Страшная сказочка про любовь

Багровые шрамы проступали на бледной коже, и взгляд светлых, переменчивых глаз казался пустым. Но тем не менее иногда Белль казалась почти прежней: поворот головы, жест, каким она накручивала на палец прядь вьющихся от влаги волос, то как она наливала чай до золотого ободка, так, что ни сливкам, ни сахару уже не находилось места в чашке. — Это не тот сервиз, — заметила она как-то, сосредоточенно посмотрев на чайник. — Не тот, — согласился Румпельштильцхен. Проблески воспоминаний об их прошлой жизни уже не производили на него прежнего впечатления. Магией разбудить память девушки не получалось. Наука предлагала вооружиться терпением. Было ещё светлое волшебство. Феи, чьё древнее могущество могло многое, но они и с людьми не любили им делиться. Не то что с Тёмным. — А где тот? — присаживаясь на свободный тубарет, спрашивала Белль. Виктор Франкенштейн говорил, что то, что она проявляла к чему-то интерес было хорошим признаком. — Он разбился. — Это я разбила? — нахмурилась Белль, силясь что-то вспомнить. — Нет. Я, — Румпельштильцхен старался, чтобы его голос звучал успокаивающе, — тебя тогда тут не было. — А где я была? — Долгая история. Он протянул руку через стол и погладил её по плечу. Румпельштильцхен нанял Белль няньку. И не одну. Никто не задержался надолго, но ни одна не рассказала о том, что возлюбленная Тёмного покрыта шрамами, боится стричь ногти, зовёт наводящего на округу ужас мага запросто Румпелем и больше всего напоминает зашуганного и немного недоразвитого ребёнка. Румпельштильцхену уже давно не было нужды пачкать кровью сапоги из-за очередных служанок. Его познания в зельеварении позволяли ему изготавливать эликсир забвения, точно, до грана рассчитывая состав и варьируя его. В зависимости от соотношения ингредиентов кто-то из не ужившейся прислуги напрочь забывал о пребывании в Тёмном замке, а кто-то не помнил ничего связанного с Белль. Третьей сиделке маг подбросил ложные воспоминания. С зельем для восстановления памяти всё было сложнее: оно легко возвращало, украденные магией воспоминания, но вернуть те, что похитила сама смерть, оказалось не в силах. Регина вскоре обнаружила присутствие девушки в замке. Заявилась прямо в библиотеку, застала Белль за чтением и отпрянула в ужасе. Впрочем, Белль тоже испугалась. Закрыла лицо руками, выкрикнула протяжно и жалобно: «Румпель!» и маг тут же явился на её зов. Белль прильнула к нему, пряча лицо у него на груди. — Пусть она на меня не смотрит, пусть она на меня не смотрит, — бормотала девушка, цепляясь за жилет мага. — Всё хорошо, милая, — гладил маг Белль по вздрагивающим плечам, а Регина бесновалась. — Ты говорил, что воскрешение не возможно! Даниэл! — восклицала ведьма, расхаживая мимо полок с книгами. — Мы не смогли его вернуть даже с помощью твоего чёртова доктора! Румпельштильцхен скривился в ехидной улыбке и, не выпуская Белль из объятий, дернул левым плечом. — Я не виноват, что твоя матушка первым делом раздавила Даниэлу сердце. Не какую-то мышцу, на подобие гномьего насоса, перекачивающую кровь, а магическое сердце, в котором заключена сама душа. — А не ты ли научил Кору вырывать сердца?! — прорычала королева, резко разворачиваясь на каблуках. — Поверь мне, твоя матушка и до знакомства со мной была отнюдь не невинной овечкой. При других обстоятельствах Румпельштильцхен мог бы выразиться и покрепче, но пугать Белль, которая и без того дрожала от страха, не входило в его планы. А вот то, что Регина наткнулась на бедную девушку, в чём-то было ему даже на руку. Это могло сделать Злую Королеву ещё Злее и склонить её к последнему шагу — Проклятию. Надо лишь позаботиться о том, чтобы в той жизни Регина не смогла бы их разлучить. Но… одно заклинание, и пара сделок, которые он планировал заключить довольно скоро… Время ещё терпело.