Живое доказательство

Ну а сейчас, летней ночью, мрачную комнату Озаряет частица неугасимого света Господня. Это была вся красота, которую я способен вынести, Словно пропущенные слова в некой молитве, Которую я никогда бы не смог произнести. Bruce Springsteen - Living Proof

Сеул, Южная Корея, 1952 год Бриенна знала, что ступает на тернистый путь ещё тогда, когда по завершении офицерской подготовки во всей Азии не нашлось женской формы класса А подходящего размера. Смирившийся и недовольный сержант снабжения в конце концов просто швырнул ей комплект мужского обмундирования и крикнул, чтобы она проваливала к чертям из его куонсетского ангара (1). По крайней мере, она была уверена, что доставшаяся ей одежда гораздо удобнее, чем форма остальных медсестёр. Их раздражали затяжки и стрелки на чулках, не говоря уж о том, что мужчины вечно норовили запустить руку под юбку. Бриенне на это жаловаться не приходилось. Вздохнув, она вышла из ангара, окидывая взглядом вертолёт, на котором предстояло добраться до 121-го эвакуационного госпиталя в Ыйджонбу (2). В обозримом будущем это место станет ей домом. Работать там она будет под началом полковника Рендилла Тарли, ярого приверженца жёсткой дисциплины. О нём шептались, как о чудовище, даже в далёком Токио, в Сеуле же он был настоящей легендой. Бриенна не могла не признать, что она и сама чересчур усердно соблюдает устав и субординацию. Так что было бы нечестно вменять это ему в вину. Она надеялась, что сможет найти с полковником общий язык. — Готовы, лейтенант? Давайте-ка поторопимся, — услышала она звучный голос, сопровождённый полновесным хлопком по плечу, когда мимо прошёл мужчина, предположительно пилот. Он был высок и подтянут, хотя шириной плеч, должно быть, скорее был обязан кожаной куртке, чем мускулатуре. Его волосы, гораздо более длинные, чем предписывалось правилами, касались овчинной подкладки воротника, отливая золотом даже в болезненно-оранжевом свете вертолётной площадки. «Держу пари, один из тех лётчиков, о которых только и говорили во время последней войны», ‒ с некоторым удивлением подумала она, наблюдая за его уверенной походкой. С лёгкой усмешкой она перелезла через спасательную капсулу (3), забралась вверх, на свободное сиденье, потянула дверь... ...и чуть дар речи не потеряла, когда глянула вбок и мельком увидела мужской профиль. Он был красивее, чем Кэри Грант – или Эррол Флинн ‒ или нет, он затмевал даже её любимчика, Гэри Купера (4). — Лучше б вам захлопнуть рот, лейтенант, не то получите увольнение ввиду нежелательности дальнейшей службы(5), — ухмыльнулся пилот, заводя двигатель. Бриенна поспешила последовать его совету, когда винт начал тяжело, со стонами вращаться; она перевела взгляд вперёд и старалась смотреть только на стеклянный купол. День был прекрасный, даже бесподобный, с безоблачным небом цвета пачки «Голуаз»(6). Надо же ей было всё испортить, выставив себя полной дурой. Вертолёт грузно взлетел, отчего желудок её резко сжался, но потом положение машины выровнялось, и горизонт оказался там, где ему и следовало быть. Внимание Бриенны привлекла золотая вспышка ‒ маленькая мягкая игрушка, лев, болтающийся на шнурке. Шнурок был закреплён петлёй на длинном рычаге в верхней части приборной панели. В поле её зрения появилась крупная загорелая рука, указательный палец был вытянут в сторону потрёпанной гарнитуры. Она осторожно пристроила её на голове, поморщившись, когда истрескавшаяся кожа царапнула по нежным ушам. Едва она успела надеть наушники, как лётчик заговорил. — Мой талисман, — поведал он, кивнув на льва. — Племянник подарил. — Мило, — ответила она, отметив спутанный плюшевый мех: похоже, лев частенько попадал под дождь. — Как вас зовут, лейтенант? — спросил пилот. — Бриенна Тарт, — осторожно представилась она. Ей не нравилось, когда в голосах мужчин звучали такие дразнящие нотки. Для неё это всегда было плохим знаком. — Что за дурацкое имя для парня, — пробормотал он себе под нос, и она, не сдержавшись, бросила на него испепеляющий взгляд. Пилот перехватил его и заметно вздрогнул, как следует приглядевшись. — Так ты что, женщина? — недоверчиво спросил он. Бриенна, в свою очередь, не менее недоверчиво уставилась на него. Почти неестественно симметричные черты его лица соответствовали пропорциям эталона классической красоты, а глаза были зелёными, как первые весенние листья. — Ух ты, — пробормотал он спустя ещё несколько мгновений общего шока. — Твои глаза... не оставляют шанса утаить хоть что-нибудь, а? — Что? — Пилот нёс какую-то чушь и, как она с тревогой заметила, не обращал ни малейшего внимания на то, куда они летят. — Прямо в душу смотрят, — объявил он. — Перестань, чертовка, мы ведь едва знакомы. Я не позволяю женщинам заглядывать мне в душу как минимум до третьего свидания. «А, ‒ подумала она, закатив упомянутые глаза. ‒ Да он просто псих». — Не годится так отвечать старшему по званию, — тут же отреагировал он. — Закатишь глаза ‒ схлопочешь двадцать ударов мокрой «лапшой» (7). И одарил её улыбкой, которая, как полагала Бриенна, должна была очаровывать. Она же сочла её невыносимо самодовольной, а потому проигнорировала. — Ну же, — забросил он удочку после минуты-другой молчания. — До Ыйджонбу ещё целый час лёта. Мы вполне могли бы поболтать и скоротать дорогу. Она медленно повернула голову, приглядываясь к нему; он был по меньшей мере лет на пять старше, неужто начнёт ныть от скуки? Пилот улыбнулся вновь, на сей раз менее самодовольно и более искренне, так что она смягчилась. — Ладно, — нехотя уступила она. — О чём будем говорить? Он просиял, отчего её охватило очень нехорошее предчувствие. — Ты всегда была такой здоровенной? Господь всемогущий. Она была готова поспорить, что этот перелёт окажется более мучительным, чем работа в одном из подразделений МЭШ (8) всего в нескольких милях от передовой. — Да, — невозмутимо ответила она. — Прямо такой на свет и появилась. Роды стали сущим адом для моей матери. Он рассмеялся, придя, по-видимому, в полный восторг. — Держу пари, она сражалась, как солдат, — предположил он. — Если хоть немного похожа на тебя. — О, она ещё огромнее, — сказала Бриенна. — Просто я родилась уже одетой в форму, а у лычек (9) острые углы. Иначе она бы даже не заметила. Пилот снова разразился смехом, его глаза так и блестели, когда он взглянул на неё. — Должно быть, ты позарез нужна 121-му, раз они захотели, чтобы я тебя туда доставил,  — несмотря на небрежный тон, лицо его излучало любопытство. — Что в тебе такого особенного? 
 — Кроме рентгеновского взгляда? — Протянула Бриенна, невыразимо довольная, когда он засмеялся в третий раз. — Не могу припомнить ничего, что отличало бы меня от любой другой медсестры. Может, просто людей не хватает, а им срочно нужно полностью укомплектоваться. — Если у них недобор, ты это с лёгкостью компенсируешь. — Шутка насчет роста? Верх остроумия, капитан. Я ведь в жизни таких не слышала. — Капитан! Да как ты смеешь, — возразил он тоном, полным глубокой обиды. — Чтоб ты знала, я майор, так что прояви должное уважение, не то оглянуться не успеешь, как встретишься с мокрой «лапшой». — Как видно, нынче продвигают кого поглупее, — притворно вздохнула Бриенна. Ей... ей было весело вот так дурачиться с этим нелепо, невероятно красивым мужчиной. — Ладно, учти, как только приземлимся, тут же переброшу тебя через колено. На этот раз рассмеялась Бриенна. — Рискни! — Думаешь, мне сил не хватит? — В его голосе звучал какой-то вызов, и Бриенна, всё ещё посмеиваясь, повернулась к нему, ожидая увидеть улыбку. Вместо этого он просто... не сводил с неё серьёзного взгляда, и её захлестнула волна осознания. В этот самый миг, где-то посреди голубого поднебесья, доверившись мастерству этого человека и попав в паутину его притяжения, она ощутила, как перехватывает дыхание. У него были умные глаза, пронзительные и пристальные; казалось, он видел её насквозь. Бриенна попыталась сосредоточиться на этих глазах, но взгляд её невольно скользнул ниже, минуя его нос, к красиво очерченным губам. Розовым, чуть блестящим, как будто он только что провёл по ним языком... и ей вдруг остро захотелось того же. Она была потрясена, что смогла выразить это желание, хотя бы про себя. Никогда ещё она не думала о мужчинах в подобном ключе, но и таких мужчин она раньше не встречала. — Ты могла бы стать Матой Хари Корейской войны(10), если б захотела, — пробормотал он, разрушая момент. — Я бы выложил тебе все секреты до единого. Бриенна в замешательстве отпрянула. Что?.. Она ведь просто смотрела на него, и только, без какого-то особенного выражения, как же... Ох. Он смеялся над её внешностью, иронизировал, подчёркивая огромную разницу между нею и знаменитой красавицей-шпионкой. Уязвленная, она отвернулась от него, напряжённо вглядываясь сквозь стеклянный купол в проплывающий под ними пейзаж. Лицо её пылало от унижения. Что ж, и поделом, ведь она ему подыгрывала. Ей никогда не удавались даже увертюры к дружбе. После нескольких бесконечно долгих минут неловкого молчания пилот прочистил горло. — Прости меня. Она кивнула, не поворачивая головы. До самого конца полёта оба они не произнесли больше ни слова, и Бриенна сбежала с вертолётной площадки, едва ступив на землю.

***

— Так значит, тебя Ланнистер доставил, — заметил на следующий день один из хирургов, Ренли Баратеон, пока они вместе проводили артропластическую резекцию (11). Её пребывание в 121-ом эвакуационном госпитале пока что было ошеломляющим потоком знакомств с медсёстрами, хирургами, рентгенологами и лаборантами, санитарами всех мастей и фельдшерами. Все до единого поначалу изумлённо на неё таращились, но она с радостью обнаружила, что такая реакция вскоре поутихла, а потом и вовсе сошла на нет. Она была счастлива, что Ренли, самый красивый из хирургов, попросил ему ассистировать, когда начали прибывать машины скорой помощи. Они были на пятом пациенте, оперируя уже три часа. Оба в основном молчали, чтобы сосредоточиться, лишь время от времени звучали названия хирургических инструментов, а потом... — Так его зовут? — рассеянно откликнулась она, поднося отсос к кровоточащему сосуду. — Тогда, видимо, да. — Через открытое хирургическое поле пациента она бросила взгляд на Ренли. — А что? Несмотря на то, что он был в маске, по морщинкам, собравшимся в уголках глаз, она уверенно могла сказать, что он улыбается. — Просто интересно, что ты о нём думаешь. Он человек с определённой репутацией, и каждая дама, которой довелось с ним встретиться, кажется, составляет свое мнение. Его или любят, или... Бриенна не смогла скрыть раздражения. — ...ненавидят, — закончил Ренли. — Я уже догадываюсь, к какой группе относишься ты. — Ну, поначалу он казался вполне нормальным. Даже приятным. Забавным. Но... — Бриенна покосилась на Ренли. Осмелится ли она обнажить перед ним душу? Он был добр, не отпускал жестоких или ехидных замечаний после первого удивления от встречи с ней. Она решила рискнуть. — Потом он посмеялся над моей внешностью. Взгляд Ренли был полон сочувствия. — Большинству женщин всё равно, насколько он груб. Они многое стерпят, лишь бы побыть наедине с блестящим красавчиком-пилотом. — Флаг им в руки. Я не настолько терпелива. Ренли негромко рассмеялся. — Я тоже. — В любом случае, он не в моём вкусе. «Мне нравится кто-то скромный, тихий и добрый, а не дерзкий, болтливый и до боли красивый». — Так я и думал, — сказал Ренли, голос его был теплее, чем раньше, а улыбка чуть более дружелюбной.

***

После этого Бриенна, казалось, была принята в подобие небольшого клуба, состоящего из Ренли, ещё двух медсестёр, нескольких военных полицейских, рентгенолога и горстки санитаров. Из-за плавающего графика дежурств комбинация людей не всегда была одинаковой, однако ей было с кем пообедать, встать в пару на утренней зарядке или отдохнуть вечером между ужином и отбоем. С некоторыми из коллег Бриенна попыталась было завязать дружбу, однако по неясным ей самой причинам получила отпор, причём в самых разных формах ‒ от холодной вежливости до откровенной грубости. Что ж, вовсе не обязательно было с кем-то сближаться. Все они были здесь, чтобы спасать жизни и служить своей стране. Если можно работать вместе, избегая откровенной вражды, Бриенну это вполне устроит. Она часто виделась с майором Ланнистером. Главной его задачей было транспортировать с фронта тяжелораненых солдат, которые не переживут долгой и тряской поездки на скорой. Он доставлял их в ближайшее отделение МЭШ, где проводились экстренные операции, так называемая быстрошвейка (12). Раненых латали, сохраняя жизнь, и пилоты переправляли их в эвакуационный госпиталь. Там пациенты могли получить дальнейшую помощь и пойти на поправку. У майора, похоже, была определённая схема: он летал от медпунктов на передовой до подразделений МЭШ, оттуда в эвакуационный госпиталь, затем обратно. Изредка он отправлялся в Инчхон и Сеул. Он никогда не задерживался на одном месте дольше, чем на день. Домашней базы у него не было, он мог лишь рухнуть на свободную койку там, где заставала его ночь. Такая жизнь казалась Бриенне одинокой и бесприютной, но его вполне устраивала. Он кивал ей в знак приветствия всякий раз, как они случайно встречались ‒ сначала нейтрально, с дежурным уважением одного офицера к другому. Со временем его кивки становились всё более дерзкими, затем начали сопровождаться подмигиваниями, и в конце концов он перестал кивать вовсе, вместо этого улыбаясь ей. И эти улыбки, казалось, говорили о чём-то, чего Бриенна не в силах была понять. Она лишь знала, что от них её бросало в жар, а лицо немедленно заливало краской. Поэтому она просто отводила глаза и спешила прочь, стремясь найти Ренли или кого-нибудь ещё из знакомых ‒ лишь бы отвлечься от смятения, которое майору Ланнистеру с завидным постоянством удавалось в ней всколыхнуть. Командиру она явно не понравилась, как и старшей медсестре. Полковник Тарли был талантливым хирургом и эффективным командующим. Но он был военным до мозга костей и делал всё по уставу, к огорчению призывного гражданского медперсонала. Эти люди в личное свободное время предпочли бы думать о чём угодно, кроме войны и раненых, больных и умирающих. Старшая медсестра, майор Роэлла, была почему-то даже строже полковника. Она следила за вверенными ей медсёстрами, как пресловутый ястреб. Она ожидала их на тренировочной площадке для утренней зарядки через пять минут после пробуждения. Опоздавшим тут же устраивала выволочку и подавала на них рапорт. Она подробно расспрашивала Бриенну о хирургических процедурах, с которыми та была знакома, допытывалась, в каких из них она принимала участие, какие симптомы могла распознать и диагностировать. В конце концов Бриенна почувствовала себя так, словно вновь сдала экзамен на получение лицензии. Само существование Бриенны, казалось, раздражало командира и старшую медсестру, словно тот лишь факт, что она просто была, смертельно их оскорблял. Может, дело было в её росте? Её внешности? Волосах? Веснушках? Или что она была родом из Северной Каролины, и это выдавал легкий акцент, от которого она никак не могла избавиться, сколько бы ни старалась? Может, оба они были северянами и даже теперь, спустя почти столетие после Гражданской войны, питали ненависть к южанам? Как бы то ни было, её будто окунали в ледяную воду всякий раз, как она имела несчастье оказаться в их обществе. Поэтому вот уже несколько месяцев Бриенна при любой возможности старалась этого избегать ‒ с переменным успехом.

***

Как-то у 8063-го отряда МЭШ выдался плохой день. Линия фронта приближалась быстрее, чем они успевали отступать, и они попали под обстрел, потеряв одного из своих врачей и трёх медсестёр. Получить замену было сложно, поэтому недостающий персонал временно набирали из других подразделений МЭШ и 121-го госпиталя. — Баратеон находится здесь меньше всего, — сообщила майор Роэлла Бриенне и медсёстрам, с которыми та делила палатку. Отсутствие военного стажа означало, что врач, последним приписанный к подразделению, получал самые незавидные задания. — Кто из вас хочет отправиться с ним? — Я, — быстро отозвалась Бриенна, опередив остальных. Они с Ренли отлично сработались, стали сплочённой командой. Бриенна знала, что ему понадобится ещё до того, как он об этом попросит. Он доверял ей зашивать пациента, над которым уже закончил работу, чтобы, не теряя времени, заняться следующим. Другие медсестры также были проворными и компетентными, но у них не было той отточенной слаженности, которая выработалась у неё и Ренли. Вместе они будут наиболее эффективны. — Значит, со мной летишь ты? — просиял Ренли, когда она догнала его на дорожке к вертолётной площадке. — Я настоящий счастливчик! — Мы оба, — со смехом ответила Бриенна, когда они нырнули под вращающийся винт. Через мгновение радость её как рукой сняло – едва она поняла, что их пилотом будет майор Ланнистер. — Итак, одно из двух, — сказал Ланнистер, сверкая улыбкой и оглядывая их обоих. — Либо все мы станем закадычными друзьями здесь, в кабине, либо каждый из вас выберет себе по корзинке и устроится поудобнее. — Что? — пискнул Ренли. Он никогда не скрывал своей боязни высоты, и Бриенна знала, что хуже, чем находиться в кабине вертолёта, может быть только лежать на спине и не видеть ничего, кроме бескрайнего неба. Если он сядет в кабину, то по крайней мере будет знать, что падение им не грозит. — Это чтобы избежать крена, — вздохнула Бриенна. — Дайте девушке приз! — подмигнул Ланнистер. — С ходу угадала. Она закатила глаза и, когда майор рассмеялся, прикусила язык, чтобы не отругать его за такую бесцеремонность. Неужели он не видит, как Ренли нервничает? 
— Выбирать тебе, — обратилась она к Ренли. — В корзину я не лягу, — твёрдо сказал он. — Садись, Бриенна. Теперь уже пискнула Бриенна. Быть притиснутой к Ланнистеру – идея хуже некуда. — Т-ты первый. — Если вам всё равно, то я бы предпочёл, чтобы на расстоянии поцелуя от меня находилась леди, а не джентльмен, — сострил Ланнистер. — Какая потеря для меня, — усмехнулся Ренли, подталкивая Бриенну локтем. Смирившись, она вскарабкалась наверх и подвинулась на сиденье, пока не оказалась бок о бок с майором. Она нахмурилась, чувствуя раздражение и неловкость оттого, что левой половиной своего тела ощутила его самого, его тепло и силу. Ренли подтянулся, влез в кабину и устроился с другой стороны от неё. Его присутствие Бриенна тоже остро почувствовала, но по другой причине. С каждым днём он всё больше занимал её мысли, и в конце концов она вынуждена была признать, что по уши влюбилась. О, она знала, что это ни к чему не приведёт ‒ ни один красивый мужчина ею не заинтересуется, с этим печальным фактом она давно смирилась. Но это не означало, что она не может испытывать к нему чувств. Его одеколон благоухал мускатным орехом, кедром и цитрусовыми, отчего она густо покраснела. Она улыбнулась своим рукам, довольная, что, раз уж ей пришлось в отправиться в МЭШ, она по крайней мере будет там вместе с Ренли. — Пристёгиваться будешь, или собираешься до вечера сидеть и улыбаться? — вклинился в её мысли Ланнистер, сопроводив вопрос тычком под рёбра. — Ну же, восемьдесят-шестьдесят третьему ты нужна чем скорее, тем лучше. Она молча прищурилась в ответ, но послушно затянула ремень безопасности. Ренли сделал то же самое, тщательно проследив, чтобы ремни легли правильно, а пряжка была надёжно застегнута. Майор взялся за штурвал, вертолёт взмыл в воздух, и Ренли ухватился за бедро Бриенны, заставив её резко и испуганно выдохнуть. — О боже, — буркнул Ланнистер. ________________________________________________________ Примечания. 1. Куонсетский ангар ‒ лёгкая сборная конструкция из гофрированной оцинкованной стали, имеющая полукруглое поперечное сечение (прим.автора). 2. Ыйждонбу — город в Южной Корее. Расположен к северу от Сеула недалеко от границы с Северной Кореей, вследствие чего здесь имеется американское военное присутствие. В сериале «МЭШ» Ыйджонбу (тогда ещё небольшой посёлок) является местом дислокации госпиталя 4077 (прим.переводчика). 3. Спасательные капсулы — металлические корзины для перевозки раненых, расположенные по обе стороны от кабины вертолёта (прим.переводчика). Фото вертолёта в фас и профиль можно посмотреть по ссылке http://zonwar.ru/news3/news_557_Bell_H-13_Sioux.html?utm_source=warfiles.ru На фотоколлаже к первой главе оригинального текста также видно вертолёт, из корзины которого как раз выгружают раненого. 4. Гэри Купер, Кэри Грант, Эррол Флинн — популярные киноактёры (прим.переводчика). Гэри Купер был чертовски великолепен в расцвете сил. Можете спорить. (прим.автора) 5. В то время представители ЛГБТ получали «увольнение ввиду нежелательности дальнейшей службы». Несмотря на расплывчатую формулировку термина, все знали, что он означает (прим.автора). 6. «Голуаз» — марка сигарет производства Франции (прим.переводчика). 7. Мокрая «лапша» ‒ очевидно, плеть, заканчивающаяся несколькими «хвостами». Порка мокрой плетью ‒ вид физического наказания. Правда, выяснить, применялись ли подобные меры во время Корейской войны, я не смогла (прим.переводчика). 8. МЭШ — аббревиатура MASH (mobile army surgical hospital), передвижной армейский хирургический госпиталь/ передвижной военно-полевой госпиталь. Вторая точка оказания помощи после медпунктов на передовой (прим.переводчика). 9. Лейтенантский знак отличия состоит из одного прямоугольного бруска на каждый погон (парадная форма) или воротничок (форменная одежда). (прим.автора) 10. Мата Хари — танцовщица и куртизанка, подданная Нидерландов. Во время Первой мировой войны занималась шпионажем для Германии (прим.переводчика). 11. Резекция артропластическая ‒ моделирующая резекция суставов, при которой вновь сформированные суставные поверхности покрывают трансплантатом (кожа, хрящевая ткань) для предотвращения их сращения (прим.переводчика). 12. Быстрошвейка (= спешнорезка, мясо-хирургия) ‒ экстренные операции, позволяющие сохранить жизнь пациента (прим.переводчика). Позаимствовано из книги Ричарда Хукера «МЭШ». Кстати, очень рекомендую к прочтению.