вновь, На бежевом песке, что очень нежен. Нас разделило время и пространство, Нас разделили глупые мечты. И слёзы, как роскошные убранства, Лежат в песке, застывшие в пыли. Как трудно жить, когда нет никого, Кто мог избавить бы нас от страданий. Как трудно знать, что всё давно прошло, Но воины, как мы, уж не достойны званий. Я вспоминаю чудные мгновения: Вы были светом для меня во тьме. Но после вас остались сожаления О том, что не вернётесь вы ко мне. Скажите, почему всё стало так? За что мне дали вечные страдания? И если же любовь – сплошной пустяк, Тогда всё это не любовь, а мания. Я вспомнил вас, я вспомнил всё, однако Я не могу держать всё в памяти своей. И мир – для нас он одинаков В пещерах, в озере, в закате дней. Уж лучше я умру, оставив след печали, Тоскою скалы лучше я сверну, Чем ждать, пока придёт то счастье, Ведь счастье – вы, а вас я не верну. Когда пройдёт вся эта боль? Не знаю. Возможно ей пройти и не дано. Но что бы ни случилось, обещаю Я не забуду ваше милое лицо. И течь ручьём будет без остановки Солёная вода из глаз моих, Как в шёлковой воде озёр широких Я задохнусь и утону я в них.

***

Квиррел вздохнул с неким облегчением. Все его переживания были перенесены на бумагу. Однако внутри него осталась странная растерянность: Квиррел не знал, что ему нужно делать дальше. Может, ему стоит с миром уйти в глубины озера? Или же он может найти ещё что-то стоящее в королевстве, что даст ему ещё одну надежду на будущее? Квиррел не мог определиться. И внезапно, его взгляд упал на листок, который он держал в руках. На нём были написаны слова, фразы, предложения... Его мысли, что он раньше держал в себе, теперь были увековечены в истории. Столь привычный круглый почерк с большими завитками и плавными линиями заставил Квиррела подумать о том, как же было бы прекрасно, если бы он мог остаться и вечно писать стихи, наслаждаясь тишиной Халлоунеста. И даже, возможно, не только стихи. Он может написать на бумаге обо всём, что только ему в голову придёт: о цветах, о бесконечных пещерах, о своих мечтах. В первый раз Квиррел ощутил свободу, что ему дали, и все его потери будто бы ушли на дно озера, оставив его сидеть на суше. Возможно, всё это было не зря. ... И теперь Квиррел знает, что он хочет сделать прямо сейчас. Квиррел поднял листок бумаги и крепко встал на ноги, распрямив его в руках, словно какой-то ценный документ. – Похоже, что это только первая страница моей жизни — сказал Квиррел и, вытащив свой гвоздь, направился вперёд. Продвигаясь по тёмному забытому королевству, Квиррел размышлял о данном ему подарке. И теперь он уж точно знал, что за подарок преподнесла ему судьба.