Child in Time.

Обжигающий жар дней Египта сменяет холод ночей. Почему-то Дио никогда не замечал перепадов температур и очень удивлялся, когда Энрико приходил к нему в пледе. А юноша не придавал значения маленьким странностям человека, в одночасье ставшего самым близким на свете. Только один раз, когда Энрико уже клонило в сон, и даже самый интересный спор не смог одолеть дремоту, Пуччи увидел алые отблески в золотых глазах, но он не испугался их, напротив, позже не раз вспоминал их. Он не мог бояться Дио, хотя многие и многие вещи указывали, что он гораздо опаснее, чем обычный человек или стендюзер. Но руки, всегда прохладные, не били, а легко поглаживали спину, ерошили волосы, однажды провели кончиками пальцев по лицу от скул до подбородка. Обычный жест тогда всколыхнул что-то в Энрико, и той ночью ему впервые приснился сон. Сон был почти невинным, за исключением того, что в нём руки Дио касались не лица, а шеи, и шли ниже, чуть-чуть залезая под ворот. И что-то такое было в том сне, что с тех пор Энрико тщился его забыть. Но сон приходил вновь и вновь, неотступно следуя за Энрико всю его жизнь, поддерживая в самые тёмные часы, смущая на рассвете. Обеты католического священника мало значили для последователя Дио, но один Энрико соблюдал неукоснительно, и ему было бы гораздо спокойнее, если бы этот сон не искушал. В ту ночь Энрико заснул быстро, и во сне вновь увидел давно погибшего друга. Он почти наяву чувствовал прохладные руки, легко поглаживающие чувствительную шею, спускающиеся к ключицам и поднимающиеся к скулам, проводящие по носу до самого кончика и перебирающие волосы. Энрико пытался успокоиться, напоминал себе, что это всего лишь сон, как и многие предыдущие, и если бы он больше работал, они бы беспокоили его реже. На здоровье он не жаловался, но всё-таки надеялся, что к сорока годам сможет подчинить себе тело. Не получалось, сны как снились, так и продолжали сниться. Но, раз Энрико не мог контролировать свои сны и физиологические реакции, он просто игнорировал их, повторяя простые числа и думая о достижении Рая. Джолин же ещё даже не ложилась. Ей девятнадцать лет, и довольно часто её посещали вполне понятные желания. Проблема в том, что после того случая в следственном изоляторе она не могла достаточно расслабиться и погрузиться в фантазии, если в комнате и коридоре кто-то был. На нижней койке спала Гвесс, за стеной то и дело слышались подозрительные звуки, и вот уже почти месяц Джолин не могла сбросить напряжение. Девушка накрылась одеялом с головой, крепко зажмурилась и ещё раз попробовала подумать о приятном. О том охраннике она старалась не думать, но в тюрьме она видела довольно много мужчин, и некоторые были весьма и весьма...нет. Не получалось. Джолин не могла представить себя в пикантной обстановке ни с заключёнными, ни с охранниками, ни со своими прошлыми парнями, вообще ни с кем. Особенно неприятно вспоминать последнего бывшего, а больше никто в голову не лез. Даже Том Круз. Особенно Том Круз. Джолин сбросила с головы одеяло и отдышалась. Вернулись неизбежные звуки: тихие шаги охраны где-то далеко, скрипы, шорохи, тихое сопение Гвесс. Соседка не храпела, но Джолин всё равно не могла её игнорировать. Месяц воздержания. Месяц из восьми лет. Девушка повернулась набок и, игнорируя тепло внизу живота, постаралась заснуть. Делать ей больше всё равно нечего, а подъём в тюрьме всегда ранний. На досуге попробует помечтать о женщинах. Может, хоть это поможет? "Я так больше не могу," - заявил Whitesnake. "Аналогично," - кивнула Stone Free, - "Но ты терпел дольше". "Ясное дело, что дольше. Больше двадцати лет!" - стенд Пуччи ударил кулаком стену, и им двоим пришлось срочно покинуть этот коридор, чтобы их не засекли. В Green Dolphin Street слишком много стендюзеров. Когда хозяева спят, стенды могут их покидать дальше, чем на несколько метров, потому что контроль ослабевает. Пока Энрико и Джолин спали, переживая эротические сновидения, их стенды мучились от чувства неудовлетворённости. Whitesnake с самого своего появления у Пуччи, тогда ещё подростка, мучился от желаний хозяина, в том числе от тех, о которых сам Энрико понятия не имел. Stone Free же появилась совсем недавно, но уже понимала, что скоро её эффективность в бою будет снижаться. Джолин нужна разрядка, нужно очистить разум, и её стенд приняла вполне разумное решение убить двух зайцев одним выстрелом. "Whitesnake, наши хозяева ненавидят друг друга. Мы не можем это изменить. Но им нужно расслабиться. Если ты поможешь нам, то я помогу вам". "Ты предлагаешь переспать ко взаимному удовольствию," - подытожил Whitesnake, - "Сколько раз?" "Пока они не будут удовлетворены," - уверенно проговорила Stone Free, - "Соглашайся. Я предлагала Goo Goo Dolls, но у Гвесс таких проблем нет. Если ты откажешься, я пойду к Kiss или ещё кому-нибудь. Здесь много стендов". "С чего ты взяла, что я откажусь?" - ухмыльнулся Whitesnake, - "Я очень даже за. Энрико и не узнает, что, технически, трахал дочку ненавистного Джотаро Куджо". "Повежливее. Я всё ещё могу отказаться и пойти к Kiss". "Наши хозяева враждуют. Не ворковать же нам?" "Верно. Итак, ты согласен, я согласна. Ты знаешь безопасное место поблизости? Конечно, он знал. Он не первый раз покидал ночью хозяина, и Энрико даже знал об этих прогулках. Обычно Whitesnake просто обходил всю тюрьму и, случись что, мог быстро вернуться к хозяину. Сегодня, столкнувшись со Stone Free, получил предложение поинтереснее. Не сражаться же им? Их хозяева друг о друге в тот момент вовсе не думали, у них куда более интересные сны. Они закрылись в свободной камере и критически друг на друга посмотрели. Оба стенда были похожи на людей, это так, но это ещё не гарантировало успех затеи. "Сними эту кожаную юбку, а я расстегну комбинезон," - решила Stone Free, - "Учти, я состою из стальной проволоки. Полностью". "Помню. И что, ты не можешь уложить проволоку поплотнее, чтобы она не царапала? Может, напихать туда ваты?" "Я тебе сейчас сама её в зад затолкаю," - пообещала Stone Free, снимая комбинезон и демонстрируя свои явные отличия от человека. В частности, совершенно мужскую грудь без сосков. "А где сиськи?" "Вот". "Да у Дио они были больше". "Ну уж извини, какие есть". "А в штанах у тебя член, что ли?" - проворчал Whitesnake. Он бы совершенно этому не удивился. У некоторых стендов половых органов вообще нет, а у других есть, но совсем не такие, как у их хозяев. "На твоё счастье, нету," - комбинезон остался болтаться где-то на уровне коленей, и Whitesnake увидел вполне женские половые органы, даже в правильном месте. Правда, судить наверняка он не мог, потому что его хозяина женщины не интересовали. Но членом эта щель точно не была. У него же под юбкой ничего не было. На первый взгляд. На самом деле, член у него был, просто выдвижной. Ни к чему пугать Энрико, так однажды рассудил Whitesnake. Член у него был почти человеческий, с головкой, отверстием на ней, стволом и даже выступами на основании, похожими на очень маленькие яйца. Чисто декоративный элемент, но приятно. Критически оценив оснащение Whitesnake, Stone Free легла на пол, подтянула ноги к груди и вполне явно предложила начинать. Но Whitesnake не идиот. Если бы он вот так сразу вошёл, жёсткие края проволоки внутри Stone Free стесали бы его член до основания уже к середине ночи. Кожу бы содрали так точно. Смазки у них не было, и вообще в тюрьме её достать сложно, поэтому Whitesnake сбегал в покои хозяина и притащил бутыль оливкового масла. Конечно, елей - не силиконовая смазка, но лучше, чем ничего. "Ты всё-таки уложи проволоку поплотнее," - велел стенд Пуччи, вливая в бирюзовую щель почти четверть бутылки. Небольшой, но всё-таки, - "И чтоб ничего не просачивалось, поняла? Масла меньше пинты". "Да твой червь и так плавать будет!" - прошипела Stone Free, но всё-таки уплотнила плетение внутри, да так, что ни капли масла не пролилось на пол. Правда, для этого ещё пришлось встать раком. Поза ей явно не нравилась, но ничего не поделаешь. "Ты хотела сказать "член"?" "Я сказала то, что хотела сказать. А теперь заткнись и суй своего червя. Хорошо, змея". "А. Это такая игра слов. Понял," - Whitesnake плотно схватил жёсткие ягодицы, плотно прижался и осторожно ввёл член. Он знал, обычно людям секс нравится, и раз в любом стенде есть что-то человеческое, то значит, им тоже будет приятно. Он недооценил лишь силу ощущений. В его представлении секс был почти таким же приятным, как горячая ванна после тяжёлого дня или большой вкусный торт. В действительности же оказалось, что много лет Энрико отказывал себе в чём-то, очень напоминающем вожделенный им Рай. И было это ощущение столь сильным, что всего пять-десять движений спустя Whitesnake захлестнуло нечто странное, похожее на волну или удар молнии, и он чувствовал, как что-то выплёскивается из его члена. "Десять секунд. Очень смешно," - проворчала Stone Free. "Стой на месте," - велел Whitesnake и, не выходя из партнёрши, дождался возвращения возбуждения и снова начал двигаться, потому что договор есть договор: Stone Free помогает ему, он помогает ей. Не так уж просто удовлетворить тело из проволоки, даже учитывая, что внутри Stone Free оказалась гораздо мягче, чем он предполагал, - "Ты хоть что-то чувствуешь?" "Пока нет," - отозвалась Stone Free. "Тогда что мне делать?" "Попробуй меня поцеловать". Легко ей говорить, она ведь лежит и лежит, а ему трудиться над ней и трудиться. Whitesnake наклонился к ней и покрыл быстрыми, неловкими поцелуями область человеческих лопаток. В ответ Stone Free дрогнула, тело её пошло рябью, и Whitesnake с удивлением почувствовал, как нити становятся мягче, а обхват плотнее. Несколько капель освящённого елея всё же просочились сквозь временные зазоры, но теперь масла не надо было так много, и растрату вполне можно стерпеть. Похоже, Stone Free догадалась сделать проволоку плоской, наподобие шёлковой ленты. Теперь дело пошло на лад. Whitesnake впервые за всё время существования действительно наслаждался жизнью и совершенно не понимал, как Энрико смел все эти годы (десятилетия!) сдерживать любовные порывы и даже не трогать себя, что уж говорить о связях с мужчинами и женщинами. К счастью или к сожалению, потеря невинности Энрико только приснится. Но это будет очень яркий сон. Whitesnake занимался сексом ради своего хозяина, Stone Free - ради своей хозяйки. Вполне понятная мотивация, потому Whitesnake, решившись, перевернул любовницу на спину, в миссионерскую позицию, и она незамедлительно обхватила его ногами. Они попробовали поцеловаться, но лучше бы не пробовали: поплывший от удовольствия моток проволоки забыл сделать проволоку на губах плоской и плотно уложенной, и Whitesnake получил порез. Ему это не понравилось, и он отвесил Stone Free подзатыльник. Стенд исправилась, и следующий поцелуй уже был мягким, пусть и сухим. В самом деле, откуда в стенде из стальной проволоки жидкость? По счастью, немного масла и слюна самого Whitesnake исправили ситуацию. "Я чувствую, сейчас что-то случится," - предупредила Stone Free, и тело её пошло рябью, - "Ускорься!" "Покалечишь - убью!" - отозвался Whitesnake и начал вбиваться быстрее, подходя к финишу и сам. Было нечто удивительное в их связи. Стенд есть воплощение человеческой воли, и если во время боя все их силы направлены на спасение хозяина и уничтожение врага, то в любви стендом движут человеческие страсти. Где-то бесконечно далеко и невероятно близко Энрико Пуччи, вспотевший и бьющийся в изнеможении, видел во сне порочную связь с женщиной без лица, а Джолин грезила столь же безликим мужчиной и мечтала, чтобы сон не заканчивался. Друг о друге они вовсе не думали, ни как о любовном интересе, ни как о враге. А вот их стенды прекрасно друг друга видели, и относиться друг к другу как к врагам попросту не могли. Некоторые решения подсознание принимает само. Отдышавшись и обнаружив, что масло благополучно просочилось сквозь образовавшиеся во время оргазма зазоры, Whitesnake не слишком расстроился. Его хозяин получил то, в чём старательно отказывал самому себе много лет, и теперь Whitesnake хотелось иных удовольствий. Когда Stone Free свернулась обратно в человеческую форму, он положил её руки на свои щёки и, вспоминая ставший уже классическим сон Энрико, коротко велел: "Гладь". "Я уже выполнила два твоих желания, а ты для меня только одно", - напомнила Stone Free, не убирая, впрочем, руки, - "Джолин хочет, чтобы ей сделали куннилингус". "Что-то?" - не понял Whitesnake. У Пуччи было крайне ограниченные познания в сексе. "Что-то вроде минета, но для женщин," - объяснила Stone Free, - "Не бойся, язык не порежешь". "Хорошо. Но запомни, что с твоей анатомией одно твоё желание считается за два моих. Следовательно, мы на равных. Когда я сделаю тебе ку...кун...короче, потом ты будешь гладить моё лицо". "Зачем?" - теперь уже удивилась Stone Free. "Потому что таково желание моего хозяина," - вздохнул Whitesnake. "А, ну да. Могла и не спрашивать". - Ты сегодня как-то по-другому выглядишь, - вдруг сказала Гвесс, когда Джолин надевала штаны. - Ну да, я не выспалась. Это так заметно? - фыркнула Джолин. - Вообще-то я про лыбу до ушей и сияющие глаза. Признавайся, что тебе такое снилось? Я тоже хочу! - Эм...- Джолин несколько секунд честно пыталась вспомнить сон, который, как она помнила, был очень и очень страстным, но потом опомнилась и, прогнав приятные воспоминания, буркнула, - Не твоё дело. - Эй, мне же интересно! - Эротические сны - это тебе не обед, ими не поделишься, - припечатала Джолин, а сама подумала: "Особенно когда сама толком не можешь вспомнить". В это время на другом конце тюрьмы Энрико, чёрный от смущения, собственноручно застирывал до сих пор влажный пододеяльник и простыню заодно, потому что сдавать этот ужас в прачечную было выше его сил. Плюс его не покидало чувство вины за что-то, чего он не знал, но что, он был уверен, было в том жутком и порочном сне, о котором думать было одновременно стыдно и сладостно. Несколько последующих недель Энрико каждую ночь видел похожие сны, от которых к рассвету оставались только неясные образы. Но одно он помнил точно: в этих снах он был не с Дио. Он был с женщиной, и сам не понимал, как на это реагировать. Прежде его никогда не привлекали девушки, теперь же в каждом сне он творил такое, за что в реальности лишился бы сана. Не сказать, чтобы тот был так сильно нужен, но всё-таки? Правда, когда стало очевидно, что сны так просто не прекратятся, Энрико начал спать, укрываясь краем той простыни, на которой спал, чтобы не усложнять себе утреннюю стирку. Джолин же сновидения более чем устраивали. Наутро она чувствовала необычайную лёгкость в теле, как будто не спала, а на самом деле занималась страстным сексом с неведомым любовником. Попадись ей такой в реальности, ни за что бы с Ромео не связалась. Тем не менее, постепенно она начала замечать странное. Её обоняние обострилось, что в тюремных условиях весьма и весьма паршиво. Её несколько раз мутило от еды, а однажды она сорвалась на Гвесс из-за сущей мелочи, и потом пришлось выманивать сокамерницу из-под койки с обещанием больше так не делать. Простой врачебный осмотр показал, что со здоровьем у неё относительный порядок, ни опухолей, ни авитаминозов, и всё-таки Джолин терзало странное предчувствие не беды, но больших неприятностей. "Whitesnake," - Stone Free выглядела донельзя взволнованной, - "Whitesnake, я скоро не смогу скрывать живот. Джолин уже начинает что-то подозревать. Что мне делать?" "Ты можешь расплестись," - неуверенно предложил Whitesnake. "Могу," - согласилась Stone Free, но таким тоном, что ему сразу стало понятно: это не вариант. "Понял," - кивнул Whitesnake, "Тогда я тоже не знаю, что делать. Я не знал, что стенды могут зачать...что-то". "Не что-то, а другой стенд," - поправила Stone Free, - "От двух людей рождается человек, от двух собак - собака, значит, от двух стендов родится стенд. Но мне от этого не легче. Сколько будет длиться беременность? Как я пойму, что пришло время родов? Сами роды не проблема, просто распущу нити живота, но что дальше?" Whitesnake тоже не знал, что делать. Он не мог извлечь диск с зародышем по той же причине, по которой не могла распустить нити Stone Free. Что ещё хуже, Энрико Пуччи никогда не думал о семье и твёрдо решил умереть бездетным, поэтому Whitesnake не мог представить реакцию хозяина на ребёнка, которого, поскольку стенды почти тождественны владельцам, тот должен был считать своим. Stone Free было немного легче: она чувствовала, что Джолин в целом не против стать матерью, хотя и считала, что ей ещё рано, да и место не то. Но как Джолин отнесётся к беременности своего подсознания, да ещё от стенда врага? С другой стороны, Whitesnake больше не был врагом Stone Free, следовательно, Энрико больше не враг Джолин. Они могут думать что угодно, но подсознательно они давно уже простили друг друга и, возможно, смогут принять плод своих разумов... "Мы им скажем," - решила Stone Free, - "Будь что будет". "Хорошо," - кивнул Whitesnake, - "Сначала Джолин, потом Энрико". "Да будет так".