В нависшей тишине и страхе

Как только они приехали в больницу, Кристофа сразу же выставили за дверь. Команда, доставившая Анну, перепоручила ее местным врачам для того, чтобы провести обследование и комплекс срочных мер для поддержки здоровья. У нее была высокая температура и, как оказалось, пошел уже третий день, который она провела без пищи и почти без воды. Спустя несколько часов, Кристофу наконец-то разрешили зайти к ней в палату. Медсестра подала ему знак не шуметь — Анна лежала с закрытыми глазами. «Хорошо, что она заснула» Стараясь ступать как можно тише, Кристоф подошел к кровати и посмотрел на Анну — ее бледное лицо было на удивление спокойно и, если бы не глубокие тени вокруг глаз и не впалые щеки, можно было подумать, что она просто спит, а не восстанавливается после того, как едва избежала смертельной опасности. Он почувствовал, как холодок пробежал по тыльной стороне шеи от воспоминания о том, что ей пришлось пережить. Перед тем как оставить их наедине, медсестра опустила жалюзи, погрузив палату в полумрак, и отрегулировала капельницу. Дверь с мягким щелчком закрылась за ней. Кристоф положил на тумбочку букет цветов, который купил, пока слонялся вокруг больницы, подвинул стул поближе к кровати и сел, чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что сидит возле спящей. Неизвестно было, как она к этому отнесется, когда проснется, но мысль о том, чтобы уйти и оставить её одну причинила еще большее беспокойство, поэтому он остался. Тишину палаты нарушало только жужжание приборов и ритмичный сигнал пульсометра. Шум больницы почти не проникал сквозь плотно закрытые двери. Всё еще пребывая в нерешительности, Кристоф попытался занять себя осмотром палаты, но лицо Анны притягивало его взгляд подобно магниту. Волосы, обычно яркие, как живая медь, потускнели, кожа на висках словно истончилась — сквозь нее стала видна сеть голубоватых вен, на бледных щеках, лишенных цветущего румянца, темнели россыпи веснушек, хриплое дыхание срывалось с приоткрытых, сухих и потрескавшихся губ. Тонкая трубка, подведенная к носу, шла поперек лица и, заправленная за уши, терялась в волосах. Еще одна, от капельницы, с помощью катетера и хирургического лейкопластыря крепилась к тыльной стороне ладони, кажущейся еще более тонкой и хрупкой от навешанного на нее оборудования. От ее истощенного вида сжималось внутри. Когда из-под ее дрогнувших век выкатилась слеза, прочертив мокрую дорожку до волос, Кристоф понял, что она вовсе не спит. — Анна, — позвал он, осторожно дотронувшись до её руки. Она открыла глаза и приподнялась на локтях. Увидев, что не одна, Анна смутилась и вытерла покрасневшие глаза. — Извини… — Всё хорошо. Это ты извини. Не многим нравится, когда кто-то смотрит, как они спят. Я уже собирался уходить, — Кристоф поднялся со стула. — Нет… — попросила она. — Пожалуйста… Не хочу оставаться одна. Она говорила хрипло, несмело, как будто была не уверена в своём сорванном голосе. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — Нет, всё хорошо, только помыться не мешало бы, — сказала Анна с улыбкой. Кристоф облегченно выдохнул. — Это всё благодаря тебе. Спасибо, Кристоф. Ты спас мне жизнь, я даже не представляю… Я думала, никто меня не найдет, они говорили, что никто меня не ищет… — голос Анны сбился от волнения, и она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Тише-тише, Анна, успокойся. Всё позади. Анна вспомнила о том, что говорил дядя Джейкоб той ночью в заброшке, и внутренний голос подсказал ей, что это далеко не конец. Она слегка тряхнула головой, стараясь прогнать воспоминания — ни говорить, ни думать об этом сейчас не было сил. — Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя. Как вы меня нашли? — сказала она, чтобы нарушить неловкое молчание, повисшее между ними. — Олаф отследил их машину по камерам видеонаблюдения. — Не может быть! — Представь себе, — Кристоф утвердительно кивнул головой. — Спасибо вам большое. Я обязана вам жизнью. — Пустяки, — Кристофу хотелось отвлечь её от грустных мыслей и он попытался перевести тему. — Я этот район хорошо знаю. Там было очень удобно прятаться от учителей, когда я прогуливал школу, — сказал он, улыбаясь одним краешком губ. — Не может быть! Ты был хулиганом? — воодушевленно подхватила Анна, радуясь возможности прекратить тяжелый разговор. — Ну, я прогуливал не из вредности. Скорее, просто потому, что не мог вписаться в школьное сообщество. Я очень старался не попадаться им на глаза, но они всё равно почему-то реагировали на меня, как бык на красную тряпку, поэтому я решил, что мне лучше вообще там не появляться. — Бедняжка, — Анна сочувственно улыбнулась. — Это было давно, когда я еще жил с… Ну, с родными родителями, — Кристоф откашлялся. — В общем, пока я прогуливал в одиночку, всё было классно — никто не знал, где я пропадаю днями. А потом увязался одноклассник. Он хотел контрольную прогулять — боялся, что провалит, бедняга. Я не смог ему отказать. Если бы я так переживал за оценки! — Кристоф засмеялся. — До чего же он был неуклюжий! В общем, мы не успели убежать от надзирателя и я тогда тоже попался. — И ты перестал прогуливать? — Что? Нет конечно! Просто сменил убежище — мало ли заброшек в Лондоне? — Мистер Бьоргман, если вы продолжите в том же духе, вы раньше времени вольётесь в коллектив бездомных, — сказала Анна скрипучим старческим голосом, усиленно артикулируя, с убийственным сарказмом и поправляя на носу воображаемые очки. — И я не могу сказать, что это станет большим приобретением для этих достойных джентльменов! Кристоф рассмеялся от души. Он не ожидал, что Анна сможет шутить после всего, что пережила, но один вид её улыбающегося лица сделал его счастливым. — Вылитая мисс Хиггинс, — произнес он, отсмеявшись. — Не знал, что вы с ней знакомы. — Просто один из стереотипов, которые я видела по кабельному, — сказала она, заправляя прядь волос за ухо. — Да. Всё-таки, их берут из жизни. Они засмеялись. Глядя на Анну, Кристоф подумал, что всё бы отдал сейчас за то, чтобы просто обнять её, но опомнился после того, как заметил, что под его пристальным взглядом она внезапно замолчала и смущенно потупилась. — Ты удивительный человек, Анна. Любой другой на твоём месте был бы просто сломлен… От его слов что-то у неё внутри радостно затрепетало, и она улыбнулась. Кристоф подумал, что в жизни не видел улыбки прекраснее. Она задумалась, глядя куда-то в сторону. — Знаешь, когда я лежала там, на сыром матрасе, мне столько всего хотелось изменить в своей жизни. Я думала, что у меня больше не будет такого шанса. Но теперь он появился, благодаря тебе и, если я им не воспользуюсь, ни за что себе не прощу, — сказала она тихо и серьезно. — Что ты себе не простишь, Анна? — прозвучал знакомый голос, который она совершенно не ожидала услышать. Чтобы посмотреть на ту, которая сказала эту фразу, Анна почти подпрыгнула на кровати и повернула голову к двери палаты. В проёме стояла Эльза в строгом деловом костюме. Анна едва поверила своим глазам — настолько ее сестра изменилась с того времени, когда они виделись последний раз, года четыре назад. Её пепельно-белые волосы, которые она больше не заплетала в косу, ниспадали на плечи плавной волной, она показалась Анне намного выше, чем она её запомнила, хотя, возможно, это было из-за высоких каблуков. Впрочем, несмотря на все изменения, её глаза, светло-голубые, немного льдистые, всё с такой же добротой и вниманием смотрели на Анну сквозь небольшие очки. Эльза держала в руках букет цветов и плюшевого мишку, от которого Анна против воли не могла оторвать взгляда. Он казался странным и неуместным в этом контексте. — Эльза?.. — прошептала Анна, от удивления прикрыв рот руками. Она подошла к кровати сестры и неловко, стараясь не зацепить провода и трубки, обняла её одной рукой, пока другая была занята подарками. — Ты жива! — прошептала она, уткнувшись лицом в её волосы. Эльза, не привыкшая к тому, чтобы поддаваться порывам чувств, ощутила, как медленно наливаются горячим щеки, когда она выпрямилась, отпустив сестру. Чувство растерянности и неловкости, усугубленное присутствием незнакомца, многократно усиливалось охватившей ее немотой. Наконец-то, вспомнив о букете и медвежонке в своей руке, она протянула их сестре. — Он такой милый, Эльза, спасибо! Точь-в-точь как был у меня в детстве, — сказала Анна, держа в руках плюшевую игрушку. — Я рада. Но, в цветах, похоже необходимости не было. Эльза улыбнулась, показав глазами на букет на тумбочке и внимательно изучая лицо сестры, которая удивлённо посмотрела туда же, перевела взгляд на Кристофа и снова залилась горячим румянцем. «Я, похоже, побила рекорд по краснению сегодня», — подумала Анна. Кристоф поднялся со стула, делая вид, что давно уже собирался уходить, и тут Анна опомнилась. — Эльза, познакомься, это — Кристоф. Кристоф — это моя сестра, Эльза. Они пожали друг другу руки. Тёплая крупная ладонь против холодной тонкой. — Так значит, ты — тот самый Кристоф. Я должна была догадаться, — произнесла с облегченной улыбкой Эльза. — Приятно познакомиться, — сказал он. — Я много слышал о тебе от Анны. — Спасибо тебе. Я говорила с инспектором и знаю, на что ты пошёл ради Анны. Иметь таких друзей в наше время — большая редкость. Мы никогда этого не забудем. Повисла тишина — смущенный Кристоф не знал, что на это ответить, а Эльза замолчала, потому что и так исчерпала весь запас восторженных выражений. — А Олаф остался дома? — спросила Анна, чтобы нарушить неловкое молчание. — Да. С трудом уговорила его. Сработал только тот аргумент, что тебе сейчас необходим покой. — Жаль, я очень хотела его увидеть! — Послезавтра повидаетесь. Доктор сказал, что отпустит тебя через день, если будешь чувствовать себя хорошо и спадет жар. Анну немного раздражало, что Эльза такая собранная и деловая, но это было скорее раздражение, смешанное с радостью и облегчением. Несмотря ни на что, она была счастлива, что видит сестру. — Я пожалуй пойду, — сказал Кристоф. — Нужно успокоить всех. — А ты послезавтра приедешь? В смысле, если меня выпишут? — спросила Анна, удивив саму себя этим вопросом. — Извини, мы конечно, такси можем вызвать, поэтому, если ты будешь занят, то это не обязательно… Она заставила себя замолчать, чувствуя, что говорит слишком много лишнего. — Нет-нет, все хорошо, я не буду занят, — ответил Кристоф, заражаясь ее смущением, и провел ладонью по затылку. — Если хочешь… Я имею в виду, конечно, приеду. — Хорошо, пока. Передавай всем привет, — Анна помахала ему рукой на прощание. — Ага, пока. Когда Кристоф скрылся в коридоре, прикрыв за собой двери, Эльза задумчиво посмотрела в его направлении. Анна уже приготовилась к вопросам с её стороны, но сестра тактично промолчала. — Эльза, ты не могла бы поставить цветы в воду? — попросила она, протягивая ей букет. — Да, сейчас спрошу у медсестры, есть ли что-то подходящее. Когда Эльза вернулась, неся перед собой большую вазу, наполненную водой, то застала Анну задумчиво уставившейся на игрушку, которую она все ещё держала в руках. Она поставила оба букета в воду, а потом подошла к сестре и без лишних слов крепко обняла её, уже обеими руками. — Я так волновалась за тебя, сестричка, — прошептала она сдавленным голосом. — Эльза, что с тобой? — Ты же единственный родной для меня человек. Я не знаю, что было бы, если бы тебя не стало. Понимаешь, я много работала — в моей жизни не было ничего, кроме работы, но я знала, что где-то там есть ты, и только благодаря этому всё продолжало иметь смысл… А когда Олаф сказал мне, что тебя пытались похитить, и потом, когда этим негодяям все-таки удалось… Эльза не договорила. Почувствовав, как сильная дрожь пробила её, Анна потянулась, чтобы обнять сестру в ответ и расплакалась. — Эльза… Почему ты так долго не приезжала? — Прости меня… Наконец она отпустила Анну и выпрямилась. — Ты ещё не хочешь спать? — Нет. Эльза вздохнула и лицо её стало очень серьезным. — Прости, что я вынуждена снова говорить о делах, но нам нужно придумать как быть дальше. Тебе нельзя оставаться в городе, пока мы не разобрались с этой всей ситуацией. Сердце Анны упало, когда она подумала, что ей придется уехать из Англии. Несмотря на то, что она не чувствовала себя в безопасности, зная что дяде известно её местоположение, ей стало грустно, когда она поняла, что больше никогда не увидит Кристофа. И Свена с Ханимарен… Анна почувствовала подступающие к горлу слёзы и злость, рождение которой всё чаще переставало её удивлять. — О чём ты? Разве мы не можем выдвинуть против него обвинения? Эльза, это он устроил это похищение — он приходил туда и я слышала, как он сам это сказал! — выпалила она. Эльза серьезно о чём-то задумалась. — Ты мне не веришь? — спросила Анна, огорчившись озадаченным молчанием сестры и её нахмуренными бровями. — Конечно верю, дорогая, — сказала Эльза, взяв её за плечи и глядя в глаза. — Мне так жаль, что тебе пришлось через всё это пройти. «Ты не знаешь даже половины», — печально подумала Анна, отводя взгляд. — Твои слова только убедили меня, что мои догадки верны. Но, понимаешь, если мы сейчас обратимся в полицию, мы почти ничего не сможем доказать, а дядя наймет таких адвокатов, что даже повторный иск будет под вопросом. Никто из твоих похитителей не выжил, поэтому мы не можем рассчитывать на их показания. — Как же я его ненавижу! — прошептала Анна. — Ну, он думает, что прав, поступая так. Я много раз слышала, как люди из совета подвергают сомнению мою стратегию ведения бизнеса. Знаешь, несмотря на то, что наш мир стал более прогрессивным в последние десятилетия, на девушку во главе компании всё еще смотрят, как на восьмое чудо света… — Эльза вздохнула. Она ещё что-то говорила, но Анна совершенно не слушала. Барабаны снова стучали в её висках и не давали сосредоточиться на словах сестры. Она больше не могла выносить разговор о нём… Она не могла больше молча страдать. — Нет, ты даже не представляешь, что он за чудовище! — в крике Анны прорвалась наружу вся затаённая боль. Она рывком села на постели, обхватила себя руками и расплакалась навзрыд. Все стены, которые она так тщательно выстраивала вокруг своего внутреннего мира, летели к чертям, стоило ей только завести об этом речь. Она почувствовала, что матрас рядом с ней прогнулся — Эльза присела на край постели. Нежные руки сестры обняли ее и прижали ее голову к груди. — Анна… Моя любимая сестричка… Прости меня… Прости, что ты была одна всё это время. Эльза гладила её по волосам, пока волны рыданий накатывали на Анну одна за одной. Она держала её, пока всхлипы не стали звучать реже. — Ты можешь рассказать мне всё, — тихо сказала она. — Анна, что он сделал с тобой? — Он… — горло Анны перехватил спазм. — Нет, Господи… Я не могу это сказать! Халат и блузка Эльзы приняли новый поток слез. — Анна… Я не знаю что сказать… Он что, домогался тебя? Это прозвучало как раскат грома. Анна настолько была шокирована словом, произнесённым сестрой с такой обыденностью и легкостью, что даже перестала плакать. Она подняла заплаканные, красные глаза на Эльзу, но не выдержав её взгляда, потупилась. — Анна, это правда? — спросила Эльза как можно осторожнее. Она едва заметно кивнула. — Это случилось, пока ты была у похитителей? Отрицательное покачивание. — О Боже… — Эльза прикрыла рот рукой. — Не говори мне, что это было тогда, когда… Анна утвердительно кивнула. — Малышка, почему ты ничего мне не говорила? Анна подняла на неё глаза, полные боли. — Он угрожал мне… — осипший голос звучал едва слышно и она попыталась сглотнуть комок. — Сначала говорил, что мне никто не поверит… Если я скажу кому-то… Потом, когда я стала старше, угрожал, что разрушит твою жизнь… — Это продолжалось всё время? Анна кивнула. Эльза обняла её, прижала к себе настолько крепко, что у Анны перехватило дыхание. Тихие всхлипы говорили о том, что теперь плачет она. — Чудовище… — прошептала она, вытирая слезы Анне и не обращая внимание на свои. — Как бы я хотела вернуться в прошлое и забрать тебя… Чтобы ничего этого не произошло. Они так просидели, пока у Анны не заболела спина, и только тогда Эльза отпустила сестру, села рядом и держала её за руку, пока она не уснула. У неё в голове начал складываться план, как им быть дальше.