Фальстарт

Человека перед ним звали Мэтт - нет, Клинт, я сломаю тебе руку, если ты начнешь звать меня Мэтти - Мердок. Мэтт явно намеренно дождался момента, когда Кейт уйдет - не хотел рисковать своей тайной или просто избегал людей? - и пришел к нему. Бартон, как повелось, не удивился. Лишь с цепкой внимательностью рассматривал его, отмечая косую ссадину от щеки до уха и две еще совсем свежие полосы от ножевых - у шеи и на левой руке - которые, уходя дальше, прятались под жестким черным костюмом. Количество повреждений на теле наверняка было многим большим, но глухие одежды препятствовали их обнаружению, а сам Мэтт, сидя прямо и привычно расслаблено, не давал ни единой причины полагать, что у него сейчас срастаются совсем недавно сломанные ребра. Клинт знал историю Мэтта - пожалуй, даже лучше, чем хотел бы. И знал его - действительно долгое время, еще с момента, когда он бегал в непритязательном черном облачении, обматывая половину лица черными льняными тряпками. Он знал - что Мэтт скрывает за улыбкой раздирающую изнутри боль. И иногда его по-настоящему страшило то, что он понятия не имел, насколько глубока эта кроличья нора. От этого казалось... Что Мэтт всегда балансирует где-то на грани. Что он здесь лишь из-за того, что не оступился. В своей мере, почти перманентная жгущая тревога за Мэтта помогала ему отвлечься от апатии пополам с самоненавистью. Сорвиголова привык вваливаться к нему через окно, тихо перекатившись по полу для смягчения падения. Удивительным было то, что он ни разу не побил стекол даже в самом начале, а впоследствии Клинт опривык оставлять это окно хотя бы приоткрытым большую часть времени - так или иначе, но он был рад видеть своего друга. Но сегодня он пришел ногами по тротуару, благодарно кивнул Тито, когда тот придержал ему дверь, поднялся в лифте наверх и разбудил почти позволившего сну утянуть себя Клинта осторожным и негромким условным стуком - Мэтт общался морзянкой совершенно филигранно. Стук. Пауза. Три последовательных. Пауза. Два коротких. Пауза. Один длинный - и следом еще один короткий. Это было почти приятно. Они сейчас на кухне - Клинт хлещет кофе, Мэтт неторопливо тянет зеленый чай без сахара. Это, определенно, извращение, но ему на самом деле идет быть изворотливым ублюдком, терпко улыбаться и тянуть чай. Адвокат, как-никак. Говорить с Мэттом отчего-то намного проще - возможно, из-за того, что у него самого было слишком много тараканов в голове, а, быть может, из-за того, что он был слеп, и потому по определению затруднялся читать язык жестов. Он впервые за долгое время говорит - и, черт, до чего непривычно. - Встретил недавно девчушку, - отметил он немного отвлеченно, - очень просила автограф. Такое странное дело: вокруг тебя сверхлюди в радужных трико, спасающие мир каждую среду, а кто-то все равно интересуется не ими, а мной. Почти неправильно, - он покачал головой. - У всех свои предпочтения, - Мэтт индифферентно пожал плечами. Будучи трижды запасным во всей этой супергероике, он был очень отдален от подобной кутерьмы, - наличие ребят вроде тебя показывает, что даже полный идиот может стать настолько крутым, чтобы стоять в одном ряду с магами и суперсолдатами. - Для таких существует Тони, - отмахнулся, усмехаясь, Клинт. - Ты сейчас назвал Старка идиотом? - не меняя тона, уточнил Мэтт. Бартон не мог видеть, но был уверен, что его глаза смеются. - Туше, - он приподнял руки в мирном жесте, - хотя, конечно же, гениальность Тони не значит, что он не идиот, - ввернул он, усмехаясь. - И ведь ты даже не отреагировал на то, что я назвал идиотом тебя, - Мэтт разочарованно покачал головой. - Был бы не идиотом - не лез бы вечно в драку, - Клинт пожал плечами, - а чего на правду-то отвечать. Помолчали. Клинт допил очередную кружку кофе и подумывал о том, чтобы забить и пить просто из кофейника, который оставался еще полон где-то наполовину. Ощущение присутствия Мэтта было до непонятного мягким. С ним даже просто молчать было уютно. Неудивительно, что к нему тянулись люди - свои, чужие, герои, злодеи, простые люди, мутанты. - Сам-то как? - поинтересовался он, чеша затылок. - Да там... Меченый, - ответил Мэтт, ощутимо поморщившись - это было заметно даже за очками. Клинт понятливо гмыкнул - все же что-то, что не менялось из года в год. - Насколько же для вас обоих это принципиально, - он качнул головой. Это почти казалось обоюдной одержимостью, и потому не нравилось вдвойне. - Он хочет меня убить. Куда ж принципиальней? - Мэтт безразлично пожимает плечами, словно бы не придавая всему этому действительно большого значения. Это было ложью. Мэтт Мердок всегда лгал - себе, Клинту, близким, окружающим. Долгое время Клинт не знал о Мэтте ничего. Упаси боже, да он даже не знал, что он слепой, еще и пялился так странно, пытаясь понять, как тот видит через тряпки и совершенно ребячливо пытался убедиться в том, что сорвиголова более чем видит все. О радаре он, соответственно, тоже не имел ни малейшего понятия, поэтому в том туре ему не было суждено выиграть. Разумеется, Мэтт, несмотря на то, что они более чем приятельствовали, как-то по странному притеревшись друг к другу со всеми этими странными пересечениями и встречам по лучшим мусоркам адской кухни, не собирался раскрывать ему своей настоящей личности. Клинта самого к нему занесло - в конторку "Нельсон и Мердок", где он искал адвоката для Айми касаемо ее дела с бывшим парнем, с уже привычным энтузиазмом взявшись за то, что его даже не просили делать. То, каким хером его занесло от Бед-Стая до аж Клинтона, было отдельной и невероятно неловкой историей... Поэтому обычно Клинт предпочитал уточнять лишь то, что ему кто-то из бесконечного ряда знакомых очень активно советовал глянуть именно их. Клинт был в любой мере придурком, но не был идиотом - заметил и пугающе знакомый голос, и выверенную намеренность демонстрации собственной немощности, и то, как легко, пожалуй, скрепить меж собой дубинки с крюком, образуя трость, и идентичную манеру движения вплоть до рефлексов и микроэмоций. Он, не дурак, не сказал ничего вслух, все же организовал адвоката для Айми, с которой в тот же момент и связался, получив в лицо смешанные благодарности пополам с "Я бы сама справилась, ты, Бартон", но, уходя, попросил у Мэтта номер, надавив на вероятность того, что у кого-то из его людей в будущем также возникнет надобность в адвокате, и он предпочтет нанять кого-то уже знакомого. В личной переписке Клинт позвал Мэтта попить вместе кофе - по правде говоря, он почти любую встречу сводил к тому, чтобы попить кофе - и познакомился с Мэттом во второй раз, очевидно не скрывая, что понял, кто он. Это было вторжением в личное пространство и вряд ли его друг очень хотел расширять круг тех, кто знал бы, кем является Сорвиголова... Но, в любом случае, он перенес это гораздо проще, чем мог бы, лишь посмеиваясь напомнил, чтобы Бартон не распространялся обо всем этом кому не попадя. Да и кому попадя, в общем-то, тоже. Так и повелось - они продолжали встречаться на улицах Нью-Йорка по ночам, когда обстоятельства вынуждали покинуть свои зоны ответственности, а днем иногда играли в дартс, пили кофе и обсуждали... Ну, не погоду ведь. Ерунду всякую - от книг до слухов, от истории до сплетен, и Мэтт лавировал меж всем этим с такой непонятной легкостью, что оставалось лишь дивиться. Он был хорошим другом, в любом случае - ценил пространство, не задавал ненужных вопросов, умел прикрыть спину и был до непонятного своим в этой своей супергероике в рамках одного чертового района, что делало Клинта к нему гораздо ближе, чем к бесконечной веренице супер-солдат и инопланетянин-богов. Мэтт, кажется, тоже не особо на него жаловался, и это даровало непонятное, но отчаянно-умиротворяющее спокойствие.