В нависшей тишине и страхе

К тому времени, как Кристоф спрятал лошадей в стойло, за стенами хижины уже бушевала настоящая вьюга, ветер снаружи заунывно скулил и свирепо забрасывал пригоршнями снега их маленький островок тепла. В пристройке для хранения дров было темно — остатков дневного света, которые проникали через маленькое окошко, не хватало, и он зажег фонарик на телефоне. Сотовый напомнил ему о дне, когда они встретились с Анной — несмотря на то падение в лужу, он по-прежнему исправно работал. Разве что стёклышко камеры немного запотело изнутри. В тот пасмурный день Кристоф и представить не мог, что встреча с Анной перевернёт его мир и наполнит его чувством, что его копеечное существование всё-таки чего-то да стоит. С её появлением в его жизни будто бы включили свет. Оглядываясь на прожитые годы, он чувствовал, что существует скорее по инерции и, если в какое-то мгновение он даже и задумывался о смысле всего этого, то старался поскорее избавиться от этих мыслей. Он говорил себе, что должен много работать, чтобы встать на ноги, но в глубине души его не покидало осознание, что, как один за одним проходят в потоке однообразной рутины дни, похожие друг на друга как две капли воды, так может пройти и вся его жизнь. «До сих пор не могу поверить, что принял ее тогда за мальчишку» Он тепло улыбнулся воспоминанию и, собираясь набрать поленьев, положил телефон на полку. Но его отвлёк стук в дверь — Анна, должно быть, уже переоделась. — Можно? — спросила она, заглядывая в полумрак. — Да, конечно, — сказал он, не оборачиваясь. — Только осторожно, там ступеньки крутые. — Спасибо за толстовку, она очень тёплая. Кристоф обернулся, поднял на неё глаза и потерял дар речи. Он не сразу уловил, что именно в ней изменилось, но, не в силах отвести взгляда от её сияющей, немного смущенной улыбки, понял, что пропал. Спустя бесконечное мгновение Кристоф наконец-то заметил, что на ней его толстовка, а её волосы заплетены в две косы. Ему даже на секунду показалось, что Анна надела невесть откуда взявшееся платье — настолько велика ей была его старая кофта. Она спадала с её худеньких плеч широкими складками и Анна постоянно подтягивала длинные рукава вверх, чтобы освободить пальцы. От мысли, что она должна завтра уехать, у него болезненно сжалось горло. Плохое предчувствие тревожило его — как будто его бездействие и нерешительность толкает ее прямо в логово чудовища… Но у него не было права ее останавливать. Анна не смогла выдержать его пристальный взгляд из-под копны светлых волос и, всё с той же смущенной улыбкой, убрала прядь волос за ухо и опустила глаза, рассматривая свои руки. — Я, наверное, смешно выгляжу, — сказала она. — Нет, наоборот, — возразил Кристоф, выходя наконец-то из ступора и окидывая восхищенным взглядом миниатюрную фигурку в мягком свете, сияющем за её спиной. — Тебе идет… Он запнулся и покраснел, почувствовав, как странно это прозвучало. Откашлявшись, он принялся набирать дрова. «Чёрт возьми, зря я её сюда привез» Анна замерла на мгновение, взгляд, прикованный к широкой спине Кристофа, застыл. Она совершенно не знала как реагировать на неожиданный комплимент. «Он имел ввиду, что мне идет его одежда? Или что мне в принципе идут толстовки? Нет, это глупо… Анна, остановись! Это простая вежливость, а не то, что ты себе напридумывала» — Давай, я помогу, — сказала она, тряхнув головой, чтобы отогнать смущающие мысли. — Ничего, этого хватит, — Кристоф разогнулся, держа в охапке дрова. — Только телефон забери, пожалуйста. Она кивнула и спустилась по ступенькам, поморщившись от боли — ушибленная нога отозвалась, когда она согнула её в колене. Взяв с полки телефон, Анна покинула пристройку вслед за Кристофом. — Надо посмотреть твою ногу, — сказал он, складывая поленья возле камина. — Ничего страшного, я думаю там просто будет синяк. — И всё-таки… — с этими словами он усадил её на диван, расположившись напротив. Анна стянула ботинок и закатала штанину, предъявляя колено к осмотру. Она старалась не сосредоточиваться на том, как бережно Кристоф ощупывает ушибленное место, потому что и без того по её спине пробежали мурашки от прикосновения его шершавых, огрубевших от работы пальцев к гладкой коже. Анна прикусила губу. Изучая его сосредоточенное лицо, она спрашивала себя: «Он чувствует сейчас хоть капельку от того, что чувствую я?» Когда Кристоф взял её стопу в руку, осторожно согнул и разогнул ее, внимательно наблюдая за работой мышц, она едва сдержалась, чтобы не всхлипнуть. — Больно? — спросил он. Анна отчаянно замотала головой, не в силах вымолвить ни слова — она попросту не ожидала, что ее ступни окажутся настолько чувствительными. Ощущение горящих щёк ещё больше смутило её и единственное, о чем она могла думать — чтобы Кристоф не обратил на это внимания. — Вроде всё нормально. Отёка нет. Но надо всё-таки приложить холодное, — сказал Кристоф с явным облегчением — нога была цела. — Я могу подержать там руку, — пошутила она, откатывая штанину и принявшись возиться с ботинком — это было как нельзя кстати, так как помогло скрыть покрасневшие щеки. Кристоф фыркнул от смеха. — Неплохая идея. Вообще-то, пока мы окончательно не замерзли, нужно подкрепиться. Он поднялся с дивана и стал перебирать сумки, доставая один за другим термос и завернутые в бумагу припасы. Анна чувствовала странное волнение в груди, наблюдая, как Кристоф по-хозяйски распоряжается в сумраке угла, в котором располагалась кухня. В тишине затерянного среди вековечного леса дома, в котором можно было услышать потрескивание огня и работу термитов в старых балках перекрытий, ей казалось, что быстрый стук её сердца звучит оглушительно, словно барабанный бой. Мысль о том, что они совершенно одни на километры вокруг, не пугала её, но вызывала лихорадочное волнение. Только сейчас ее догнало осознание, что они, скорее всего, не смогут выбраться отсюда до утра. — Может, надо сообщить Элли, что мы тут? — спросила Анна. — Она, наверное, переживает. — Здесь не ловит сотовый. Анна проверила свой телефон — индикатор сети подтверждал слова Кристофа. — Не волнуйся за Элли, она знает, что мы можем укрыться здесь в случае непогоды. Мы часто с дедом здесь ночевали, так что она привыкла. — Когда охотились? — Да, он часто брал меня с собой с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. — Тебе нравилось? Кристоф пожал плечами. Он вернулся к дивану, на котором устроилась Анна, и поставил перед ней выбранные из свезенной сюда разномастной утвари кружки и несколько тарелок. Она ощутила вкусный, насыщенный запах шоколада и втянула воздух, зажмурившись от удовольствия. Только сейчас она вспомнила, что почти ничего не ела сегодня и почувствовала очень сильный голод. — С дедом Пабби всегда было интересно — чем бы мы ни занимались. Я не могу сказать, что мне очень нравилась охота сама по себе, — он задумчиво потер шею. — Просто, наверное, когда ты подросток, важно чувствовать, что к тебе относятся серьезно. А дед посчитал, что я заслуживаю доверия настолько, что мне можно даже поручить ружье. — Настоящее? — Конечно настоящее, от деревянного в лесу мало пользы, — засмеялся он. Спустя пару минут Анна уже наслаждалась горячим шоколадом из термоса, который они разлили по двум большим кружкам и сендвичем с индейкой. Она скинула обувь и подобрала под себя ноги, надеясь, что таким образом они согреются быстрее. Кристоф подложил дров и, перегоревший к этому времени огонь загудел с новой силой, щедро распространяя по комнате тепло и яркий красноватый свет. За окнами вьюга бушевала с удвоенной силой, словно пыталась потушить этот оазис тепла и уюта. — Ну что, рассказывай, — Кристоф отпил из кружки, устраиваясь на диване рядом с Анной. Она заметила, что он сел ближе к ней, от чего их ноги почти соприкоснулись. От этого её бросило в жар. — Что рассказывать? — Как девушка из богатой семьи докатилась до того, что проводит ночь с малознакомым парнем в забытом Богом месте, далеко на севере Англии, высоко в горах, во время снежной бури? Анна засмеялась и подтолкнула его локтем так, что он едва не пролил на себя горячее содержимое своей кружки. Она невольно переняла тот же шутливый тон, глядя в его ореховые глаза, сияющие озорными искорками. — Малознакомым? Ты шутишь? Мне кажется, я знаю тебя лучше, чем себя. Вот только… — Анна хитро прищурилась и замолчала, вспомнив их разговор вчера вечером около машины. — Что? — Кристоф сделал вид, что не понимает о чём она. Анна предположила, что он может хладнокровно выносить её испытующий взгляд сколько угодно. — Да брось! Неужели это такой секрет? — воскликнула она через несколько секунд, не выдержав. — Что ты имеешь в виду? — хитро прищурился он. — Ты прекрасно знаешь, что! — Даже не подозреваю. Анна закатила глаза. — Ну расскажи, по какому поводу та татуировка! — А, вот ты о чём. Нет. — Ну пожа-а-а-алуйста, — протянула Анна, складывая руки в умоляющем жесте. Она удивилась внезапной смелости, взявшейся непонятно откуда, но успокаивала себя тем, что Кристоф ни капельки не раздражен её вопросами, а отказывается скорее для того, чтобы подразнить её. Тепло в груди разливалось от одного взгляда на его спокойное, улыбающееся лицо. То, как ей хорошо было с ним… Анне очень хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался. — Хорошо, что ты хочешь в обмен? — сказала она с серьезным видом и сложила руки на груди. — Я так понял, ты не отстанешь от меня, маленькая торгашка? — Как ты меня назвал? — притворно возмутилась Анна, стукнув его по плечу. — Ты же торгуешься — значит торгашка. Всё просто. — Пф-ф-ф, ладно, не важно! Как хочешь. Это действительно такой секрет? — Это давняя история. — Так мог сказать разве что мой дедушка, — Анна вздохнула и закатила глаза. — Очень смешно. Кристоф помолчал некоторое время, глядя то на бодро потрескивающее пламя камина, то на Анну, притихшую в ожидании. — Ладно, расскажу, — сказал он и рассмеялся, когда Анна чуть не подскочила на месте от радости. — Но с двумя условиями. Она закивала. — Первое: ты никому не скажешь. — Без проблем. А второе? — Ты расскажешь, откуда у тебя седина. Анна напряглась, услышав условие. Она посмотрела на Кристофа, затаив дыхание. Нет, она не сомневалась, может ли ему доверять, скорее наоборот — в нём она была уверена на все сто процентов. Скорее, она сомневалась, что сможет произнести вслух всё то, что висит у неё камнем на шее уже многие годы. Несмотря на шутливый тон разговора, Анна увидела в его взгляде серьезность и… Ранимость? Видно, для него это тоже были не шутки. Вспомнилось, каким угрюмым он был, когда Стефани и Хлоя пытались вытащить у него секрет. То, что он готов был поделиться с ней настолько личным, чего не рассказал даже семье, решило дело. Она постарается. Она сможет. Ради их дружбы. В сердце кольнуло от определения их отношений как «дружба», но в этом она сама была виновата. Анна перевела дыхание и заставила себя улыбнуться. — О-кей. Расскажу. — По рукам. Кристоф улыбнулся, но Анна не увидела в этой улыбке ни ехидства, ни хитрости. В ней не было ничего, кроме нежности и доброты. Он набрал побольше воздуха в легкие, словно собираясь прыгнуть с вышки в бассейн, а она устроилась поудобнее, приготовившись слушать. — Я никому раньше не говорил об этом. — Почему? — Это было так глупо, — признался Кристоф, прикрыв лицо ладонью. — На самом деле, я никому не рассказывал, потому что мне ужасно стыдно. Глаза Анны расширились от удивления. — Тебе стыдно, что ты сделал тату? — недоуменно спросила она. — Нет… Я не знаю… Скорее, за всю ту ситуацию. За то, что был настолько глупым и принимал всё слишком близко к сердцу. — Но в том, чтобы чувствовать нет ничего плохого или стыдного! — воскликнула Анна и тут же покраснела. Кристоф поднял на неё глаза и не в силах был отвести их, пока тишина не стала давить на уши, задумчиво изучая ее горящий убежденностью взгляд и нежный румянец на веснушчатых щеках. — Ты права, но… — тихо сказал он, прочистив горло. — Наверное, когда дорогой тебе человек не так серьёзен как ты, не можешь отделаться от мысли, что просто слишком остро на всё реагируешь. Потом, конечно, ругаешь себя за это и зарекаешься повторять те же ошибки, но… Кристоф замолчал на полу слове, о чём-то задумавшись или погрузившись в воспоминания. Его лицо стало печальным и серьезным — сложно было поверить, что они только что смеялись и шутили. Анна, глядя на него, почувствовала, как всё сжимается внутри. Она протянула руку, чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, чувствуя, как дрожат ее пальцы. Но она слишком устала бояться. Когда ее холодная ладонь прикоснулась к руке Кристофа, он вздрогнул от неожиданности, выходя из задумчивости. — Всё нормально, это в прошлом, — сказал он, улыбаясь. — Ты стал таким печальным. Кристоф взял ее руку в свою и Анна смущённо улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. — Не бери в голову. Просто была одна девушка, когда я учился в старшей школе… Но это было не серьезно. Во всяком случае, с её стороны, как я понял потом. — Мне очень жаль. — Да брось, это было давно. Да и дело вообще не в этом… Когда выяснилось, что я не иду в колледж, она порвала со мной. По смс. Написала, что не хочет тратить время на неудачников. — О Боже, Кристоф, это просто кошмарно! Анна сжала его руку. Рассказ Элли о том, почему Кристоф вынужден был работать после школы, вместо того, чтобы получить образование, как мечтал, пришел ей на память, больно резанув по сердцу. Она рассердилась на ту неведомую девушку, которая так бездумно ранила его. — Да нет, всё не так драматично, — произнес он со своей обычной, асимметричной улыбкой. — Но тогда это меня зацепило. Я так зациклился, что сделал ту татуировку. — Что там написано? — спросила Анна едва слышно. — «Всё возможно». — А я не считаю, что это глупо, — сказала Анна после продолжительного молчания. — Ну ладно, достаточно обо мне. «Теперь моя очередь рассказывать?» Анна так побледнела, что Кристоф испугался на мгновение. — Ты в порядке? — он положил руку ей на плечо. — Да-да, не переживай. Просто… — Анна перевела дыхание. — Я ещё никому об этом не рассказывала. Эльза знает в общих чертах, но без подробностей. — Если тебе тяжело… Извини, я не знал… — заикаясь, проговорил Кристоф. — Я не хотел вынуждать тебя. — Всё в порядке, Кристоф. Правда. Я устала молчать. Я надеялась, будет легче, если попытаться забыть, но это не помогает. Молчать — значит смириться, а я не могу больше… Не хочу… — на её глаза навернулись горячие слёзы. Кристоф обхватил её рукой за плечи и прижал к себе. Бессознательно, почти инстинктивно. Он не мог видеть её слёзы — это было слишком больно. От неожиданности Анна не могла пошевелиться, все мысли покинули голову. Единственное — она знала, что никогда ещё не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас, в сильных руках Кристофа. Так легко было представить, что это нечто большее, чем просто дружеский ободряющий жест… Она зажмурилась, втягивая носом его запах, показавшийся ей сегодня таким загадочным и чувственным. Ей захотелось оставить этот разговор и просто забыть обо всём в его объятиях. Но она заставила себя отстраниться и, смущенно улыбнувшись, вытерла слёзы. — Извини, если я сейчас не возьму себя в руки, то расплачусь, — она перевела дыхание. — Так вот… Когда родителей не стало, мы стали жить с дядей в его доме. Я мало что помню с того времени, наверное меня просто выкинуло из реальности. Но потом, когда Эльза поступила в колледж и стала жить отдельно, начало происходить странное, — голос Анны слегка дрожал, но она постаралась вернуть контроль над ним и сцепила пальцы на коленях. Кристоф не подгонял ее. Он терпеливо ждал, пока Анна немного успокоится. Он начал догадываться, о чем пойдет речь — не сложно было составить дважды два и, пока она собиралась с мыслями, Кристоф угрюмо следил за танцующими языками трескучего пламени в очаге. — У меня были друзья по соседству, там где я раньше жила. Поначалу они меня даже иногда навещали. Но меня к ним не пускали, так что наша дружба постепенно сошла на нет. Мне было очень одиноко, но лучше бы я просто была одиноким ребенком, чем… Я тогда не понимала насколько неправильно и ненормально для взрослого мужчины проводить столько времени с маленькой девочкой. Анну начала бить мелкая дрожь, как от холода. Она судорожно втянула побольше воздуха. — Я очень его боялась. — Ты имеешь ввиду своего дядю? Она кивнула. Стало не хватать воздуха. Анна помолчала немного, чтобы восстановить дыхание и продолжила. — Когда он начал… Горло Анны сковал болезненный спазм, а на глаза снова навернулись горячие слёзы. Она судорожно перевела дыхание. — Начал… — она ещё помолчала, подбирая слово, которое сможет протолкнуть через сжатое горло. — Издеваться… Надо мной, я пару раз попыталась убежать, но он находил меня и возвращал. Избивал. Потом задаривал дорогими подарками, извинялся, говорил, что просто очень переживал за меня, боялся, что потерял меня… — Анна сморгнула слёзы и поняла, что ничего не слышит из-за шума в ушах. Картинка прошлого так ясно встала перед её внутренним взором, словно она снова очутилась в детстве. Ей казалось, что она отрешенно наблюдает со стороны за маленькой девочкой, которая с отвращением смотрит на красивого, но жалкого мужчину, стоящего перед ней на коленях и повторяющего непонятную и ничего не значащую для нее фразу «Я люблю тебя». Анне даже пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от жуткого ощущения. — Постепенно я прекратила думать о побеге — он всё равно нашел бы меня, а служба опеки была бы на его стороне. Они же не знали ни о чем. Дядя убедил меня, что меня посадят в тюрьму, если узнают… И я молчала. Боже, какая же я была глупая! — воскликнула она, закрыв лицо ладонями. Кристоф положил руку ей на плечо, ощутив, что она дрожит, как осиновый лист. — Анна, ты просто была ребенком, ты же не могла… — Я должна была что-то сделать! Сердце Кристофа болезненно заныло от того, какой несчастной сделалась Анна, и он пожалел, что вообще поднял эту тему. Он сжал руки в кулаки, один вид которых внушал опасения за благополучие дяди Джейкоба, если бы он когда-нибудь оказался поблизости. Его брови сошлись в одну линию, а глаза блеснули опасным огнём, когда он отвел их в сторону. В его голове наконец-то всё встало на свои места: её тревожность, ночные кошмары, приступы страха… Это было похоже на ПТСР. Кристофу вспомнился вечер, после посещения паба и то, какое страдание и ужас были на лице Анны, когда он… Он закрыл лицо рукой. «Какой же я дурак» Только сейчас он в полной мере осознал, насколько сильной она была — несмотря на всё, что ей пришлось пережить, она сохранила свою прекрасную, чистую душу, веру в людей, способность радоваться жизни и надеяться на лучшее. — Не будь к себе такой строгой. Дети наивные, они нуждаются в защите и доверяют взрослым на подсознательном уровне. Ты ни в чем не виновата. — С тех пор у меня и появилась седина, — тихо сказала она упавшим голосом. — Поначалу, когда я сбежала уже окончательно, после своего совершеннолетия, хотела закрасить её, но постоянно медлила. Мне как будто было жалко. Даже не понимаю — почему. — Может, потому что ты не хотела терять такую важную часть себя? — Наверное… Что-то вроде того. Анна подняла на него глаза и посмотрела с благодарностью. Очень хотелось снова оказаться в его сильных объятиях и забыть обо всех этих ужасах. В очаге тлели перегоревшие поленья, света от них хватало только на то, чтобы рассмотреть ближайшие предметы. — Спасибо, что выслушал, — сказала она, переводя дыхание и пытаясь справиться с дрожью. — Анна… — И спасибо за горячий шоколад! Такой вкусный, — торопливо добавила она. Кристоф понял, что ей тяжело продолжать говорить на эту тему, и не стал больше ничего спрашивать. — Да, мама классно его готовит. Неловкая пауза, подчёркнутая тишиной дома, нарушалась только потрескиванием углей, тиканьем старых настенных часов и завыванием бури за окном. Кристоф не стал возвращаться к тому, о чем они говорили, но был не в силах перестать думать об ублюдке, который так поступил с Анной. С хрупкой, нежной, доброй и очаровательной Анной… — Как ты думаешь, мы сможем выбраться отсюда? — спросила она, прислушиваясь к гудению ветра в дымоходе. — Обязательно. Тебе же нужно на самолет. Честно говоря, я не ожидал, что будет такой снегопад. Ты совсем замерзла, — сказал он, обратив внимание на то, что она не перестаёт дрожать. — Да, немного, — она поёжилась. — Там есть плед… — Кристоф указал на кресло возле Анны и потянулся за ним, чтобы подать. Он не рассчитывал, что Анна сделает тоже самое и они столкнулись головами. — Ой! Извини! — воскликнула Анна. — Это ты извини. Тебе не больно? Анна отрицательно помотала головой, чувствуя, как щеки медленно наливаются горячим. Кристоф достал плед, перегнувшись через Анну, и укутал её. Он оказался в опасной близости от ее глаз, кажущихся бирюзовыми в отблесках огня, оказывающих на него гипнотическое воздействие и влажных губ, которые она только что облизала, забирая остатки горячего шоколада. Ни один из них не был в силах прервать мгновение, длящееся тягуче долго. — Спасибо, — смущённо прошептала она, не отводя взгляда от его потемневших глаз, оказавшихся так близко. Кристоф вернулся на своё место, с трудом отводя взгляд от её губ. Сглотнул. Он надеялся, что успел взять себя в руки, прежде чем она заметила его замешательство. «Ей сейчас не до этого», — подумал он, уставившись на темно-красные угли камине. В комнату по-хозяйски вернулась неловкая тишина. Анна притихла, кутаясь в плед и то и дело поглядывая на Кристофа. Она не могла поверить своим глазам. «Он хотел меня поцеловать? Мне не могло показаться…» В груди стало тесно от противоречивых чувств, сердце стучало как сумасшедшее — может быть, от того, что впервые в жизни она могла признаться себе, что хочет этого. Может от того, что она внезапно обнаружила себя перед пропастью, за которой все в её жизни должно измениться, а может от того, что они одни в пустом доме, затерянном на многие километры в лесу, или от того, что они так близко друг от друга, что её нога прикасается к его? Нахлынувший вслед за волнением страх стремился отвоевать позиции, но она упорно прогоняла жуткие картинки прошлого. Сердце громко отбивало ритм. Наверное, из-за этого она не услышала, как Кристоф что-то сказал. Их взгляды пересеклись: взволнованный Анны и обеспокоенный — Кристофа. — А? — Анна, ты в порядке? Ты вдруг так затихла. Его тёплый голос и добрый взгляд немного успокоили её. — Нет, ничего, всё хорошо, — Анна улыбнулась. Эта улыбка и блестящие в свете камина глаза, смотрящие на него с доверием, стали последней каплей. Кристофу стало почти физически больно находится так близко, не смея прикоснуться к ней. Он совершенно не учёл этого, когда решил остаться в хижине на ночь. Кристоф тяжело вздохнул и поднялся с дивана, будто бы разрывая тонкую, едва ощутимую нить между ними. Он опустился на корточки возле камина, расшевелил кочергой тёмно-красные угли, запустив сноп искр в дымоход, подбросил пару поленьев и подождал, пока полупрозрачные язычки пламени принялись лениво облизывать сухие дрова. В трубе снова загудело от огня и заунывных стонов ветра. Анна поёжилась от этого жуткого звука и ей захотелось прижаться к Кристофу в поисках защиты, но он продолжал возится у камина. — К утру буря успокоится, не бойся. Я обещаю, ты не опоздаешь на самолет. «Чёрт бы побрал этот самолет!», — пронеслось в его голове. Кристоф вернулся на диван, но сел немного поодаль, чтобы не так тяжело было не скользить взглядом по хрупким, бледным рукам Анны, по нежной коже которых были рассыпаны едва заметные веснушки. Больно. В груди сдавило от томительного чувства утраты — как будто Анна готовилась расстаться с важной частью себя. Она почувствовала, что если ничего не сделает, то сгорит в нём. Почувствовала, что если упустит возможность показать Кристофу, что он ей не безразличен, то не сможет простить себя. «Я завтра уеду, и мы больше никогда не увидимся» Вместо ответа Анна подалась немного вперёд, чувствуя, как закружилась голова от внезапной смелости. Она положила ладонь на широкую грудь Кристофа, ощутив ускорившееся биение его сердца. — Анна, что?.. Она торопливо коснулась губами его щеки, оказавшейся немного колючей от невидимой щетины, задержалась на мгновение у неё, полыхнув горячим дыханием возле его уха, и отстранилась. Они замерли, неотрывно глядя друг другу в глаза. Анне показалось, что Кристоф даже остолбенел. Да и от себя она такого не ожидала. Она не знала, сколько длилась эта немая сцена, но с каждым мгновением всё больше сомнений закрадывалось в её голову. «Может, я ошиблась?» Щеки стали горячими от мучительного смущения, и Анне захотелось провалиться сквозь землю. — Извини, я… — пробормотала она, отводя взгляд и пытаясь незаметно сморгнуть горячие слёзы. Кристоф накрыл ладонью её руку, всё еще покоящуюся на его груди, другой прикоснулся к щеке, заставляя Анну поднять на него глаза. — Можно мне?.. Можно я тебя поцелую? — тихо спросил он. У нее перехватило дыхание, от волнения во рту пересохло и она произнесла «Да» одними губами, чувствуя себя словно во сне. Выражение его светло-карих глаз заставило сердце Анны замереть. Кристоф осторожно прикоснулся к её теплым, манящим губам. Мягкие рыжие волосы щекотали его пальцы, и он не верил, что всё это происходит на самом деле, только вкус шоколада, который он чувствовал, целуя её, заставлял его поверить, что это не сон. Ураган чувств в смятении закружился в её голове, грозя смыть даже снежную бурю за окном. Дыхание участилось, стало рваным, сердце сбилось с ритма и она почувствовала, что задыхается от сдавившего её грудь камня. Почувствовав неладное, Кристоф отстранился, схватил со столика один из бумажных пакетов, оставшихся от сендвичей и дал его ей. Глаза Анны широко распахнулись и испуганно смотрели на него. — Дыши в него. Она послушно взяла пакет, стараясь не думать о том, что только что всё испортила. Снова. Делая вдох за вдохом, она почувствовала, что сердце постепенно успокаивается, паника отступает, а давящая боль в груди отпускает. Но она была не в силах посмотреть Кристофу в глаза. — Сработало, — сказала она, слабо улыбаясь. — Откуда ты знаешь такие методы? — Я же рос с двумя наркоманами, забыла? Я много чего знаю. Кристоф хотел подняться с дивана, но Анна остановила его, взяв за руку. — Не уходи. — Я думал, тебе нужно побыть одной. Анна помотала головой, пытаясь проглотить боль от сдавившего её горло спазма. — Прости меня, я всё испортила, — прошептала она на одном выдохе. — Я не понимаю — о чём ты? С чего ты взяла? — он взял её лицо в ладони, надеясь поймать взгляд, который она упорно прятала. — Я не нормальная, Кристоф… Я имею ввиду… помнишь, тогда?.. Ну… — на глаза навернулись слёзы обиды и гнева на исковерканную жизнь, на всю ту грязь, от которой она не могла избавиться и которая тянула её на дно. Кристоф притянул её к себе, запрещая себе думать о том, что может напугать её. Он был просто не в силах отпустить ее. Не сейчас, не после того, как узнал, каковы её губы на вкус. — Ш-ш-ш, успокойся, — он поцеловал мягкие пряди на её виске. — Я боюсь… Боюсь всего. Боюсь, что не смогу… Что не справлюсь с этим, я не хочу, чтобы ты… Не хочу, чтобы тебе было плохо из-за меня, — заикаясь, проговорила Анна. Кристоф нежно гладил её по спине, сжимая в объятиях худенькие плечи. Секунды медленно и тягуче капали одна за другой, только ветер настойчиво и монотонно бросал в окна пригоршни колючих снежинок и завывал в дымоходе. — А меня ты боишься? — спросил он, бережно погладив ее по щеке и волосам. Анна наконец-то подняла на него красные глаза и, увидев в них доверие, Кристоф испытал такое облегчение, что оно его почти испугало — он боялся, что потерял её, даже не успев обрести. — Почему ты спрашиваешь? — Просто скажи. От его низкого, спокойного голоса у неё пробежали мурашки по телу. — Нет, тебя я не боюсь. Кристоф облегченно выдохнул. — Остальное не важно. Иди ко мне… — прошептал он и притянул её к себе, обхватив руками за талию. — Всё будет хорошо. Я больше никому не позволю сделать тебе больно. Он прижал губы к её виску, вдыхая тонкий аромат земляники. Анне всё ещё было немного страшно, как будто кто-то преследовал её неотступно, следил за каждым её движением липким, маслянистым взглядом, но в сильных руках Кристофа это чувство отступало на задний план, а если зажмурится покрепче и уткнуться носом в его шею, и вовсе можно было притвориться, что во всем мире нет никого и никогда не было… Анна подняла глаза на него, завороженно следя за тем, как расстояние между ними медленно сокращается, словно воздух в один миг стал густым и тягучим. Она закрыла глаза только когда его губы снова коснулись её губ. Первая неловкость забылась. Кристоф целовал её, вдыхая полной грудью ее запах, напоминающий о тёплой ранней осени. Где-то на краю сознания пульсировало осознание, насколько давно хотел этого. Ее бархатные губы со вкусом шоколада, мягкие и послушные, принимали его горячий поцелуй, не сопротивляясь. Ладонь Анны снова доверчиво лежала на его груди, другая рука обвилась вокруг шеи и пальцы зарылись в его мягкие, светлые волосы. Мурашки пробежали по его спине от этого прикосновения. Плед, которым он ее укрыл, соскользнул с плеч. Анне так хотелось раствориться без остатка в его крепких объятиях, которые почти не оставляли пространства между ними, не думать больше ни о чем, кроме сводящего с ума запаха, его горячих, чувственных губ и сильных рук. «Неужели всё это происходит наяву?» Все мысли запутались, только где-то на краю сознания белой, раскалённой точкой пульсировал страх. Анне показалось, что под ней разверзлась пропасть и только крепкие руки Кристофа не дают ей упасть туда. «Только не отпускай меня», — повторяла Анна про себя, словно мантру, боясь, что её поглотит эта белая точка, как только он разомкнёт объятия. Следуя инстинкту, Анна ответила на поцелуй и обвила его шею руками, чувствуя как кружится голова и перехватывает дыхание от того, как сильно Кристоф прижимает её к себе. Старые чувства кричали, что нужно отойти подальше от края, что она может упасть, если позволит себе расслабится… Но сейчас они звучали издали, словно затухающее в горах эхо, и Анна наконец-то смогла заставить их замолчать. После всего, что произошло… После всего, что они пережили вместе… «Я больше никому не позволю сделать тебе больно» Кристоф прервал поцелуй и посмотрел в полуприкрытые глаза Анны. Густые ресницы скрывали блеск, сияющий в них, и слегка подрагивали, словно её веки были слишком тяжелые, чтобы их поднять. — Всё хорошо? — тихо спросил он, нежно погладив бархатистую кожу на её щеке. Анна подняла на него глаза, чувствуя, что растворяется в трепетном моменте и убеждаясь, что мир вокруг них таки перестал существовать. Вместо ответа она положила голову Кристофу на грудь и обняла его. — Ты такой теплый, — прошептала она, зарываясь носом в его одежду. Кристоф улыбнулся и погладил её по волосам, провел большим пальцем по белой пряди, которая отливала серебром в сумраке комнаты. Заплетенные Анной косы немного распустились и щекотали его шею. Он постарался успокоить своё тяжелое дыхание. — Тебе не холодно? Он почувствовал, как Анна отрицательно мотнула головой, но на всякий случай всё-таки натянул соскользнувший и смятый плед обратно ей на плечи. Теплое чувство в груди, ещё безымянное, разрасталось и давило теплым, пушистым комочком на сердце. Прислушиваясь к звукам снаружи, Кристоф понял, что ветер уже не завывает с такой силой. — Вьюга закончилась. — Это хорошо, — слова Анны потонули в зевке. Ей столько всего хотелось сказать, спросить, но измотанное бессонницей сознание отказывало, и она почувствовала, что картинка перед глазами плывёт. Впервые за долгие недели Анна почувствовала себя в полной безопасности и тело, воспользовавшись передышкой, заявляло свои права на сон. — Хочешь спать? — Извини… Кристоф тихо засмеялся и покачал головой, оставив извинения без ответа. — Здесь вообще-то есть кровать. Хочешь, я тебя отнесу? Анна ничего не ответила, только сильнее сжала его в объятиях. — Ясно… Кристоф поднял ноги на диван, стянув ботинки, которые с тяжелым стуком один за другим упали на дощатый пол, и лег, используя мягкий подлокотник в качестве подушки. Не выпуская Анну из объятий, он помог ей устроиться у себя на плече, улыбаясь тому, как она сосредоточенно сопит, располагаясь поудобнее. Оказалось, что на диване, который всегда казался Кристофу узким и тесным, вполне хватило места им обоим. — Теперь ты — моя подушка, — сонно пробормотала Анна, снова сладко зевая. В камине потрескивали догорающие дрова, старые часы на стене отсчитывали секунды с едва слышным звоном, пока они лежали, укутавшись пледом на диване. Анна задремала, а Кристоф перебирал её волосы, размышляя о чём-то. — Не вопрос… — прошептал Кристоф, глядя в потолок и слушая её глубокое, размеренное дыхание. — Столько, сколько захочешь.