В нависшей тишине и страхе

— И он отдал тебе это? Вот это да! Как ты его заставила? Или это Кристоф заставил? — Анна переводила взгляд с одного их довольного лица на другое. — Я к нему и пальцем не притронулся. Вообще-то, мне даже стало жаль его. Эльза была настолько сурова, что мне казалось, я слышал, как скрипели его зубы, — усмехнулся Кристоф. На его лице, вопреки этим словам, не было ни следа сострадания. Анна удивленно посмотрела на сестру. Глядя сейчас на ее смущенную улыбку, ей сложно было поверить, что она способна на такое. — Ну не скажи. Он так присмирел, когда ты вошел, — Эльза немного застенчиво засмеялась. — Никогда не видела его таким… Таким покладистым. До сих пор не могу поверить, что дядя замыслил продать «Ренделл бразерс». — Продать нашу компанию? — Анна неверяще уставилась в пространство. — Именно. Наше маленькое расследование показало, что он не просто хочет выжить меня с поста директора, не просто хочет сам возглавить совет. Истинной его целью оказалось распродать всё, что приумножали и строили три поколения нашей семьи. Анна сжала руки в кулаки. — Я думала, сильней я его уже не смогу возненавидеть. — И как, теперь думаешь по-другому? — Однозначно. Их рассказ поразил Анну, но не только тем, каким подонком оказался дядя. Еще больше её впечатлило, какой сложный путь проделала Эльза, сколько нервов она потратила, сколько выдержки и хладнокровия ей понадобилось, чтобы добыть эти сведения, чтобы не дать дяде Джейкобу осуществить свой план. Она вспомнила, какими обжигающе холодными были пальцы Эльзы, когда она пожала ее руку перед кабинетом Джексона. «Если бы только я была немного храбрее, если бы я могла рассказать обо всём, Эльзе тогда не пришлось бы этим всем заниматься. Репутация дяди и так была бы уничтожена» Перед ее глазами встало недавнее воспоминание, как она вскочила с места на собрании совета директоров, как в один миг все повернули к ней лица и с неудовольствием и недоумением уставились прямо в ее испуганные глаза так, словно она была досадной мухой, влетевшей в кабинет и отвлекшей их от важных дел. Дрожь прошлась по ее позвоночнику. Анна тряхнула головой, возвращая мыслям ясность, а глазам фокус. — А как ты докажешь совету, что дядя с этим Джексоном вступили в сговор? — спросила она, отвлекаясь от своих невеселых мыслей. — Я заставила его подтвердить это на диктофон. Кроме того, Сэм добыл с десяток их совместных фотографий с камер видеонаблюдения и целый список биллингов, которые доказывают, что они регулярно поддерживали связь последние два месяца. — Ого, этот Сэм должно быть крутой специалист, — произнес Кристоф. Они втроем сидели в уютном ресторанчике на Таймс-сквер, неподалеку от офиса «Ренделл бразерс». Из-за обилия неоновых огней, сияния реклам и ярких витрин, которые конкурировали друг с другом в попытках урвать малейшую толику внимания вечно спешащих нью-йоркцев и зазевавшихся туристов, можно было не заметить ранние сумерки, тихо опускающиеся на город. — Да, он кто-то вроде частного детектива. Я, честно говоря, не представляла, что всё так резко изменится — у меня словно камень с плеч свалился. Зная директоров, могу почти со стопроцентной уверенностью сказать, что у Ренделла теперь просто нет шансов. Сегодня, наверное, будет первая ночь за месяц, когда я смогу спокойно заснуть, — Эльза с облегчением выдохнула. — Я знаю, еще немного преждевременно, но давайте, всё-таки, отпразднуем! Она подозвала официанта и попросила принести шампанского. Когда он вернулся с тремя тонкими бокалами и темно-зеленой бутылкой в ведерке со льдом, Кристоф откупорил ее и разлил шепчущее, игристое вино. Эльза подняла свой бокал и с улыбкой посмотрела на Анну и Кристофа. — Не хватает Олафа, — вздохнула она. — Да. И Свена с Ханимарен, — Анна грустно улыбнулась, переглянувшись с Кристофом. Он кивнул. — Но я всё-равно рада, что я здесь, с вами. Я понимаю, еще не всё кончено… — На самом деле, у нас сегодня есть более важный повод, — перебила ее Эльза и, набрав в легкие побольше воздуха, постаралась успокоить волнение в голосе. — Анна, дорогая, я хочу, чтобы ты знала, что ты для меня значишь… Анна затаила дыхание, чувствуя, как к горлу подступают слезы. — Прости меня, пожалуйста. Прости, что ты была одна все эти годы, — продолжила она. — Каждый год, каждый твой День Рождения… Но поверь, теперь это в прошлом. Ты больше не будешь одна. Давай отметим сегодня не только твой день рождения, но и начало новой жизни. — Ты помнишь?.. — только и смогла произнести Анна. — Конечно, я помню. Эльза соприкоснулась бокалами с онемевшей Анной и пораженным Кристофом, и только тонкий звон хрустальных, запотевших стенок вывел их наконец-то из ступора. Они сделали по глотку шампанского. Тогда Эльза достала из сумки, стоящей рядом с ней на диване, большой квадратный сверток и протянула его Анне, всё еще пребывающей в легком шоке. — Эльза… — Там ничего особенного, — поспешила смущенно оправдаться она, сцепив пальцы на коленях и наблюдая за тем, как Анна разворачивает оранжевую, всю в цветах подсолнуха, подарочную бумагу. — Я не знала, что тебе подарить… Анна достала большую, пухлую книгу альбомного формата. — Что это? — Открой, — с улыбкой сказала Эльза. Она развернула альбом на первой странице, ее глаза удивленно распахнулись, а с губ сорвался восхищенный вздох. С глянцевого фото-листа на нее смотрели две счастливые девочки — одна со светлыми, почти перламутровыми волосами, и другая — с рыжими, заплетенными в две короткие косички. Щербатая улыбка рыженькой была такой безыскусно веселой, что губы Анны невольно растянулись в немного грустной, но такой же искренней улыбке. Это была очень старая фотография ее и Эльзы. — Я не помню эти фото, — произнесла она дрожащим голосом, перелистывая еще несколько шелестящих страниц вперед. Большинство фотографий производили впечатление сделанных украдкой. На некоторых страницах были они с мамой, иногда Анна была одна, задумчиво склонившаяся над книгой или над рисунком, высунувшая язык от усердия, иногда вместе с Эльзой. Рисунки Анны, открытки, фотографии, салочки, карамельные яблоки, снежки, санки, снеговик с морковным носом и их розовые от мороза щеки — всё это слилось в одно яркое пятно перед затуманенным слезами взглядом Анны. Перелистнув дальше, она увидела между страниц закладку из ярких перышек и засушенных цветов, сделанную своими руками — закладку, которую она подарила Эльзе так давно, что уже даже не могла вспомнить сколько ей тогда было лет. Она так аккуратно взяла ее в руки, словно та могла рассыпаться в ее дрожащих пальцах. — Ты хранила её всё это время? — голос Анны перехватило от едва сдерживаемых слез. Она переглянулась с Кристофом, сидящим рядом так тихо, словно он находился под действием мощного заклятья молчания. — Долгое время у меня не было ничего кроме этих вещиц, этих фотографий. Мы так редко виделись… Анна вскочила со своего места и бросилась на шею сестре. Эльза обняла ее в ответ. В груди стало так тепло… Всё время, пока она думала, что она ничего не значит, что никто ее не замечает, что она никому не нужна, Эльза хранила эти мелочи, фотографии, воспоминания, которые так много значили для них обеих. Она разомкнула объятия только тогда, когда услышала, как Кристоф отодвинул стул и поднялся из-за стола. — Ты куда? — спросила она удивленно, глядя на его смущенное лицо. — Все в порядке? — Д… Да. Всё нормально. Не обращайте внимания. Я сейчас вернусь, — произнес он, накидывая пальто и направляясь к выходу. — Подожди! Но за Кристофом уже закрылась входная дверь, мелодично звякнув колокольчиком. — Что он задумал? Эльза пожала плечами, лукаво усмехнувшись. — Ты что-то знаешь? — подозрительно взглянув на сестру, спросила Анна. — Не смотри на меня так, я не представляю, — она подняла ладони в защищающемся жесте, едва сдерживая смех. — Тогда почему ты так улыбаешься? — Просто… Ты такая… Вы такие… — Какие? — Анна сложила руки на груди. — Вы просто очаровательные. — Может, лучше закажем что-нибудь? — сказала Анна в надежде перевести тему. — Успеем. Кстати, пока Кристоф ушел, я кое-что хотела спросить. — Что? — Мне не дает покоя твоя… Ну в смысле, моя водолазка. Никогда не видела, чтобы ты носила их. Уставившись широко распахнутыми глазами на сестру, Анна почувствовала, как горячая волна затапливает ее. Эльза тихо рассмеялась, прикрыв рукой рот. — Что, не расскажешь? — Да ну тебя! — смущенно пробормотала Анна, отвернувшись к окну. Она потянулась за прохладным шампанским и осушила бокал в несколько глотков. Ей просто необходимо было чем-нибудь затушить пожар в груди. Глядя на идущих по улице людей, Анна заметила яркое оранжевое пятно среди осенних сумерек и слегка прищурилась, надеясь разглядеть, что это. Спустя мгновение, она поняла. Огромный букет подсолнухов в руках Кристофа. Она приложила сжатые лодочкой ладони к лицу, чувствуя, как к горлу снова подступают слезы. — Смотри-смотри! — она потянула Эльзу за руку и указала пальцем в нужном направлении. — Что там? — она заинтересованно всмотрелась в толпу прохожих. — Ого! Когда Кристоф вошел, держа в руке букет из крупных подсолнухов, украшенный темно-красными цветами поменьше и декоративными веточками, обернутый в матовую полупрозрачную бумагу и перетянутый медного цвета лентой, он подошел к столику, за которым сидела Анна и протянул ей цветы. Лица всех присутствующих обратились к ним, смолк гомон разговоров, только легкая музыка продолжала звучать ненавязчивым фоном. — С Днем Рождения, Анна, — сказал он, улыбаясь. Она вскочила со своего места и обняла Кристофа, пряча покрасневшее лицо в складках его распахнувшегося пальто. — Я люблю тебя, — произнес он вполголоса, так, чтобы слышали только они втроем. Кристоф провел свободной рукой по ее щеке, убирая пряди с лица, и поднял к себе ее лицо. Поцеловал в уголок губ. Анна смутилась ещё больше, чувствуя взгляды всех присутствующих на себе. — Если бы здесь было немного меньше народу, я поцеловал бы тебя как следует, — хитро ухмыльнувшись, прошептал Кристоф. Его взгляд скользнул по её приоткрытым от удивления губам и видение вчерашних поцелуев, требовательных и обещающих большее, накрыло его горячей волной. В наэлектризованном между ними воздухе Анна, казалось, почувствовала проскочившие искры. Глядя в его глаза, такие светлые и ясные сейчас, она вспомнила, какими они были этой ночью. Она забыла обо всем: о своем смущении, о том, что они не одни, о своем Дне Рождения, первом за девять лет… У нее перехватило дыхание, чувство времени куда-то испарилось — она не знала, прошли секунды или целая вечность, пока они смотрели друг на друга. — Я тоже тебя люблю. Едва найдя в себе силы, чтобы разомкнуть объятия, наполняющие ее сердце приятной тяжестью, Анна отпустила его и взяла огромный букет в охапку, мимолетно удивляясь тому, как у него получалось держать его одной рукой. Она зарылась носом в душистые лепестки, втягивая нежный аромат, кажущийся таким теплым и одновременно осенним. — Спасибо тебе! Как ты узнал, что подсолнухи — мои любимые? — спросила она, глядя на Кристофа поверх ярко-желтых цветов. — Я не знал… Но мне показалось, они тебе подходят, — ответил он, проведя рукой по тыльной стороне шеи. Внимание начинало смущать и его — безумно хотелось куда-то спрятаться. Тем временем, Эльза подала знак официанту, зал погрузился в полутьму, и он вышел, держа на вытянутых руках торт, политый шоколадной глазурью, весь уставленный горящими свечами. Весь ресторан: посетители и персонал захлопали в ладоши, улыбаясь от души. — Эльза, Кристоф… Вы что, сговорились? Когда вы успели? — спросила Анна, вытирая переполнившиеся-таки слезами глаза тыльной стороной ладони. — Мы не сговаривались, — сказала Эльза и, взяв из рук официанта торт, протянула его Анне. — Загадывай желание. Она растерялась. Неожиданно отчетливо у нее промелькнула мысль, что ей больше нечего желать. Она не одинока, она чувствует в себе силы не сдаваться, она знает, что она должна делать. Впервые в жизни она почувствовала, что ближайший поворот на пути не пугает ее, но не потому, что за ним не скрывается ничего плохого, а потому, что она уверена: она сможет с этим справиться. «Может быть, просто загадать какую-нибудь нереальную глупость?», — с озорством подумала она и вспомнила о Звездочке, о том, как хорошо было скакать на ней по лесу… Анна зажмурилась, набрала побольше воздуха и разом задула все свечи. В тот же миг в зал вернулся яркий свет. Анна оглянулась и, увидев, что все наконец-то вернулись к своим делам, ужинам, компаниям и разговорам, вздохнула с облегчением. — На твой День Рождения я что-то настолько же сумасшедшее придумаю, — выдохнув, проговорила она и плюхнулась в кресло. — Хоть ты держалась молодцом и всё вышло очень мило, но я тебе не завидую, — Эльза засмеялась. — Даже так? Ну держись! Теперь я просто обязана отомстить, — Анна хитро прищурилась. — Для этого тебе сперва придется вытащить меня из дома, так что можешь забыть об этом. Давай лучше разрежем этот торт. — Может быть, поужинаем сначала? Я жутко голодная! Кристоф, а ты? — Не то слово. — Анна отказывается от шоколадного торта в пользу банального ужина… Кто ты такая и что ты сделала с моей сестрой? Взрыв смеха за их столиком заставил многих снова повернуть головы в их направлении.

***

— Вызовем такси? — Нет, давайте прогуляемся. Здесь же недалеко. Кристоф взял Анну за руку. — Холодная, как всегда, — вздохнул он, усмехнувшись. Он сунул руки в карманы пальто, не выпуская её пальцы из своей широкой, теплой ладони. Приноравливая свой широкий шаг к походке Анны, чтобы ей было легче поспевать за ним, Кристоф пошел вперед. У него не вышло забрать у нее ни альбом, подаренный Эльзой, ни букет подсолнухов, подаренный им, поэтому другая рука Анны была полностью занята охапкой подарков, прижатых к груди. Глядя на широкую, чуть застенчивую улыбку сестры и румянец на её щеках, Эльза почувствовала, как сердце её согревается теплом. Она впервые ощутила такое всецелое спокойствие за Анну. Чувство вины снова накрыло её, когда память безжалостно преподнесла ей эпизоды их прошлого, первых месяцев, когда они учились жить без родителей. Анна тогда так упорно пыталась расшевелить её, не отходила от нее ни на шаг, не хотела даже слышать, чтобы оставить её в покое, о чем неоднократно просила Эльза. Глядя тогда на кажущуюся неунывающей младшую сестренку, ей даже не приходило в голову, что она умирает внутри. Она не представляла, на какое будущее обрекает Анну, отгораживаясь от неё. Потеряв маму и папу, Эльза впервые в жизни почувствовала, как почва ушла у нее из-под ног, ей так нужно было время, чтобы разобраться в своих спутанных мыслях. Иногда становилось так больно, что тяжело было даже сделать вдох… Но сейчас, оглядываясь назад, она проклинала себя за то, что настолько пренебрегала Анной тогда, и все оправдания казались не более чем несущественными глупостями. Тогда ей казалось, что запас прочности и веселость Анны не даст ей отчаяться, что она сможет справиться с болью утраты. Когда она плакала по ночам в подушку, ей не приходило в голову, что малышке Анне, старающейся сохранить хотя бы видимость нормальности, было отнюдь не легче. «Если бы только я могла вернуть то время…» Её мысли резко оборвал прохожий, толкнувший её плечом. Она машинально извинилась, даже не взглянув на него. Подняв глаза на Кристофа и Анну, она улыбнулась. Теперь сестра была так счастлива. Сквозь шум трафика, музыку и гудение толпы пробился звонок телефона. Она сунула было руку в карман, но Кристоф, доставая свой сотовый, сказал: — Это мой. Извините, я должен ответить, это мама. Он поднес телефон к уху, поздоровался и стал напряженно вслушиваться в слова на том конце, заглушаемые шумом улицы. Когда Кристоф сжал руку Анны, которую так и держал в кармане, она сразу почувствовала неладное. Обеспокоено взглянув на него, она увидела, как нахмурились его брови, как тяжелая морщина легла на переносице. Его шаг ускорился так, что ей тяжело было успевать за ним. — Мам, прошу тебя, не переживай. Да, вы все сделали правильно. Конечно, он поправится. Его отрывистые фразы уносил ветер. — Да, я приеду. Анна запыхалась, стараясь успеть за Кристофом, споткнулась о неровность тротуарной плитки. Она быстро восстановила равновесие, но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы её рука выскользнула из его теплого кармана пальто. Кристоф, все еще слушая, что говорила ему Элли, поднял глаза на отставшую Анну, резко затормозил и крепче сжал её едва не выскользнувшие пальцы в своей руке. Она, прочитав в его взгляде тревогу, растерянность и страх, похолодела. Их как раз догнала Эльза. Их островок непременно бы снесло людским потоком спешащих в разных направлениях прохожих, если бы она не оттянула Кристофа и Анну в сторону, поближе к зданиям, возвышающимся с краю улицы. — Что случилось? — прошептала Анна одними губами, не отрывая взгляда от его глаз. Кристоф попрощался с Элли и убрал телефон в карман. — Дед Пабби. Его забрали в больницу. Сердце. Он прикрыл глаза ладонью, сжал пульсирующие тревожной болью виски, лоб, зачесал назад волосы, пропуская пряди между пальцами. Анна сжала его руку, подошла ближе и уткнулась лбом в складки его пальто. — Он ведь поправится? — спросила она, поднимая глаза на Кристофа. — Я не знаю… — он неверяще уставился куда-то в пустоту. — Крис, ты должен ехать, — произнесла она, чувствуя, как сердце прошило резкой болью. Она приказала ему замолчать. Он наконец-то сфокусировал зрение, глядя в её глаза, смотрящие на него с непоколебимой уверенностью в своей правоте. Глаза, каждое выражение которых он, кажется, уже изучил наизусть, глаза, ставшие такими нужными и родными… — Нет, я не могу… — Ты должен. — Идем домой, — Эльза тронула Анну за рукав. — Там удобней будет решить.