О любви, преступлениях и собаке

Василиса позвонила дважды. Как и обещала — когда приехала и когда добралась до гостиницы. Но прошло уже почти два месяца, а она больше не звонила. Видимо, ждала «пока всё наладится». Максим по девушке откровенно скучал. И вроде всё было хорошо: с новым следователем, кажется, нашли общий язык, на работе всё отлично, даже симпатичная соседка недавно пригласила на чай. Но что ему этот чай, если он пьёт его не с Василисой?! Позвонить первым он тоже не решался. Вдруг помешает, может, у неё сейчас сложности. А может, всё, наоборот, настолько хорошо, что ей просто некогда звонить старым знакомым, она счастлива на новом месте? Оставалась одна надежда — приближался День Рождения Василисы. В другой день Максим подумал бы о том, что может ей помешать, но не сегодня. В конце концов, он имеет право поздравить подругу! (Да-да, именно подругу, Самойлов, нечего так смотреть!) Утро выдалось просто замечательным. Светило солнце, на улицах не было пробок, а за два часа не поступило ни одного вызова. — Лёш, ну что, мне звонить Василисе? — Ёжкин кот, Жаров, ты уже третий раз спрашиваешь! Позвони ты ей наконец да успокойся! — Ну, хорошо, я позвоню. А что мне ей говорить? — А ты что ли так мало народу за свою жизнь поздравил, не знаешь, как это делается? — усмехнулся Самойлов. — Это всё-таки не кто-то там, а Василиса, с ней по другому надо. — Ну, ты позвони, а там уж решишь, что говорить. — Отличный совет, спасибо тебе огромное, — раздражённо пробубнил Макс. — Нет, Жаров, я серьёзно. Звони давай быстрее, а то поступит вызов какой, до ночи закрутимся, так и не успеешь ничего… — Всё, понял. Звоню, — Максим выдохнул и набрал номер Василисы. Она не отвечала. С каждым гудком Жаров дышал всё реже и реже. Вот уже пятый гудок, а она не отвечает… Седьмой… Восьмой… Девя… — Макс? Доброе утро… Сердце Максима сделало сальто. Тот самый родной голос, который он не слышал два месяца, но который мечтал услышать каждый день. Голос с нотками растерянности, которую заглушали радость и огромное облегчение. Максим глубоко вдохнул. — Доброе утро, Вася… — уже спокойнее продолжил, — я хотел поздравить тебя с Днем Рождения от всех нас и от Мухтара в первую очередь… А ещё спросить — у тебя как дела? — Ой, Макс, спасибо за поздравления, мне, кстати, Жанетта утром звонила, — Максим уже решил, что девушки обсудили всё, что только можно, и Василиса не захочет рассказывать ему всё во второй раз. Но он чуть не прослушал следующее предложение. — Я, правда, в метро была, поговорить толком не получилось. Так что теперь ты просто обязан рассказать, как вы там без меня живёте. — Да живём потихоньку. Нового следователя ты видела, мы с ней сработались, а так всё по старому. На прошлой неделе раскрыли серию убийств, но это долгая история… Ты мне лучше скажи — ты-то там как? — Я? — Максу показалось, что голос Василисы немного надломился, — У меня тоже всё хорошо. Коллектив дружный, работа интересная, в общем, всё замечательно. — Да? Понятно, — Максим взглянул на Лёху, в глазах читался вопрос, который Жаров задавал другу уже вторую неделю. Самойлов яростно закивал. — Вась, слушай, а ты… Ты не будешь против, если мы к тебе приедем? — Макс даже прикрыл глаза, пребывая в уверенности, что всё пойдёт не так, как надо. — Мы? — Ну… Я. И Муха. — Максим… — Это «Максим» ударило Жарова, как хлыстом. Василиса называла его так только в первые дни знакомства и в тех случаях, если он сильно провинился. Поэтому он готов был поручиться, что знает её ответ. — Максим, я не уверена… Мы ведь… И… — Василиса замолчала на несколько секунд. За эти несколько секунд мир Максима Андреевича Жарова успел рухнуть, и ничто не могло помочь. — А, впрочем, хорошо, приезжай. Мир Максима Андреевича Жарова тут же собрался воедино. — Да? Спасибо… — Позвонишь мне вечером, обо всём договоримся, хорошо? Только после восьми, я до этого времени на работе. — Хорошо, договорились. Пока, Василис. Привет тебе от Лёшки с Мухтаром. — Пока, Макс. Им тоже привет передавай. Максим положил трубку. — Лёш… — такого счастливого тона от себя не ожидал даже он сам. — Да я уж понял, у тебя на лице всё написано. Ну вот, а ты боялся. Смотри, как всё вышло. — Оно, конечно, вышло, но вдруг мы встретимся и всё будет только хуже? — Нет, ну ты опять за своё?! Всё будет хорошо, по крайней мере, лучше, чем сейчас, понял? — Да понял, понял. В этот момент в кабинет влетела Жанетта. — Ой, ребята, я тут Василисе звонила, ну, поздравить с Днём Рождения. Она просила всем вам передать огромный привет. И тебе, Максюш, отдельный, — Лёша хмыкнул, — Так, — девушка нахмурилась, — я надеюсь, вы не забудете ей позвонить, особенно ты, Максим! Два опера переглянулись, и, не сдержавшись, фыркнули. — А что я такого сказала? — Спросила Жанетта у Мухтара. Мухтар залаял, мол, это всё сердечные дела хозяина, и уж кому-кому, а ей, Жанетте Сельской, всё должно быть и так понятно. * * * Поезд подъезжал к Санкт-Петербургу. У окна сидел мужчина и задумчиво смотрел в окно. У его ног лежал пёс. Вот уже на протяжении нескольких часов мужчина думал об одном и том же. «А вдруг у неё кто-то есть? Или был. Или она безответно влюблена в какого-нибудь симпатичного коллегу. Хотя, она всегда была против служебных романов. — Ага, против. Но, тем не менее, она в тебя года три была влюблена, и два месяца назад ситуация была весьма неплохая, — ехидный голосок в голове, который есть у каждого человека, вступил в дело, — и если бы в нужный момент кое-кто не затормозил… — Так, хватит! — приказал голосу Жаров, — Суть не в этом. А в том, что она может быть вовсе не рада меня видеть. Невозможно забыть то, что было между нами за два месяца. А она сама решила остаться друзьями. Так что она может расценить мой приезд как попытку возобновить отношения. А это вряд ли хорошо закончится. — Совершенно не вижу логики, — ехидный голос немного напоминал Самойлова, — она решила остаться друзьями, ты решил по-дружески приехать, что не так? — Да-да, конечно. А кто только что говорил, что она была влюблена в меня три года. Напомню, что почти всё это время у нас всё было «по-дружески». Ну и что из этого вышло? — Ну, может быть, она тоже до сих пор тебя любит, причём далеко не как друга? — Но она сама приняла такое решение! — Но, может быть, она растерялась или испугалась? Ведь всякое может случиться. — Нет, я знаю Васю, она говорит не то, что думает, только в крайних случаях. — И поэтому три года вы были «просто друзьями»? — Да хватит постоянно мне об этом напоминать! И вообще, это был очень даже крайний случай! — Ну, так может и сейчас был крайний случай, о котором ты даже не подозреваешь! — Да что это может быть? — Много чего. Она могла влюбиться в кого-нибудь и уехать, чтобы не мучить тебя. Могла испугаться кого-нибудь или чего-нибудь, о чём не могла тебе рассказать. Могла забеременеть, в конце концов! — Так, хватит! — Максим ударил кулаком по стеклу. Сосед удивлённо взглянул, но промолчал. Мухтар залаял. — Да, Мух, ты прав. Хватит разговаривать с самим собой, так и с ума сойти недолго. Ой! — Макс вдруг посмотрел в окно, — Чего же ты не сказал, что мы уже подъезжаем? Выйдя из здания вокзала, Жаров развернул листок, на котором был расписан путь до дома Василисы. Она объяснила Максиму, как к ней добраться в тот же вечер, после первого звонка. На случай, если больше созвониться не удастся. Как выяснилось, не зря. Это действительно был их единственный разговор. Всю оставшуюся неделю неотложные дела были то у Макса, то у Васи. Даже точную дату и время приезда Василиса не знала. Знала только, что гости приедут в выходные. Макс волновался ещё и потому, что приходилось делать девушке сюрприз, а в сюрпризах он никогда не был силён. Но, так или иначе, он сел на автобус (в метро с собакой не пустили), доехал до нужной остановки. По пути купил любимых Василисиных белых роз. И всё дорогу старался не думать, что будет, когда он достигнет места назначения. И вот, тот самый дом. Лифт довозит до восьмого этажа. Первая квартира налево. Он звонит в дверь. Слышит шаги. Её шаги. Три оборота ключа. Она стоит перед ним в серой домашней футболке. На ней фартук, а за её спиной распахнуто окно. Она улыбается — растерянно, но за этой растерянностью прячется безграничное счастье. Это же счастье, но уже ничем не скрытое, плещется во взгляде. В её чудесном, самом красивом на свете взгляде. Он смотрит в её глаза и не может оторваться, он готов простоять так целую вечность и ещё несколько секунд. Её тонкие, нежные пальцы касаются его руки. — Здравствуй, Вася