О любви, преступлениях и собаке

Василиса проснулась от шума на кухне. Ни Максима, ни Мухтара уже не было. По квартире расползался запах чего-то очень вкусного. Наскоро приведя себя в порядок, девушка вышла на кухню. Жаров готовил блинчики, причём с весьма уверенным видом, как будто делал это не в первый раз. (На самом деле он часто готовил завтраки бывшей жене, но Василисе об этом знать было необязательно). Мухтар голодным взглядом смотрел на тарелку с уже готовыми блинами. Заметив Василису, он громко гавкнул, привлекая внимание хозяина. - О, Вась, ты уже встала? Доброе утро. А мы тут вот... Тебе... - Жаров смущённо улыбнулся. - Спасибо, мои хорошие! Не знала, что что умеешь печь блинчики. Только вот, - девушка усмехнулась, - кто вам разрешал по чужим шкафам лазить? - Ну, ты же не будешь нас ругать? Попробуй лучше, скажешь хоть, вкусные или нет. - Ну конечно не буду. Сейчас, - Василиса взяла верхний, ещё горячий блин, и откусил кусочек, - М-м-м! Очень вкусно! Даже я бы так не смогла, наверное. Ну, что, что? - Голодный взгляд Мухтара переместился с тарелки и теперь заглядывал девушке прямо в душу, - Ну, держи кусочек, ты же тоже старался. Максим наконец дожарил последний блин и сел рядом с Василисой. Несколько минут они ели молча. - Макс, у тебя во сколько сегодня самолёт? - В два, а что? - Да просто... - М? - Нет, ничего... На самом деле Василиса прямо сейчас вела борьбу с самой собой. Продолжая ночной спор, она то собиралась признаться Жарову прямо сейчас, то скрывать правду до конца своих дней. Всё больше склоняясь ко второму варианту, она бы воплотила его в жизнь, но Максим заговорил первым. - Вась... - очень неуверенно начал мужчина - Да? - Я ведь веду себя как влюблённый идиот, да? Выглядел он при этом таким печально-наивным, что Василиса не могла не улыбнуться. Но улыбка получилась, под стать моменту, грустная. - Не ты один, Макс, не ты один. Она будто случайно прикоснулась к его руке. Он внимательно смотрел на неё, она отвечала до боли знакомым взглядом. Но ни один из них не решался сделать то, чего хотелось обоим. Но Василиса решила пока не мыслить столь категорично. Никто не помнил, кому именно пришла в голову эта гениальная идея, но до аэропорта решили идти пешком ("Всего семь километров, подумаешь, и больше ходили!") В итоге прошли только половину пути, потом вызвали такси. Но за те сорок минут успели обсудить почти всё. Почти - потому что к теме любви они не больше не возвращались. И тот, и другая считали, что позволили себе слишком многое. Максим, к тому же, считал невежливым слишком настойчивые проявления внимания, а Василиса, в свою очередь, считала, что нельзя быть столь непоследовательной. Хотя в остальном, по сравнению с первыми днями, пропала абсолютно вся неловкость. Они вновь общались как старые друзья. Но ни одному из них уже не хотелось быть друзьями. Уже в аэропорту Василису как громом поразило - сейчас или никогда. Ей нужно признаться Максиму во всём. Да и необязательно во всём. Достаточно самого главного. Напряжения ситуации добавляло то, что до конца посадки оставалось десять минут. - Вась, ты же приедешь ко мне в следующие выходные? - А? Да, да, конечно... Василиса постаралась собраться с мыслями. - Макс, мне нужно тебе кое-что сказать. Прямо сейчас. - Да? Тогда, я думаю, мне тоже есть что сказать тебе. И, как я понимаю, разговор у нас об одном и том же. - Скорее всего, ты понимаешь правильным. Так вот, я... Василиса вздохнула, подбирая нужные слова. И вдруг поняла, что никаких слов не нужно. * * * Иногда говорят, что аэропорт видел больше искренних поцелуев, чем ЗАГС. Только что это фраза подтвердилась ещё раз. - Ну всё, идите, а то на самолёт опоздаете, - Василиса улыбнулась и легонько толкнул Макса. - Вась... - Максим не мог больше вымолвить ни слова, поэтому просто ещё раз поцеловал её (на этот раз, правда, в щёку) и, продолжая улыбаться, пошёл в сторону эскалатора. Мухтар, в свою очередь, облизал Василисе ладони и бросился догонять своего хозяина. Василиса стояла и не верила в происходящее. Она только что поцеловала Жарова. Три месяца. Три чёртовых месяца она говорила себе, что не должна этого делать. И вот так, в один день... А, впрочем, она впервые за три месяца сделала всё так, как должна была.