В нависшей тишине и страхе

Огни большого города проплывали за окнами серебристой хонды, монотонно мелькала разметка шестиполосной трассы и столбики дорожного ограждения, отражая свет фар. Встречные авто проносились мимо, на мгновение ослепляя Анну, внимательно следившую за дорогой, и оставляли зайчики в очках, без которых она не садилась за руль — зрение у неё испортилось спустя пару лет после смерти родителей. Она с интересом слушала как Олаф делился впечатлениями от поездки в Нью Йорк. По радио как раз поставили одну из её любимых песен Pink Floyd — «Comfortably Numb», и она слегка прибавила громкость. Почему-то каждый раз, когда Анна слушала её, она вспоминала детство. Тогда она не очень любила такие осенние вечера, как сегодня, — со светом фонарей, который размывался в тумане яркими акварельными пятнами и разноцветными огнями, украшавшими сумеречный пейзаж своим ярмарочным мельканием. Тогда осень ассоциировалась с завершением лета, а значит и концом веселья. — Так почему ты решил так рано вернуться? — спросила Анна, выждав паузу в его сумбурном рассказе. — Просто. Не знаю! Соскучился наверное. В Новом Свете, конечно, классно, но это все-таки не дом. Ну и надоело внимание девушек — они мне там прохода не давали! В ответ на это заявление Анна прыснула от смеха и покачала головой. ЧСВ Олафа явно осталось при нём. — Ты чего смеёшься? Я, между прочим, серьёзно! — немного обижено ответил Олаф. — Я не знаю, в чем было дело, в британском акценте или в моей природной харизме, но факт остаётся фактом — в моих соцсетях теперь куча американских друзей. — Извини, я не хотела тебя обидеть. Я очень рада за тебя! — Анна быстро взглянула на него и, поправляя очки, с трудом сдержала улыбку, так и норовящую расплыться по лицу. — Правда-правда. — Ну и, кроме того, мне надоело, что я постоянно брожу по городу один. Эльза постоянно была на работе, без конца какие-то совещания, даже по телефону редко получалось до неё дозвониться. Мы только один раз выбрались поужинать вместе, представляешь? — М-м. — Но я всё равно доволен, что съездил! Я в восторге от Бродвея! Там как раз премьера была на выходных, и помощница Эльзы достала для нас билеты. Я был просто в шоке! Никогда такого представления не видел. Если бы он был у нас, я бы каждую неделю туда ходил! А уличная еда! М-м-м… Такая вкусная! Жаль только, что до Лос Анджелеса не добрался. Может, как-нибудь вместе поедем — в одиночку это как-то совсем не интересно. Я бы там встретился, конечно, со знакомыми, но с тобой нам было бы в сто раз веселее! — Олаф, как у неё дела? — задала Анна вопрос, мучивший её весь вечер. — О, ты про Эльзу? Всё хорошо! Я же тебе сказал: работа-работа-работа. Удивительно, что она тогда на спектакль со мной выбралась. Но она и там умудрилась провести встречу с партнёрами во время антракта. — Она спрашивала обо мне? Олаф посмотрел на Анну, которая упорно не отрывала взгляда от дороги, и заметил, что её пальцы сжали руль чересчур сильно. Он неслышно вздохнул и сказал как можно веселее: — Конечно! А как же! Ты же её младшая сестрёнка! О! Как же я забыл?! Она тебе передала кое-что. Это у меня в чемодане. — Правда? — Анна чуть не подпрыгнула на сиденье. — Что это? — Сюрприз! — хитро заулыбался он. — Ты знаешь, Эльза так изменилась! Настоящая бизнес-леди. — Она, наверное, очень устаёт. — Да, но ты не переживай, Анна, с ней всё хорошо! Она только вздохнула. — Всё! Приехали! — сказала она пару минут спустя, когда машина остановилась на подъездной дорожке возле двухэтажного дома.

***

Сразу после ужина Кристоф скрылся в своей комнате. Непонятный субботний день оставил в голове неясное чувство опустошенности, почему-то начинало давить в висках. Хотя, может быть, это был просто побочный эффект обезболивающего? Так хотелось побыть в тишине, отмахнуться от этого неясного ощущения. Плюс, он почти не спал ночью — Свен во сне становился мастером художественного храпа, и заснуть под эти звуки было невозможно. Кристоф, даже не раздеваясь, упал на кровать и закрыл глаза. В такие моменты на него всегда находили мысли о бессмысленности и бесцельности его глупой жизни. «Всё-таки, странная она», — подумал Кристоф. Сейчас он вообще не представлял, как мог принять её за мальчишку… Он никак не мог выкинуть из головы то неуловимо-очаровательное движение, которым она откидывала волосы с лица, когда они вместе ужинали в гостиной. Тонкие плечи, усыпанные светлыми веснушками и трогательно беззащитный наклон головы… Глаза такие ярко-голубые… Он заметил, как они, словно александрит, меняют цвет в зависимости от освещения или настроения своей владелицы. И взгляд их такой, будто она хочет о чём-то спросить… Кристоф вздохнул и открыл глаза. Он посмотрел в сторону и заметил на прикроватной тумбочке оранжевый флакон, очевидно, забытый Анной во время поспешных сборов. Он взял его в руки и поднёс поближе, чтобы рассмотреть. — Ксанакс, — прочитал он этикетку и слегка нахмурил брови, припоминая, где слышал это название. «Успокоительное? В любом случае, нужно вернуть. Хорошо, что Ханни записала её номер»

***

Анна и Олаф, поужинав и устав сидеть за столом, устроились на диване перед телевизором. Их мало интересовала передача, которую показывали в этот вечер — она скорее служила музыкальным сопровождением задорной болтовни Олафа, у которого накопилась масса впечатлений и новостей. Он спешил поделиться ими с Анной. Она уже переоделась в тёплую, мягкую домашнюю одежду и сидела, подобрав под себя ноги. Наконец-то она чувствовала, что согрелась, хотя одного взгляда на ведерко мороженного у Олафа в руках было достаточно, чтобы холодок пробежал по тыльной стороне её шеи. Анна поёжилась и отхлебнула ещё горячего шоколада из кружки. Внезапный звук уведомления на телефоне заставил её вздрогнуть. Она удивлённо посмотрела на экран — пришло сообщение с неизвестного номера. — Кто это? — Олаф нетерпеливо заглянул в телефон поверх её плеча, когда Анна открыла сообщение. — Кристоф? Что еще за Кристоф? Ты мне про него ничего не говорила! Анна густо покраснела, прекрасно отдавая себе отчёт, как всё это выглядит со стороны. Ей захотелось провалиться сквозь землю. — Олаф, перестань! — Так, — протянул он, улыбаясь всё шире. — Рассказывай сейчас же! Я не могу поверить, что ты познакомилась с парнем и ничего мне не сказала! — Нет, ты не так понял! Он вчера спас меня от преступников, которые преследовали меня на машине. Это всё. — Что?! — возмущению Олафа не было предела. — Тебя преследовали? Ты в полицию обратилась?! И я узнаю это между делом?!! Ты вообще не собиралась мне ничего рассказывать?!!! — Нет, Олаф, я бы рассказала, конечно. Прости меня, я просто не хотела портить вечер. Глупо конечно, но я надеялась, что если я не буду об этом говорить, то этого как бы и не было. — Ладно-ладно, с этим понятно, потом расскажешь. Но я вот о чём — ты хочешь меня убедить, что покраснела сейчас от огромной благодарности к этому… Как его? Кристофу? — Олаф, перестань, ты всё не так понял! — Анна спрятала лицо в ладонях. — А он симпатичный? Высокий? — заговорщическим шёпотом произнёс Олаф, наклоняясь поближе. — Олаф! — Принимаю это как утвердительный ответ, — безапелляционно заявил он. «С каких-то пор он стал таким проницательным?» — Извини, Олаф, не хочу разрушать твою иллюзию, но ты правда не так понял. Он вообще поначалу принял меня за парня. «А ещё он, наверное, терпеть меня не может», — грустно добавила она про себя. — Ну, я не удивлён. Если ты и дальше будешь так одеваться — в одни свитшоты и джинсы, то даже я, эксперт в романтике, ничем не смогу тебе помочь. Анну насмешил серьёзный тон друга, но она сдержалась, чтобы не засмеяться — не хотелось ранить его чувства. — Так что он пишет? — Я забыла свои таблетки у них. — О! Предложи встретиться, чтобы забрать их! — Я уже написала, что у меня есть ещё, и что он может не переживать. Олаф в ответ на это не нашёлся что ответить и только ударил ладонью по лицу, сокрушаясь о такой прекрасной, но увы, упущенной возможности. Когда они улеглись спать, и Олаф наконец-то заснул, Анна еще какое-то время неподвижно лежала в постели, уставившись в потолок. Громкое мерное сопение друга, доносившееся из противоположного угла комнаты, каким-то образом даже успокаивало. Ночник возле кровати всё ещё горел, и от него по комнате расползались причудливые тени. «Надо бы его выключить», — подумала она, но всё её существо затопила такая огромная волна оцепенения, что она внезапно почувствовала неспособность пошевелить ни единым мускулом, словно кто-то выключил её. Внутренние силы покинули её в одно мгновение. Очевидно, впервые за последние пару дней напряжённого ожидания Анна расслабилась, а её утомлённое тело решило, что с него хватит и попросту отказалось служить. Самое странное — она даже не испугалась этого, только подумала: «Возможно что-то подобное чувствует человек, перед тем как замёрзнуть насмерть».

***

На следующий день, когда Олаф уехал домой, и Анна осталась одна, она достала пакет в серебристой бумаге, перевязанный прозрачной лентой, который вчера торжественно вручил ей Олаф. Открыв его, она увидела вставленную в рамку фотографию, на которой была вся их семья. Она не помнила это фото, и неудивительно, ведь ей на нём было не больше трёх лет. Мама с папой так счастливо улыбались, держа на руках своих дорогих дочурок. Они были такими красивыми и молодыми. Фотография напомнила ей то, что она старалась вспоминать как можно реже — её детство, когда ещё были живы родители. Всё это до сих пор слишком болезненно отзывалось внутри. Анна провела пальцами по холодному стеклу, покрывающему фотографию и вздохнула от ощущения опустошённости и разочарования, наполнившего её сердце, как будто она ожидала, что оно будет хоть капельку теплее. Нелепое желание… Внимание Анны привлёк конверт, который был прикреплен к обратной стороне рамки. Открыв его, она развернула лист бумаги, наполовину исписанный ровным чётким почерком Эльзы, и её глаза расширились от удивления. Эльза никогда не писала ей писем — в основном, из-за разницы во времени они общались с помощью сообщений на телефоне. Здравствуй, Анна! Надеюсь, у тебя всё хорошо. Я здорова, дела в компании тоже идут довольно успешно. Я нашла эту фотографию, когда разбирала отцовские бумаги в их нью-йоркской квартире. Кроме того, там был конверт на моё имя, в котором были инструкции на тот случай, если с ними что-то случится. Если я правильно поняла, что там написано, в нашем доме в Англии, где-то в сейфе должен лежать подобный конверт (формат А4, голубая бумага), но подписанный «Анна Ренделл». Это важно, поэтому найди его, пожалуйста, в ближайшее время. Это как-то связано с тем, что тебе вскоре исполняется 21 год. Код нашего домашнего сейфа — дата рождения мамы. Сообщи мне, как только найдешь. Дальше было написано ещё что-то, но, чем больше Анна читала письмо, тем сильнее её душили слёзы гнева и раздражения. Не дочитав, она отложила листок в строну, стараясь не смотреть на него, сглотнула комок в пересохшем горле и сжала ледяные ладони. Её трясло. «И это всё, чего я заслуживаю от тебя, Эльза?! Ни слова о том, что ты скучаешь? О том, что во всем мире у нас с тобой не осталось ни одного родного, близкого человека? Только дела этой глупой компании, которая может отправляться ко всем чертям?!» Слёзы обиды и разочарования выступили на её глазах. Она легла на диван, свернувшись по-кошачьи в клубок и спрятав замерзшие пальцы между бёдер. Слегка вздрагивающие плечи были единственным, что выдавало её плач. Анна не знала, сколько прошло времени, но, когда она успокоилась, небо за окном потемнело, как будто уже наступили ранние сумерки. Внезапно на весь дом зазвонил домашний телефон, и она вскочила, чувствуя как сильно от страха колотится сердце. Анна почти никогда не пользовалась этим телефоном. Пауза между звонками показалась ей очень длинной. «Может просто ошиблись номером?» Но звонок повторился, и Анна поспешила взять трубку. — Алло? На том конце провода молчали. — Кто это? Молчание продолжалось, только тихий треск телефонных помех был ей ответом, и Анна, испугавшись, бросила трубку. Секунду простояв в оцепенении посреди комнаты, она почувствовала накатывающие на неё волны паники. Как она ненавидела эти приступы на ровном месте! Кто-то просто ошибся номером или балуется, звоня всем подряд, а её сердце замирает от страха. Несмотря на ее попытки придумать обыденное объяснение, ее интуиция была совсем другого мнения о произошедшем. — Глупости! — сказала она как можно громче, как будто кто-то мог её услышать. Анна выглянула из окна на дорогу перед домом и увидела, что машина, в которой дежурил констебль, стоит на месте. Она вздохнула с облегчением. То, что она была не одна, вселяло чувство безопасности. Нужно было как-нибудь отвлечься, и Анна пошла в кабинет отца. Несмотря на раздражение от сухого делового тона письма, она всё-таки решила выполнить просьбу сестры. Она поднялась на второй этаж, открыла тихо скрипнувшую дверь и включила свет. Анна редко заходила в эту комнату, это была привычка, усвоенная с детства — мама просила их не мешать папе работать. Сейчас, вдыхая до сих пор не выветрившийся сладковато-терпкий аромат табака, вперемешку с запахом старой бумаги и пыли, у неё в голове одна за другой вставали картины прошлого. Мотнув головой, Анна постаралась переключиться на то, зачем она пришла сюда. Сейф был вмонтирован в стену за зеркалом, висевшим над камином. Она сняла большую тяжёлую раму и увидела дверцу с кодовым замком. Покрутив колёсико и дождавшись характерного щелчка, Анна заглянула внутрь — на полке лежало несколько папок и шкатулка с фамильными драгоценностями. Она слегка улыбнулась, вспоминая, как они однажды втроем с мамой и Эльзой играли в принцесс, надели их все и принялись фотографироваться. Потом, к сожалению, пришлось удалить все фотографии, чтобы они случайно не утекли в сеть и не стали приманкой для воров. Снова на глаза навернулись слёзы. Анна вздохнула и достала стопку папок, положив её на каминную полку, чтобы было удобнее искать интересующий её предмет. Среди них она сразу увидела большой конверт голубого цвета с её именем посередине. Мгновение она просто смотрела не моргая на уверенный, размашистый почерк отца. Внезапно это всё показалось ей таким странным — годами она нуждалась в утешении и заботе родителей, чувствовала себя одной в огромном мире и не знала, что этот конверт лежит просто у неё под рукой. Анна вытерла слёзы и пошла к рабочему столу за ножом для бумаг. Внезапно её внимание привлёк странный шум — словно кто-то приглушенно переговаривается под окнами. Она на секунду подумала, что это могут быть просто поздние прохожие, но потом вспомнила, что окна кабинета выходят на задний двор. Ум Анны заработал с лихорадочной скоростью — кто бы мог подумать, что её постоянная паранойя может быть полезной. Тем не менее, именно благодаря ей она почувствовала себя морально готовой к этой ситуации. В первую очередь она выключила свет в комнате и осторожно выглянула в окно, стараясь не сильно высовываться. На заднем дворе, прямо под окнами её комнаты, стояли два человека в тёмной спортивной одежде. Они держали в руках веревки. Один из них, неслышно ступая по дорожке из мелкого гравия вдоль стены, надавил на ручку задней двери, которая не поддалась, и Анна почувствовала почти ошеломивший её приступ радости, когда вспомнила, как запирала её на ключ. Прежде, чем они надели шапки и маски, она успела увидеть, что у одного из них рыжие волосы, немного темнее, чем её собственные. Анна поняла, что у неё почти нет времени. Главное сейчас было — добраться до машины констебля. Но как?! Она постаралась глубоко вздохнуть, чтобы успокоить колотящееся в груди сердце. Пытаясь ступать как можно тише, она вышла из кабинета, захватив с собой шкатулку и светло-голубой конверт — возиться с сейфом не было времени, а оставлять семейные реликвии преступникам она не собиралась. В своей комнате Анна не стала включать свет — она и так помнила, где её рюкзак. Сунув в него шкатулку, конверт и еще несколько вещей из комода, она проверила, на месте ли ноутбук и кошелёк, схватила с тумбочки телефон и зарядку. Конечно, нужно было позвонить в полицию, но Анна боялась, что они могут её услышать и решила, что первым делом доберётся до дежурной машины, а потом сразу позвонит инспектору. Анна направилась в подвал, рассудив, что это последнее место, в котором они будут её искать. Спустившись на пару ступенек подвальной лестницы, она прикрыла за собой дверь, оставив щель, через которую ей был виден коридор, ведущий на задний двор. Спустя пару минут напряженного ожидания, она услышала тихий щелчок замка, и дверь неслышно открылась, пропуская злоумышленников, которые по очереди проникли в дом. Анна закрыла себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть — она не должна была издать ни звука. Может быть тогда они сразу отправятся наверх, и она сможет улизнуть через приоткрытую дверь. Один из злоумышленников — рыжий, прошептал напарнику: — Иди наверх, она скорее всего там. А я, на всякий случай, проверю первый этаж. Анна чертыхнулась про себя, когда он исчез из её поля зрения. Вначале его шаги звучали довольно громко — он ходил очень близко от двери, за которой скрывалась Анна, и она боялась даже вздохнуть. Ей казалось, что он точно услышит, как сильно бьётся её сердце, двери распахнутся, и он найдёт её. Но вскоре шаги стали удаляться, и она вздохнула с облегчением, переводя дыхание, всё ещё не решаясь выйти из своего укрытия. Внезапно Анну осенило: «Если тот второй сейчас поймёт, что меня нет наверху, я пропала!» Отчаяние придало ей решимости и, как только шаги стали доноситься откуда-то со стороны кухни, она выглянула в коридор. Расстояние до задней двери было не более четырёх метров, но сейчас оно казалось ей непреодолимым, тем более, чёрный ход просматривался с лестницы. В любом случае, выбора у Анны не было. Она выскользнула из подвала, ступая по-кошачьи неслышно и оглядываясь по сторонам. Прокравшись по коридору и открыв дверь на задний двор, она наконец-то оказалась на улице. Только тогда смогла вздохнуть с облегчением. Теперь ей предстояло как можно незаметней прокрасться к патрульной машине. В звенящей, напряженной тишине вдруг зазвонил её телефон, Анна судорожно выхватила его из кармана и выключила, отчаянно надеясь, что в доме этого не услышали. Она без оглядки побежала к соседнему дому, перелезла через невысокое ограждение, спряталась в живой изгороди из каких-то колючих растений и только тогда посмотрела на экран — на нем было уведомление о пропущенном звонке с неизвестного номера. Она на всякий случай включила беззвучный режим. Лежать на холодной мокрой земле было очень неприятно, но в этот момент Анне было всё равно. Только здесь она смогла наконец-то отдышаться. В висках стучало, сердце всё ещё не собиралось сбавлять темп — выброс адреналина заставлял его биться под сотню ударов в минуту. Снова зазвонил телефон, напугав Анну. Снова это был тот же неизвестный номер. — Алло! — набравшись смелости, шёпотом ответила она. — Анна? Ты как, не занята? — с облегчением она узнала голос — это была Ханимарен. — Ханимарен, я не могу сейчас говорить. — Что случилось, почему ты шепчешь? — Здесь эти люди… Кажется… Не знаю, но я смогла выбраться из дома… — Анна, где ты? — Я возле своего дома. — Я имею ввиду, какой адрес? — Ханимарен уже почти кричала. — Хемпстед, Линден Лейн, дом четыре. Она услышала, как Ханимарен повторила адрес куда-то в сторону. — Анна, держись, я вызову полицию. — Вообще-то здесь дежурит констебль, я как раз пытаюсь подобраться к нему поближе. — Анна, не высовывайся! Ты в своём уме?! — Я спряталась возле соседнего дома в кустах… — Ты не знаешь, что им нужно? Может это просто грабители? — Нет, я подслушала, они говорили… — Анна не выдержала и расплакалась. — Они говорили, что ищут меня. У них верёвки… — Анна, держись, помощь уже в пути. Лежи как мышка, не высовывайся! — Хорошо. — Мне нужно отключаться, чтобы позвонить в полицию. Анна, ты продержишься? — Да… Ханимарен закончила звонок, даже не попрощавшись. Анна старалась не издавать ни звука, как и говорила Ханимарен, даже зажала рот рукой, чтобы подавить всхлипы. Она должна была взять себя в руки. Из дома тем временем не доносилось ни звука — злоумышленники очевидно старались не выдавать своё присутствие до последнего. Наверное поэтому констебль никак не реагирует. Анна попыталась через щель в ограждении посмотреть на свой дом — со стороны казалось, что ничего не происходит. Навязчивая мысль о том, что нужно было каким-нибудь образом предупредить полицейского об опасности, не отпускала её, несмотря на то, что Ханимарен сказала не высовываться. Всё на улице так долго хранило вид мирного пригородного вечера, что Анна даже рассердилась — настолько невыносимо было ожидание неизвестности. «Когда уже эти идиоты поймут, что меня нет в доме?!» Анна решила подползти немного поближе к дороге. Кусты можжевельника или какой-то низкорослой ели больно кололись, когда Анна раздвигала их замерзшими руками, царапали её по лицу, но она боялась покинуть свое колючее убежище. Вдруг кто-то сейчас следит за улицей? Она остановилась, присев на корточки, посмотрела на свои поколотые, кровоточащие пальцы и заплакала от боли и унижения — как будто это она была преступницей и вынуждена была прятаться и убегать… На дальнем конце улицы из-за поворота выехал пикап и стал медленно приближаться к дому Анны. Она рискнула выглянуть из своего укрытия, пытаясь понять, кто это. Без очков она могла только заметить, что машина красного цвета, совсем как… Водитель слегка притормозил возле патрульной машины, затем двинулся дальше, ещё сильнее сбавляя ход, как будто высматривал кого-то в темноте. Он явно заехал сюда не случайно. Теперь Анна уже почти на все сто была уверена, что это машина Кристофа, но на всякий случай спряталась за куст, видя, что свет фар ползет к ней. Когда Анна наконец-то увидела водителя и узнала его, от облегчения с ней чуть не случилась истерика. Она взяла себя в руки, пригнулась как можно ниже к земле и выбежала на дорогу, а Кристоф, увидев её, затормозил и открыл дверь со стороны пассажирского сидения. — Скорее, Анна! Как только она запрыгнула в машину, Кристоф ударил по газам и рванул с места. — Нужно предупредить констебля, ты как раз проезжал мимо него… — Мы должны поскорее убраться отсюда! — Кристоф нахмурил брови, не отрывая взгляда от дороги. — Нет, ты не понимаешь… Подожди… — сказала Анна, оглядываясь назад. — Анна, они убили его. И нас пристрелят, если задержимся здесь. — О Боже! — воскликнула она, пряча лицо в ладонях. — Что у тебя с руками? — спросил Кристоф обеспокоенно. Анна посмотрела на свои руки, но слёзы застилали ей глаза. «Из-за меня убили человека… Нет… Лучше бы я умерла… Ненавижу себя…» Кристоф уже несколько раз окликнул её по имени, но она никак не реагировала. Тогда он схватил её за плечо и встряхнул, стараясь вырвать из оцепенения. — Анна, посмотри на меня! Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Замерла, перестав плакать. — Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Ты не виновата. Постарайся успокоиться, — сказал он отрывисто. Странно, но его уверенный тон и тёплый взгляд подействовал на неё, и она смогла взять себя в руки. — Потерпи немного, скоро всё закончится, — прошептал Кристоф, снова глядя вперёд и выбирая одному ему ведомую дорогу.